Атаянц А. — Лучшая в мире игра — 26

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Президент компании «Альмалайф» Джон Тэйлор стремительным шагом вошёл в зал заседаний, где его уже пятнадцать минут ждали члены совета директоров. В его глазах, как и всегда, сверкали победоносные искорки, а пружинистый шаг показывал активные занятия спортом. Несмотря на то, что Тэйлору уже исполнилось пятьдесят, никто не мог дать ему больше сорока, и только поседевшие виски указывали на прожитые годы и непростую работу. Окинув зал беглым взглядом, он улыбнулся широкой белоснежной улыбкой и поприветствовал собравшихся:

– Добрый день, дорогие друзья! Прошу прощения за задержку, небольшие семейные заботы.

– Надеюсь, ничего серьёзного, Джон? – тихо спросил пожилой седовласый мужчина, сидевший по правую руку от Тэйлора. Это был вице-президент компании Алан Макалистер.

– Конечно нет, – всё так же улыбаясь, ответил Тэйлор. – Всем спасибо за ожидание, не будем терять время. Мы начинаем очередное собрание совета директоров нашей компании, подведём итоги прошедшего периода и наметим планы на следующий. Давайте заслушаем директора департамента продаж Уильяма Хьюстона. Билли, рассказывай.

Худощавый молодой человек, к которому обратился Джон Тэйлор, был совершенно лыс и носил очки в тонкой золотой оправе. Сверкавшая на его лице улыбка была точной копией президентской.

– Мистер Тэйлор, господа, наши продажи по-прежнему растут, хотя рост несколько замедлился. Если в прошлом месяце он составил полтора процента по отношению к предыдущему, то сейчас упал на треть, составив ровно один процент. В целом я считаю, что тут вопрос к нашим маркетологам, надо усиливать рекламную кампанию и делать её более агрессивной. Хоть мы и остаёмся производителями самого продаваемого продукта в своём сегменте рынка, нужно расти и дальше…

– Постойте, господа, – перебил Хьюстона сидящий напротив него человек. Он был очень похож на Уильяма, только очки носил не в золотой, а в серебряной оправе. – Я возглавляю департамент маркетинга нашей компании уже пять лет, и поверьте, количество просмотров нашей рекламы только растёт, мы активно используем все возможные каналы коммуникации с целевой аудиторией. А если департамент продаж пытается свалить на нас своё неумение работать…

– Успокоились оба, – тихо, но твёрдо произнёс Джон Тэйлор, посмотрев на спорщиков. Теперь во взгляде президента была холодная сталь и дискутировать им сразу же расхотелось. – Мы производим, как уже было сказано, самый продаваемый продукт в своём сегменте рынка. Онлайн-игра «Прекрасная жизнь» завоевала внимание более восьмисот миллионов человек. Услышьте меня – у нас восемьсот миллионов реальных игроков! А количество созданных аккаунтов уже превысило миллиард. Если учесть, что у значительного количества жителей планеты нет ни компьютеров, ни интернета – в нашу игру играют практически в каждой третьей семье мира!..

В этот момент у президента пиликнул телефон, извещая о полученном сообщении. Тэйлор бегло взглянул на экран, от чего лицо его стало ещё более суровым. Небрежно бросив на стол свой любимый «Vertu», он продолжил:

– Что мы даём людям? Полную иллюзию реальной жизни. Не банальную «стрелялку», «бродилку» и прочее. Мы даём возможность быть тем, кем хочешь. Хочешь пострелять? Иди в армию, игра это позволяет. И ты будешь годен по всем параметрам в любые войска. Хочешь быть пекарем? Пожалуйста: твоя выпечка будет лучшей, а ближайшие талантливые пекари окажутся вдали от тебя и не смогут конкурировать. Решил стать певцом или актёром? Получишь отличный голос, слух, актёрские данные. И они будут востребованы в рамках игры. Впрочем, вы и так это знаете. Я думаю, что мы подошли к порогу роста продаж. Несмотря на то, что вход в «Прекрасную жизнь» бесплатен, мы уже давно зарабатываем на рекламе внутри игры. Крупнейшие мировые компании открыли свои виртуальные представительства в «Прекрасной жизни», они развешивают билборды, продают свои услуги для реального мира. Сейчас мы должны сосредоточиться на том, чтобы придумать новые продукты, которые можем представить пользователям «Прекрасной жизни». Эту задачу я ставлю перед департаментом маркетинга. Слышишь, Стефан Миллер?..

Сидевший напротив директора департамента продаж человек подскочил на стуле, как мячик, начав отвечать президенту ещё в процессе подъёма на ноги:

– Конечно, мистер Тэйлор! Мы постоянно работаем над этим, готов представить…

Властным жестом руки президент «Альмалайф» остановил Миллера, и указал ему на стул.

– Спасибо, Миллер. Доложишь мне лично в рабочем порядке. У нас есть ещё несколько важных вопросов…

В этот момент на телефон Тэйлора вновь пришло сообщение, и, поглядев на экран, он помрачнел. Было видно, что известие очень его огорчило. Выдержав трёхсекундную паузу, президент взял себя в руки и ровным голосом завершил свою речь:

– О состоянии дел в нашей компании по своей линии работы прошу доложить начальника службы безопасности Дайсона Хопфа.

Все члены совета директоров повернулись к человеку, который хоть и сидел примерно в середине стола, но был совершенно незаметен. Открытая светлая улыбка, казалось, никогда не сходила с лица Хопфа, и только хищный взгляд никак не мог создать вокруг него ореол доброты.

– Прошу прощения, мистер Тэйлор, большая часть вопросов носит текущий характер, и рассказывать о них, наверное, нет нужды. Есть кое-что интересное, но мне нужно собрать ещё кое-какие сведения, прежде чем обратиться с докладом к вам и уважаемым членам совета директоров. Позвольте зайти к вам с информацией через час по окончании совещания.

На лице Тэйлора было видно недоумение. Во фразе начальника службы безопасности он почувствовал нажим в словах о членах совета директоров и понял, что доклад слишком серьёзен, чтобы сразу выносить его общее обсуждение. Такое же недоумение проявили и все присутствующие. Действительно, подобные ситуации в компании «Альмалайф» были большой редкостью. В этот момент снова запиликал телефон, получивший сообщение.

– Хорошо, мистер Хопф, – сказал Тэйлор, бегло посмотрев на экран телефона. – Но не через час, а через четыре. Сейчас мы завершаем наше заседание, всем спасибо.

Президент небрежно засунул телефон в карман пиджака и быстрым шагом вышел из зала заседаний. Ни разу за всю историю компании «Альмалайф» заседания совета директоров не проходили так быстро.

***

Тэйлор забежал в свой кабинет, открыл гардероб и начал одеваться. Когда без стука распахнулась дверь и вошёл Алан Макалистер, президент уже небрежно накинул шарф и надевал пальто.

– Джон, что случилось? Ты никогда не был таким!

– Пустяки Алан, всё образуется.

Тэйлор попытался обойти Макалистера и выйти, но тот взял его за локоть и остановил.

– Джон, мы дружим уже тридцать лет, с колледжа, – тихо, но твёрдо сказал Макалистер. – Прошу тебя, присядь и удели мне пять минут своего времени. Я правда беспокоюсь за тебя.

Президент «Альмалайф» развернулся, подошёл к дивану и обессиленно сел. Казалось, что из него вынули стержень, который позволял ходить, улыбаться, справляться с проблемами. Глядя на него сейчас, было сложно предположить, что это – основатель и президент одной из крупнейших компаний в игровой индустрии мира. На диване сидел обычный уставший человек, на лице которого теперь отражались все прожитые годы, борьба за успех компании и куча неурядиц.

– Анжела, всё дело в ней, – устало произнёс Тэйлор. – Я не понимаю, что происходит, но в последнее время мне кажется, что это не моя дочь.

– Не твоя дочь?..

– Я фигурально выражаюсь, – криво усмехнулся Тэйлор. – Конечно же, она моя дочь, но то, что с ней происходит – совершенно непонятно. Она с отличием окончила Гарвард, впереди была карьера преуспевающего юриста, я устроил её в нашу фирму, как ты помнишь. А сегодня мне доложили, что она уже три недели не появляется на работе, ссылаясь на то, что приболела. Я написал ей сообщение перед заседанием совета директоров, и знаешь, что она ответила? Что ей всё это неинтересно, и что работать она не намерена. Я попытался пошутить: дескать, замуж собралась? На что она сообщила, что ей и это неинтересно. И что она, видите ли, нашла для себя интересное занятие, которому посвятит свою жизнь! Я понимаю, что уделял ей слишком мало времени, но ведь всё было не так уж плохо! Она ни в чём не нуждалась, получила образование…

– Джон, ты напрасно винишь себя, – перебил Тэйлора Алан Макалистер. – Ты всегда был хорошим отцом, я же вижу это. Но данная ситуация действительно вызывает беспокойство. Пожалуй, стоит привлечь кое-каких специалистов…

– Алан, ты думаешь, дело в наркотиках?

– Не исключено.

– Что ж, всё равно мне надо с ней поговорить. Надеюсь, что скоро вернусь!

Джон Тэйлор вскочил с дивана и выскочил из кабинета. Его друг и вице-президент компании Алан Макалистер проводил его долгим задумчивым взглядом, в котором были явно заметны грусть и сопереживание.

***

Анжела жила в роскошном доме, занимая трёхкомнатную квартиру, подаренную отцом к выпускному. Несмотря на то, что дом располагался в центре города, от шумных улиц его отделял уютный сквер, окантованный живой изгородью. Тэйлор вошёл в подъезд, где его поприветствовала улыбчивая консьержка:

– Добрый день, мистер Тэйлор! Давненько вас не было!

Тэйлор отвёл взгляд, и пробормотал себе под нос: «Да уж, давненько…». Поприветствовав консьержку небрежным кивком, он двинулся к лифту, оставив её недоумённо смотреть ему вслед. Фирменная вежливость Тэйлора всегда была его «визитной карточкой».

Поднявшись на этаж, Тэйлор долго звонил в дверь, но Анжела не открывала. Наконец он услышал шаги, после чего дверь открылась, и отцовскому взору предстала закутанная в халат дочь. На красивом лице не было следов косметики, волосы не расчёсаны – такой Джон не видел её уже давно, с детских лет.

– Папа?.. – удивлённо спросила Анджела. – Ты откуда?

– Привет, дочка, – уже почти спокойным голосом сказал Тэйлор. – Позволишь войти?

Анджела молча посторонилась, и Джон шагнул в квартиру. Привычно пройдя в гостиную, он увидел жуткий беспорядок: вещи были кое-как накиданы на стулья и диван, а пыль с полок, похоже, не протирали несколько недель.

– Дочка, а где же горничная?

– А я её уволила. Она мне мешала.

– Мешала? Горничная?!

– Да, папа. Знаешь, мне с некоторых пор неприятно, когда в доме находится посторонний человек. А уборку я и сама сделаю. Я не ждала сегодня гостей.

Тэйлор молча сел на диван, небрежным движением руки отодвинув к другому краю вещи своей дочери. Немного помолчав, он произнёс:

– Анжела, ты очень изменилась в последнее время, и меня это пугает. Ты стала затворницей, ты не ходишь на работу…

– Прости, папа, – перебила Тэйлора дочь. – Разве я не единственная твоя дочь? И разве заработанных тобой денег не хватит ещё на несколько поколений вперёд?

– Дочка, деньги – не главное. Конечно же, ты никогда не будешь ни в чём нуждаться, если тратить моё состояние разумно. Но когда ты зарабатываешь их самостоятельно – это гораздо приятнее, чем жить за чужой счёт. Да и с другой стороны посмотри: как же самореализация, карьера? Жить только для того, чтобы тратить деньги – это неправильно и скучно!

Анжела переложила вещи со стула на кресло и села напротив отца. Задумчиво посмотрев на него, она тихим голосом ответила:

– А если я нашла для себя то, чем хочу заниматься? Чем приятно заниматься?

Тэйлор вскочил с дивана и схватил дочь за плечи. Пристально глядя ей в глаза, он закричал:

– Это наркотики?! Признайся! Ты стала наркоманкой?!

Испуг, промелькнувший в глазах Анжелы, когда её отец сильно сжал её плечи, мгновенно сменился искорками веселья. Её заливистый смех был столь неожиданным, что Тэйлор отпустил дочь и вновь опустился на диван.

– Папа, ты что? Ты в своём уме? – сквозь смех произнесла Анжела. – В современном мире можно получить всё, что хочешь, и без наркотических препаратов.

Отсмеявшись, она посмотрела на отца и сказала:

– Я получила всё, что хотела, играя в «Прекрасную жизнь». Реальный мир мне больше не интересен.

***

Несколько минут Тэйлор не мог произнести ни слова. Со стороны могло показаться, что он превратился в сидящую на диване восковую статую, сделанную столь искусно, что её трудно отличить от реального человека.

– Так и будем молчать? – ехидно спросила Анжела. – Ты предпочёл бы, чтобы я баловалась наркотиками?

– Анжела… Я не понимаю. Я создал эту игру, но она предназначена для тех, кто не может найти своё место в жизни и получает хоть какую-то отдушину в «виртуале». Чего не хватало тебе?

– Эх, папа… Как же ты не понимаешь, что я всю жизнь была твоей тенью. Я жила не своей, а твоей жизнью. Думаешь, мне нужен был Гарвард? Нет. Думаешь, мне приятно работать. зная, что меня воспринимают не как личность, а, прежде всего, как твою дочь?! В «Прекрасной жизни» я – простой библиотекарь. Но там меня любят как человека, а не как дочь крупного бизнесмена! И эта игра прекрасна – она ничем не отличается от реальной жизни!

– Библиотекарь? – с ошалелым выражением лица повторил Тэйлор. – Зачем тебе быть библиотекарем? Ты имела море вариантов действий. Не хотела в Гарвард – почему не сказала? Стала бы врачом, наконец… Твой путь – это путь успешного человека, о котором мечтают миллионы людей. А ты прячешься в виртуальном мире?

– Нет, папа. Уже не мечтают. Ты создал для людей идеальный мир. Мир, где каждый находит то, что хочет. Мечтать больше не нужно – заходи в «Прекрасную жизнь» и будь тем, кем хочешь.

Тэйлор встал с дивана и молча вышел из квартиры. Проходя мимо консьержки, он не попрощался, чем снова очень её удивил. На улице он с шумом вдохнул полную грудь морозного зимнего воздуха и подставил лицо под падающий сверху снег. Снежинки таяли и стекали по лицу, создавая впечатление, что Джон плачет. Впрочем, глубоко в душе так оно и было.

***

Вернувшись в офис своей компании, Тэйлор ещё долго не мог заставить себя приступить к работе. Грустные мысли одолевали его. Получалось, что его дочь попала в расставленные им же сети. Размышляя о том, что он никогда не хотел для неё такой жизни, Джон подошёл к бару и налил себе треть стакана виски. От дальнейшего самобичевания Тэйлора спас стук в дверь, после которого в кабинет вошёл Дайсон Хопф.

– Извините, шеф, но я должен доложить вам о делах, которые не терпят отлагательства, – сказал начальник службы безопасности «Альмалайф».

Усилием воли Тэйлор взял себя в руки и приветливо указал на кресло:

– Присаживайтесь, Дайсон, я слушаю вас. Наверное, нашу игру опять пытаются взломать, чтобы получить все мыслимые и немыслимые виртуальные блага?

– Ради таких вещей я не стал бы вас тревожить, шеф. Ситуация гораздо интереснее.

Взгляд Тэйлора стал гораздо более заинтересованным, и он попросил Хопфа продолжить.

– Мистер Тэйлор, никто не знает так, как вы, что «Прекрасная жизнь» даёт человеку всё, что он пожелает. Наша коммерческая составляющая очевидна: крупнейшие производители товаров и услуг размещают рекламу в нашем виртуальном мире, и она работает. В игре нет миссий, как в банальных «стрелялках» или стратегиях, но этим она и привлекает сотни миллионов людей. Живи, просто живи, и получай всё, что хочешь. По сути, это как в реальном мире, только там ты изначально талантлив, удачлив, да и ничем не рискуешь. Однако, для того, чтобы реклама работала, люди должны жить: выходить на улицы, гулять, посещать магазины. В прошлом месяце мы открыли семь виртуальных кинотеатров, и люди туда ходят! Казалось бы, можно же и просто в интернете кино посмотреть? Ан нет: люди смотрят фильмы внутри нашей игры! Это тоже принесло нам значительное увеличение дохода…

– Дастин, переходите уже к сути, – раздражённо потребовал Тэйлор. – Не нужно рассказывать мне прописные истины. Я создал эту игру, и как вы правильно заметили – кому, как не мне знать о её принципах?

– Извините, шеф, – быстро проговорил Хопф. – А суть в том, что в нашей игре появилась секта.

– Что? Секта?..

– Да, я бы назвал это именно так. Определённая общность людей, которая делится на общины (виртуальные, разумеется) и отделяется от мира игры и остальных игроков. На практике это выглядит так. Они занимают некое помещение, которое не покидают, общаясь исключительно между собой. Поначалу таковых было лишь несколько десятков, но теперь количество «затворников» возросло почти до миллиона игроков! Они создали игру внутри игры, понимаете? Они не подчиняются нашим условиям, но вроде бы и не нарушают их!

Тэйлор ненадолго задумался. Действительно, если игроки будут сидеть небольшими группами, никуда не выходить, не будет работать реклама. И ради чего тогда содержать дорогостоящие сервера, обслуживающий техперсонал, программистов?

– Скажите, Хопф, как давно это началось? И почему не докладывали раньше?

Начальник службы безопасности смущённо опустил взгляд и произнёс:

– Уже несколько месяцев. Сожалею, но я упустил это из виду.

– Что же вы делаете сейчас? Как видите выход из сложившейся ситуации?

Хопф тяжело вздохнул и ответил:

– Изначально я решил создавать для «затворников» технические проблемы. Например, дом, в котором собирается человек пятьдесят (собственно говоря, появляясь в этой локации от сессии к сессии), становится недоступен. В результате нашу техподдержку завалили жалобами и те были вынуждены эти проблемы решать. Этих сектантов, чёрт возьми, уже слишком много… Потом я под видом одного из игроков попытался пообщаться с затворниками. Увы, меня не услышали. Даже один из тех, кто стоит во главе этого движения. В общем, думаю, что у нас только один выход. Нужно найти всех без исключения основателей и идеологов этой виртуальной секты, после чего отключить их аккаунты и проследить, чтобы они не создали новые. Надеюсь, что после этого затворники сами разбегутся и начнут проявлять активность в игре – в том её виде, в каком она задумывалась.

Тэйлор подошёл к окну и несколько минут молча смотрел на падающий снег и на людей, спешащих по своим делам.

– Ничего не понимаю, – произнёс он наконец, – мы создали для людей такую интересную игру, вложили в неё воплощение любой мечты, и что в итоге? Они пытаются спрятаться от игры, при этом всё равно в неё играя?

Хопф деликатно промолчал, слушая президента. Внезапно Тэйлор резко развернулся от окна и пристально посмотрел на начальника службы безопасности.

– А скажите, Дастин, мы можем отключить любой аккаунт? И человек больше не сможет зарегистрироваться?

– Мы используем различные системы идентификации пользователей. Это не только банальные логин и пароль, мы отслеживаем IP-адрес, данные браузеров. Нет, чисто теоретически, конечно же, человек сможет зарегистрироваться вновь. Но простой обыватель, слабо знакомый с принципами работы интернета и компьютера, вряд ли с этим справится.

На лице Тэйлора появилась довольная улыбка. Он подошёл к столу, что-то написал на листе бумаги и передал Хопфу:

– Вот этого человека нужно вывести из игры и как можно скорее. Разумеется, никто лишний не должен об этом знать. Вам всё ясно, Хопф?

– Я всё понял, шеф, – тихо произнёс Хопф, по долгу службы сразу поняв, о ком идёт речь и почему Тэйлор был сегодня так взвинчен. – Я могу идти?

Получив в ответ небрежный кивок шефа, начальник службы безопасности отправился выполнять свои прямые обязанности, а Тэйлор, слегка воспрянув духом, решил пойти домой пораньше и отдохнуть. Одеваясь, он предвкушал возвращение дочери к нормальной жизни и то, как она будет объяснять ему своё временное «умопомрачение» от игры. «Лучшей в мире игры!» – подумал Тэйлор и, улыбаясь, закрыл дверь своего кабинета.

***

Особняк, в котором жил Тэйлор, был куплен пять лет назад, когда «Альмалайф» начала приносить гораздо больший доход, чем изначально представлялось её создателю. Игра «Прекрасная жизнь» активно развивалась, и, хоть тогда и сложно было предположить, что она выйдет на лидирующие позиции в мире, доходность стремительно росла. Дом был большим, на двадцать комнат, с участком земли в два гектара. Штат прислуги, без которой обслуживать поместье было бы невозможно, жил в отдельном флигеле. Жена не раз говорила Тэйлору, что такая махина им не нужна, но Джон с детства мечтал о большом комфортном доме. Он оборудовал себе библиотеку, стены которой от пола до потолка были скрыты книжными шкафами со стеклянными дверцами. Сделал бильярдную, тренажёрный зал со столом для настольного тенниса. И всё равно половина комнат пустовала. Разве что одну из них всегда держали в чистоте и порядке для Анжелы, которая гостила у родителей на Рождество и иногда летом.

Тэйлор зашёл в дом и вздохнул. Жена вот уже неделю была в туристической поездке, и ужинать вновь придётся в одиночку. С тех пор, как благосостояние Джона стало это позволять, миссис Тэйлор не реже, чем раз в два-три месяца посещала экзотические страны, отдыхала на островных пляжах, участвовала в африканских сафари. Тэйлору казалось, что она была уже везде, кроме Антарктиды и России. На его вопрос, почему так, жена пояснила, что ей и там, и там было бы слишком холодно.

Передав горничной пальто и шарф, Тэйлор попросил подать ужин в столовую через час, а сам направился в библиотеку выпить стаканчик виски и выкурить сигару.

Джон включил свет и уверенно направился к бару, когда почувствовал, что в библиотеке было что-то не то. На его кресле, за массивным дубовым столом, сидел пожилой человек с седыми волосами и аккуратной бородкой.

– Кто вы? – спросил Тэйлор, немного испугавшись. – Кто вас впустил?

– Я хочу поговорить с вами, Джон, – вежливо, но твёрдо сказал визитёр. – Я хочу поговорить с вами об игре.

Внезапно нахлынувшее раздражение вызвало у Тэйлора мысль, что надо сменить прислугу, и сделать это как можно скорее. Старик улыбнулся и произнёс:

– Не корите прислугу, Джон. Они вряд ли смогли бы меня остановить. И, предвосхищая вашу следующую мысль – о моей фамильярности – сразу отвечу: я намного старше вас, поэтому и позволяю себе обращаться просто по имени. Есть и другие причины, которые вы несомненно поймёте чуть позже.

Джон всё же завершил свой путь к бару и, не поворачиваясь к посетителю, спросил:

– Выпьете что-нибудь?

Тихий смех старика был ему ответом. Впрочем, почти сразу же ответ был дополнен и словами:

– Нет, благодарю вас. Я не употребляю виски. Когда-то любил красное вино, но сейчас такого уже не сыскать…

В голосе визитёра Тэйлору послышалась такая тоска, словно груз лет был намного больше, чем казалось поначалу. Но, несмотря на заинтригованность, он спросил:

– Тогда прошу перейти к сути. Не спрашиваю, как вы сюда попали – с этим я разберусь чуть позже и не исключаю, что буду вынужден привлечь полицию. Но требую ответить, зачем вы пришли? Пару минут назад я услышал, что вы хотите поговорить об игре?

– Да, Джон. Об одной замечательной игре, самой лучшей в мире! Сегодня у вас был не самый лёгкий день. Родная дочь Анжела, которой вы создали все условия для жизни и развития, предпочла существование в виртуальном мире! Представляю, как вам было обидно!

– А вы неплохо осведомлены о жизни моей семьи, – тихо сказал Тэйлор. – Да, мне действительно было обидно!

– Ещё бы! А ещё немало расстройства принесли в душу те, кого вы и ваш начальник службы безопасности Дайсон называете «затворниками»? Ну вот спрашивается, зачем людям, играющим в интересную игру, и вроде бы играть в неё, и в тоже время не пользоваться её возможностями в полную силу?

– Мне кажется, я понял, кто вы! Наверное, вы – представитель одного из моих конкурентов? Я был уверен, что знаю их всех, но на рынке игр так быстро меняются сильные участники!..
Впрочем, учитывая экстравагантность вашего появления, я готов с вами пообщаться и даже дать несколько советов. Но после этого вы уйдёте и больше никогда не появитесь в этом доме. Ясно?

Старик грустно посмотрел на всё больше распаляющегося Тэйлора и покачал головой:

– Нет, Джон. Я не конкурент…

– Тогда зачем вы проникли в мой дом? – уже почти кричал Тэйлор. – Зачем рассуждаете о том, обидно мне или нет, когда игра, которую я создал, вдруг захватила всё внимание моей же дочери? Почему считаете возможным играть в психолога и лезть ко мне в душу?! Кстати, я решил проблему и с «затворниками», и с дочерью! Проблемы разные, но решение – общее.

– Отключить их аккаунты? Да, это бы спасло ситуацию. Ты считаешь, что это этично?

– О да, мистер не-знаю-как-вас-там, очень даже этично! Я создал лучшую в мире игру, а эти странные люди пытаются хитрить, вести свои игры внутри моей! Конечно же, я отключу их аккаунты!

Старик пристально посмотрел на Тэйлора, и тому показалось, что в глубине ярко-синих глаз можно было утонуть. И взгляд оказался совсем не стариковским, а очень даже молодым. И была в нём такая сила, что аж перехватило горло…

– Ты ошибаешься, Джон. Лучшую в мире игру создал я, а не ты. Впрочем, для меня это и не игра вовсе, но так тебе понятнее. И мне тоже обидно, что вы – люди! – предпочитаете моей игре свои так называемые «виртуальные развлечения». И что у некоторых из вас, вроде тебя, хватает наглости создавать игры в игре, а потом, когда этот процесс идёт дальше, вглубь, ещё и возмущаться. Но знаешь, я пришёл к тому же выводу, что и твой сотрудник Дайсон. Пожалуй, объяснять что-либо тебе будет бесполезным. Ты каждый день, проезжая на работу, видишь по правую руку церковь. И ни разу не остановился, и даже не задумался: а может, правила этой игры чуть иные, чем тебе кажется, и именно там с ними можно ознакомиться? Может, стоит зайти и хотя бы поинтересоваться? Ты тот же самый «затворник», точнее главный их идеолог.

Старик встал с кресла, в его руке была элегантная трость, которой он, впрочем, не пользовался. Тэйлор начал осознавать, на что намекает странный визитёр, но это осознание было столь нелепым, непривычным для его жизни, что разум напрочь отвергал догадку.

– С такими «игроками», как ты, моё детище может закончиться быстрее, чем хотелось бы. Но я признателен тебе за то, что помог решить этическую задачу. Были сомнения в том, стоит ли навсегда выводить участников из игры. Однако ты не веришь в меня, не веришь в то, что именно я сотворил жизнь на этой планете, и даже не допускаешь мысли о том, что я – существую. Ты больше не будешь мешать мне. Прощай, Джон.

Бог взмахнул рукой и беззвучно исчез из библиотеки. Тэйлор мучительно цеплялся остатками сознания за реальность, но у него ничего не получилось. Тело основателя и президента «Альмалайф» с глухим стуком упало на персидский ковёр. Его аккаунт был навсегда отключен от лучшей в мире игры – жизни.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале