Силкина М. — Отчий дом — 60 ред

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

У моего отца был дом, Отчий Дом, прекрасный дом.

У моего отца была дочь, были и сыновья.

У моего отца было время, и оттого он был вечен.

И я был счастливейшим из детей, ведь отец мой был Отцом.

 

Отчий Дом летел вперёд, вслед за светом тысячи звёзд, сквозь тьму Нечестивого Океана.

Отчий Дом летел, и если бы существовало слово, способное описать его, это слово было бы «мир».

World. Welt. Monde. Mundus…

Отчий Дом летел в прекрасный Сад, прочь от старой, грязной планеты. Туда, где обитает вечность.

***

– Смотри, Абель! Смотри, как я умею!

Эва оттолкнулась от узкого мостика, соединяющего верхние палубы, и спрыгнула вниз, расправив крылья.

– Я лечу в небеса! Смотри!

Белое на голубом. Это всегда красиво. Нет, не так: всё, что делает Эва – красиво.

Небо Отчего Дома – холодное и гладкое, как зеркало. К нему можно прислониться щекой, можно потрогать руками. Хорошее небо. Такое не обманет, не предаст.

Оно отозвалось на прикосновение Эвы, разлилось золотым, оранжевым, пурпурным… Отражения рассыпались, взорвались салютами. Сотни, тысячи Эв.

Эва откинула назад длинные волосы, рассмеялась. Такая красивая! Словно птица, сотканная из чистого света. Изящная плавность форм, гладкость белой кожи…

Истинная дочь Отца. Абель гордился тем, что у него есть такая сестра. Скоро они поженятся, и тогда…

Эва стукнула пятками, отключая антигравитационный привод на ботинках. Теперь у неё остались только крылья. Так много и так мало.

Нет! Неужели она…

Крылья Эвы – символ нравственной чистоты. Им не под силу удержать человека в воздухе. Все дети Отца будут летать, когда достигнут Прекрасного Сада, а пока ещё не время.

Но Эва хотела летать здесь и сейчас. Любой бы захотел! Трудно удержаться, когда из твоей спины растут крылья: такие белые, такие настоящие.

– Не надо! – закричал Абель.

Едва ли она его услышала. Вскрикнула, зачерпнула руками воздух – словно он мог её удержать…

Абель зажмурился, чтобы не видеть. Он слишком далеко: не успеет ничего сделать. Никто бы не успел. Никто, кроме…

Адам?.. Старший брат! Всё это время он прятался под лестницей и тайком наблюдал за Эвой и Абелем. Адам перемахнул через перила мостика, ловко, как большая обезьяна, и поймал Эву в невообразимом, невозможном прыжке.

Будь Эва такой же хрупкой, как люди Старой Земли, она бы не пережила такого падения. Да и кости Адама бы не выдержали. Но Отец сделал своих детей совершенными.

«Почти совершенными, – мысленно поправил себя Абель. – Ведь лишь Отец – воплощённое совершенство».

Адам осторожно опустил Эву на пол. Сжал зубы, едва сдерживая крик боли. Старший брат принял весь удар на себя, защитив сестру своим телом. Как всегда.

– Адам, ты… Зачем?.. – выдохнула Эва. – Ты ведь мог разбиться!

– Меня трудно сломать, – улыбнулся Адам. – И помни, я всегда рядом.

Это было правдой: старшему брату часто выручал свою сестру.

– Ты нарушила правило, – испуганно проговорил подоспевший Абель. – Отец будет недоволен.

К счастью, её крылья остались целы. Такого бы Отец точно не простил.

– Прости, Абель, – Эва ободряюще коснулась его руки. – Я думала, что смогу летать без помощи ботинок… нет, конечно, нет! Я недостойна!

Её глаза блестели, но в них не было ни смирения, ни страха.

Конечно, Абель не верил, что его Эва может погибнуть. Ведь праведники не умирают, а Эва была самой чистой из детей. Но что, если страшные шрамы обезобразят её лицо, а движения навсегда потеряют лёгкость?..

Зеркало Неба дважды мигнуло, заплакало печальными трелями флейты: день подходил к концу, близился вечер – время раздумий, время молитв.

– Она бы уже давно освоила полёты на ботинках, если бы не эти отростки, – шепнул Адам Абелю. – С ними вообще невозможно держать баланс. Дурацкие крылья!..

– Прекрати! – не выдержал Абель. – Такой её создал Отец!

– Да уж, – хмыкнул Адам. – Ему виднее.

В голосе Адама слышалась издёвка, и это не нравилось Абелю. Пусть Адам хоть тысячу раз будет самым старшим из детей, но не уважать Отца, Папу…

– Разве ты не понимаешь, брат мой? Отец сказал, что…

– Ты можешь разговаривать нормально? – одёрнул его Адам. – Без этих… штучек? Никто же не слышит!

Конечно, Адам ошибался. Отец всегда ведал, что происходит. Стальные Сёстры, преданные его слуги, уже спешили на помощь. Парили над полом, словно печальные привидения.

Отец сказал: всегда слушайтесь сестёр.

Их головы гладки и округлы, как блестящее яйцо.

Их руки ловки и умелы: легко зашьют рану, починят любой сломанный механизм.

Их руки ласковы: Абель помнит их прикосновения к своим волосам.

Их руки из стали: если уж поймают, то не вырвешься.

Сёстры читали детям сказки, когда они были малы; помогали одеваться и учили необходимым вещам. Славные сёстры! Без них нельзя. И почему Адам их так ненавидит?..

– Время ужина! Проследуйте в пищеблок! – заскрежетала одна из сестёр.

А другие тянули уже длинные руки к Эве; ощупывали, высвечивали красным глазом. Здорова ли девочка? Не пострадала ли?

Вот бы Абелю ещё побыть с Эвой!.. Но упираться бессмысленно: потащат силой и запихнут еду прямо в рот. А то и вовсе вольют питательный раствор прямо в вену.

***

«Никогда не разговаривай в Стране Еды», – всегда говорил Отец; и дети молчали.

Прозвучал сигнал садиться. Дети опустились за стол, такой длинный, что за ним могла бы уместиться пара сотен человек. Из длинных трубок, свисающих с потолка, на тарелки выплеснулся питательный раствор. Зеленоватый, пенистый. Почти безвкусный, но очень полезный.

Ничего другого Абель за свою жизнь не пробовал.

Адам рассказывал, что раньше, когда Абель и Эва ещё не родились, Отец угощал детей сладостями. И даже ужинал вместе с детьми, здесь, за этим столом!

«Тогда нас было так много! И я, дурак, всё время боялся, что мне не хватит!» – вспоминал старший брат.

Абель считал, что не нужно жить прошлым. Лучше думать о будущем, о тех блаженствах, что ожидают детей в Прекрасном Саду.

Просто так приступить к еде нельзя. Нужно закрыть глаза и произнести: «Спасибо, Отец!» И ещё раз. И ещё. Много раз. До тех пор, пока не прозвучит второй разрешительный сигнал.

Хитрый Адам! Пока его брат и сестра сидели с закрытыми глазами, он съел и свою еду, и половину порции Абеля. Подмигнул, усмехнулся.

***

Отец наказывал детям чтить Отчий Дом, как собственное тело. Уважать и беречь каждую его частичку, каждую палубу и каюту.

Отчий Дом хранит детей от ледяного дыхания космоса – Нечестивого Океана, что несёт лишь смерть.

Отчий Дом – место, полное благодати. Здесь Адам, Абель и Эва родились и выросли. Они и другие дети… Впрочем, Абель не любит вспоминать о других.

Простое слово «дом» не могло вместить все те чувства, что Абель испытывал к знакомому с детства кораблю. Быть может, «обитель»? Или «храм»?

Отец был так щедр, что выделил каждому из детей отдельную каюту. В ней было всё, что нужно Абелю. Удобная кушетка, повторяющая форму его тела. Книга Отца – сокровище истины, таящееся под кожаным переплётом. Чистая вода в стакане. И гладкие стены, прекрасного серого цвета.

Каюта Адама, полная суетного и излишнего, не вызывала у Абеля ничего, кроме раздражения. Старший брат окружил себя вещами и рисунками, а более всего механизмами, которые он так любил изучать.

Чем жила сестра, Абель не ведал. Когда они станут мужем и женой, то будут делить одну постель и одну жизнь, – а пока ни к чему нарушать покой друг друга. К тому же, за обителью Эвы всегда присматривали стальные сёстры.

Адам в шутку называл детские каюты «пещерами». Что ж, хорошее слово – в пещерах тихо и прохладно, а искушениям и опасностям внешнего мира не найти туда дороги.

Как крепкая стена из маленьких кирпичей, жизнь детей состояла из правил, многих десятков и сотен «никогда». Одни «никогда» были просты и понятны, например, «никогда не заступать за красную линию, расчерченную на полу», «никогда не спорить со стальными сёстрами», а соблюдать иные оказывалось не так просто. Особенно «никогда – ложь»…

Сегодня Абель солгал сразу всем: Адаму, Эве, себе и Отцу.

Его переполняли не смирение, а гордость. За его Эву. Чудо, которое можно потрогать руками. Поэтому он и позволил сестре забраться на самый высокий балкон, позволил спрыгнуть. А что, если бы она и правда…

Отец сказал: «Никогда не забывай о своих грехах. Но помни и о чужих…»

Выходило, что Абель кругом виноват.

Эта мысль и ужасала, и успокаивала. Он закрывал глаза и крепко засыпал.

***

Было время, когда Абеля не было. И стало время, когда он начался.

Абель отлично помнил миг своего рождения. Так, словно это случилось вчера.

Стеклянный колпак. Карусель золотых огоньков над головой. Жгучая боль в лёгких. А вслед за ней – приятное тепло.

Страна Рождения, поющая страна.

Голос Отца:

«Просыпайся, Абель!»

«Кто я?.. И кто вы?»

«Я – твой отец, а ты – мой сын!»

Абель сделал первый нетвёрдый шаг. А потом побежал навстречу Отцу, радуясь жизни, что вскипела в новорожденном теле.

Такими и должны быть роды. А вовсе не тем отвратительным действом, с помощью которого появлялись на свет другие люди, люди Старой Земли. Как славно, что Абель – не один из них!

Абель много раз спрашивал у брата и сестры про день их начала.

Адам не любил говорить об этом. Наверное, ужасно стеснялся: ведь он не помнил ничего. А Эва помнила только боль.

***

В светлое послеобеденное время дети могли ходить, куда им хочется. Конечно, не туда, где проходит красная линия. Но в лабиринтах Отчего Дома и без того пряталось множество удивительных стран.

Абель и Эва – одни в полутёмной, крохотной комнатке. Эва зовёт её «Страной Углов», ведь кроме этих самых углов и гладких стен, здесь ничего нет. Однажды Адам нашёл эту комнату и подарил Эве. Он сказал: «Страна Углов» – ошибка инженеров, что строили когда-то Отчий Дом. Место, которого не должно было быть. Сюда не доберутся стальные сёстры, и даже Отец, быть может, не знает, что…»

Нет, чушь, пустое: Отец знает всё.

Конечно, Абель не совершит ничего запретного. Пока не объявлена дата венчания, они с Эвой могут оставаться наедине, как брат и сестра…

– Тебе больно? – спросил Абель Эву, коснувшись царапины на её руке.

– Нет, – улыбнулась девочка. – Сёстры хорошо постарались.

– Отец не наказал тебя?

– Я его не видела. Адам сказал, что Папа занят важной работой.

Абель понимал. Управлять Отчим Домом не так-то просто, даже Отцу.

– Не бойся, – рассмеялась Эва. – Отец добр ко мне.

Голубые лучи Дневного Солнца едва проникали сквозь щели в потолке. Над головой вращались лопасти вентилятора – словно огромные часы, отсчитывающие секунды. Вуух, вуух, вуух!..

– Знаешь, стальные сёстры учат меня… – проговорила Эва. – Разным вещам. Тому, как должна вести себя женщина. Сегодня мы смотрели кино. Старинное, без очков виртуальной реальности. Фильм про других людей, представляешь!..

Отец не скрывал от детей историю Старой Планеты. Он хотел, чтобы дети знали, какой была Земля до того, как её жители впали в грех. Чтобы Адам, Абель и Эва понимали, чего лишились другие люди.

Огромные города. Зелёные леса и цветущие парки. Семья. Любовь…

– Я часто думаю о Старой Земле, – слегка смущённо сказала девочка. – Там было красиво! Жаль, что жители планеты…

– Они все были лжецы и распутники! – воскликнул Абель. – Вот почему их поразил вирус «три шестёрки»!

Конечно, истории других людей манили и Абеля. Но он не питал насчёт них никаких иллюзий. Много лет назад Отец собрал немногих достойных и полетел с ними в Сад, где обитает вечность, на цветущую и прекрасную планету…

С тех пор сменилось много поколений. Те, кто соблазнился грехом, погиб. Остались лишь Дети Отца – самые чистые существа.

– Придёт время, и ты станешь женой. – Абель ободряюще улыбнулся Эве. – И тебя не будут беспокоить глупые сожаления!

Абель с нетерпением ждал дня, когда Эва станет принадлежать ему. Тогда он, наконец, узнает, о чём она думает, закрывая глаза…

…«Отчий Дом вошёл в систему Кита. Желаем вам приятного полёта! Скоро мы прибудем к месту назначения!»

Мягкий, ласковый голос. Он слышен даже здесь, в далёкой Стране Углов.

– «Скоро мы прибудем…» – Эва задумчиво повторила слова, знакомые с рождения. – Знать бы, когда уже наступит это «скоро»!

– Помнишь шестнадцатое «никогда»? – заметил Абель. – «Никогда не будь нетерпеливым!»

Абель понимал, как работает корабль. И знал, как велик и опасен Нечестивый Океан. Отец был умнейшим из людей и создал удивительный Дом. Наверное, в тот самый день Отец и перестал быть человеком.

– Скажи, Абель, – вдруг спросила Эва. – А ты бы хотел покинуть Отчий Дом?

– Зачем? – рассмеялся Абель. – Это место – самое лучшее во вселенной!

– Да, конечно, – смутилась Эва.

***

Отец хочет видеть Абеля: он нужен ему.

Лифт скользил по шахте, бесшумно и плавно. Абель считал этажи: двадцать, сорок пять… девяносто. Отчий Дом – велик. Чтобы обследовать каждый его уголок, не хватит всей жизни, даже такой длинной, как у детей Отца.

Сто пятьдесят. Сто восемьдесят.

Пока стальные сёстры учили Еву всему, что нужно женщине, Абель познавал куда более важные вещи. Математика полёта. Законы физики и химии. Возможности собственного тела.

Преданность. Доверие. Вера…

Двести тридцать. Триста. Конец!

Отворились резные ворота, и стальная сестра с золотым лицом стояла за ними. Абель склонил голову: ведь это последняя из сестёр, самая сильная и мудрая. Верная помощница Отца.

В покоях Отца – тихо, ведь Он не любит шум. Здесь Его Страна. Одна из самых важных стран на корабле, едва ли не самая…

Босые ноги Абеля погрузились в пушистую мягкость ковра; в тёплом воздухе витали манящие, сладковатые ароматы благовоний. Древние картины, украшающие стены, были так монументальны и прекрасны, что Абель не смел и взглянуть на них.

Отец полулежал в кресле, обитым золотым бархатом. Над полом парил поднос с фруктами – настоящими, Абель это знал. Отец обладал совершенным телом, и оттого мог вкушать то, что было недоступно и даже опасно для детей.

Не в первый раз Абеля посетила греховная мысль, что внешне Отец не так уж и сильно отличается от других людей.

Вот только Он не был человеком. Да что там говорить!.. Однажды Отец взял нож и разрезал себе руку. Хлынула алая кровь, но через мгновение рана затянулась на глазах.

«Смотри, Абель! Так выглядит чудо», – сказал тогда Отец.

После Он показал сыну и другие чудеса.

Взгляд Отца был исполнен мудрости и благодушия. Смутившись, Абель опустился на одно колено.

– Здравствуй, сын мой! – улыбнулся Хозяин Отчего Дома.

Второе «никогда». Не говори с Отцом, пока он не разрешит.

Абель медленно поднял глаза. Чему сегодня будет учить его Отец? Может, покажет старинные книги? Или они снова пойдут в галерею «Страшных Веков», двадцать первого и двадцать второго, и увидят все злодеяния других людей?

На Нём нынче был длинный золотой балахон, а не привычный серый костюм. Так бывает только в особенные дни. Значит, Он…

– Иди за мной, сын! Я дарую тебе Утешение.

Последняя Сестра ушла, плотно затворив за собой двери. В тихой стране остались только Отец и мальчик.

***

– О чём вы говорили? – хмуро спросил Адам.

Абель мечтательно улыбнулся:

– Он… Отец подарил мне утешение. Я ощущал это… всем своим существом! Это… такое блаженство!.. На какой-то миг мне показалось, что я видел Сад! Это было сном, но не до конца.

– Вот как…

В глазах Адама промелькнуло нечто, похожее на зависть, и одновременно – жалость?..

– В следующий раз Он оставит утешение и для тебя! Я попрошу! – воскликнул младший брат.

– Не нужно, – горько усмехнулся Адам. – Вряд ли я заслуживаю такой милости.

Абель и Адам – на утренней тренировке в Стране Здоровья. Она огромна. Здесь многоуровневый бассейн, тренажёрные залы и стадион. Здесь Эва училась летать на ботинках-антигравах, а Адам – прыгать на несколько метров в длину. Здесь хорошо: ведь нет лучшего отдыха, чем физические упражнения. Дети должны быть сильными, чтобы строить новый мир.

Абелю не нужно было учиться. Всё необходимое дано ему с рождения.

Вот только ему недоставало уверенности. В моменты высшей скорости Абель чувствовал себя почти всесильным. А через мгновение – спотыкался и падал.

– Я беспокоюсь за Эву, – тихо проговорил Адам. – Что, если она не перенесёт замужества?

– Она сильная, – уверенно возразил Абель. – Отец сделает всё быстро.

– Ты прав, она… – начал было старший брат, но запнулся. Страхи и сомнения одолевали его.

Бедный Адам! Ах, если бы он только доверился Отцу!..

– Давай, Адам! – хлопнул в ладоши Абель, желая отвлечь старшего брата от горестных мыслей. – Давай наперегонки?

Старший брат вскочил со скамьи, зашипел:

– Тихо! Гляди, стальная уродина рядом!

Стальная сестра. Появилась из ниоткуда: недвижная, будто мёртвая. Хочет посмотреть, чему научились братья.

На двадцатом круге Адам отстал: сбилось дыхание. Абель продолжил бежать.

«Я не упаду! Не упаду!.. – шептал младший брат одними губами. – Ни за что! Сегодня я не упа…»

– Абель! Ты как?! Держись, я сейчас!.. – испуганно закричал Адам.

***

Отец и его Дом. Иногда хозяину корабля кажется, что это единственное, что он когда-либо любил. Если бы кто-то попросил Отца описать свой корабль одним словом, он бы сказал: «совершенство».

Младший сын утешился и покинул отчие покои; Отец остался один. Почти один: за правым плечом его всегда стояла Последняя Сестра. Да, без неё нельзя…

Отец закрыл глаза, прислушиваясь к дыханию своего великого Дома. Отец знал все оттенки и полутона этой хриплой песни старого корабля. И легко распознавал малейшие неисправности, как опытный музыкант – фальшь в отлично, на первый взгляд, сыгранной пьесе.

Но сегодня всё хорошо. Так хорошо, что даже страшно.

Но Отец не должен бояться: пусть боятся другие!

– Покажи, – приказал он Последней Сестре.

Она послушно нажала на кнопку, спрятанную в стене, и взгляду хозяина корабля открылась картина. Огромное, монументальное полотно.

«Поклонение Отцу», Габриэлла Ф. Грант, 135-ый г. новейш. эры.

Отец любил старинную живопись. Ведь он и сам был художником… в своём роде.

Золотой полдень, и площадь, полная людей, и силуэт в окне высокой башни. Пока лишь силуэт; но все взгляды и стремления обращены к нему. Воздух скован напряжённой, дрожащей тишиной. Ещё секунда, мгновение – и ставни распахнутся, и люди на площади падут ниц, преданные и послушные одному лишь человеку.

Короли и канцлеры, президенты и министры, киноактёры и банкиры, – все они здесь, на этой площади.

…И первые мира сего согласились стать последними, согласились умолять и кланяться, и оставили своё богатство и власть, и пришли в город Отца, – место, где нет болезней и смерти…

Отец взглянул на картину с тоской и вожделением, – как на женщину, утерянную навсегда, но всё ещё желанную, – и опустился на колени, едва не уткнувшись лицом в мягкий ворс ковра. Он знал, что не должен делать этого: ведь Отцы не преклоняют колен. Отцы не молятся: им молятся. Отцы не просят: их просят и умоляют. Но если так, то…

– Прошу Себя, – жарко прошептал Отец. – Дай мне сил сделать этот мир совершенным! Разве не ради Себя я строил этот корабль? Разве не для Себя я вырастил детей? В чём я виноват перед Собой?..

Повинуясь внезапному порыву, он откинул ковёр; обнажилось гладкое зеркало пола.

– Прошу Себя, – повторил Отец, обращаюсь к своему отражению. – Прошу и умоляю!..

* **

Страна Углов щедра на тишину. Она верно хранит все тайны своей королевы и короля…

Эва обняла Абеля за плечи; он не вырывался, ведь это дружеское объятие брата и сестры.

– Абель, скажи, – задумчиво спросила она. – Правда, что скоро ты будешь смотреть на меня… иначе? Когда девочка становится женой, а мальчик – мужем, они…

– Глупости! Так бывает только у других людей!

Но ему тоже было страшно.

– А если я хочу, – вдруг произнесла она, нахмурившись. – Хочу, чтобы ты посмотрел на меня.

Эва резко повернулась к Абелю. Он упал на спину, не удержав равновесия.

– Смотри на меня… – прошептала Эва, склонившись над его лицом.

Смотри, смотри, смотри…

Сердце бешено стучало в груди.

Время повзрослеть пришло.

– Эва, погоди! Отец сказал, что…

– Здесь только мы!

Абель вздрогнул. Ему вдруг показалось, что в каждом углу стоит по высокой фигуре в золотом одеянии. Игра света и теней, не более; но Абеля пробил холодный пот.

Страна Углов стала страной греха.

– Я не могу! Ты ведь ещё не жена!

Эва отпустила Абеля. Легла рядом, погладила его по голове, словно мать – маленького ребёнка.

– Знаешь, когда Валери была с нами, они с Адамом… – начала было Эва, и вдруг запнулась. – Конечно, я не видела. Просто Адам рассказывал.

Быстро взглянула на Абеля:

– Ты ведь помнишь Валери и остальных?

Он кивнул. Валери, Луиза, Сэм… и другие. Старшие братья и сёстры. Если бы понадобилось слово, способное описать то беспечное время, Абель сказал бы «Мы». Сейчас всё это кажется далёким, как полузабытый сон. Но важно ли это? Ведь никто из других детей никогда не войдёт в Сад. Они упустили свой шанс.

***

Ночи Отчего Дома могли длиться и сорок восемь, и семьдесят два часа. Продолжительное нахождение во тьме учит радоваться свету, а уединение в «пещерах» – закаляет дух.

Абель закрыл глаза, шепча слова, ставшие привычными как дыхание:

«И буду я помнить о своих грехах; не забуду и о чужих…»

«И будет Отец царствовать в Прекрасном Саду, и дети его с Ним…»

Строчки из Книги Отца, честнейшей из всех книг, что когда-то были написаны.

Когда Отец и дети ступят на планету Сад, человечество начнётся заново. Они создадут новых людей и построят новые города.

Абель вздрогнул. В его «пещеру» пробрался Адам. В багровом свете ночных ламп он походил на чудовищный гибрид обезьяны и змеи. Гибкий, длиннорукий, в блестящем чёрном комбинезоне…

– Шшш! – прошипел Адам, будто вторя мыслям Абеля. – Тихо! Отец молится самому себе в Стране Торжества. Я сам видел процессию. Сотня стальных сестёр и Отец в молельном балахоне. Это надолго – до следующего Утреннего Солнца, точно.

– Я тоже молился, – обиженно прошептал Абель. – А ты меня отвлёк.

Адам по-хозяйски уселся на его кушетку.

– Хватит валяться. Сегодня мы сходим за красную линию. Хочу показать тебе кое-что.

Абель оторопел. Он знал, что Адам побывал в разных уголках Отчего Дома, но это…

– Не дрожи, – усмехнулся старший сын. – Там безопасно.

Абель не должен был идти; но Отец просил детей приглядывать друг за другом. Кто знает, что натворит Адам, если отпустить его одного?

Братья выскользнули из каюты и пробрались к грузовому лифту. К счастью, на пути их не встретились стальные сёстры. Адам набрал комбинацию цифр на консоли управления, и лифт застрял в шахте между сто пятой и сто шестой палубой.

– Я поведу тебя в Страну Лиц, – нараспев произнёс Адам.

Красные огоньки в стенах зловеще мерцали, словно глаза голодного хищника. Абель не раз видел животных Старой Земли, – их чучела занимали целый зал в Стране Познания. Такие уродливые! Вирус воздействовал и на них тоже. Вызывал мутации, и, в конце концов, смерть.

– Если будет совсем страшно – держи меня за руку, – ободряюще шепнул старший брат.

Но Абель чувствовал не страх, а разочарование.

Узкие коридоры с уродливыми проводами, свисающими с потолка. Какие-то зловонные лужи. Истерично мигающая лампочка над покорёженной автоматической дверью с надписью «Emergency escape».

За красной линией не было ничего из того, к чему следует стремиться. Грязная, скучная страна.

Вскоре братья оказались в широком и длинном коридоре. Стены его уходили далеко вверх, и не было им конца. Их покрывали узоры из бугристых наростов, напоминающих сыпь на коже больного вирусом «три шестёрки». Светильники в полу изливали мутный, зеленоватый свет. Абель передёрнулся от омерзения: что за отвратительное место!

Он прищурился, вглядываясь в странный узор.

– Погоди, я объясню! – быстро зашептал Адам. Но опоздал.

Абель закричал, и крик его унёсся ввысь, и отозвался далёким эхом. Ибо не наросты усыпали эти стены, а лица, бесчисленное множество металлических лиц!..

Адам схватил брата за плечи и крепко встряхнул:

– Не бойся!

– Они словно… словно смотрят на нас! – испуганно проговорил Абель.

Они и вправду смотрели: пустыми и холодными глазами, лишёнными зрачков.

– Они все давно мертвы, – махнул рукой Адам. – Это старое корабельное кладбище.

«Кладбище?» – с немалым удивлением подумал Абель.

Словно прочитав его мысли, старший брат усмехнулся:

– Всегда оказывается, что без него нельзя. Даже если живёшь двести-триста лет, приходится умирать. Рано или поздно.

Абель понимающе кивнул. Другие люди и правда смертны; теперь он увидел это воочию.

– Мы не окажемся тут, – уверенно сказал он. – Отец говорил, что мы не умрём, если будем соблюдать правила.

– Отлично, – кивнул Адам. – Когда я попал сюда впервые, мне тоже было не по себе. Наш ковчег много раз перестраивался. Видимо, однажды это кладбище… эту Страну Лиц посчитали ненужной и забетонировали все входы. Ну, почти все…

– Ковчег? – удивлённо переспросил Абель.

– Ага, – кивнул старший брат. – Наш «Отчий Дом» – корабль класса «ковчег»! Отец тебе такого не рассказывал, правда?

Абель покачал головой. Он не знал, что у космических кораблей есть «классы» и считал, что «Отчий Дом» был первым и единственным, кто смог покинуть Старую Землю.

Адам шагнул к стене и приложил ладонь к одному из блестящих лиц. Обхватил подбородок и силой надавил пальцами на глазные яблоки. Раздался щелчок. Лицо выдвинулось из стены и засветилось голубоватым светом.

– Это проектор, – бросил Адам, глядя на побледневшего Абеля. – Сейчас появится голограмма. Одна из утерянных технологий Старой Земли. Не такая уж сложная, я быстро разобрался…

Прямо перед мальчиками, в переплетении световых лучей, материализовался призрак.

– Приветствую вас, братья! Меня зовут Габриэль. Я – интерфейс ковчега «Отчий Дом»!

Абелю улыбалась молодая женщина с царственной осанкой и правильными чертами лица. Абель искал слова, что могли бы описать её, но нашёл лишь одно: «мама». Если бы у Абеля была мать, она, наверное, была бы такой. По крайней мере, он бы этого хотел.

Тело красавицы скрывал серебристый хитон, похожий на тот, что в торжественные дни носил Отец. За её спиной трепетали под несуществующим ветром два белоснежных крыла. По размеру они во много раз превосходили те, что носила Эва.

– Я буду вашим попутчиком и проводником. Назовите номер ваших браслетов и получите доступ к зонам релаксации и молельным домам. Если ваш браслет золотой, вы можете получить утешение!

– Габи, я же тебе говорил, – слегка раздражённо бросил Адам. – У нас нет никаких браслетов!

– Кто ты? – заворожённо прошептал Абель. – И почему у тебя крылья, как у Эвы?

– Я – первый человек, решившийся на модификацию тела по религиозным соображениям, – с улыбкой ответила крылатая женщина. – В шестнадцать лет я вступила в Церковь Отцов. Я проповедовала во всех уголках Земли и привела множество людей к истинной вере. В сто сорок третьем году новейшей эры боевая группа «Дети Салема» устроила перестрелку в одной из наших церквей. К сожалению, мне не удалось выжить. Но верующие сделали моё имя бессмертным. Теперь я – интерфейс всех ковчегов Церкви Отцов. Я – эхо, носитель воспоминаний и памяти.

Абелю стало горько. Жаль, что такая красивая и праведная женщина погибла столь юной! Если бы рядом был Отец, он, конечно, спас бы её.

– Она знает всю историю Старой Земли, – шепнул Адам Абелю. – Спроси её о чём-нибудь, ну например… Габриэль, расскажи про вирус «три шестёрки»!

Женщина послушно кивнула. Её прекрасные глаза наполнились печалью:

– К концу две тысячи сто тридцатого года по старому исчислению семьдесят процентов населения были больны вирусом «0666-ZET», более известным как «вирус три шестёрки». Главными его симптомами были высыпания на теле, приступы агрессии и галлюцинации; в итоге – полное разрушение личности. Многие сравнивали поведение заражённых с одержимостью. Церковь Отцов до последнего оказывала помощь больным и их семьям. Увы, вакцина так и не была найдена. Наш корабль стал ковчегом, объединившим верующих со всех уголков Земли.

– Габриэлла, твоя церковь… Я хочу знать, что… – не без содрогания произнёс Абель.

Втайне он боялся, что женщина-призрак скажет что-то еретическое, порочащее Отца. В давние времена неправедные другие люди из зависти распространяли про него всякие гадости.

– Мы проповедовали о том, что Бог не на небе, а на земле, – ответила Габриэлла. – Он воплощается в человека, Отца. Или в нескольких людей – Отцов. К сто тридцать девятому году все Старые Отцы принесли клятву верности Новому, Верховному Отцу, восхищённые его мудростью!

«Правильно! – возликовал Абель. – Это и был наш Отец!..»

– Люди устали от напрасных обещаний политиков и религиозных лидеров. Церковь Отцов отвергла учение о бессмертие души и подарила своим последователям шанс на бессмертие тела! – Крылатая женщина воздела руки вверх. – Каждый человек, вступивший в нашу Церковь, мог рассчитывать на длинную и здоровую жизнь. А те, кто был избран Отцами как великий праведник, получал в дар вечность!

Габриэлла взяла паузу, чтобы слушатели могли насладиться величием этого момента. Через минуту она продолжила рассказ:

– Увы, не все люди были готовы принять истинную веру. Когда началась эпидемия, мы не смогли их спасти…

– Габи, скажи, куда мы летим? – вдруг спросил Адам.

Абелю показалось, что он задаёт этот вопрос не в первый раз.

– Уточняю информацию, – ласково проговорила женщина. – Можете повторить запрос?

– Какой пункт назначения у этого ковчега? И как скоро мы прибудем на планету Сад?

– Смиренно прошу меня простить. – Женщина поклонилась. – За этим вопросом вам лучше обратиться к младшему Отцу. Также, вы можете получить утешение у Верховного Отца, если ваш браслет…

– Хватит! – вдруг закричал Адам, сжав кулаки. – Исчезни! Сгинь!

– Запрос выполняю, – кивнула Габриэль, сложив руки на груди.

Через мгновение голограмма растворилась в воздухе. В Стране Лиц снова стало тихо.

– Что ты наделал! – чуть не плача, воскликнул Абель. – Ты её обидел!..

– Это же искусственный интеллект, эхо… – усмехнулся Адам. – Она не может обидеться. Хочешь, я снова разбужу её?..

Абель покачал головой. Он не хотел тревожить эту женщину. Мёртвые должны оставаться на кладбищах – во веки веков. Так говорит Книга Отца.

Путь назад, в родную «пещеру», показался Абелю особенно долгим. Адам, раздражённый и злой, шёл впереди, не оглядываясь, едва ли не бежал.

«Что с ним такое? – удивлённо подумал Абель. – Наверное, он ужасно устал карабкаться по этим лестницам!»

– Прости меня, – вдруг сказал старший брат, замерев на месте. – Валери всегда говорила, что ты, возможно, не захочешь… ведь ты всегда был такой послушный! Просто мне было одиноко. Хотелось рассказать хоть кому-то…

«Валери»… Адам часто повторял это имя. Старшая сестра, которую Абель почти не помнил.

Младший брат и не заметил, что произнёс это вслух. Смутился; но было поздно.

– Я тоже помню далеко не всё, – ответил Адам. – Валери, она… любила разные шутки… Однажды она выцарапала гвоздём на Небе неприличное слово. Как же нам потом влетело от Отца!..

– Неприличное? – Абель вытаращил глаза. – Вот это да!

Адам хмыкнул:

– А Сэм был не дурак подраться. Мы всё спорили, кто же из нас самый умный. Риту я почти не помню. Только её кожу – чёрную, как Нечестивый Океан! Сергей, Луиза, Николь… от них только имена и остались. Проклятье, больше ничего не помню!..

Адам обхватил голову руками. Абель подумал, что он плачет, но Адам смеялся, горько и страшно:

– Это ведь я придумал ту игру!.. Представлял, как проберусь на капитанский мостик, взломаю систему управления… вот бы удивился Отец, да?.. Я и не думал, что они действительно сделают это!

Абель, конечно, знал эту печальную историю. Они почти добрались. Но в одной из шахт неожиданно закончился кислород. Отец пытался спасти мятежных детей, но не успел.

Отчий Дом хранит тебя, если помыслы твои чисты. Но если ты заражён грехом, можно надеяться только на себя.

Можно даже умереть.

– Когда я думаю о них, становится больно. Вот здесь… – Адам дотронулся ладонью до груди. – Не физически. Это словно воспоминания о ране, которой никогда не было. Нечто необъяснимое, но мучительное. Ты когда-нибудь испытывал что-то подобное?

***

Комната без углов и дверей. Честная комната: ведь в ней одни зеркала, а они никогда не лгут. Место, где живёт Эва. Страна Отражений, одинокая страна.

Достаточно большая, чтобы не повредить крылья. «Пещерой» её уж точно не назовёшь. Посреди округлого помещения на тросах покачивалась конструкция, похожая на гнездо. Только на такой кровати Эва может засыпать без боли.

Девочка сбросила лёгкое платье, оставшись обнажённой. Её тело – гладкое, молочно-белое, как мрамор. Лишь на спине, вокруг основания крыльев – красная, шершавая кожа. Эва дольше других провела под стеклянным колпаком. Обидно: ведь она пропустила взросление Абеля, своего будущего мужа. Стальные сёстры кормили её через узкую трубочку, ведь Эва не могла даже жевать: всё тело разрывало болью. Она бы не справилась, если бы Адам не держал её за руку. Сначала он приходил вместе с другими братьями и сёстрами, а потом – один.

«Мне так же больно, как и тебе, – сказал он тогда. – Но от этой боли не помогут уколы, и даже утешение Отца. Давай терпеть вместе!»

Когда Эва начала ходить, Отец рассказал о великом предназначении девочек и привёл Абеля – мальчика с огромными голубыми глазами. Он смотрел на неё с таким восхищением, что ей стало неловко.

Эва запрыгнула в кровать-гнездо, свернулась клубком. Закрыла глаза, но не смогла заснуть. Через некоторое время одно из зеркал бесшумно отодвинулось в сторону. В зеркальную комнату вошёл человек и сел на край кровати. Ласково коснулся ладонью шёлковых волос Эвы. Провёл руками по тонкой шее, погладил идеальные округлости грудей…

– Не бойся, – сказал человек. – Это я, твой Отец.

Когда он пришёл к ней впервые, Эва закричала, заплакала. Было непросто понять, что любовь Отца бывает разной. Для каждого из детей она своя. Отец сказал: когда ты станешь женой, ты забудешь об этом. Это будет нашей тайной.

Отец снял с себя одежду, медленными, величественными движениями.

– Выключить свет, Эва?

Она кивнула. Отец щёлкнул пальцами, и Страна Отражений погрузилась во тьму.

***

– Я ждал тебя, Абель. Чем ты обеспокоен?

«Адам! С ним творится что-то странное!» – едва не воскликнул младший брат.

– Ты что-то сказал?

– Я думал об Эве. Что, если нам не суждено быть вместе?

– Это исключено, – уверенно ответил Отец. – Она создана для тебя.

Абель вспомнил, как она его целовала в маленькой, тёмной стране, а он был слишком напуган, чтобы ответить.

Правдивая Страна – ещё теснее, чем Страна Углов. Свет такой яркий, что едва не режет глаза. Здесь хорошо молчать и хорошо говорить. Отец не торопит, не злится, не осуждает. Лишь слушает.

И если сын его будет честен, он дарует ему утешение…

– Отец, когда я стану таким, как Адам? После свадьбы? Это случится скоро?

– Не стоит торопиться быть взрослым, – покачал головой Отец. – Там много боли.

– Где – там?.. – недоумённо спросил Абель.

– В настоящей жизни. Это словно буря, она тебя унесёт, закружит, переломает…

Шутка ли – в словах Отца, всегда уверенных, сквозила печаль. Он прятал её на дне своих глаз.

Они глубоки: могут вместить многое. Они удивительные, эти глаза. Ярко сияющие – под Солнцем ночи и дня. Словно сотканные из тысяч кристаллов.

Такие глаза могут принадлежать только божеству.

Абелю стало стыдно: так, будто он нарушил разом все «никогда».

– Что беспокоит тебя, сын мой?

Младший сын больше не мог молчать: ведь он в царстве Правды; а ещё он устал, очень устал…

– Адам, – твёрдо ответил мальчик. – Меня беспокоит Адам.

И Абель рассказал обо всём, что узнал и услышал в Стране Лиц. Но Отец не разгневался; лишь горестно вздохнул.

– Почему, Отец?! – едва не вскрикнул Абель. – Почему старшему брату позволено столь много?! Однажды я принёс в свою каюту старинную книгу из библиотеки Страны Познания, – всего одну! – и Ты, Отец, запер меня в холодной и тёмной комнате, на много дней. Но в каюте Адама, там… там столько…

– Знаю, – кивнул Отец. – Я хотел посмотреть, как он поступит. Дал ему возможность развиваться. У твоего брата острый ум… и непомерная гордыня.

– А я?.. – со страхом спросил младший брат. – Что насчёт меня?..

Ему было стыдно за свою внезапную вспышку: уж не от Адама ли он нахватался такой дерзости? Но Отец, казалось, не заметил этого.

– Сейчас ты гораздо ближе к Саду, чем твой брат, – сказал Отец так серьёзно, будто бы Абель уже был взрослым.

– И ты дашь мне утешение?.. – с надеждой спросил Абель.

– Конечно, – улыбнулся Отец.

Утешение проникло в вену через крохотную иглу; его тепло растеклось по телу, и наступил покой.

***

Отчий Дом летел сквозь Океан, всё ближе к Саду.

Абель видел, как Эва и Адам шептались по углам, когда стальных сестёр не оказывалось рядом.

– Отчего ты так много времени проводишь с Эвой? – удивлялся Абель. – Разве тебе не нужно тренироваться в Стране Здоровья?

– Разве не может брат говорить со своей сестрой? – парировал Адам со странной усмешкой.

Разумеется, Адам был прав; но что-то незнакомое трепетало внутри Абеля, когда он видел, как тонкие руки Эвы сжимают ладони старшего брата. Отец бы смог объяснить всё Абелю, но, как назло, хозяин корабля надолго пропадал в Стране Торжества.

Отчий Дом замер в ожидании, словно дикий зверь, изготовившийся к прыжку, огромное, древнее чудовище, которое только и ждёт, когда ты совершишь ошибку. Абель тысячу раз корил себя за эти мысли; и тысячу раз они казались верными. Он чувствовал корабль: не так, как Адам, а так, как Отец. Младший брат знал, что Отчий Дом многолик: он может быть и ласков, и грозен.

«Что-то грядёт, – с уверенностью сказал он сам себе. – Но Отец с нами, а значит, всё будет хорошо».

Во время ужина Отец пришёл в Страну Еды, чего раньше не случалось. Встал во главе стола, жестом приказал детям слушать, не перебивая.

– Дети мои! – торжественно сказал Отец. – Близится время перемен! Путь через Нечестивый Океан тяжёл. Отчий Дом нуждается в отдыхе. Продлится это недолго. Возрадуйтесь: скоро мы прибудем в Сад!

Абель закричал бы от радости, если бы Отец не приказал им молчать в Стране Еды.

– Перед тем, как случится сиё… – Отец повернулся к Абелю. – Эва станет женою, а младший сын мой – мужем. Через десять дней Страна Торжества будет ждать ваших шагов!..

Эва улыбалась – как и всегда.

Из рук Адама выпала тарелка с питательным раствором; шлёпнулась о пол с оглушительным звоном, испачкала братьям ноги. Как неловко!

На следующее утро Отец выключил свет Дневных Ламп в коридорах и запретил детям посещать Страну Здоровья: ведь тренироваться можно и в своей каюте.

Эве надлежало питаться отдельно и много времени проводить со стальными сёстрами, готовясь к самому важному событию в её жизни. Отец разрешил Абелю провожать Эву до её каюты, не более: не могло быть и речи о том, чтобы сбежать в Страну Углов.

– Скоро мы будем жить вместе! Представляешь, Эва?!

– Не думала, что это случится так скоро, – со странным выражением лица проговорила младшая сестра.

– Ты же хотела этого? Я думал, ты будешь рада! – с лёгкой обидой сказал Абель. – Теперь мы сможем полюбить друг друга!

Она вдруг шагнула вперёд и быстро прошептала ему на ухо:

– Я всегда любила тебя, Абель!

Он благодарно улыбнулся: ни к чему расстраивать Эву. Он знал, что она сказала неправду. Разве можно любить кого-то без дозволения Отца?

***

Если в нужный момент поймать за хвост красную линию и подружиться с доброй лестницей, Отчий Дом откроет много забытых дорог и загадочных стран: не только Страну Углов или Правды. В далёких землях, укрытых от чужих глаз, стальные сёстры обращаются в недвижную гору металла, а динамики, всегда передающие умиротворяющий голос Отца, исторгают лишь шипение.

У всех есть место, куда хочется возвращаться; было оно и у Адама.

Страна Лиц, безмолвная страна; и единственный житель её.

Единственный из живых.

Другие люди, молодые и старые, мужчины и женщины… Те, кто жил когда-то в Отчем Доме. Те, кто отдал за него жизнь. Кого-то забрали болезни, кого-то – сбои в системе жизнеобеспечения, кого-то – старость…

Старший из братьев шёл всё дальше, сквозь казавшиеся бесконечными коридоры, дотрагиваясь кончиками пальцев до гладких лиц. Словно приветствуя… или прощаясь?..

Коридор сужался. Стальные лица сменили таблички с именами. Света здесь больше не было, но Адам – как и многие из детей Отца – отлично видел в темноте.

Под каждой табличкой пряталась история. Ждала, когда пальцы нажмут на кнопку, ждала, чтобы рассказать себя. Адам понимал эту жажду. Он и сам мечтал, чтобы через пятьдесят, сто лет память о нём была высечена в камне, обращена в слова, снята на камеру… Пусть даже никто не придёт в эти пустынные коридоры, пусть повесть его жизни никогда не будет прочитана… пусть даже так, пусть!..

Впрочем, не это сейчас важно.

«Я должен что-нибудь сделать! – Адам сжал кулаки. – Иначе я потеряю Эву навсегда!»

Габи осталась далеко позади; но она и не могла ему помочь.

Адам считал шаги и, наконец, остановился. Приложил к стене ладонь.

Старая, покорёженная табличка без имени. Почти неразличимая посреди других.

– Здравствуйте, учитель! – слегка смущённо проговорил Адам.

– И тебе не хворать, парень! – ответило существо, появившееся перед ним.

То был призрак мужчины; уродливого и старого, с умными, чуть насмешливыми глазами. Когда-то его звали Олег Скворцов; он строил Отчий Дом, улетел на нём со Старой Земли, и на нём же умер. Хорошая жизнь…

Вот только призрак утверждал, что его убили.

– Значит, ты всё-таки решился? – спросил старик, испытующе взглянув на Адама.

– У меня нет выбора, – кивнул старший брат.

– Всё из-за девчонки, да? – Призрак рассмеялся. – Надеюсь, ты не закончишь, как я…

Незадолго до смерти Олег Скворцов создал своё эхо и спрятал его здесь. Адам знал об этой технологии не так много. В начале двадцать второго века другие люди создали искусственный интеллект, сохраняющий воспоминания и черты характера своего владельца.

Машина для записи личности в цифровом формате. Бессмертие?.. Нет, лишь его иллюзия.

«Мы поумнели достаточно, чтобы начать смотреть в небо, но всё ещё не могли отпустить своих мертвецов, – высказался на этот счёт старик. – Мы и сами не хотели умирать – ведь мир стал так удобен и хорош!.. Неудивительно, что на такой почве взошли семена новой религии – Церкви Отцов».

В Стране Лиц Адам видел множество призраков, но такого, как этот, – никогда. Отец утверждал, что душа человека не может существовать вне тела; точно так же говорилось и в научных трактатах Старой Земли. Но всё же…

– Вы всегда помогали мне! – поклонился Адам. – Вы научили меня обманывать систему и прятаться от стальных сестёр. Теперь мне…

– Хватит кланяться как идиот! – фыркнул старик. – Я не твой отец! Тьфу, чёрт бы его побрал, этого Отца!..

Именно Олег Скворцов объяснил Адаму, что никакого «капитанского мостика» не существует. Кораблём управляет специальная программа, и доступ к ней имеет только Отец. Если бы только Адам узнал это раньше!..

– …«Секреты вечной жизни», надо же!.. – расхохотался Скворцов. – Он даже был не первый. Просто вовремя оформил патент. А всё эти штучки с модификациями тела и наркотиками начались позже. Он был талантливым биоинженером, этого не отнять. В то время его компания ещё не напоминала тоталитарную секту…

Адам терпеливо молчал. Призрак часто раз повторял одно и то же, из раза в раз – на это он был запрограммирован.

– У меня достаточно доказательств. Целый архив! Он спрятан в этих коридорах, я расскажу, где… Я собирал всё это восемь лет. Я специально полетел на этом ковчеге, чтобы обличить, наказать Его…

Старый призрак не очень-то любил Отца. Всякий раз он рассказывал о нём немыслимые гадости, но в конце всегда признавал, что Отец был гениальным и великим. Адам не знал, может ли человек любить и ненавидеть одновременно, но Олег Скворцов – мог.

Вдруг голограмма болезненно замигала; её контуры померкли, смазались.

– Мне осталось не так долго, – нахмурился старик. – Как и этой твоей «Стране Лиц»… нет, ты не сможешь починить. Изготовить нужные детали на этом ковчеге невозможно.

Скоро Адам потеряет единственное существо, которое его понимало. И изменить ничего он не мог.

– Чтобы победить, ты должен узнать правду. Об Отце… и о себе. Вот только… – устало вздохнул призрак. – Она тебя сломает. Весь твой мир рухнет.

Именно поэтому Адам так долго откладывал этот разговор. Адам не хотел жить на обломках; он хотел просто жить, и чтобы Эва была рядом…

– Знаешь, моя бабушка тоже верила в Отца, – вдруг сказал Олег Скворцов. – Другого Отца. И Сына… Если бы я хоть немного слушал её, то не оказался бы здесь. Она сразу сказала, что мой так называемый друг – мерзкий тип. А я тогда был ослеплён его гением.

Адам удивлённо поднял глаза: такого призрак ещё не рассказывал.

– Кстати говоря, – вкрадчиво проговорил призрак. – У меня есть доступ к записям камер слежения семнадцатилетней давности. Я могу узнать, что на самом деле произошло с твоими братьями и сёстрами. Трагическая случайность, или всё-таки…

– Что?..

Адам отшатнулся. Старик знает и это?..

Старший брат закрыл глаза, перекатывая в памяти имена; они прыгали, ударяясь друг о друга, словно металлические шарики.

Ток-ток, ток-ток…

 

Отец привёл его в Страну Рождения и показал девять прозрачных полусфер. В них булькала синяя жидкость.

«Смотри, Адам! Там спят твои братья и сёстры, – сказал Отец, взяв старшего сына за руку. – Ты будешь заботиться о них. А я тебе помогу!»

Такие смешные: лысые, голые, похожие на лягушат. Адам не верил, что они когда-то станут такими же, как он.

Валери повзрослела раньше других детей. Она быстро стала им матерью.

Отец часто был рядом: не незримой и всевидящей тенью, но мудрым наставником, папой, отцом…

Тогда дети имели полный доступ ко всем секциям библиотеки: знания и тайны Старой Земли были у их ног. Кажется, именно там, в бесконечном лабиринте секций и полок, он впервые познал Валери; они сделали то, о чём много раз читали и смотрели, и сделали это намного лучше…

Когда они ушли в последний свой путь, его бедные, добрые, любимые братья и сёстры, Адам спал. Он долго гадал, почему Валери не разбудила его. Ведь они всё делали вместе.

– Нет, – твёрдо сказал Адам призраку. – Не нужно. Это мне не нужно. Только то, что поможет мне спасти Эву… и Абеля.

Олег Скворцов взглянул на него почти с жалостью:

– Что ж, в этом есть резон. Я узнал, кто убил меня, но покоя это мне не принесло. Скажи: «я согласен услышать информацию под кодом Икс и принимаю всю ответственность».

Адам повторил; и мир его не рухнул, а сгорел дотла.

***

Страна Торжества встречает невесту; встречает и жениха.

Стальные сёстры не смеют входить сюда: лишь дети Отца и Он Сам, грозный, великий и мудрый.

Страна Торжества кругла, как чаша, велика, как маленький мир. Стены её щедро украшены фресками и узорами. То, что было, и то, что будет, всё это – здесь.

Обнажённые женщины, стоящие на коленях, дети в золотых мантиях, воздевающие к небу руки, войны-защитники с мечами и луками, тигры и волки, леопарды и лисицы, подползающие на брюхе к трону, огромному, как астероид. И человек на троне, но лицо его в тени, ибо лишь избранным открывается оно…

Горящие города; реки, покинувшие берега; безумные грешники с выпученными глазами…

Золотая звезда с лучами, острыми как лезвие, и чёрный бархат небес.

Абель и Эва шли рука об руку; юные и красивые, мальчик и девочка, брат и сестра.

Эва ступала осторожно и опасливо, словно по рассыпанным по полу острым гвоздям. В простой рубахе, с длинными волосами, стянутыми в тугую косу. Главное украшение невесты – крылья, а иное ни к чему.

«Скоро я стану взрослой, – подумала Эва. – Если бы ещё Адам был здесь!..»

Больше она не сможет летать: жене не пристало делать такие вещи. Но и крылья, наконец, перестанут болеть… и не только они! Вся боль исчезнет из её жизни – навсегда!

Эта мысль и ужасала, и успокаивала.

Абель двигался резко и отрывисто, словно солдат на параде. Младший брат знал: сегодня он не упадёт, не споткнётся. Плечи его укрывала шкура древнего зверя, что звался тигром, а на поясе висел кинжал – как знак решимости войти во взрослый мир. Мальчик благодарно взглянул на Отца, стоящего впереди. Нынче Он был весь обёрнут в чёрный шёлк; лишь глаза сияли холодным, ослепительным светом.

«Я не подведу Тебя, Отец, – мысленно произнёс Абель. – Сделаю всё, как ты приказал!»

Каталка, украшенная белым покрывалом, уже стояла неподалёку, ожидая невесту. Скоро Абель уложит на неё свою Эву, а Отец вколет в её вену свадебное утешение. Девочка будет крепко спать и не почувствует боли, когда стальные сёстры сделают надрез в её голове. Когда Эва проснётся, она станет женой. Кроткой и покорной, послушной лишь своему мужу.

– Абель, скажи, – шепнула Эва на ухо Абелю. – Адам тоже придёт?

– Не время разговаривать, – нахмурился мальчик. – Лестница близко!

Абель знал: старший брат появится здесь, когда придёт время.

Чтобы союз двух праведников стал вечным, нужно пройти триста ступеней. Они уходили вверх, образуя возвышение посреди чашеобразной залы. Отец ждал на круглой площадке, венчающей ступенчатую пирамиду.

Жених и невеста начали свой путь, и это было просто: для детей Отца триста ступенек – пустяк, и добрались до вершины…

Почти добрались.

Адам будто бы возник, как призрак из Страны Лиц. Губы старшего брата подрагивали, но глаза были сухими. Абель увидел воочию, как он быстр: словно мысль, мелькнувшая в голове, словно слово, сорвавшееся с губ. Выходит, Адам всегда притворялся – там, на стадионе в Стране Здоровья! Он всегда мог обогнать Абеля, легко…

– Она не пойдёт с тобой! – выкрикнул старший брат Абелю.

– Сын мой, – устало покачал головой Отец. – Зачем ты прервал ритуал?..

«Эва ещё не жена! – мелькнуло в голове Адама. – Я не опоздал!»

Адам обещал ей прийти – и пришёл; но вдруг ощутил беспомощность. План Олега Скворцова, столь действенный, столь и жестокий, – вдруг показался невыполнимым, а правда, та самая, что вызывала почти физическую боль и неудержимо рвалась наружу – просто словами. И всё же, старший брат шагнул на круглую площадку, к Отцу; теперь их разделяло меньше двух метров.

– Адам, пожалуйста! – вдруг вскрикнула Эва, словно прочитав его мысли. – Не делай ничего плохого! Это же Отец, папа!..

Адам встретился глазами с сестрой: в них была боль и мольба.

«Хватит ли ей сил и решимости сделать то, что мы планировали, если она узнает такое?.. – с ужасом подумал он. – Если она увидит, как я, на её глазах…»

Нет, он не мог. По крайней мере, не сейчас.

Сначала нужно поговорить с Абелем. Привести его к Олегу Скворцову. Адам не хотел делиться своей тайной, но время пришло.

Ритуал венчания всё равно прерван. Отец, конечно, назначит повторную дату, но не раньше, чем через десять дней, – так написано в Его книге.

– Абель, выслушай меня!.. – обернулся Адам к младшему брату.

Отец улыбался. Будто бы чего-то ждал. Кивнул Абелю: можно! Иди, поговори со своим мятежным братом, я не буду мешать!

Адам выдохнул, расслабился. Хорошо… Только бы младший брат к нему прислушался, только бы…

– Ты всегда думал, что мы летим на планету Сад, – быстро сказал старший брат. – Но ты должен знать, что…

– Если мысли твои чисты, ты будешь жить, – тихо произнёс Абель. – Ведь праведники не умирают!

Он шагнул к Адаму и всадил в его грудь тонкое лезвие. Туда, где живёт душа. В книге Отца сказано, что она погибает вместе с телом и связана с ним прочной связью. Она спит в органе, что называется сердцем. У Абеля оно было мягкое и живое, а у его брата – твёрдое и холодное.

Душа Адама хрустнула, как стекло. Абель выдернул нож. Из раны упругими толчками вытекала густая синяя жидкость.

– …Просто ему это нравится. Наблюдать, подглядывать… стравливать людей между собой, – презрительно бросил Олег Скворцов. – Вот почему он разрешает тебе приходить сюда!

– Неправда! Отец не знает, что я здесь! – заспорил Адам.

– Он не знает, что я здесь, – презрительно бросил призрак. – По крайней мере, я на это надеюсь. А про тебя ему известно всё! Вот почему я не слишком уверен в успехе нашего, так сказать, предприятия…

– Я справлюсь! – возразил Адам. – Я сильный!

– Это так, – согласился Олег Скворцов. – Вот только ты всё ещё веришь. Даже сейчас, когда узнал, кем был Отец на самом деле, и смог принять истинного себя. А может, ты уже давно догадывался? Но тебе было всё равно: только бы Он любил тебя? Как говорила моя мудрая бабушка, вера – это не то, что можно уничтожить за один день…

Адам молчал. Он вообще не был уверен, что способен мыслить связно. Пламя, в коем догорала родная, привычная вселенная, норовило спалить и его самого.

– Я и сам был таким же, – покачал головой призрак. – Когда мы с ним занимались тем… экспериментом, мог ли я предположить, как всё закончится?.. Представь себе абсолютно новый вид биологического оружия, вирус с почти стопроцентной летальностью. Я сразу уничтожил все образцы. Но, как оказалось, мой друг поступил иначе. У него были далеко идущие планы…

 

Эва закричала. Кинулась в сторону, но Отец удержал её. Девочка забилась в его руках, как раненная птица.

Адам пошатнулся. Взглянул на Абеля – горестно, но без злобы:

– Дурак, – выдохнул он. – Какой же я глупый…

– Смотри на него, – строго сказал Отец Абелю. – Смотри!

И Абель посмотрел и увидел, как лицо его брата твердеет, становясь похожей на фарфоровую маску, и лживая человечность уходит, и обнажается истина.

Абель всё ждал, когда он упадёт, и, наконец, он упал. Абель подошёл к нему и склонился над телом, которое стремительно покидала жизнь.

– Пусть так… – медленно проскрежетал Адам. – Теперь незачем… мне больше…

Младший сын почувствовал странную горечь во рту; голова закружилась. Никто, впрочем, и не говорил, что убить будет просто. Это испытание духа.

В ночь перед свадьбой Отец призвал Абеля в свои покои и рассказал ему правду.

 «Возлюбленный мой сын, – проговорил Отец. – Ты отличаешься от других детей. Ты не ровня им, ты истинный человек, венец творений рук моих!»

«Истинный человек»! Как величественно и прекрасно звучало это!

«А Эва? Она что, ненастоящая?» – с суеверным ужасом спросил Абель.

«В ней куда больше человеческого, чем в Адаме, – объяснил Отец. – Но она не такая, как ты!»

Абель опустил голову.

«Не печалься, Абель! – успокоил его Отец. – Скоро я создам множество детей по образу твоему и подобию, и ты будешь повелевать ими в Саду. А до тех пор люби Эву!»

«Хорошо, Отец! – радостно воскликнул Абель. – Если ты разрешаешь, я буду её любить!»

«А теперь, сын мой, – Отец посерьёзнел. – Ты должен узнать об угрозе, что нависла над нами. В нашем Доме враг!»

Враг притворялся его братом, но не был им по своей сути.

«Он хочет украсть у Эвы будущее! – сообщил Отец, испытующе взглянув на Абеля. – Кто вступится за неё, если не ты?»

Отец объяснил, что Адам – лишь кукла, высокоинтеллектуальный андроид, и сам не догадывается о том. Его не выращивали в живительном сиропе под стеклянным колпаком, а собрали в мастерской.

«В его создании участвовал другой человек, – вздохнул Отец. – Тот, кого я считал своим другом. Он вложил в свою работу многое, можно сказать – частичку себя. Но он предал меня. Я… я заморозил его проект, но через долгое время решил воспитать, вырастить этого… это существо, Адама. К сожалению, он не оправдал моих надежд!»

Вот, значит, в чём причина строптивости его старшего брата! Он вовсе не творение Отца!

– В наш Дом пришла смерть, – прошептала Эва, содрогаясь от рыданий. – Смерть, смерть, смерть… Мы больше не дети Отца, мы теперь такие же, как другие люди!.. Он же говорил мне, говорил!!.. Адам говорил!

– Успокойся, девочка, – Отец похлопал Эву по плечу. – Сейчас я дам тебе утешение.

– Нет! Нет, я не хочу! – страшно закричала она и испуганно вскочила. – Я не хочу утешение!!! Нет!.. Абель, помоги!! Пожалуйста!

И Абель, конечно, помог своей Эве. Он крепко сжал её локти – так, как делали Стальные Сёстры, – чтобы девочка не навредила сама себе. Отец уже приготовил шприц.

Эва дёрнулась – в безумном порыве, на пределе своих сил. Ладонь Абеля инстинктивно сомкнулась на её крыле, и оно с хрустом надломилось. Эва побежала прочь и, споткнувшись, упала; и поднялась, и побежала снова. Абель хотел догнать её, но Отец махнул рукой:

– Потом, Абель. Я прикажу сёстрам её найти.

Отец опустился на колени рядом с мёртвым сыном, когда-то любимым, а теперь проклятым, и вздохнул:

– Бедный мой Адам!.. Ты ведь мог стать совершенным!

И в это же мгновение тело, казавшееся безжизненным, вдруг дёрнулось, словно в судороге. Голубая вспышка вырвалась из сломанной души Адама и ударила Отца точно в грудь. Золотая мантия задымилась; резко запахло палёным. Сердца-душа Адама, яркий кристалл, ослепительно вспыхнул и погас – теперь уже навсегда. Отец охнул и повалился на бок.

– Нет… – простонал он, судорожно хватая ртом воздух. – Он… он разбирал себя! Сделал из своего тела оружие! Откуда он…

Сердце Абеля сжалось – от сострадания, но не от испуга. Всё будет в порядке. Каким бы оружием не обладал Адам, оно не могло причинить вред Отцу. Ибо не было в этом мире силы, способной Его победить.

– Ты не умрёшь, Отец, – улыбнулся Абель. – Сейчас ты покажешь мне чудо!

– По… помоги! Сёстры, позови… Код доступа сто шесть! Скажи это, и они смогут сюда войти!.. – хрипло донеслось из губ хозяина Отчего Дома. – Нет, нет!.. Я ведь так хотел… сделать мир лучше!..

Больше Отец ничего не говорил.

Абель жаждал чуда – всем своим существом. Он ждал – ведь его научили терпению. Даже когда глаза Отца закатились, а лицо стало мертвенно-бледным, Абель не шелохнулся. Мальчик склонил голову и шептал, одни и те же слова:

«Яви мне чудо, Отец! Яви мне чудо!..»

Абель просидел у тела Отца много часов. А потом упал рядом с ним без сознания.

***

Когда младший брат, наконец, очнулся, его охватило странное спокойствие.
Он понял: это ещё одно испытание, для него одного. Конечно, он ни на миг не поверил, что Отец и правда умер. Абель поместил его тело в морозильную камеру в медицинском блоке. Там оно будет невредимо. Придёт время, и Отец откроет глаза. И, конечно, он будет благодарен, что Его оболочку сохранили в целости.

Жаль, что стальные сёстры оказались так глупы. Они даже не попытались оживить Отца. Лишь проскрежетали, что «жизненные процессы завершены».

Он искал Эву, чтобы поделиться с ней знанием, что посетило его, но тщетно; девочка исчезла без следа. Её не смогли найти даже стальные сёстры. Вскоре они сообщили Адаму, что Эва покинула Отчий Дом. Это звучало невероятно: в шлюзовом отсеке находилось несколько шлюпок! Не слишком мощных, но способных лететь сквозь Нечестивый Океан. Одной из них как раз не хватало.

– Автопилот. Гибернационная капсула. Точка назначения: ближайшая обитаемая колония. Прогноз выживания: сомнительный, около тридцати процентов, – сообщила одна из сестёр.

Неужели в своём безумных стремлениях Адам зашёл так далеко, что склонил сестру к побегу?.. Вот, значит, о чём они всё время шептались!

Невеста, так и не ставшая женой. Теперь судьба её незавидна. Те, кто нарушил правила, не может рассчитывать на вечность в Саду.

– Колония?.. – непонимающе переспросил Абель. – Значит, другие люди не исчезли полностью?

Но важно ли это?.. У Абеля уже есть Дом, и другого ему не нужно.

***

Он проводил много времени в Стране Рождения, пытаясь – увы, безуспешно – разобраться в принципах работы полусфер с синей жидкостью. Жизнь стала медленной и густой, как клей. Иногда Абелю казалась, что она остановилась вовсе. Почти через силу он заставлял себя пить и есть.

Абель приходил в медблок и подолгу сидел рядом с Отцом. Так проходили дни и месяцы.

В один из таких дней к Абелю и пришла Последняя Сестра. Странно: ведь раньше она никогда не покидала покои Отца. Младший сын впервые услышал её голос: до невозможности чуждый, колючий, похожий на хруст битого стекла под ногами.

– Перезагрузка системы завершена, – сообщила она. – Начинаю действовать соответственно приказу. Ноль-ноль. Одиннадцать. Сто. Для продолжения назовите себя.

Абель встрепенулся. Быть может, Отчий Дом уже подлетает к Прекрасному Саду?

– Назовитесь, – повторила сестра с золотым лицом.

– Имя мне – Абель, младший сын Отца! – воскликнул Абель, слегка удивлённый тем, что верная помощница Отца, видевшая мальчика столь часто, его забыла.

– Неверно, – медленно покачала головой сестра. – Единственный выживший мужчина на корабле. Больше не Абель. Теперь Отец. Теперь вы – наш Отец.

Последняя Сестра склонилась в почтительном поклоне.

Абель отступил, в смущении и недоумении.

Свет дневных ламп мигнул и погас. Небо вдруг загорелось алым, подёрнулось рябью, словно море пред грядущим штормом.

– Ковчег приветствует Отца!

– Что?.. – ошарашено прошептал младший сын. – Я недостоин… Могу ли я?

«Неужели к этому ты меня готовил, Отец мой?» – подумал он.

– Сейчас мы сделаем вас лучше. Мы вытащим ваши органы и отделим кости от мяса. Ваше сознание будет перезагружено в искусственное тело. Ибо плоть слаба, – сказала Последняя Сестра.

Другие сёстры стали кругом, вытянули вперёд длинные руки…

– Ибо. Плоть. Слаба, – стройным хором металлических голосов, мрачно и торжественно повторили они.

– Нет, – покачал головой Абель. – Я совершенный человек. Меня не нужно улучшать.

Сёстры продолжали приближаться. Они будто не услышали его.

– Такое повеление. Хозяина ковчега. Последнего Отца. Он не смог. Сделать это с собой. Усовершенствовал только глаза.

– Неправда! Он бы никогда не приказал… Он бы ни за что…

– Абель станет Отцом, – чётко и страшно произнесла Последняя Сестра.

В немом ужасе Абель шагнул назад. Конечно, он сможет убежать, ведь у него есть быстрые ноги…

Но руки стальных сестёр – из стали. Славные сёстры! Без них нельзя.

Они крепко схватили мужчину, что считал себя мальчиком, и привязали его к больничной каталке. Операция предстояла быть долгой.

Небо, холодное и гладкое, пылало, как погребальный костёр.

Отчий Дом летел сквозь холодный космос, всё ближе к Саду.

Отчий Дом летел.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале