Пронкин Ю. — Айзо — 45 -ред

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Лохматый толстячок, которому равно могло быть и двадцать пять лет, и шестьдесят пять, робко постучал в дверь больничной палаты:

– Можно?

– Ждёшь, чтоб я встала и открыла? – по-старчески сварливо раздалось оттуда. – Заходи уже.

Мужчина вошёл:

– Здравствуй, мама. Я приехал.

Ни запаха лекарств, ни иных горьких спутников тяжёлой болезни – в одноместной палате было чисто и свежо. Из динамика слабо доносился шум волн. В капсуле жизнеобеспечения, укрытая по грудь, лежала измождённая старуха, и тени от лампы в изголовье поставили на лице больной ту метку, что не даёт усомниться в близости горького исхода. Сидевшая рядом медсестра поднялась с кресла:

– Здравствуйте, мистер Хэндерсон. Я подожду в коридоре, пока…

– Нет, милочка, побудь здесь, – властно остановила её миссис Хэндерсон. – Ты мне как родная.

Сказано это было явно для сына. Медсестра кивнула и отошла к окну, деликатно повернулась спиной. Мистер Хэндерсон сел в кресло:

– Мама, ты же знаешь, что для меня выйти на улицу…

– Знаю, Стиви! – старуха резко перебила его. – Знаю, что ты ни разу меня тут не навестил. Только про деньги твои знаю, на которые моё брюхо фаршируют.

– Ну, мам… – Стивен сконфуженно поправил очки.

– Что «ну, мам»? – Больная недовольно посмотрела на него. – Ты мне сын или банковский счёт?

– Мама, я… ­­– начал было тот, но так и не нашёл, что ответить.

– Милочка, скоро? – миссис Хэндерсон обратилась к медсестре.

Та повернулась:

– Ждём доктора Фрейзера. Думаю, скоро.

Мистер Хэндерсон вздохнул.

 

Ровно в назначенное время дверь распахнулась, и врач, розовощёкий здоровяк в белоснежном халате нараспашку, вошёл в палату:

– И снова здравствуйте, миссис Хэндерсон.

– Я просила звать меня Нэнси, – укорила его старуха. – Уж не откажите напоследок. А коли мой сын наконец соизволил явиться, то это ничего не значит.

– Да-да, конечно. – Доктор Фрейзер кивком поприветствовал Стивена и включил историю болезни на мониторе капсулы, пролистал, вглядываясь в некоторые строчки.

– Что ж, Нэнси, ваши показатели вполне… даже неплохие. – Врач улыбнулся. – Так что я надеюсь, что и завтра буду звать вас по имени, и послезавтра.

– Нет уж! – решительно сказала старуха. – Я отказываюсь.

Доктор Фрейзер посерьёзнел и обратился к посетителю:

– Мистер Хэндерсон…

– А я что, из ума выжила, по-вашему? – возмутилась миссис Хэндерсон. – Это не в его утробе копаются, знаете. И не ему решать.

– Конечно, Нэнси. – Врач прикусил нижнюю губу. – Прошу прощения. Вы дееспособны. И в вашем праве никто вам не отказывает. Но я должен вас ещё раз официально уведомить, что вы не исчерпали лимит обновления жизненно важных органов, средства обезболивания также эффективны.

– Я отказываюсь от очередного обновления жизненно важных органов, – ответила миссис Хэндерсон. – Хватит. Я пожила своё, нормально пожила. А радости валяться в этом полугробу нет никакой. И в нутре копаться больше не позволю.

– Я вас понял. Я, доктор Фрейзер, и медицинская сестра Линтакер от лица Центрального клинического госпиталя Миннеаполиса, свидетельствуем ваш отказ. От лица родственников жалоб не заявлено. Я начинаю процедуру отключения от капсулы жизнеобеспечения.

Врач подошел к панели управления.

– Мам, я… – Стивен привстал.

– Сынок, не надо… – Её тонкие, без кровинки, губы дрогнули. – Прошу, просто возьми меня за руку.

– Конечно, мама. – Он снова сел в кресло и взял её за руку. Погладил сухую, прохладную ладонь. Миссис Хэндерсон погладила в ответ и чуть сжала его руку.

– Вы готовы, Нэнси? – спросил врач.

– Я готова, – твёрдо ответила миссис Хэндерсон и закрыла глаза.

– Я начинаю отсчет. Десять, девять…

­­

Когда дошло до нуля, доктор констатировал смерть, и они с сестрой вышли, оставив посетителя одного.

Тот высвободил руку, коснулся очков и произнес:

– Нейра, видеовызов. Мистер Хэндерсон.

Через несколько секунд на линзах очков появилось изображение – точь-в-точь двойник посетителя, только ещё более лохматый, в растянутой футболке и шортах, а не в джинсовом костюме.

Посетитель поздоровался и тактично продолжил:

– Мистер Хэндерсон, во-первых, прошу принять мои соболезнования – ваша мать только что скончалась. Во-вторых, условия контракта исполнены в полном объёме – я находился с вашей матерью в течение всего оговорённого срока. Для подтверждения вам была направлена запись. Она защищена – открывается личным чипом. Если у вас есть вопросы, пока я в палате, готов ответить.

– А, да… спасибо. За соболезнования. И вообще, – скороговоркой выпалил настоящий мистер Хэндерсон. – Скажите, а Нэнси… мама не… – он задумался, подбирая слово.

– Нет, нисколько, – на опережение ответил посетитель. – Процедура абсолютно безболезненна. Я находился рядом и могу вас уверить, что она не страдала. Это действительно стало для неё избавлением.

– Ну, да… И это тоже. Я имел в виду, она не заметила подмену?

– Нет, мистер Хэндерсон, она ничего не заметила. Мы ответственно подходим к воссозданию облика заказчика, его голоса, манеры поведения и так далее.

– Хорошо. Вы зовите меня Стивен.

– Как скажете, Стивен.

– А вы… Как вас зовут?

Посетитель вздохнул:

– Я не могу назвать имя. У нас своя этика.

– Понимаю.

– «Кэми́»[1]. Вы можете обращаться ко мне «кэми».

– Спасибо вам огромное, «кэми». Знаете, я просто не могу выйти из дома. Для меня это… Даже для родной матери, понимаете… – Лицо мистера Хэндерсона исказилось гримасой страдания.

– Стивен, я вас прекрасно понимаю. Помогать таким, как вы, – миссия нашей компании. Вы подтверждаете исполнение контракта?

– Да, конечно. Оплату произвожу.

– Спасибо, Стивен.

– «Кэми», вам спасибо. Вы мне так помогли. Тут и не в деньгах дело. Если я вдруг смогу чем-то помочь – поиск информации, консультации – только дайте знать.

– Хорошо. До свидания, Стивен. Ещё раз примите соболезнования.

 

Зайдя домой, Рональд Камински бросил на вешалку джинсовую куртку, снял очки, следом буквально содрал водолазку, чтоб поскорей отстегнуть ремни толщинки[2] и вдохнуть полной грудью. Словно избавляясь от чужого тела, снял лохматый парик. От клея по краям сетки жутко чесалась голова, надо было пойти в душ. В душ, где зеркало. Зеркало, в котором отражалось чужое лицо. Не захочешь смотреть, а ненароком бросишь взгляд. А там – будто кто-то вселился в тебя. Или ты в него.

Надин ушла из-за этого. Не могу, сказала, каждую неделю видеть новое лицо, слышать незнакомый голос. Что ты сам за человек, уже забыла. Меняешь лицо, уходишь на контракт, возвращаешься, и лицо обратно возвращаешь. Деньги есть, а человека нет.

Он кричал ей вслед, что ему-то приходится видеть одно и то же лицо второй год. Что пусть катится. Пусть попробует найти себе пару. Какой он человек, к лицу отношения не имеет. Надо было что-то кричать. Хотелось кричать. А потом, сидя в душевой кабине под горячими струями, рисовал на запотевшем стекле рожицы – одну с безумной улыбкой, затем – грустную. И третью – с глазами-крестиками. С тех пор он жил один. И каждое утро глядел в зеркало.

Взяв себя в руки, Рональд пошёл в ванную, дотошно осмотрел отражение: не повело ли нити, поиграл лицом, изображая разные эмоции, чтоб проверить, в норме ли мышцы и отзываются ли они так, как следует, и только потом зашёл в кабину. Спустя полчаса в мягком, как перина, халате, он уселся в кресло, принял снотворное, запив его витаминизированным йогуртом, и надел на лицо маску:

– Нейра, включить управление нитями лица, включить управление процессором голосовых связок. Режим отладки. Привести в исходное состояние, – отдал он команду голосом мистера Хэндерсона. Чтобы вернуть привычный облик и сказать «доброе утро» своим голосом. Сказать самому себе.

 

Его разбудил звонок – сначала далёкий, словно гудок поезда, что, подъезжая к вокзалу, предупреждает о себе, а потом – близкий и резкий – развеял остатки сна. Рон снял маску, повёл челюстью вправо-влево и пробубнил:

– Нейра, принять вызов. Звук на динамики. Алё.

– Привет, Рональд. Как твои дела? – Звонила Алиша, его менеджер. От её задорного голоска захотелось кого-нибудь удавить.

– Вчера отработал, сегодня хотел отдохнуть ото всех.

– Ой, вот бы и мне так. У нас тут сущий дурдом. Маркус – ну, ты его знаешь…

– Алиша, – перебил её Рон, – у меня сегодня выходной. Звонишь узнать, как мои дела? Всё в порядке. Я тут ничего не делал до тебя, и, если у тебя нет других вопросов, я продолжу.

– Что ты, Рональд. Я бы ни за что не стала тебя беспокоить. Мистер Гродери…

«Та-ак». Упоминание имени шефа всуе не сулило спокойного времяпрепровождения:

– И что босс?

– Cказал, что нашел для тебя отличный контракт. Один вечер, тройная ставка.

– А в чем подвох?

– Ну, надо выйти завтра.

– А ещё что? Вдобавок к тому, что я не успею подготовиться?

– И это будет «ярдовая»[3] вечеринка.

– Нет, Алиша! Бросить вместо клиента надоевшую жену, театрально, с экспрессией – пожалуйста. Посидеть в суде вместо обвиняемого на скамье подсудимых, если тому стыдно, – нет проблем. А это даже не проси!

– Ну, Рональд. Мистер Гродери сказал, что это очень важно для компании.

– Если это так важно, то пускай ещё кого-то найдет. У меня два законных выходных впереди. Так и передай. Всё, пока.

Рональд терпеть не мог богатую публику. Высший свет его не только не манил, но, наоборот, отвращал. Нет желания входить в одно дерьмо дважды.

Не прошло и пяти минут, как позвонил сам босс.

– Добрый день, мистер Гродери!

– Слушай, Камински, хорош выделываться, – без приветствия начал шеф. – Нам из топ-агентства передают лакомый кусочек, а мне из-за твоего гонора отказываться?

– Мистер Гродери, послушайте…

– Нет, ты послушай меня. Я тебя подобрал в больнице, и без меня твоя рожа сейчас была бы обвислой как… – Мистер Гродери замолчал на мгновение и, сменив тон, продолжил: – Рон, пойми, очень надо. Сам знаешь, что мы зависим друг от друга. Ты – отличный актёр, но и компания тебе даёт немало. Я оплачиваю обслуживание твоих нитей, твои апартаменты. И для бизнеса очень нужно, – босс сделал акцент, – нужно, чтобы с этим контрактом мы не облажались. А доверять на все сто я могу только тебе.

– Хорошо, мистер Гродери. Я всё понял.

– Вот так-то лучше. Рон, я знаю, что баблоиметелей ты не жалуешь, но тебе нужно подменить Эйвери Тауфорда, – сказал босс сутенёрским тоном.

Рональд присвистнул:

– «Куизмен»?[4].

– Он самый. Ты и по росту, и по комплекции подходишь как никто другой. Заодно увидишь, как работают топ-агентства. Это другой уровень. И тебе самому готовиться не нужно будет. Мы по сравнению с ними шуты гороховые в обносках.

– Мистер Гродери, неужели у Тауфорда нет постоянного сменщика?

– Есть, только он заболел, – босс хохотнул, – запил на почве чёрной зависти. Это как из кромешной тьмы на яркий свет. А потом обратно. Ладно, Рон, тебе напишут сегодня. Расскажешь потом. Давай, отдыхай пока.

Мистер Гродери отключился, а Рональд надел очки и, коснувшись дужки, приказал:

– Нейра, включить монитор.

Прямо перед ним появилась проекция.

– Нейра, фоновый режим. Кабельное, мозаику каналов.

Вид экрана сместился на периферию очков и замер, закрепившись по условным точкам привязки на стене у окна – можно спокойно водить головой, но изображение не будет смещаться. Включился калейдоскоп каналов.

Рон любил новостные программы. Для нынешней поры, когда медиа-компании по дотациям от федерального правительства выкупали неотключаемое время, это было необычно. Люди всё меньше хотели смотреть выпуски последних известий и репортажи из-за рубежа, не желая не то что нести бремя гражданина, а даже быть в курсе, что происходит за стенами дома. Государство в меру сил боролось с этой и другими формами изоляционизма, но переломить ситуацию не могло. Лишь бы граждане не то что участвовали в общественной жизни, а просто знали, что она ещё есть.

Вот и сейчас шло обсуждение, что изоляционизм – бич эпохи, вызов сложившемуся укладу. Заголовки будущих тем скользили внизу экрана: число айзо[5] скоро дойдёт до четверти трудоспособного населения. Бизнес вынужден подстраиваться. Уровень знаний при удалённом обучении. Работа: право или обязанность? Сокращение населения: демографическая катастрофа или восстановление баланса. Национальные профсоюзы диктуют сервисам доставки свои условия. Курьеры: электроны экономики или паразиты бизнеса?

Мнения, интервью, комментарии к интервью и интервью по поводу комментариев; Рональд Камински лишь изредка смотрел старые фильмы или эпохальные концерты культовых музыкантов.

Насмотревшись до одури на говорящие головы, Рональд выключил монитор, оделся и отправился в Коэн-парк. По пути купил на вынос в окошке ресторана баварских сосисок с булкой и тыквенный сок. В парке – спиной к полуденному солнцу – уселся на скамейку и стал завтракать. В субтропическом климате Миннесоты цветы распускались невзирая на время года, вот и сегодня бригада роботов-садовников под присмотром дизайнера из муниципалитета подравнивала композицию из радужных альпийских астр и белоснежных сибирских роз.

«Красиво. Тепло. Хорошо», – подумал Рональд. Поделиться этой отрадной мыслью было особо не с кем: скамейки пустовали, только несколько родителей катили по дорожкам коляски; тихо, чтобы не разбудить детей, их обгоняли редкие бегуны, а по выделенной «змейке» возили грудничков автоняньки из дома малютки неподалёку.

Рональд выбросил упаковку в урну, откинулся головой на спинку и зажмурился. Выходной, можно долго так сидеть: в анфиладе тихих звуков и еле уловимых ароматов поздней осени. И не смотреть ни на кого и ни на что.

Рон заснул и, видимо, крепко, поскольку повторная вибрация от дужек отдалась в висках. Он вздрогнул и открыл глаза. Пришло сообщение от «Конфидент вью»:

«Добрый день, мистер Камински. Просим быть дома завтра, в девять утра. Дополнительной подготовки не требуется».

– Нейра, заказать одну порцию ухи из северной щуки, булочки с кунжутом и морс из ягод. С доставкой по местоположению, – произнёс Рональд и снова закрыл глаза.

 

На следующий день ровно в назначенное время в дверь позвонили. Вопреки ожиданиям, в квартиру вошли не привычные тётки-гримёрши, а два крепыша с одинаково короткой стрижкой, которые представились Йонасом и Дитером. Почти хором они поздоровались:

– Доброе утро, мистер Камински. – Работники топ-агентства прошли в гостиную и разложили содержимое рюкзаков на столе.

– Какая у вас версия Нейры? – спросил Йонас.

– Без понятия. – Рональд пожал плечами.

– Я так и думал. – Йонас взял в руки планшет. – Одобрите запрос на полный доступ и присаживайтесь в кресло.

– Нейра, одобрить.

Дитер достал шприц-пистолет для инъекций.

– Что колоть будете? – спросил Рональд.

– Экстракт ромашки, – с усмешкой ответил тот.

– Нет, серьезно, что там?

– Это для волос. Чтоб с париками не мучиться. Ну и цвет глаз заодно поправит.

– А как оно работает?

– Ну, я сейчас отвечу, но вы, чтобы понять, зададите минимум два вопроса. Я снова отвечу. И вы спросите ещё раза четыре. И так далее. Мы потеряем кучу времени, так что… – Дитер прижал инжектор к предплечью, и игла впрыснула состав, – в общем, коктейль работает. Результат будет налицо.

Йонас подошёл к креслу:

– Так, я обновил вам Нейру и загрузил «суфлёра» мистера Тауфорда. Послушайте меня внимательно: теперь вам не нужно будет думать, что говорить. Нейра с соответствующей интонацией подскажет фразу – вы её услышите, а окружающие нет. Так что вам останется лишь повторить. Далее. Мимику мы вам прогрузили.

– Мимику? – удивился Рональд.

– Да. – Дитер взял из рюкзака прозрачный контейнер с лицевой маской и передал Йонасу. Тот отключил старую, достал новую и активировал её. – Улыбаться или хмуриться будете так, что объект позавидует: будет не просто похоже, а будет точно так, но ещё и фотогенично. А теперь закройте глаза, прикрепите маску и расслабьтесь: процедура начинается.

И Рональд услышал стук пальцев по планшету.

 

Через час под трель таймера он открыл глаза: Дитер дремал на диване, а Йонас стоял у окна. Обернувшись, тот удовлетворённо улыбнулся:

– Отлично! Где у вас тут зеркало?

Они прошли в ванную, и Рональд оглядел очередного себя. Соломенные волосы стали каштановыми, с завитушками. Глаза из бледно-голубых превратились в карие. Лицо – он всмотрелся, привыкая к новому облику, – неотличимая копия.

«Впечатляет», – раздался слышимый только для Рональда уверенный голос. И Рональд тон в тон повторил:

– Впечатляет.

– Согласен! – Йонас посмотрел в планшет. – Пойдёмте обратно.

Они вернулись в гостиную:

– Дитер, подъём. Собирайся. – Йонас толкнул напарника, потом развернулся к Рональду. – Итак, за вами заедут в шесть вечера, привезут одежду и аксессуары. Среди них – новые очки. С их помощью будете знать, кто есть кто, а по цветовой шкале поймёте, в каких мистер Тауфорд отношениях с этим человеком. – Йонас ухмыльнулся. – Так сказать, от любви до ненависти – шесть цветов. До этого времени посмотрите записи, как объект ходит, изучите его жестикуляцию. Думаю, это несложно. Удачи!

Уходя, Дитер с улыбкой, словно отдавая честь, коснулся пальцами правой руки брови:

– До свидания, мистер Тауфорд.

 

До шести часов Рональд репетировал походку и жесты, забавлялся с внутренним голосом, изучал пригласительный на вечеринку: её формат и список приглашённых.

Одежду и аксессуары тоже привезли ровно в назначенное время. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Грузный мужчина в униформе шофёра с вежливым поклоном передал чехол и небольшую коробку, а сам остался ждать за дверью. Рональд наскоро переоделся в широкие льняные штаны, медного оттенка рубаху с открытым воротом и розмариновый пиджак свободного кроя, натянул на запястья витые браслеты, брызнул на себя парфюмом, запаха которого не почувствовал, и сменил очки. В сопровождении водителя спустился вниз.

В аэролимузине уже сидела Милена, супруга Тауфорда. Выглядела она сногсшибательно: оливковая кожа, яркие, неправдоподобно изумрудные глаза на изящном личике в обрамлении спрямлённых платиновых волос, которые, словно пластинчатый шлем, укрывали голову, а фигура хоть и полнее, чем диктовала нынешняя мода, как портрет работы Винтерхальтера[6], буквально лучилась женственностью. Одета Милена была в обманчиво простенькое бежевое платье «контадина» и мягкие мокасины в тон, из украшений – только скромное, под цвет глаз колье.

«Привет, дорогая», – послышалось в голове Рональда, и он повторил. В очках изображение Милены подсвечивалось зелёной аурой, в оттенок наибольшего расположения.

– Добрый вечер, – отозвалась она.

Прозвучало: «Как прошел твой день?», но Рональд спросил:

– А ты и вправду Милена или…

– Нет, разумеется, – девушка фыркнула. – Такие люди, как Тауфорды, нос на улицу не высовывают. И вот ещё что, давай договоримся сразу: мы – профессионалы, мы на работе, так что руки не распускать и ни на что не рассчитывать.

«Что ты такое говоришь?», – отозвалось в голове Рональда:

– Со мной проблем не будет. Кстати, не знаешь, «суфлёр» можно отключить?

– Нет. Его вырубят после исполнения контракта.

– Зовут-то тебя по-настоящему как?

– Неважно. – Лже-Милена отвернулась к окну, дав понять, что беседа окончена, и стала смотреть вниз, на проплывающие под ними городские кварталы. Рональд откинулся на подголовник и закрыл глаза.

 

Машина приземлилась у виллы в мавританском стиле, окружённой затейливыми узорами парка. Шофёр открыл заднюю дверь, Рональд вышел первым и подал руку спутнице, та благодарно улыбнулась и, одёрнув платье, ступила на посыпанную опилками дорожку. Лже-Тауфорды поднялись по лестнице к встречавшим гостей хозяевам дома, вероятно, тоже «кэми», и тепло поприветствовали их. Фотографы сделали несколько снимков, причём платье Милены каждый раз меняло не только оттенок, но форму, будто ветер дул с разных сторон.

Зайдя внутрь, взяли у услужливого официанта по бокалу шампанского и прошли в гостиную. В отделанном натуральным деревом зале в свете антикварной хрустальной люстры играл струнный квартет, на длинном столе у панорамного окна были выложены закуски. Поначалу Рон ощущал лёгкий мандраж пополам с неприязнью из-за роскоши вокруг, но затем быстро втянулся. Оказалось, нет ничего проще, чем говорить людям, которые обозначены как «приятные», подобранные Нейрой реплики, перебрасываться парой ничего не значащих фраз с теми, кто безразличен, и осознанно обходить стороной тех, кто отчётливо неприятен.

Милена увлечённо болтала с хозяйкой и какими-то пафосными дамами, а Рональд спорил – не понимая при этом ни слова – о логистических усовершенствованиях, когда сзади раздался звон разбитого стекла и последовавший следом окрик:

– Эй, «Куизмен»!

Рональд обернулся. Темнокожий мужчина в костюме официанта наставил на него блестящую трубку:

– Ничего у тебя не выйдет!

В голове истерично прозвучало: «Кто вы такой? Что вам нужно?» Но Рон ни слова не смог из себя выдавить от страха, только инстинктивно закрыл руками голову и зажмурился. По ушам ударило пронзительным высоким треском, обдало жаркой волной, что-то липкое попало на кожу, и Рональд потерял сознание.

 

Он пришёл в себя от назойливого писка. Открыв глаза, увидел, что лежит на кушетке в кабине санитарного дрона. Стоявший над ним врач водил вперёд-назад сканером. Закончив диагностику, доктор сказал стоявшему у люка седому мужчине в форменной куртке и кепке с надписью «ФБР»:

– Повреждений внутренних органов нет. Переломы отсутствуют. Возможно лёгкое сотрясение мозга вследствие контузии, но его сканер не видит. В госпитализации не нуждается.

– Вы не оставите нас? – обратился агент к доктору.

– Конечно. – Врач вышел из кабины на лужайку перед усадьбой.

– Я специальный агент Сэмюэл Кларк, – представился пожилой мужчина, – и я расследую убийство четы Тауфорд.

«Тут какая-то ошибка, я жив. Какое убийство?» ­– ­непонимающе раздалось в голове, но Рональд спросил:

– Эйвери убит?

– Да. Два часа назад у себя дома вместе с супругой. Потом, почти одновременно, было совершено покушение на вас, мистер Камински. И если бы хозяева так вовремя не озаботились новой охранной системой, мне пришлось бы расследовать и ваше убийство.

– Вы знаете, кто я? – Рональд сел на кушетке, оглядел заляпанную чужой кровью одежду.

Агент усмехнулся:

– Нам не нужно в лицо человеку смотреть, чтобы знать, кто он.

«Я не понимаю. Я Эйвери Тауфорд. Где моя жена?»

– Заткнись! – вполголоса прошипел Рон. – Что там случилось? В смысле с настоящим «Куизменом»?

Агент жестом осадил его любопытство:

– Сначала, мистер Камински, расскажите мне всё об этом контракте. Сразу вынужден предупредить об ответственности за дачу ложных показаний. Нейра, запись.

Рональд подробно изложил события двух предыдущих дней, периодически отвлекаясь на реплики суфлёра, который всё больше выводил из себя. Кларк слушал не перебивая, только хмурился. Когда Рон закончил, агент нервно потеребил мочку уха:

– Мистер Камински, знаете, я никогда не приветствовал эти хамелеоньи забавы. Да, с юридической стороны вы прикрываетесь институтом доверенности, но я человек старой закваски, и с позиции морали меня это коробит. Не по-людски это. Но тут ситуация не оставляет мне вариантов. Мы не знаем, кто и почему убил мистера и миссис Тауфорд. Зацепок нет. Система безопасности не сработала. Того, кто покушался на вас, разнесло на клочки. Чипа в останках не обнаружено. Чтобы найти преступников, – а тут явно группа, – установить мотив, я должен попросить вас остаться Эйвери Тауфордом.

«Что это значит? Я и есть Эйвери Тауфорд!»

– На сколько?

– Всё зависит от хода расследования. Вам нужно будет жить как Тауфорд, управлять корпорацией как Тауфорд. А попутно попытаться выяснить, кто и за что его убил.

– Но моё лицо… Я не смогу вернуть свой облик. Нити позволяют только краткосрочно менять внешность. Чтобы не было осложнений.

– Я понимаю, мистер Камински. Но мистер Тауфорд это не просто денежный мешок, выдающийся организатор или инженер-кудесник. Он очень и очень важный партнёр правительства. Его убийство уже нанесло существенный ущерб, хотя мы скрыли то, что произошло на самом деле. Хотите вы того или нет, но сейчас единственный мистер Тауфорд – это вы. Можно отказаться, но, боюсь, убийцы будут считать, что «Куизмен» сменил внешность, и рано или поздно выйдут на вас. Понимаете, с какими последствиями?

«Не понимаю и не хочу понимать! Я на прямой линии с генеральным прокурором. Вы за это ответите!»

– То есть выбора у меня нет?

– То есть выбора у вас нет. К тому же, чем вам плохо? Будете пользоваться всем богатством Тауфорда: жить в роскошном доме, питаться деликатесами, летать на шикарных машинах, путешествовать, надувать щёки на слушаниях в Сенате, раздавать автографы. А лицо… Чем вам так дорого ваше лицо, что вы боитесь его потерять?

– А Милена?

– Вы имеете ввиду Тессу Колдуэлл? Девушку, с которой вы прилетели? Она совершенно не против. Ей по душе такая жизнь.

Агент Кларк устало улыбнулся и подал Рону очки:

– Раз мы договорились, то пойдемте к репортёрам. Мы должны объявить миру, что «Куизмен» жив-здоров.

 

Первое время Рональд и Тесса осваивались в загородном доме Тауфордов. Им вживили чипы погибших супругов, так что они могли пользоваться всеми благами, доступными до того Тауфордам. И если Рональд с трудом принимал нахождение в чужом жилище, то его названная жена, едва ступив за порог, стала полновластной хозяйкой и тут же принялась заботиться как о чистоте и уюте, так и достойном рационе для Рональда. Она больше не смотрела на коллегу с холодком, как тогда, в аэролимузине, а относилась к нему как к товарищу, застрявшему с ней на одном острове и без кого жизнь станет несравнимо труднее, а потому была мила и открыта.

Через пару дней после «новоселья» заехал Сэмюэл Кларк. Проверил приставленных охранников, изучил, как работает система безопасности в доме, исправны ли все камеры и датчики, каково быстродействие оружия. Убедившись, что всё в порядке, он вместе с Рональдом проверил рабочее место Эйвери, однако ни угроз, ни требований не поступало. Потом они обговорили план на ближайший месяц, решили, что Рон будет постепенно приступать к работе, станет шаг за шагом знакомиться с проектами, которые реализовывала корпорация мистера Тауфорда, смотреть за поведением сотрудников и регулярно отчитываться.

– Улик как не было, так и нет. Преступники умело оборвали все ниточки. Но мы полагаем, что именно профессиональная деятельность явилась причиной убийства, – сказал Кларк. – Я оставлю свой номер – звоните в любое время дня и ночи. А вы регулярно бывайте в офисе, не сидите дома. Общайтесь с подчинёнными, изучайте их, вникайте в работу, только постарайтесь уйти от принятия решений.

«Я сам решу, как мне поступить. А пока давайте выпьем кофе, нам как раз привезли свежий датский. Милена чудесно его готовит».

– Конечно. А пока давайте выпьем кофе, нам как раз привезли свежий датский. Тесса чудесно его готовит, – сказал Рональд.

 

Первый день на работе он без притворства выглядел ошеломлённым. В VR-space трёхэтажное здание штаб-квартиры в окружении вашингтоний выглядело изыском архитектуры, но в жизни было компактным и уютным, даже милым, и манило прямо-таки магическим гостеприимством. Пока Рон в сопровождении секретаря и охраны шёл по коридорам – в целях безопасности его вещи перенесли в другое помещение, без окон – очки подсвечивали всех встречных в тёплый оттенок оранжевого, тон делового расположения. Кто-то из сотрудников издалека приветствовал, кто-то желал здоровья, кто-то открыто выражал надежду на то, что застопорившиеся бизнес-процессы обретут былую скорость, но все, насколько Рон мог судить, были искренни и радовались, что с боссом всё в порядке. Однако к этому всему примешивалось удивление: видимо, Эйвери редко ходил по этим коридорам.

Добравшись до кабинета, на двери которого висела неброская табличка «Эйвери Тауфорд», Рон запросил у секретаря отчёт по ходу выполнения актуальных проектов и отказался от личных встреч, сославшись на то, что ещё до конца не отошёл от пережитого.

Количество проектов, которое вёл «Куизмен», заставляло сомневаться в принадлежности того к роду хомо сапиенс. Самые разные направления, порой утилитарные и нишевые, иногда фантастические и кажущиеся неосуществимыми, прорывные, поражающие воображение и просто невероятные соседствовали с какой-то чушью и несуразицей.

Переписка за неделю – письма от сотрудников, как обращённые напрямую, так и те, где он был в копии, – лишь изредка содержала запросы ресурсов, в основной же массе подписанты запрашивали санкции на выбор одного из предлагаемых вариантов развития.

Рональд получил только актёрское образование, что-то понимал в изобразительном искусстве и психологии, мог поддержать беседу о политике или спорте, но в части знаний о технике, а именно биотехнике, кибертехнике, нейротехнике и так далее, представлял собой идеальное пустое место. И сколько Рональд ни пытался ухватить суть, так и не смог понять, что ему со всем этим делать. В расстроенных чувствах он уехал ещё до окончания рабочего дня, оставив указание приостановить все без исключения проекты до особого распоряжения, чем вызвал у секретаря немалое недоумение.

Приехав домой, он наскоро перекусил вместе с Тессой и прошёл в кабинет.

– Нейра, видеовызов. Мистер Хэндерсон.

«Стивен, добрый день».

– Стивен, добрый день.

– Ага, привет. – Мистер Хэндерсон, в той же растянутой майке и заляпанных шортах, такой же лохматый, сидел спиной к камере и ковырялся в модели средневекового города. – Сейчас, секунду.

Обернувшись, он словно от явления живого бога замер в благоговейном изумлении:

– Куиз… Мистер Тауфорд?

«Да, это я. Приятно познакомиться, Стивен».

– Стивен, нет. Я – тот «кэми», что был с вашей матерью в больнице.

– Ого! Вот это профессиональный рост. Поздравляю! Надолго вы «Куизмен»?

«Не понял вопрос».

– Сам не знаю. Просто мистер Тауфорд отходит от покушения. Слышали, наверное?

– Да, это ужасно. Надеюсь, он не пострадал?

«Я отлично себя чувствую».

– Он до сих пор шокирован, поэтому я его и подменяю. Стивен, я к вам с просьбой. Мне для того, чтобы лучше вжиться в роль, хотелось бы знать, каким видится «Куизмен» со стороны.

– Он, конечно, легенда инженерии. Все знают его как гениального изобретателя, того, кто придумывает самое популярное на свете. Но за ширму смотреть не хотят. А там самое интересное!

Стивен от волнения стал накручивать нечёсаные патлы на пальцы:

– Покупает десять стартапов, которые… ну, просто фантастические, нереальные. Никто так не делает. А он покупает, выбирает, оставляя три, которые превращает в товар, и не просто в товар – а в бомбу! Всем нравится. Все буквально с ума сходят. Ну, что я вам говорю. На вас же его очки. Раньше везде были мониторы – компьютеры, телевизоры, всякие гаджеты, а теперь они ушли в прошлое. Картинка всегда с тобой. Причём, «Куизмен» ведь быстро находит техническую возможность реализовать. Все бьются, перебирая вариант за вариантом, тратят годы на эксперименты, потом – месяцы на создание спроса. А он сразу – в дамки. Потрясающая интуиция.

«Спасибо, очень приятно!»

– А чего от мистера Хэндерсона ждут, каких именно проектов?

– Ну, ждут в первую очередь невероятного. Того, что нельзя представить. Чуда, я бы сказал. – Мистер Хэндерсон потеребил переносицу. – Знаете, я могу только за себя сказать. И таких, как я. Для айзо он – символ надежды. Я вот не могу выходить на улицу. Мне там плохо. Да и при других людях мне неуютно. А посмотришь новости – скоро того и гляди будут силком на улицу выволакивать. Такие, как я, многого от него ждут. Я верю, что он сможет создать нам дом, откуда не будет надобности выходить и куда никому не нужно заходить.

«Важные слова, Стивен. Вы, айзо, – это будущее. Я постараюсь, чтобы вы были счастливы, чтобы вам было комфортно».

– Ещё вопрос. Как думаете, многие ли «Куизмена» ненавидят?

– Ненавидят? Да ладно вам! Он же гений и любимец публики. Ну, какой-нибудь сумасшедший или фанатик, если только. Конкуренты… Не знаю: «Куизмен» идёт вперёд, и если его изобретения начинают копировать, он не слишком держится за патенты. Подчинённые… Я разговаривал с его сотрудниками: они ему в рот смотрят, он как пророк для них. Его компания – нечто среднее между семьёй и религиозной общиной. А для правительства он – курица, несущая золотые яйца: рабочие места, налоги, военные заказы. Они его и на земле, и в воздухе должны охранять, пылинки с него сдувать.

«Как красиво вы всё описали».

– Стивен, вы мне очень помогли. Только, пожалуйста, не распространяйтесь о нашей беседе.

– Конечно-конечно. Передавайте от меня привет «Куизмену». Пусть скорее возвращается к работе.

«Я уже готов».

– Спасибо! – сказал Рональд и отключил связь.

Затем создал рабочий мультиэкран и вызвал список проектов, зачитывая рабочие названия, описания и задачи вслух:

– «Пляж под звездами». Трансорбитальный бассейн десять на двадцать пять метров с зоной отдыха. На базе многоразового челнока. Так, защита от вредного излучения, стабилизация водной массы в условиях невесомости, системы очистки воздуха и воды. Далее.

«Гурман». Повышение чувствительности рецепторов, отвечающих за обоняние и осязание. Установка нанодатчиков для анализа вкуса и запаха и передачи усиленного сигнала на рецепторы.

Ага. Вот кое-что для Стивена. «Домашняя экспресс-ферма». Ускоренное выращивание овощей и ягод в домашних условиях в срок не более двенадцати часов. Трёхсекционный стеллаж площадью шесть квадратных метров суммарно. Так, генная модификация семян, компоновка грунта, внесение удобрений, обогрев и освещение, транспортировка и бесконтактное обслуживание.

Рональд прочитал потенциальные варианты реализации проекта. Открывая каждый, он смотрел на схемы, формулы и чертежи, как на китайскую грамоту:

– Ничего не понимаю. И какой же вариант мне выбрать?

«Надо подумать», – раздался голос суфлёра.

Рон вздрогнул от неожиданности. Прошло секунд двадцать, и голос Эйвери уверенно произнес:

«Вариант «D».

– Точно? ­– не веря внутреннему голосу, спросил Рон.

«Вероятность успешной реализации проекта в срок до одного года и шести месяцев – семьдесят семь процентов».

– С ума сойти!

«Не стоит».

Наугад он выбрал другой проект – «Персональный автопарикмахер», прочитал описание и задачи, следом – ­все варианты реализации. А потом, как человек, второй раз взявший в руки колдовскую книгу, произнёс:

– Ничего не понимаю. И какой же мне выбрать?

«Надо подумать», – раздался голос «суфлёра». И спустя полминуты: «Вариант «А».

– Точно? – завершая заклинание, спросил Рон.

«Вероятность успешной реализации проекта в срок до трех лет, включая пять месяцев на испытания и восемь месяцев на маркетинговое воздействие на рынок, девяносто два процента».

«Вариант «А», – подумал Рональд. Он отключил мультиэкран, поднялся с кресла и подошёл к окну. Было уже темно, лишь изредка вспыхивали молочно-бледные лучи контроля движения, реагирующего на крупную мошкару и мотыльков. А казалось, что это низкие звёзды вспыхивают и гаснут, сгорая у самой земли. Он вернулся за стол:

– Нейра, видеовызов, агент Кларк.

Прошла, наверное, минута до того, как агент ответил ­– только через аудиоканал, запрос на видеовызов он отклонил.

– Агент Кларк, доброй ночи.

­­– Доброй, – раздался приглушённый голос Кларка. – С вами что-нибудь случилось?

«Да как сказать…»

– Заткнись! ­– прошипел Рон. И громче продолжил: – Извините, что беспокою так поздно. Но «суфлёр»… мне кажется, это не просто подсказчик.

– Что вы имеете в виду?

– Я тут перебирал проекты Тауфорда, и были мысли вслух. Так вот «суфлёр» посоветовал вариант реализации, причём уверенно.

– Очень интересно. А какие были проекты?

Рональд пересказал. Агент задумался, а потом ответил:

– Знаете, на следующей неделе в офисе дайте зелёный свет одному из проектов. Только не это мелкое, не «Парикмахер» и не «Ферма», а поищите что-то грандиозное, общечеловеческое.

«Космос?»

– Космос?

– Нет, космос – тема прошлая. Земное что-нибудь. Да, обратите внимание на реакцию подчинённых. Позвоните потом. Спокойной ночи!

Рональд стал снова копаться в списке проектов.

– Работаешь?

Рональд вздрогнул: он не услышал, как в кабинет вошла Тесса. Босая, в клетчатой рубашке и беговых шортиках, она, должно быть, только приняла душ – лёгкий аромат шампуня шёл от влажных волос. На неё невозможно было не засмотреться; но это была совсем не та красота, как на вечеринке, – отстранённая и глянцевая, а иная – домашняя и нежная.

«Да, любимая, что-то увлёкся».

– Тесса, я…

– Зови меня Милена. Не стоит столько работать. Пойдём со мной.

«Пойдём».

– Куда?

Она ласково улыбнулась и подала ему руку:

– Пойдём.

 

В следующий понедельник, приехав в офис, Рональд назначил совещание и принялся к нему готовиться. Ещё раз просмотрел несколько дорогостоящих проектов, остановился окончательно на одном и стал заучивать текстовку перспективного варианта.

Зайдя в конференц-зал, Рон поразился, насколько много ключевых сотрудников работает удалённо – видеотрансляции отображались на большом экране сбоку, и их было заметно больше, чем людей в зале. На втором экране, над небольшим подиумом, уже была запущена презентация. Рон поднялся по ступенькам на импровизированную сцену:

«Друзья, рад вас снова приветствовать…»

– Друзья, рад вас снова приветствовать лицом к лицу. – В зале раздались громкие аплодисменты, их дополнили гулкие хлопки из динамиков – от тех, кто трудился на дому. Рональд поклонился:

– Спасибо! Я рад сообщить, что произошедшее со мной стало уделом прошлого. Никакими покушениями меня не сломить. Я возвращаюсь к работе. И буду…

В зале загремела овация.

– И буду трудиться на общее благо. Сегодня я объявляю о старте проекта «Маджимжи»[7] – мы займёмся созданием первого в истории человечества подводного города, рассчитанного на десять тысяч жителей. Я уверен, что вариант «С» приведёт нас к успеху. К реализации прошу приступить немедленно. Финансирование уже выделено. Далее – дело за вами!

Снова овация. Купаться в признании, пусть и чужом, было невероятно приятно. И Рональд не смог удержаться:

– Также объявляю о запуске проекта «Домашняя экспресс-ферма». Вариант «D». По остальным проектам в рамках годового бюджета приму решения в ближайшее время. Есть ли у кого вопросы?

На первом ряду подняла руку латиноамериканка лет сорока. Под окрашенным в оранжевый профилем значилось, что это Габриэла Ривера, глава PR-департамента:

– Мистер Хэндерсон, я могу по указанным проектам начать активность в медиа?

«Да, конечно».

– Да, конечно. Полномасштабно.

На боковом экране загорелась одна из ячеек – слова попросил Дейв Мартин, глава логистического департамента. Очки подкрашивали его силуэт ярко-зелёным цветом:

– Эйвери, раньше вы уделяли большое внимание проекту «Айзончи». По вашему поручению я проработал с местными и федеральными органами власти пути его реализации. Но в последнее время мы не продвигаемся в этом направлении. Хотел бы уточнить, остаётся ли оно приоритетным, и получит ли логистический департамент финансирование на его реализацию?

«Дейв, рад тебя слышать. Это ключевой проект для нас. В ближайшее время мы его непременно запустим».

– Дейв, спасибо за вопрос. Сразу после совещания займусь им. Не всё так просто. Этот проект не терпит спешки. Ещё вопросы?

Вопросов больше не было. Рональд поблагодарил собравшихся и ушёл к себе в кабинет. Там он вызвал на мультиэкран данные по проекту «Айзончи». Удивительно, как он мог пропустить запись с самым большим бюджетом? Или же его не было в общем списке? Так и есть. Рон открыл окно с задачами проекта и забыл, как дышать. Тауфорд задумал создать для айзо целый мир, с отдельным, изолированным эко-кондоминиумом для каждого, а для этого – изменить старый, общий мир. И Рональду захотелось стать частью этого, пусть условной, пусть самозваной. Прикоснуться к будущему. Рональд открыл вкладку с вариантами решения. Но там было пусто; лишь внизу мелким шрифтом было указано, что информация удалена.

– Нейра, видеовызов, агент Кларк.

На этот раз Кларк ответил без заминки.

 

Когда Рон приехал домой, Сэмюэл Кларк уже был там, пил на кухне кофе с Тессой. Или, верней, с Миленой, уже Миленой. Рональд сел за стол, она подала ему кружку с ароматным напитком:

– Эйвери, привет! Как дела на работе?

Он каждый день просил не называть его так, но в ответ Тесса только строила недовольную гримаску, мол «ты, дорогой, как хочешь, но я – Милена», однако сегодня не было желания пререкаться:

– Всё отлично! Мистер Кларк, вы слышали про проект «Айзончи»? Мне кажется, дело в нём. Кто-то его саботирует.

– Слышал ли я про этот проект? Да, безусловно, – агент усмехнулся. – И я с вами согласен, дело в нём.

– Знаете, это потрясающе. Мы оба вышли на след. Понимаю, я – не Тауфорд. Но как же хочется запустить этот проект!

– Пока не стоит. Мы ищем тех, кто убил «Куизмена», тех, кто может убить вас с Миленой. Так что отложите проект в долгий ящик.

– Но почему? Мы можем постепенно запускать проект, враги проявят себя, а вы их схватите.

– Милена, будьте добры, оставьте нас наедине.

Та, повернувшись к Рону, неслышно прошептала одними губами «Эйвери, пожалуйста» и вышла. Кларк поднялся из-за стола и пристально посмотрел на Рональда:

– Я сейчас отвечу, но вы, чтобы понять, зададите минимум два вопроса. Я снова отвечу. И вы спросите ещё раза четыре. И так далее. Мы потеряем кучу времени, так что…

Рональд поймал себя на мысли, что что-то не так. Странное ощущение. И вдруг понял, что не так: у Кларка не было ауры, очки его не подсвечивали. А кроме того, с самого приезда молчал «суфлёр». Рональд вскочил из-за стола, осенённый догадкой:

– Так это вы убили Тауфорда!

– Неужели разобрался? Или «суфлёр» подсказал? – Агент даже не изменился в лице. – Знаете, по сути, «Куизмен» приговор себе сам подписал. Лоббировать упаковку человечества в бетонные коробки, как пчёл в соты, создавать едопровод в параллель к кабелям электросети, трубам водоснабжения и канализации, бесконтактно обеспечивать все потребности, чтоб айзо могли спрятаться за аватаркой, это, знаете, – угроза национальной безопасности. Так что пару лет назад мы были вынуждены мистера Тауфорда устранить.

– В смысле пару лет? Его же убили тогда, когда покушались на меня.

Кларк улыбнулся:

– Это был ваш коллега, «кэми», как вы себя называете. Жить с «суфлёром» непросто. Думаю, ты уже успел ощутить. Попал, так сказать, под его обаяние.

Рональд кусал губы, почувствовав, что загнан в ловушку. Кларк успокаивающе поднял руки:

– Я хочу, чтобы между нами не было недопонимания. «Куизмен» нужен стране. Он должен быть на работе, на публике, среди фанатов. Его должны видеть в новостях. Его товары должны быть в магазинах. А после изобретения «суфлёра» не так важно, кто будет «Куизменом». Лишь бы был похож на образ. И служил своей стране.

– Разве Тауфорд стал изменником? Как по мне, он – настоящий патриот, таких ещё поискать.

– Эйвери Тауфорд попал в поле нашего зрения ещё когда учился в MIT[8]. Прозвище «Куизмен» – оно у Тауфорда со студенческих времён. Именно тогда он создал прототип «суфлёра». Взял первый попавшийся голосовой помощник с открытым кодом и встроил в Нейру – в её первую версию, – превратив в сервис быстрых ответов. С каждым годом программа усложнялась, Эйвери смог так её модифицировать, что она не только обрела потенциал решать научные и инженерные задачи, строить достоверные долгосрочные прогнозы, но и впитала воспоминания создателя, обрела его черты характера, манеры, предпочтения и взгляды, восприятие мира.

– Так получается, «суфлёр» – это дух Эйвери?

Кларк возмущенно вздохнул:

– Ну что вы с пещерными суевериями? Это даже не нейрослепок. Который, кстати, Тауфорд отказался создавать. Как и десятки перспективных с нашей точки зрения устройств, оборонных в том числе. Но да пусть бы его. Однако «Куизмен» инженерными капризами не ограничился. На демонстративный пацифизм мы тоже были готовы закрыть глаза. А вот с тем, что «суфлёр» нашёптывал в плане социального устройства, надо было что-то делать. Пока мы судили-рядили… В общем, когда мы спохватились, было почти поздно. Мистер Тауфорд был в шаге от того, чтобы самому стать государством.

Кларк презрительно скривился:

– Провозгласить «Айзомбик» и возглавить его. – Агент взял кружку и стал ногтями выбивать дробь. ­– Присядьте, мистер Камински. Присядьте. Объясните мне, старику, чем вам плохо? Богатство, любящая красавица-жена, всеобщее обожание. Сказка, а не жизнь.

­– Но кто в этой жизни я?

– А разве это так важно?

Рон молчал, наткнувшись на непреодолимый файервол риторического вопроса. Услышав, что в кухне стало тихо, Милена вернулась и села мужу на колени, обняв его за шею:

– Мы же согласны, правда, милый?

Рональд кивнул. Изображение Кларка в очках тут же окрасилось в зелёный цвет.

– Раз мы договорились, значит, мне пора. – Кларк поднялся. – Провожайте меня.

В прихожей он напутственно сказал:

– «Айзончи», айзо – забудьте. Не они будущее человека. Никаких вариантов «А». И не думайте об этом. Ваш вариант – «B». Будьте благоразумны. Наслаждайтесь жизнью. До свидания, мистер Тауфорд. Да, и примите мои соболезнования в связи со смертью мистера Камински. Миссис Тауфорд, – агент обратился к Милене, – я рассчитываю на вас. Если что – звоните.

– До свидания, мистер Кларк, – попрощалась Милена.

– О, не надо так официально. Зовите меня просто Сэм. – Кларк улыбнулся: – Дядя Сэм.

И вышел за дверь.

Милена пошла на кухню убрать со стола, а Рональд отправился в душ. Ванная комната в особняке была не чета той, что в его тесной квартирке. Он включил на всю горячую воду, а сам, вглядываясь в запотевающее зеркало, попытался вспомнить своё лицо.

«Вариант «B», – подумал Рональд. ­– Только вариант «B». И никаких «А», «С» или «D»…

Он закрыл глаза и прошептал:

– Простите меня, мистер Тауфорд. И вы, мистер Хэндерсон.

 

Примечания:

1. Производное от английского chameleon, хамелеон.

2. Актерский корсет или накладка для изменения формы туловища.

3. Производное от миллиард, фешенебельная, роскошная.

4. От английского quizman – всезнайка. Буквально человек-викторина.

5. Производное от английского isolation, изоляция. Затворник, социофоб. Аналогично японскому термину хикки (хикикомори).

6. Немецкий художник XIX века, один из самых популярных портретистов своего времени.

7. На суахили маджи – вода, мжи – город.

8. Массачусетский технологический институт.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале