Ольков С-Дабл Лэнд-75

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Нейон Ти никогда не помышлял о мемуарах. Прошло много лет с тех пор, как он закончил свои межпланетные полёты в качестве агента БМБ и преподавал курсантам Звездолётной Академии курс астронавигации. Он вообще не представлял себе иной роли и не видел для себя иной судьбы, кроме астронавигатора межгалактического звездолёта, но увы… Пришло время, когда возраст его достиг того порога, за которым закрываются двери былых возможностей и открывается новое жизненное пространство, которое одни, перешагнув возрастной порог, заполняют работой над мемуарами для потомков, а другие находят себе иную сферу деятельности. Нейон Ти относился ко второму типу ветеранов и неожиданно для самого себя перешёл на преподавательское поприще, передавая свои знания новому поколению будущих астронавигаторов.

Он читал лекции по науке вождения звездолётов в необъятных просторах космоса. Устремлённые на него из аудитории глаза будущих звёздных капитанов, горящие желанием впитать в себя эту науку, заряжали его энергией и доброй завистью к сидящим перед ним юнцам, у которых всё впереди. В такие минуты Нейон Ти был уверен, что его лекции важней для всех этих отважных курсантов, чем мемуары о его злоключениях в закоулках космоса, больше похожих на вымысел, чем на правду. Хотя частенько на лекциях он отвлекался от темы и приводил примеры из своей практики, когда его умение применить знания в критической ситуации спасало и звездолёт, и жизни людей. При этом он недовольно ловил себя на мысли о том, что учебное занятие из научной плоскости неумолимо переходит в плоскость мемуаров.

Однажды заданный из аудитории вопрос изменил его представления о ценности знаний и о ценности мемуаров для тех, кого он обучал искусству пребывания в космосе. Он не помнил, о чем рассказывал в тот момент, когда из зала раздался вопрос: «А есть ли такая планета в космосе, на которую Вы не хотели бы больше возвращаться?»

В первый момент Нейон Ти не придал значения вопросу и ответил на него общими фразами в том смысле, что во Вселенной есть тысячи планет, куда не хотелось бы возвращаться, поскольку пребывание на них невозможно без принятия мер безопасности, требующих огромных затрат. В ответ на его слова будущие звёздные капитаны дружно закивали головами, наперебой называя из курса планетографии названия планет, непригодных для обитания и так же дружно посмеиваясь над глупым вопросом. Паренёк, задавший вопрос, совсем стушевался, не ожидая такой реакции. Весь его вид говорил о том, что он хотел услышать совсем не такой ответ, и Нейон Ти увидел разочарование в его глазах, приглушенное всеобщими насмешками.

Шло время, а это молчаливое разочарование не давало покоя Нейону Ти. Он снова и снова задавал себе этот детский вопрос и всё больше понимал, что ответ на него должен быть не детский, не тот ответ, который он впопыхах дал и который вызвал разочарование у его автора. Чем чаще он задавал себе этот вопрос, перебирая в памяти свои неземные приключения, тем яснее начинал понимать, что для него в этом вопросе речь идет не о планетах с океанами серной кислоты и атмосферой, разъедающей обшивку любого звездолёта, не о планетах, покрытых клокочущей огненной лавой, извергающей ввысь на сотни километров огненные гейзеры. Это вопрос не о планетах с сероводородной атмосферой, где малейшая искра приводит к взрыву всей планеты и нарушению орбит соседних планет. Это был для него не вопрос о планетах с невиданными тварями, пожирающими друг друга и всё живое. Нет. Он понял, что вопрос курсантика был не такой уж невинный и имел в виду планету иного рода из его полётной практики среди звёзд.

И действительно, все вышеупомянутые планеты опасны и представляют смертельную угрозу для экипажей звездолётов, если тем незнакомы Инструкции Поведения Астронавигатора, позволяющие все опасные факторы свести до уровня рабочих моментов и летать на подобные планеты много раз.

Нейон Ти вспомнил о других планетах – уютных, комфортных, с гостеприимными обитателями, но, несмотря на это, вспоминать о тех планетах не хотелось до сих пор, как до сих пор болезненные чувства у него вызывает малейшее упоминание про У – Морию. Невольное знакомство с этой планетой в самом начале его службы в Бюро Межзвёздной Безопасности едва не стоило ему диплома астронавигатора и должности агента БМБ. До сих пор не хотелось вспоминать про те полгода жизни, когда после возвращения с У – Мории из четырёхлетнего полета, с невыполненным заданием БМБ, его допрашивала Комиссия Звёздных Ревизоров из шестнадцати человек. Допрашивали в твёрдой уверенности, что за полгода допросов он собьётся в своих показаниях и выдаст истинную причину своего фиаско с избирательными бюллетенями, поскольку его официальному рапорту никто не хотел верить. Тогда положению его дел сильно навредили сигналы – радиограммы, которые начали поступать с У – Мории на Землю задолго до его возвращения, спустя какое-то время после его побега со злополучной планеты.

В конечном итоге радиограммы те пагубно сказались на техническом состоянии компьютерного узла связи Земли, что так же вменялось в вину вернувшемуся с позором агенту БМБ. Прямой уликой причастности Нейона Ти к радиосигналам было его имя, с которого начинались все радиограммы. Дальнейшее содержание радиограмм для компьютерного узла связи Земли оказалось недоступным ввиду непереводимости тех выражений, что несли в себе радиосигналы. Содержимого всех банков памяти компьютера космической связи, содержащего лингвистические данные Вселенной, оказалось недостаточным для перевода выражений, отправленных на Землю в адрес Нейона Ти. После его имени компьютер неизменно выдавал одно и то же: …пи…. пи…. пи… пи… с разными интервалами времени, но долго и нудно. В словарном запасе электронных мозгов Земли перевода таких слов не было. Попытки ученых подключить филиалы банков памяти соседних планет привели к выгоранию силовых блоков компьютера космической связи, в результате чего пропала связь Земли с ближним и дальним космосом в течение трех часов. Обвинения в этих бедах тоже обрушились на голову бедняги.

Комиссия полгода добивалась от Нейона Ти расшифровки радиосигналов и признания своей вины в провале референдума на окраине Вселенной, откуда он с позором возвратился. Но Нейону Ти нечего было скрывать. Он упорствовал в своей правде и даже написал рассказ «Последнее задание» о своих приключениях на планете, будучи заключенным под домашний арест и изнывая от безделья и неопределенности своего будущего. Правду его было невозможно доказать по той простой причине, что с У – Мории никто никогда еще не возвращался и официальных каналов связи с ней до сих пор не было, как с заброшенной лабораторией неактуального научного эксперимента.

Неудивительно, что безобидный, казалось бы, вопрос курсантика заставил Нейона Ти невольно вспомнить У – Морию. Но Нейон Ти не мог не признаться себе в том, что У – Мория – это всего лишь планета, о которой не хочется вспоминать, и если в качестве ответа она могла бы удовлетворить автора вопроса, то для него самого всплыл в памяти совсем другой ответ про планету, на которую он никогда бы не хотел больше вернуться. Его не смущал тот факт, что ответ его, будучи озвученным, мог повергнуть в изумление не только слушателей его лекций, но поголовно всех землян, привыкших к звучанию в ушах со всех сторон названия этой планеты в рекламных призывах, к мельканию в глазах названия этой планеты в рекламных роликах, плакатах, туристических проспектах. Название этой планеты словно создавало для землян тот убаюкивающий фон, на котором протекала вся их жизнь, наполненная радостью за тех жителей, что обитают на несравненной планете Дабл Лэнд.

Как и на У – Морию, Нейон Ти попал на Дабл Лэнд не по своей воле или заданию БМБ. Воспоминания о ней укрепили в его душе уверенность, что он нашел ответ и для курсантика, и для себя. Он понял, что никто в галактике не согласится с его ответом, а одними лекциями ничего не объяснишь. Так ему пришлось сесть за мемуары, которые он теперь рассматривал как прививку опыта будущим звёздным капитанам для обретения ими способности на его примере выходить из любых безвыходных ситуаций. Для себя он твёрдо понимал, что на эту планету он бы никогда не хотел вернуться по своей воле. Взявшись за мемуары, он изложил их не от своего имени, а в повествовательной форме, словно кто-то посторонний описывал его приключения, а не читал лекцию о борьбе за живучесть в космосе. И он не мог не рассказать о планете Дабл Лэнд.

Для Нейона Ти и его сверстников еще с курсантских лет в головах твердо засела мысль о том, что Дабл Лэнд – это планета, где сбываются все мечты, потому что и в те давние времена название планеты было у всех на слуху. После Звездолётной Академии он попал на межгалактический звездолёт и надолго расстался с мыслью побывать в столь дивном месте, так как соблазнительная планета находилась в его родной галактике, в самом центре, в отличие от Земли с ее Солнечной системой, расположенной на задворках, на границе с галактикой Млечного Пути. А путь Нейона Ти много лет проходил среди чужих галактических скоплений, где он мог только вспоминать и о Земле, и о родных созвездиях.

После рассмотрения его дела с У- Морией его жизнь изменилась. Ему вернули диплом астронавигатора без права вылета за пределы галактики. Нейон Ти был на два земных года переведен в звёздный каботаж на должность рассыльного БМБ по межпланетным поручениям. Ниже этой была только должность уборщика межзвёздных трасс, которой он избежал лишь потому, что на тот момент она оказалась занятой. Для себя он решил, что легко отделался. Нейон Ти намеревался с пользой провести срок наказания и изучить ближний космос, который до сих пор оставался за кормой его межгалактических лайнеров.

Оказалось, что в родной галактике летать было гораздо сложней, чем в дальнем космосе. Первое время он летал с мокрой спиной, глаза его заливал пот, и руки немели на рычагах управления юрким рассыльным звездолётом с опознавательными знаками БМБ, хотя он, казалось бы, выполнял привычную для себя работу, а не колол дрова.

Одно дело – долгие месяцы плыть на автопилоте в межзвёздном пространстве, надеясь увидеть за вахту хотя бы один встречный борт, и другое дело – космический каботаж. Об автопилоте он и думать забыл в этих местных звёздных коридорах, забитых потоками звездолётов всех мастей. Постоянно приходилось маневрировать и держать скорость общего потока, тормозить, включать поворотники и получать в ответ на свои запоздалые маневры мигание прожекторов от встречных и рёв клаксонов задних звездолётов. «Сам дурак!» — только и успевал в такие минуты крикнуть в ответ самому себе Нейон Ти, облегчая душу.

Как оказалось, и в таких условиях Дабл Лэнд не стала для него доступней. С давних пор планеты галактики гордились тем, что среди них есть планета, о которой трезвонят рекламные призывы по всей Вселенной. В тех уголках галактики, где он успел побывать в новой должности, везде он видел над многими планетами голографические рекламные афиши огромных размеров с информацией и видеороликами о замечательной планете Дабл Лэнд. Жители тех планет, всего лишь подняв голову вверх в любое время их суток, а заодно и пассажиры пролетавших мимо планеты звездолётов, лишь глянув в иллюминатор, могли любоваться красотами Дабл Лэнда и читать о тех благах, которыми богата несравненная планета. Огромные голографические плакаты, переливаясь всеми красками, были видны и с планет, и далеко из космоса. Информация об этой планете лезла в глаза, казалось бы, из всех уголков галактики, и не случайно радость за её жителей невольно заполняла сердца и, разнообразных форм, головы обитателей галактики. Ложкой дегтя в бочке таких радостных чувств служил тот факт, что планета была закрыта для обитателей галактики, в которой она находилась. Нейон Ти узнал об этом после многих лет мечтаний о посещении неземного рая.

Рекламные звездолёты Дабл Лэнд, подобно древним коммивояжерам, назойливыми мухами сновали среди планет, помечая их своими филиалами, украшенными вывесками: НА ДАБЛ ЛЭНД ВСЕ МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ! Но стоило кому-нибудь обратиться в агентство с просьбой о гостевой визе на планету, как ему тут же вежливо отказывали под тем предлогом, что экологический контроль планеты строго следит за её сохранностью и не допускает перенаселённости, в связи с чем доступ на планету временно закрыт. Вслед за отказом следовало выражение радости за обитателей галактики, которые беспрепятственно и в любую минуту могут любоваться прелестями Дабл Лэнд прямо со своих планет или с туристической орбиты несравненной планеты.

       Столкнулся с таким ответом и Нейон Ти, пристыковавшись однажды к одной из дрейфующих рекламных контор. Получив вежливый отказ и бесплатный буклет с красочными видами планеты, Нейон Ти пытался недоумевать:

— Ведь я сам видел, да и все видят это – как на Дабл Лэнд беспрестанно опускаются и опускаются звездолёты. Я такие водил в межгалактические рейсы. Они огромны и больше похожи на грузовые, чем на туристические. Как же так?!

В ответ вежливый клерк нежным взглядом обласкал неудавшегося туриста и вежливым тоном ответил:  — Вы совершенно правы, молодой человек. У нашей планеты огромные связи с внешним миром, который простирается за границей галактики, обитателями которой мы с Вами, молодой человек, имеем радость быть. Да. И благодаря этим связям наша Альфа-галактика известна далеко во Вселенной. Или Вы после ваших полетов не подтвердите мои слова? – он вежливо искоса глянул на Нейона, и вся его поза при этом выражала Вежливость с большой буквы. Нейон Ти машинально кивнул головой в знак согласия. Действительно, во многих галактиках он сталкивался с упоминаниями о планете Дабл Лэнд и ловил на себе завистливые взгляды аборигенов, когда выяснялось, что он из галактики со сказочной планетой. Что он мог им отвечать тогда на один и тот же вопрос: «Ну как там?!» Не мог он их разочаровать и неизменно отвечал, надув щеки: «Ещё бы! Там о – го – го!» И за такой ответ его с завистью похлопывали по плечу, побывавшего там, где «о – го – го!»

А сейчас Нейон Ти держал в руках разноцветный буклет и смотрел на него как на фантик мечты многих лет жизни. До него никак не доходил тот факт, что вон там, за иллюминатором рекламной конторы переливается в лучах своего солнца его мечта, которая превратилась вот в этот маленький буклетик. У него и так в звездолёте все панели и переборки облеплены магнитиками и плакатами с видами планеты. Он невежливо бросил на стол клерку его подарок и покинул контору, как будто расстался с мечтой. Но у него не получилось так просто избавиться от неё.

Дабл Лэнд находилась в центре галактики. На пересечении межпланетных путей она столбом торчала посреди дороги для всех звездолётов, которым приходилось огибать её на своем курсе с одной окраины до другой. Полёты вокруг планеты усугубляли два момента. Во –первых, для предотвращения несанкционированных проникновений на планету она была окружена силовым полем, которое при своей невидимости было непреодолимой преградой для звездолётов. Они увязали в нем как в густом клее. Силовое поле глушило электронику, двигатели останавливались, звездолёт терял скорость, останавливался, и поле выталкивало корабль в окружающее пространство, где электроника вновь начинала работать и включала двигатели на рабочий режим. Была и вторая проблема для звездолётов. Высоко над силовым полем, на десятки километров ввысь и в стороны пространство вокруг планеты было перегорожено огромными электромагнитными экранами, которые не просто переливались подобно северному сиянию Земли, а несли в себе картины жизни на Дабл Лэнд. Картины эти завораживали как жителей соседних планет, так и экипажи звездолётов. Экраны доставляли огромные неудобства для полётов в стесненных условиях межпланетных путей сообщения и не раз были причиной крупных аварий звездолётов, чьи экипажи, забыв об управлении кораблем, глазели на экраны с притягательной красотой недоступной Дабл Лэнд. Звездолётная Инспекция никак не могла улучшить ситуацию и лишь вела статистику аварий вокруг планеты, развесив на звёздных трассах вдоль экранов предупреждающие плакаты для экипажей звездолётов.

 Да еще эти межгалактические монстры, прибывающие и убывающие с Дабл Лэнд. Для них был отведён отдельный сектор над планетой, где в силовом поле имелся люк для пропуска гигантских лайнеров, охранявшийся звездокарами.

Потребовалось время, чтобы Нейон Ти научился с ловкостью звездотаксиста лавировать мимо огромных экранов и потребовалось время, чтобы он приучил себя не глазеть завороженно в сторону экранных красот, кричащих яркими красками на сотни километров. В буднях рассыльного БМБ у него появились на межпланетных трассах любимые стоянки, где можно было вкусно закусить, приятно отдохнуть, удачно обменять магнитики на холодильник, послушать веселый треп звездотаксистов – этих асов местных звёздных путей. Они любили приговаривать: «Сколько ни летай по трассам, всё равно – не ты, так в тебя влетит какой — нибудь чайник – звездолётчик». Словно в подтверждение поговорки нашелся такой «чайник» и на звездолёт Нейона Ти. Если бы не это, не бывать бы ему никогда на Дабл Лэнд.

Произошло всё неожиданно в тот момент, когда он пролетал мимо очередной огромной электронной афиши и его внимание и усилия были заняты маневрированием вдоль экрана. Грузовой звездолёт влетел на трассу наперерез общему потоку и шел прямо на экран. Видимо, экипаж его не замечал ничего вокруг, впервые попав под чарующее влияние ярких красок экрана. Звездолёты шарахнулись с трассы врассыпную и вся сила удара пришлась на корабль Нейона Ти, оказавшийся в ненужное время в ненужном месте. Масса грузовика была такова, что звездолёт Нейона отбросило с трассы прочь, в сторону экрана, на который он начал падать. Рули заклинило, двигатели от страшного удара захлебнулись собственной тягой и заглохли. Корабль неуправляемой болванкой полетел в, стремительно приближающийся, экран. Уже не было многообразия цветов, а был впереди один желтый цвет, в который падал звездолёт Нейона Ти.

Нейон Ти не представлял силы электромагнитного поля и просто закрыл глаза прежде, чем войти в него и не имея другой возможности хоть как – то облегчить свою участь, но и с закрытыми глазами он видел желтый цвет. Вдруг резко потемнело. Он открыл глаза, успев подумать, что это конец, но темно было в кабине, а снаружи желтизна стремительно бледнела, словно угасала. На панели управления не горел ни один индикатор, ни одно табло, стоял запах горелой проводки. Электронные мозги звездолёта выгорели, и теперь Нейон падал на планету в пустой бочке, недавно бывшей звездолётом крейсерского класса. Скорость падения нарастала, и снизу стремительно приближалась планета его мечты.

—  Поле! Силовое поле! — вдруг вспомнил Нейон Ти. —  Дальше него я не пройду!

Вдруг он увидел снаружи растущий в размерах указатель силового поля – восклицательный знак в красном треугольнике. Нейон Ти вцепился в кресло и снова закрыл глаза, чувствуя, как вместе с кораблем кувыркается в своем падении. Время шло, а падение не прекращалось и он, открыв глаза, не увидел спасительного треугольника там, внизу, куда падал. Внизу была поверхность планеты, очертания которой становились всё отчётливей. Ему некогда было думать. Нейон Ти резко рванул, изо всех сил, так, что хрустнул плечевой сустав, рычаг катапульты, нащупав его на кресле, внизу. Катапульта была механической и не зависела ни от электроники, ни от электропривода, рассчитанная только на наличие мощной пружины и человеческого усилия. Сочетание этих двух факторов спасло ему жизнь, потому что обшивка звездолёта уже начала гореть в атмосфере планеты. Рычаг захлопнул капсулу вокруг кресла и высвободил пружину, выбросившую капсулу из кабины горящего звездолёта. На этот раз он не успел закрыть глаза. От перегрузки в них потемнело и он потерял сознание.

Дабл Лэнд! Нейон Ти никак не мог понять, ни сразу, ни в последствии – то ли эти два слова, откуда – то изнутри, тюкнули его в голову, и он проснулся, то ли первое, что пришло ему в очнувшуюся голову, были два эти слова. Так или иначе. В голове его пульсировало, словно кровь в висках: «Дабл Лэнд! Дабл Лэнд!» Еще не осознав, что остался жив, он осознал, что находится на планете Дабл Лэнд и открыл глаза. Перед глазами была серая пелена. Купол парашюта накрыл его вместе с креслом, под которым что – то неприятно булькало. Нейон Ти опустил голову вниз и увидел только свои колени над поверхностью черной жижи, окружавшей его пилотское кресло. Он поболтал ногами. Ноги были целы, и он почувствовал, что жижа была плотной и вязкой. При этом каждое движение вызывало боль. Он ощущал свое тело словно комок боли, отбивавший всякое желание шевелиться. Он откинулся на спинку кресла и расслабился. Думать было не больно. Мысли не путались, но в голове шумело.

— Почему я прошёл через силовое поле?! Видимо, это поле реагирует на электромагнитные волны, создаваемые работой звездолётных двигателей. Мой звездолёт падал как болванка, с заглохшими двигателями и поле защиты не среагировало ни на двигатели, ни на электронику, которая выгорела при падении через экран. Да уж, все гениальное – в простоте, — вспомнилась ему древняя поговорка. Звездолёт его сгорел в атмосфере как обычный метеорит. Если с судьбой звездолёта все было ясно, то своё будущее он никак себе не представлял и снова потерял сознание.

Очнувшись, он с радостью почувствовал, что мышцы, сдавленные перегрузками катапультирования, расслабились, и боль отпустила. Вокруг по-прежнему была серая пелена, а внизу он уже по пояс сидел в чёрной жиже, но скафандр поддерживал постоянную температуру, и Нейон Ти не ощущал ни сырости, ни холода. Он отстегнул ремни от пилотского кресла, с трудом, поочередно, выдернул ноги из жижи и встал на кресло, после чего стропорезом начал кромсать купол парашюта, стремясь выбраться туда, наружу. Под лезвием стропореза купол с громким треском распахнулся огромными лепестками в разные стороны. Нейон Ти, стоя на кресле, вместо долгожданных заветных красот Дабл Лэнд увидел вокруг поросшую редкой зеленью черную жижу, которую на Земле назвали бы обычным болотом.

—  Похоже, что не через парадный вход я попал на планету, где сбываются мечты согласно рекламным роликам, в которых я не видел таких пейзажей, — вспомнил он про свои магнитики в звездолёте. Сознание его, с юных лет пропитанное восторгами безудержной рекламы, отказывалось воспринимать действительность, черной жижей измазавшей мечту его жизни, его сверстников. Но из действительности этой надо было как – то выбираться. Оказалось, что он вместе с креслом упал на краю болота, и ему не пришлось долго выбираться на берег по колено в чавкающей грязи. Скудная растительность вокруг была приятного зелёного цвета. На берег он пробрался через густые камыши и оказался на прибрежной лужайке. Вокруг лежали Дабллэндовские просторы без малейших намеков на красочные пейзажи. Лужайка переходила в серое поле, за которым виднелось подобие рощицы. Нейон Ти с удовольствием вытянулся на лужайке. Местное солнце склонялось к горизонту, но вокруг было светло как в полдень. Он вспомнил, что у Дабл Лэнда два солнца и в противоположной стороне от заходящего солнца увидел второй солнечный диск, затрудняясь определить какое из них- искусственное. Он проглотил таблетки, утоляющие голод и жажду, почувствовав, как силы возвращаются к нему, а вместе с ними и желание действовать.

Ноги сами понесли его в сторону видневшейся рощицы. Он шел и шел, а она всё не приближалась. Второе солнце было высоко, когда он наконец достиг её. В роще росли деревья, напоминавшие яблони с развесистыми густыми кронами, покрытыми узкими зелёными листочками, но плодов на них не было, как не было и никакой тени, несмотря на густые кроны. Пейзаж никак не напоминал экзотические пальмы и гигантские баобабы с рекламных роликов, на которых бродили стайки невиданных животных. Всё выглядело невзрачно и уныло, несмотря на солнечный день. Нейон Ти недоумевал.

 Солнце светило ярко, но не обжигало и идти было комфортно. Он был без шлема, хотя оставался в скафандре. Нейон Ти подкрепился таблетками, но это не помогло одним махом преодолеть густую рощу, и он уснул в ней, выбившись из сил. Когда он проснулся, одно из светил было высоко. Он то ли позавтракал, то ли пообедал таблетками и отправился дальше, начиная опасаться, что роща тянется по всей планете. Вдруг роща внезапно кончилась, и Нейон Ти оказался на окраине поселения – слишком маленького для города, но непохожего на деревню своими дорогами и высотными домами. Один из домов был совсем рядом с рощей, и Нейон Ти мог его рассмотреть. Нет, он не походил на дом фешенебельного района с рекламного плаката. Это был длинный пятиэтажный дом с несколькими подъездами. Его серые стены давно забыли, что такое штукатурка и никак не могли радовать глаз. Балконов было мало, и все они были заставлены всяким хламом или увешаны веревками с висящими на них тряпками. Вход в подъезды закрывали железные двери, которые, если их покрасить, выглядели бы похожими на двери. Они словно говорили своим видом: «Это еще что! Вы пожалеете, если откроете нас, потому что услышите наш скрип!» Двери подъездов были обращены в сторону рощи, а между домом и рощей располагалась площадка со скамейками и скамеечками. Тут и там виднелись какие –то конструкции и обломки мелких конструкций непонятного назначения. Было видно, что когда–то они были окрашены и что их очень активно использовали непонятно для чего, но в настоящее время от всех этих конструкций остались одни торчащие пеньки. От дома шла дорога с твердым покрытием, вдоль которой громоздилось множество разновысотных домов, образуя улицы и кварталы. Картина эта не радовала разнообразием, поскольку все дома сливались в одно серое пятно с многочисленными оттенками.

И – о, чудо! Наконец Нейон Ти увидел живых существ на планете. Он нетерпеливо направился к ним. Опрятного вида сухонький старичок сидел на одной из скамеек спиной к нему и наблюдал за тем, как малыш бегает по площадке и таскает за собой на веревочке пустую жестяную банку. Он успел ещё заметить, что сбоку от дома возле площадки стоял огромный, чуть ниже дома, плоский экран и сверкал яркими красками рекламных сюжетов о жизни на Дабл Лэнд, знакомых всей галактике. Старичок сидел боком к экрану и, казалось, не обращал на него внимания. Нейон подошел и присел на скамеечку рядом со старичком, опасаясь испугать его своим видом, но старичок лишь мельком глянул на него и продолжал следить за малышом. Тогда Нейон Ти решил начать разговор, уверенный в том, его речь уж точно напугает старичка.

— Скажите,- начал он. —  А Вас не пугает мой внешний вид? – он сделал жест в сторону скафандра. Неожиданно старичок на чистом земном языке ответил:

— Чего я должен испугаться? У Вас одна голова, два уха – все как у людей. Ну а костюмов я всяких видывал. К нам со всей галактики привозят. Я и не такое видел в наших магазинах.

Старичок ухмыльнулся растерявшемуся от его слов незнакомцу.

—  Это не костюм,- быстро взял себя в руки Нейон Ти. —  Это скафандр звездолётчика. Я рассыльный БМБ по галактике и мой звездолёт потерпел аварию. Он сгорел в атмосфере, а мне удалось спастись.  Я должен связаться с Землей, запросить помощь. Но старичок не дослушал его:

— Не говорите глупостей, молодой человек! — почему–то вспылил он. —  Никто не может попасть к нам на планету из космоса! Я сам участвовал в создании силовой защиты Дабл Лэнд. С тех давних пор никто не мог проникнуть к нам из галактики, — гордо закончил он.

— Должен Вас огорчить,- возразил Нейон Ти. —  Ваша защита оказалась очень ненадежной и я убедился в этом на своем горьком опыте, в результате которого я здесь, перед Вами.

 Нейон рассказал старичку историю своего появления на скамейке, лишившую старичка спокойствия. Он забыл про малыша, вскочил со скамейки и начал ходить вокруг нее, бормоча:

— Это все он! Брикс! Это он приказал ввести её в работу! Я говорил в своё время, что защита испытана не в полном объёме! Но её включили и она столько лет не давала ни одного сбоя в работе. И вот такой провал! Наша планета уязвима! Это немыслимо! Это катастрофа планетарного масштаба! Ты, молодой человек, должен остаться здесь с этой тайной навсегда!

Нейон Ти с удивлением следил за его реакцией, но не только он один. Малыш подбежал к старичку со своей банкой на веревочке:

— Дедушка! Ты куда? — залепетал он испуганно. От его слов старичок враз успокоился и вернулся на скамейку:

— Нет – нет, малыш, я никуда, я здесь. Иди еще погуляй.

Малыш убежал, гремя банкой, а Нейон Ти спросил, кивая на малыша:

—  Так это он играет? А я думал он хочет банку в мусор выбросить.

Старичок посмотрел на него долгим взглядом, изучая скафандр, и ответил:

— Да, теперь я вижу, что ты чужепланетянин и по скафандру твоему, и по словам твоим. Я живу на Дабл Лэнде третью сотню лет и не видел ни одного чужепланетянина. Этого не должно быть, но вот ты сидишь передо мной и мир не перевернулся. Чудеса!

— Вы не представляете как Я удивлен тому, что я здесь! Название вашей планеты известно на всех планетах галактики и за ее пределами. Рекламой Дабл Лэнд увешаны все планеты. Я с детства, как и все земляне, мечтал посетить вашу планету, где сбываются мечты и завидовал вам, живущим на ней.

 Чем дальше Нейон говорил, тем светлей становилось лицо старичка и тем шире оно расплывалось в улыбке:

—  Да, чужепланетянин, ты меня порадовал своими словами. Вся наша жизнь здесь посвящена тому, чтобы слава о нашей планете гремела во всей Вселенной.

Он устремил глаза ввысь.  Они блестели:

—  Ведь я помню то время, когда мы окружили планету не только защитой, но и экранами. Вы видели их, молодой человек? — он гордо глянул на Нейона.

—  Еще бы,- ответил тот. —  Их видно из всех уголков галактики. Из – за них я и попал сюда.

 Старичок снова вскочил со скамейки:

—  Экраны – это гордость, это слава нашей планеты! Мы добились того, что планета наша на виду и на слуху у всей Вселенной! Да! Правда, в свое время размах планов нашего правительства оказался обширней возможностей планеты, — он замялся, махнул рукой и продолжал:

—  Электромагнитные экраны вокруг планеты требуют огромного количества энергии, гораздо большего, чем ожидалось. Энергии стало не хватать на планете. Но и тут нашли выход. Зачем нам тратить на планете энергию, если у нас два солнца и не бывает ночной тьмы? Второе солнце у нас получилось нечаянно. Когда запускали первый экран, то один практикант перепутал «плюс» с «минусом» и включил ускоритель магнитного поля для растягивания экрана, а в результате короткого замыкания у нас вместо поля получился плазменный шар, да с тех пор так и крутится вокруг планеты. Удачно получилось, — хихикнул он. —  Иначе сидели бы мы на планете по ночам без света, любуясь экранами. Практиканта того выгнали, а на искусственном солнце защитили десять диссертаций.

Нейон Ти не ожидал услышать ничего подобного в своих мечтах о планете Дабл Лэнд, но слова старика невольно заряжали его оптимизмом и гордостью за планету.

—  Вы знаете,- начал он осторожно, пытаясь опустить старичка из глобальных воспоминаний на твердую почву реальности. —  Я не пойму, зачем Ваш малыш таскает за собой эту банку?

— Вот я и говорю, что ты- чужепланетянин, — снова сел на скамейку старичок. —  Ты не понимаешь элементарных вещей. Мой внук вышел поиграть на улице. Это для тебя банка, а для него это игрушка, и она ему нравится, даже не пытайся отнять. У нас на планете с младенческих лет мало нужно для счастья, потому что нет большего счастья, чем процветание планеты и ее слава на всю галактику, молодой чужепланетянин! Поэтому внук мой Тино счастлив и рад своей игрушке – так считаю и я, и его родители.

Нейон Ти слушал и не хотел верить во всю эту белиберду.

—  А где же его родители?- спросил он первое, что в замешательстве пришло ему на ум.

—  Родители его, как и прочая молодежь, трудятся на заводе. Раньше, до того, как наше правительство сделало планету знаменитой на всю галактику, у нас было множество заводов, производивших всевозможные товары. Но уже давно слава нашей планеты принесла нам огромные связи во Вселенной и все необходимое нам доставляют межгалактические лайнеры. Магазины наши забиты товарами со всей Вселенной и на планете царит изобилие всего, что только можно себе представить. Чтобы мы ещё больше гордились своей жизнью, правительство не поскупилось и во дворах домов установило экраны, подобно орбитальным, но меньших размеров, которые круглые сутки, в дневные и ночные часы, показывают картины нашего процветания и красоты нашей жизни. Ты можешь в нашем дворе смотреть такой экран и радоваться за нас, чужепланетянин!

В подтверждение его слов огромный экран во дворе переливался яркими красками. Слов у Нейона Ти не было. А старичок продолжал:

—   Товаров у нас теперь хватает и никто их не производит, так же, как и продукты. Заводы стали не нужны, их осталось немного. При каждом городе оставили по одному заводу, и они выпускают одинаковую продукцию — огромные железные балки. Только я сам не знаю, и никто не знает, — пожал он плечами. — Зачем и куда требуется столько огромных железяк?! На каждом заводе висит огромный плакат: УКРЕПИМ НАШУ ПЛАНЕТУ!

Старичок вздохнул:

—   Потому ты и не видишь вокруг никого, что молодежь на заводе трудится, старшие дети в обучальнях, где их грамоте учат, младшие дети – в растильнях, где их ходить учат, старики в старильнях старятся и из окон любуются изобилием планеты. Меня вот к внуку домой отпустили. Тот приболел, так врачи с ним гулять прописали. Больницы у нас закрыли вместе с заводами, и врачи считают главным лекарством от всех болезней прогулки под экранами. Видишь, как он весело бегает? Мы гордимся нашей медициной, чужепланетянин! — казалось, старичок устал от своей речи.

—  Как вы определяете время работы и отдыха, если у вас постоянно светло? — не выдержал Нейон Ти, которого распирало от вопросов.

— Очень даже просто, — старичок показал часы на своей руке.  Половина циферблата была белого цвета, а вторая половина – черная.

— Светлый сектор часов — это день, а темный сектор — это ночь, — он снял часы и протянул Нейону:

—  Возьми, чужепланетянин, без них ты не сможешь жить на нашей планете.

Нейон часы взял, а в ответ подарил свой складной стропорез:

—  Это от меня подарок с далекой Земли. А жить я у вас не собираюсь, — ответил он скорее из чувства противоречия, нежели из чувства уверенности, что когда – нибудь покинет эту планету. В голове мелькнула мысль о межгалактических лайнерах, и он неожиданно улыбнулся, что не ускользнуло от внимания старичка:

— Это хорошо, что ты улыбаешься. Ты можешь гордиться, что попал на Дабл Лэнд! Любой обитатель галактики хотел бы быть на твоем месте, любуясь рекламой нашей планеты, но им это не дано, так же как тебе не дано никогда похвалиться тем, что ты побывал здесь, на планете мечты. Я хотел бы знать имя первого посетителя планеты, ведь оно войдёт в нашу историю, — закончил он торжественным тоном. При этом жутко обрадовался подарку:

— Ого! Да это древняя сталь! У нас все железное идет в металлолом, собирается по всей планете и переплавляется в болванки, поэтому не каждый может позволить себе вещь из металла. Так что- игрушка моего внука — весьма ценная вещь! — важно добавил он, пряча подарок в карман.

 Нейон Ти представился. Оказалось, что старичка зовут Бугель, что сына старичка зовут Крюйс, и он на огромном грузовике возит в ночное время железные болванки с завода куда – то в сторону ракетодрома, а сейчас его сын отдыхал дома перед рейсом. Нейон Ти не успел расспросить про ракетодром. Бугель устал от своей словоохотливости и встал со скамейки, вспомнив, что время лечебной прогулки внука истекло. При этом Бугель успел еще сказать, что сын его гордится своей работой и гордится тем, что у них с женой, работающей на заводе, каждый месяц высчитывают из зарплаты на содержание растильни и обучальни, из которых они вышли, на содержание старильни, в которую они попадут, на пополнение энергозапасов планеты, истощенных орбитальными рекламными экранами. Он вместе с ними гордился, что они вносят свой вклад в галактическую славу планеты. Старичок позвал внука и похлопал на прощание Нейона по плечу:

—  Ну вот, чужепланетянин, я пошел, а ты привыкай к нашей жизни, сиди и смотри на экран, любуйся. Скоро ты будешь гордиться всем этим, как мы.

Он повел внука домой, не замечая ни обшарпанных стен, ни грязных балконов, ни ржавых дверей. Стоявшиий во дворе экран заливал все вокруг яркими красками, несмотря на солнечный день. Бугель с внуком скрылся за дверью второго подъезда, которая жутким скрипом выразила недовольство тем, что её побеспокоили.

Нейон Ти не собирался смотреть на экран. Он сидел и ждал приближения стрелки часов к чёрному сектору. Спасительные таблетки помогли скрасить ожидание. Он не ошибся в своих ожиданиях. Сын оказался похожим на отца и в его чертах уже проглядывались признаки сухонького старичка, когда он выходил из подъезда под скрежет потревоженной двери. В один миг Нейон Ти оказался перед ним и сразу начал:

— Ты Крюйс? Мне нужна твоя помощь. Помоги мне добраться до космодрома. Мне необходимо быть там.

Видимо, отец рассказал сыну о встрече, и он с интересом разглядывал настойчивого незнакомца, почти ровесника, следовавшего за ним по пятам. По походке Крюйса и его движениям было видно, что он больше привык слушать в своих дальних рейсах, чем говорить, ничем не отличаясь от дальнобойщиков любого уголка галактики.

— Да, — кивнул он головой. —  Мне отец говорил. Я отвезу тебя туда, даже если бы ты этого не хотел. Отец приказал сдать тебя представителям власти, ведь доступ к ним имеется только там.

 Для Нейона ключевым словом было «космодром», а все остальное он пропустил мимо ушей. Для него главное было добраться до звёздных ворот планеты, и он с радостью последовал за неторопливым Крюйсом.

Они обогнули дом и пошли по широкой ровной дороге мимо скопления жилых домов. Идти пришлось недолго, потому что дома скоро остались позади, а впереди оказалась обширная площадь с возвышавшимся на ней ангаром. Ангар был огромен. Несколько его высоких ворот были обращены к площади. Крюйс молчал всю дорогу. Так же молча он достал из кармана какой – то брелок, нажал на него и одни из ворот бесшумно открылись, ничем не напоминая в своём поведении двери подъезда. После второго нажатия брелка из ворот выплыла, нет, Нейон ясно видел, что она не вылетела, не выехала, а именно выплыла – настолько бесшумным и плавным было это действо. Тем более, что платформа была без колёс. Длиной она была метров тридцать и на обоих концах имела по кабине в виде прозрачного круглого колпака. Нажатием брелка Крюйс открыл одну из кабин, колпак которой откинулся вверх и Нейон Ти вслед за Крюйсом поднялся по вертикальному трапу наверх. В кабине было два места, но руля никакого не было. Крюйс уселся в кресло, кивнув Нейону на оставшееся свободным место.

Как только они заняли свои места, колпак бесшумно опустился. Крюйс достал откуда – то из – под кресла квадратный пульт с кнопками и рычажками, похожий на джойстик. Платформа вдруг плавно тронулась с места, и они поплыли вперед, по дороге. Крюйс неожиданно нарушил молчание, почувствовав себя в родной стихии кабины:

—  Сначала едем на завод, загрузимся и — на космодром. Вообще–то, до космодрома там еще далеко. Нам на шахту надо, груз сдать. Там и груз, и тебя примут – это не мое дело, — глянул он на Нейона Ти, словно проверяя сохранность своего груза.

Неужели тебе совсем неинтересно откуда я прибыл? — не выдержал Нейон Ти.

—  Мое дело – возить груз, болванки эти, а остальное – не мое дело. Попал к нам на планету – живи и радуйся, — голос Крюйса, в отличие от отца, не выражал ни восторга, ни гордости.

— Слушай, — перевел разговор Нейон Ти, — А зачем вам такие дороги хорошие, если вы по ним без колес ездите?

Но Крюйса и этот вопрос не оживил:

— Это не дорога вовсе. Это, типа, обмотка такая. Она, типа, создает поле, электромагнитное, и в этом поле, значит, грузовик и плывет. Да мне это и не надо знать, — решительно закончил он. — Не мое это дело. Мое дело – болванки возить. Ты отца моего спроси.  Он тебе всё объяснит, как дорога эта работает. Они тут в своё время всё устроили на планете, и правительство прославило её во всех мирах. Теперь мы живём и пользуемся, — в голосе послышались нотки гордости. —  Благодать. Выйдешь во двор, посмотришь на экран, на всю красоту нашу, и ты не поверишь, ничего больше не хочется. Так здорово кругом! И зачем мне знать про эту дорогу? — с усмешкой посмотрел он в сторону чужепланетянина. Логика его была железной, подобно болванкам, которые он возил, и Нейон понял, что все его вопросы перед ней бессильны. Спрашивать расхотелось.

Завод оказался недалеко, но на проходной их высадили из кабины и не пустили за ворота, словно там производили секретные истребители звездолётов, а не железные болванки. Им пришлось ждать, пока платформу загрузят. Когда она выплыла обратно, стрелка часов переползла на чёрный сектор. Между кабинами громоздилась на платформе огромная плоская балка, вид которой не вызывал никаких мыслей по поводу её предназначения. Из ворот платформа вышла задним ходом и Крюйс полез садиться в кабину, которая была задней по дороге на завод. Когда Нейон Ти вслед за ним забрался на платформу, он успел разглядеть, что на концах балки было по два отверстия, куда свободно можно было бы просунуть руку, но такого желания не могло возникнуть по той причине, что балка ещё даже не остыла. От неё веяло жаром как от гигантского пирога с запахом остывающего железа. А к заводу подплывали все новые и новые платформы, выстраиваясь в вереницу у ворот.

 Когда платформа тронулась, Нейон опять не вытерпел:

— Кому может понадобиться такая балка, да еще в таких количествах?!

— Этого никто не знает, не наше это дело, — Крюйс пожал плечами. — Наше дело – возить их. Значит, это надо для блага планеты, если возим.

Крюйс сидел, откинувшись в кресле, с джойстиком в руке. Платформа шла плавно, словно не чувствуя на себе огромного груза. В задней кабине между ними оказался плоский экран, который сразу ожил, как только платформа тронулась. Экран сиял: вид ярких пейзажей, красочных нарядов, богато накрытых столов, нарядных детишек скрашивал проплывавшую по сторонам серую местность, на которой ничто не привлекало глаз.

Нейон Ти видел, как Крюйс оцепенело уставился в экран и смотрел на яркие картинки, будто видел всё впервые. Стрелка часов медленно ползла по чёрному сектору, напоминая о том, что на планете ночь, а они всё плыли и плыли вперед. По дороге попалось несколько поселений из обветшалых заброшенных домишек, перед которыми торчали указатели со сбитыми с них названиями.

— Здесь давно никто не живет, — подал голос Крюйс, не отрывая глаз от экрана. — Все теперь в городах живут. Там есть экраны, там красивая жизнь, — как младенцу растолковывал он.

 Когда стрелка достигла середины черного сектора, платформа остановилась перед воротами в бесконечном, насколько видел глаз, заборе.

—  Вот и шахта, — Крюйс выдавал слова малыми порциями, как драгоценные камни.

— Наверное, не потому, что они ценные, а потому, что их очень мало, — мелькнуло в голове Нейона Ти, уставшего не от езды, а от молчания.

Вопреки ожиданиям, их не высадили, и платформа проплыла под аркой ворот. Крюйс опять нарушил молчание:

— Вот и все. Теперь наши пути расходятся: болванка – в шахту, я – в обратную дорогу и спать, а ты – куда надо, туда и попадешь, это не мое дело.

 Он открыл колпак кабины, и они спустились с платформы. Внизу их уже ждали, вернее, ждали Нейона Ти, судя по тому, как двое одетых в серые комбинезоны, похожие на легкие звездолётные скафандры, прошли мимо Крюйса и вежливо предложили Нейону Ти проследовать за ними. Он понял, что его визит на космодром откладывается и сел с ними в серебристый аппарат без крыльев, без пропеллеров или винтов, без выпирающих в стороны форм, скрывающих мощные двигатели. Аппарат бесшумно взмыл ввысь, и Нейон Ти увидел сверху, что забор огораживал огромную пустую территорию, на которой возвышался один высокий навес. Он увидел, как платформа вошла под навес и стала опускаться вниз, увидел невдалеке от навеса Крюйса, поджидавшего платформу, увидел вереницы платформ за воротами. Аппарат всё поднимался вверх, и у горизонта Нейон Ти наконец увидел сверкающие на солнце, устремленные в небо, силуэты межгалактических звездолётов. Расстояние уменьшило их размеры до толщины пальца. Он понял, что взглядом до них было добраться реальней, чем ногами. Аппарат, словно читая его мысли, сделал вираж и полетел в сторону желанных силуэтов.

Время шло и могло показаться, что аппарат просто висит в воздухе, но очертания звездолётов приближались, вырастая на глазах. Нейон Ти понимал, что бессмысленно на них искать глазами опознавательные знаки Земли. Лайнеры были из далеких чужих галактик и не походили на изящные туристические лайнеры со смотровыми иллюминаторами и площадками для прогулок в открытом космосе. Нет, это были межгалактические грузовики – тяжеловозы, какие мог принимать не всякий космопорт из – за их размеров. Бросился в глаза тот факт, что все это были танкеры – звездолёты для наливных грузов. Даже издалека было видно, что они опутаны гибкими трубопроводами для закачки их грузовых цистерн. Космодром оказался большой, гораздо больше тех, что имели планеты такого класса и Нейон Ти, прильнув к прозрачному корпусу аппарата, насчитал пять звездолётов, отстоявших друг от друга на большом расстоянии. Не на каждой планете можно было увидеть враз столько межгалактических гостей.

Своих спутников он не пытался ни о чем спрашивать. Лица их плотно облегал шлем- капюшон, и Нейон Ти вообще сомневался, что у них есть рот. Поэтому для него была безответной загадка пребывание танкеров на Дабл Лэнд. Когда стало казаться, что до космодрома уже можно было дойти пешком, аппарат сделал крутой вираж и резко пошел на снижение, не снижая скорости, от чего их полёт стал похож на падение. Спутники его сохраняли спокойствие, и ему ничего не оставалось делать, кроме как брать с них пример. Когда показалось, что они неизбежно врежутся в планету, аппарат на всём ходу влетел внутрь высокого холма через неприметную с высоты пещеру или тоннель и не снижая скорости помчался по подземному коридору. Под землей Нейон Ти еще никогда не летал и у него захватило дух. Они летели не в темноту, а на свет, который становился всё ярче и ярче, и лился оттуда, куда они летели. Своды коридора расходились вверх и в стороны и вскоре стали совсем не видны, словно аппарат летел в открытом небе, а не в подземной трубе.

Наконец яркий свет хлынул со всех сторон и Нейон Ти увидел внизу огромное пространство, сверкающее как многогранный гигантский бриллиант, слепивший глаза. Нейон Ти прищурился. Непонятно откуда шёл свет, но в лучах этого света внизу лежал город, кварталы которого образовывали чётко выраженные квадраты, и кварталы эти состояли из одних жилых домов. Дома все как один сверкали в лучах света и слепили глаза. Такого Нейон Ти не видел даже в рекламных роликах. От ослепительных бликов рассмотреть дома было невозможно и, видимо, так было задумано. Всё их великолепие можно было увидеть только вблизи, в непосредственной близости, внушающей доверие к хозяину любующихся на них глаз, поэтому Нейону Ти не удалось разглядеть подробности проплывавшей мимо ослепительной красоты.

Аппарат промчал их через весь город и плавно опустился на окраине, где дома заканчивались и начиналась парковая зона с видневшимися уютными аллеями и беседками, с фонтанами и тенистыми сквериками. Колпак кабины откинулся вверх. Нейон Ти последовал наружу за своими спутниками – охранниками. Дом, возле которого они опустились, находился ближе к парку, нежели к жилым кварталам. Это трехэтажное здание имело неприхотливую форму кубышки с остроконечной крышей, шпиль которой был устремлен вверх, напоминая своими очертаниями антенну космической связи. Дом стоял на высоком, чуть ли не в рост Нейона Ти, фундаменте, в котором имелись зарешеченные оконца. Бросалось в глаза резкое отличие здания от увиденных с высоты красот. Во–первых, его стены были серые и никак не соответствовали дворцам города, ослепившим Нейона своим великолепием. Во-вторых, дом был, похоже, единственный в городе обнесен ажурной оградой из железных прутьев. Ворота ограды были закрыты. Спутники НейонаТи стояли возле аппарата и о чем-то тихо беседовали, не проявляя никакого интереса к нему – они сделали своё дело.

Парадное крыльцо дома было высоким, с широкой лестницей. Входная дверь открылась, и по этой лестнице к Нейону Ти торопливо спустился очень подвижный человечек, которого трудно было назвать человеком по причине его маленького роста. Казалось, что недостаток роста человечек компенсирует избытком энергии – настолько он был суетлив. На груди у него висела большая гербовая печать. Он что-то тихо сказал спутникам Нейона, и они тут же скрылись за неприметной дверью в стене фундамента, сбоку от парадной лестницы. Человечек тотчас обратился к Нейону Ти и лицо его расплылось в добродушной улыбке. Руки в широком жесте готовы были обнять незнакомца. Он быстро забубнил:

— Да, да! Мне все известно! Бугель сообщил мне о Вас и принял правильные меры! Он все правильно сделал!

Нейон Ти нетерпеливо прервал его речь:

— Меня зовут Нейон Ти, я рассыльный БМБ планеты Земля. Мне нужна помощь. Я должен сообщить на Землю о своем местонахождении. Я не знаю кто Вы такой, но помогите мне связаться с вашими техническими службами. Вместо того, чтобы попасть на космодром, я оказался под землей, в толще планеты. Я ничего не понимаю! Что происходит?  — закончил он свою речь вопросом.

Человечек приблизился к нему вплотную, взял его под локотки своими коротенькими ручками и, глядя снизу вверх, заговорил добродушным тоном:

—  Извините, виноват, я не представился, еще раз извините. Шпутинелло! — вдруг громко произнес он. —  Я временный глава правительства планеты Дабл Лэнд, — он дернул головой вниз, на мгновение зафиксировав голову в крайнем нижнем положении, после чего заговорил еще энергичней, заглядывая Нейону Ти в глаза:

— Фамилия наша известна во многих и многих галактиках! — теперь его голова была высоко задрана вверх:

—  Наша фамилия всегда появляется там, где трудно и всегда занимает высокие, очень высокие посты! Посчитав, что представил себя достойно, он добавил деловым тоном:

— Не беспокойся, уважаемый Нейон Ти, ты доставлен куда надо, никакой ошибки нет, потому что путь у тебя один, как у первого и последнего посетителя нашей планеты.

Совсем не это хотел услышать от него Нейон Ти и пытался возразить, но Шпутинелло опередил его:

— Ты даже не понимаешь еще как тебе повезло, чужепланетянин! Все галактики могут лишь мечтать о прелестях и красотах Дабл Лэнд, тогда как все они теперь будет предоставлены к твоим услугам и будут служить твоим прихотям! — он не умолкал:

— Ты видел наш город с высоты? Это бриллиант! Это наслаждение жизни, где все мечты сбываются! Здесь мечту трудней придумать, чем осуществить её и тебе предстоит в этом убедиться! Потому что ты будешь здесь жить!

— Вы меня не поняли. Мне нужна техническая помощь, я не турист, —  начал было Нейон Ти, но Шпутинелло не дал ему договорить, продолжая трясти за локотки:

— Я как глава правительства должен тебе официально заявить, что у нас не предусмотрена служба технической поддержки звездолётов и получить ты её не сможешь. А во- вторых, мы не можем выпустить тебя с планеты. В Конституции нашей даже нет такой статьи, которая предусматривала бы возможность покинуть планету, и я не могу допустить нарушения закона, — он похлопал рукой по висевшей на груди гербовой печати:

— Пойми меня!

Он потряс Нейона Ти за плечи:

— Ты будешь счастлив здесь, дружище, как мы все!

Нейон Ти понял, что ничего не добьется от него и решил хоть что–то разузнать, сменив тон на добродушный:

 — Да, действительно, город ваш ослепил меня! До сих пор в глазах рябит, — восхищенно начал он, чему Шпутинелло обрадовался:

— Ещё бы! Это город – сказка! —  он потянул Нейона Ти за рукав и усадил на скамью – диван у крыльца. Было видно, что ему не терпится рассказать гораздо сильней, чем Нейону Ти не терпится расспросить об окружавшей его действительности. Шпутинелло не умолкал:

 — Этот город состоит из одних дворцов! Мы с тобой пройдемся, и ты выберешь себе любой из них!

— Подождите, — не выдержал Нейон Ти. —  А как же хозяева?

 — Все очень просто, — всплеснул руками Шпутинелло. —  В городе никого нет. На прошлой неделе последние хозяева отбыли отсюда, — он замялся, подбирая слова:

 —  Уже много лет жители этого города ездили отдыхать в галактику Канарских Созвездий богатую планетами с тёплыми морями, удобными пляжами, уютными виллами, с безмятежной жизнью, —

он мечтательно закатил глаза.

—  И что? — перебил его Нейон. —  Теперь город пуст?

 — Да! – откликнулся Шпутинелло. —  Абсолютно пуст! Ты немного опоздал. Скажу тебе больше — из всего правительства остался я один на планете, поскольку все остальные жили в этом городе. Теперь я один имею доступ ко всем электронным порталам управления планетой, — он указал на гербовую печать:

—  Это не просто печать. Это электронный ключ. Да! Наша планета настолько богата, что позволила себе купить ещё одну планету в галактике Канарских Созвездий. Теперь правительство находится там, в безопасности, — Шпутинелло запнулся в своей речи, но тут же спохватился:

 —  Ты, чужепланетянин, отныне житель нашей планеты и должен гордиться ею. А для этого тебе надо знать нашу историю. Я думаю, что тебе Бугель не успел сказать прежнее название планеты, до того, как она стала великой и знаменитой во всех галактиках. Поэтому знай, что первоначально, в доисторические времена планета называлась Солид Лэнд, да. Не все теперь об этом знают, потому что история должна соответствовать величию планеты и в наших учебниках не принято об этом упоминать. В переводе с древнего аглицкого языка, был такой народ в древности, аглицане, языком которого называли многие открытия в силу причуд далеких предков. Так вот, в переводе с того языка Солид Лэнд означало вроде бы как СПЛОШНАЯ ЗЕМЛЯ, то ли как ЕДИНАЯ ПЛАНЕТА, в общем, как-то так. Трудились на планете все, от мала до велика, не покладая рук, как сказано в древних летописях.  И все это было во славу планеты. Жили в лачугах, носили тряпье. Перекусят на ходу куском пищи и снова за работу. Им говорят: «Идите по домам, отдыхайте!», а они – ни в какую! Мол, работу давай, мы готовы бесплатно трудиться во славу планеты! Вот так и жили: добывали, создавали, строили. Все эти старания не прошли даром. Обнаружили внутри планеты несметное богатство, изменившее судьбу планеты и жизнь её обитателей, ведь как показывает история, бедность сбивает людей в кучу, а богатство разобщает, — неожиданно изрек Шпутинелло фразу высокого смысла, так не подходившую его маленькому росту.

—  Оказалось, — продолжал он. — Что внутри планета заполнена густой жижей, похожей на студень и студень этот творит чудеса. Одной коробочки такого студня было достаточно для того, чтобы обеспечить энергией целый город на весь год! Студень принес планете несметные богатства и помог прославить планету на всю Вселенную!

Глаза Шпутинелло горели, он не умолкал, обрадовавшись долгожданному слушателю:

— Правительство планеты нашло применение драгоценной находке. Межгалактические звездолёты потянулись со всех галактик, завалив планету взамен на наш студень изобилием всего необходимого. Спрос на студень непрерывно увеличивался, и заявки на прием звездолётов составлялись на месяцы вперед. Так продолжалось много – много лет. Внутри планеты образовалось пустое пространство. Помимо всего прочего оказалось, что студень имеет свойство излучать свет и когда обнаружили это, внутри планеты правительство построило город для своих нужд, а если проще, для своих семей, чтобы ничто не мешало им все силы отдавать на благо планеты. Звездолёты со всех галактик доставили на планету несметное количество роботов и те построили в опустошенном пространстве этот город мечты, который ты видел и в котором жизнь похожа на сказку. С тех пор так и повелось, что те, кто лишь трудится ради процветания планеты и гордятся её богатством, величием и славой, живут там, — он ткнул пальцем вверх. —  Наверху, а те, кто заботились и думали о процветании планеты, живут здесь, где сбываются мечты. Теперь, благодаря стараниям правительства, во всех галактиках гремит слава о благополучии и богатстве Дабл Лэнд! Только я не знаю, — Шпутинелло пожал плечами. —  Про это надо наших предков спросить, история умалчивает почему планету так назвали, — он снова пожал плечами. —  Почему ей дали такое название – ДАБЛ ЛЭНД? Я изучал когда- то древние языки и знаю, что в переводе с того же древнеаглицкого языка это переводится как ДВОЙНАЯ ЗЕМЛЯ или ДВОЙНАЯ ПЛАНЕТА, как-то в этом духе. Непонятно, — лицо его выражало неподдельное сомнение:

— Солнце у нас двойное, это так, а планета одна. Напутали что-то с названием наши предки, я ничего не могу сказать. Зато могу сказать, что случилось дальше, — продолжил он:

— Жизнь шла своим чередом, слава планеты расходилась по всем галактикам. Правительство окончательно обосновалось в городе, которого нет ни на одной карте. Оно гордилось тем, что планета завалена всем необходимым, и все галактики работают на изобилие жизни там, на поверхности планеты, где жители планеты купаются в роскоши и пожинают плоды этого изобилия. Чтобы убедиться в этом, не надо было подниматься туда, на поверхность планеты, о процветании которой они заботились. Им достаточно было примера своей жизни, которую они заслужили неусыпными заботами о благе планеты. А планета действительно была завалена товарами и продуктами, производить которые отпала всякая необходимость. Заводы, фабрики, фермы оказались не нужны и закрылись сами собой, а заодно закрылись и больницы, врачи которых превратились в продавцов, торгующих лекарствами со всех галактик. Жители там, на поверхности планеты гордились и любовались изобилием того и другого, и третьего. Оставшиеся без работы, они могли позволить себе только это – радоваться за планету.

Студень выкачивали изо дня в день миллионами галлонов во славу планеты, но случилось непредвиденное. Однажды раздался страшный треск, и огромная трещина пошла по своду планеты, черной молнией изгибаясь высоко над городом в светящемся студне. С тех пор все оставшиеся на планете заводы начали производить огромные железные болванки, как их называют там, — Шпутинелло ткнул пальцем вверх:

— Срочно завезли со всех галактик новую армию роботов, и они с пневмопонтонов сшивают этими балками свод планеты изнутри, — закончил он таким тоном, словно речь шла о ковырянии в носу. — Ты слышишь? — обратился он к Нейону Ти, замерев, указывая пальцем вверх и наклонив голову ухом кверху. —  Слышишь?

Нейон Ти прислушался. Да, он услышал едва уловимый отдаленный гул и глухой стук, которые он вряд ли услышал, если бы не Шпутинелло. А тот продолжал:

— Правительство не жалеет средств для планеты, да ты и сам можешь убедиться в этом, — закончил он, вставая со скамьи. —  Летим, я всё покажу тебе.

 Они сели в аппарат, доставивший Нейона Ти, и взмыли вверх, в струящийся сверху свет.

Аппарат набирал высоту, а Шпутинелло не молчал:

—  Масштабы работ огромны, и правительство не может в таких условиях с полной отдачей заботиться о планете и ее жителях. Жители не подозревают о том, что правительство покинуло планету и заняты своим делом – укреплением планеты.

Шум сверху становился всё отчетливей и неприятней, на его фоне были слышны глухие удары, звук от которых расходился во все стороны, словно всё это происходило внутри большого колокола. Нейон Ти увидел бесконечный ряд огромных, будто раздутых, платформ, похожих на гигантские матрасы. На такой платформе можно было разместить не один десяток грузовиков, перевозивших железные болванки. Множество механизмов, диковинных машин, каких– то устройств копошилось на платформе, словно гигантский муравейник, где каждый подчинен единой программе, со стороны смахивающей на хаос.

       И наконец Нейон Ти увидел железные балки. Светящийся свод планеты был густо обшит ими, закреплёнными по поверхности свода на равном расстоянии друг от друга и сосчитать их было невозможно. Нейон Ти видел, как огромные, несуразного вида, похожие на пауков, машины, с торчащим во все стороны переплетением манипуляторов, захватывали с движущейся мимо них ленты железные балки, и с лёгкостью поднимали на свод, после чего к балке устремлялся целый пучок разномастных лап – мапнипуляторов, которые на ходу выпутывались из пучка и попадали в нужное место на балке. Нейон Ти не успел глазом моргнуть, как одни лапы машины уже вставляли в отверстия балки огромные шпильки, похожие на сваи, а другие тут же забивали их в твердь планеты, покрытую студнем. Машина работала с методичностью конвейера. Нейон Ти понял назначение железных балок, и ему стало не по себе в этом разрушавшемся яйце изобилия.

Шпутинелло не унимался:

— Вон там видишь? Трубопроводы видишь? — показал он вверх, когда они удалились от платформ на расстояние, позволявшее перекричать шум от работы машин. Нейон Ти увидел, как по своду планеты тянулись трубопроводы в несколько метров диаметром, мерно подрагивавшие. Свободные концы труб прятались в студне, который они жадно заглатывали, подрагивая, словно от удовольствия, всеми своими сочленениями и изгибами. Трубопроводы уходили туда, наверх, сквозь толщу оболочки опустошаемой планеты, в нутро недостижимых для него межгалактических лайнеров. Шпутинелло не давал ему опомниться. Аппарат пошел на снижение, а глава планеты не умолкал:

— Ты теперь увидел как правительство заботится о планете и её жителях. Это грандиозно! Это такие масштабы! Вряд ли какая планета может позволить себе проекты такого масштаба! Теперь я лично слежу за всей жизнью планеты, и каждый день отчитываюсь перед правительством. Всё под контролем. И ты тоже будешь под контролем, — неожиданно обратился он к Нейону Ти. Шпутинелло взял его за руку и стремительно защелкнул на его запястьи блестящий браслет, улыбаясь при этом:

— Да, ты тоже будешь под контролем. Поверь, так будет лучше. Охранять тебя не надо, ты свободен в пределах планеты, с которой отныне связан навсегда. Пройдет время, и ты мне еще спасибо скажешь, — закончил Шпутинелло.

Когда аппарат опустился там же, во дворе серого дома, Шпутинелло, казалось, потерял всякий интерес к Нейону Ти. Он весело помахал ему рукой и попытался удалиться в сторону парадной лестницы, но Нейон Ти его удержал:

— Простите, а как ваше правительство покинуло планету, если не секрет?

Шпутинелло не смутил этот вопрос, заданный безопасным и безвредным рабом браслета, и он ничего не скрывал:

— Очень просто, дружище! Они улетели с планеты на грузовом звездолёте, обычным грузовым рейсом. Других здесь не бывает. Для тебя это не секрет, как и всё остальное. Снаружи звездолёт был обычный, грузовой, а внутри он был переоборудован в фешенебельный лайнер наподобие того города, в котором ты теперь будешь жить.

— А где живете Вы? — не унимался Нейон Ти.

 – Я живу там, где работаю — в этом большом некрасивом доме. Только у него есть секрет размером с тайну, но я не скажу об этом даже тебе, хоть ты и не сможешь ни с кем поделиться, — он покачал головой, словно убеждая себя. —  Нет, это тайна. Зато я могу сказать тебе, что те двое, доставившие тебя ко мне – это роботы последней модели с многочисленными опциями, куда входят десять интонаций голоса и шесть различных выражений глаз. Но ценность их в другом. Роботов нельзя обмануть, ликвидировать, разжалобить, они не предадут никогда. Они не люди — большего от них не требуется. Ну всё, — закончил он, высвобождаясь от руки Нейона Ти. —  Счастливой тебе жизни в городе мечты и успевай наслаждаться жизнью за себя и за всех, кто может об этом только мечтать. Ты свободен, калитка не заперта, —  Шпутинелло скрылся за дверью парадного крыльца. Нейон Ти остался один, и город мечты, состоявший из одних дворцов, лежал у его ног.

Он чувствовал, что ноги отказываются нести его в сторону безмолвного золотого призрака. Нейон Ти без сил опустился на знакомую скамейку. Взгляд его наткнулся на блестящий браслет на левой руке. Он медленно приходил в себя, оставшись один, в поисках выхода с обреченной планеты. Мысли метались в голове, а взгляд был прикован к браслету. Нейон Ти понял, что постепенно приходит в себя. Лицо его расплылось в улыбке от своих мыслей:

—  Ну браслет, датчик. Что они тут себе думают? Эта штуковина для аборигенов типа Крюйса. Им надо было сначала переодеть меня в свои импортные наряды прежде, чем вешать этот датчик. Впрочем, глава правительства не обязан знать такие мелочи, что при моём скафандре этот браслет для меня не помеха. Посидев полчаса на скамейке и подкрепив силы пищевыми таблетками, Нейон Ти уже был твердо уверен, что напрасно Шпутинелло показал ему трубопроводы под сводами планеты – ему придется об этом пожалеть. С этой уверенностью он поднялся со скамейки и отправился в сказочный город.

Нейон Ти шёл туда не для того, чтобы любоваться красотами невиданной роскоши тех, чьи мечты сбылись. Взгляд его равнодушно скользил по зеркальным стенам домов и золочёным крышам, по сверкающим башенкам и усыпанным драгоценными камнями заборам. Он ничего этого не замечал вокруг, двигаясь по улице и заходя во дворы, хозяева которых спешно уехали, бросив всё. Во многих дворах были бассейны, но он не находил того, что искал, пока ему не повезло в самом конце улицы. Видимо, хозяева совсем недавно покинули свои владения. Бассейн оказался полным чистой голубой воды, но не это было главное. Рядом, на столике, лежал гидрокостюм для дайвинга и дыхательные баллоны с азотом и кислородом! Нейон Ти знал, что такие гидрокостюмы Земля поставляла во многие галактики. Он посмотрел на часы. Стрелка была на белом секторе, а в его планы не входило возвращение к дому правительства в рабочее время, поэтому спешить ему было некуда. Пусть они там наблюдают на своем мониторе, что он находится в городе. Нейон Ти устроил экскурсию по апартаментам, наплавался в бассейне, злорадно думая о тех, кто сейчас фиксирует его местонахождение. В доме он нашел большую сумку и уложил в нее гидрокостюм с баллонами. Холодильник на кухне оказался забит загалактическими деликатесами, из которых ему пришлась по вкусу только кабачковая икра с родной Земли. Удобно устроившись в кресле – качалке, что стояло в тенистой беседке возле бассейна, он незаметно для себя уснул, а когда проснулся, то стрелка часов достигла середины черного сектора. Ночь была в полном разгаре. Закинув сумку на плечо, он пошел обратно, к Дому правительства с позолоченной табличкой на двери УПРАВЛЯЮЩАЯ КОМПАНИЯ ДАБЛ ЛЭНД. Добравшись до места, он загрузил в аппарат сумку и сам забрался внутрь. Оказалось, что роботы не признавали времени суток, они работали круглосуточно. Как только Нейон Ти залез в аппарат, сбоку от парадного крыльца открылась дверь. Из неё вышел знакомый робот без малейших признаков в его облике и поведении того, что он всего лишь достижение научной мысли и техники, а не человек. Нейон Ти сказал ему, что хочет полетать над городом, и робот подробно объяснил ему приёмы управления аппаратом.

Нейон Ти без труда поднял аппарат в воздух и начал кружить над городом, по спирали набирая высоту. Пока аппарат кружил, Нейон Ти натянул поверх скафандра эластичный гидрокостюм и повесил на спину дыхательные баллоны. Они были полные. Он уже слышал совсем рядом непрерывный шум и глухие удары по забиваемым шпилькам – сваям. Достигнув высоты монтажных понтонов, он решительным движением натянул рукав скафандра поверх браслета. Он знал, что скафандр непроницаем для любых видов излучений. Его развеселила мысль о той панике, что поднялась сейчас в Доме Управляющей Компании. Он представил, как всполошился робот, начиненный опциями человеческих чувств, обнаружив пропажу его маячка на мониторе, как он бежит с докладом к спящему Шпутинелло и прикинул мысленно сколько у него есть времени для завершения плана. А ему и не требовалось слишком много времени. Все решали минуты. Он направил аппарат мимо монтажных понтонов, туда, где по своду планеты проходил трубопровод. Нейона Ти не могли не беспокоить два белых пятна мысленной карты его плана, которые могли легко превратиться в жирный крест на всех его надеждах. Во – первых, он не имел представления о степени химической агрессивности студня и потому не знал реакции его гидрокостюма на контакт с этим веществом. И второй вопрос, являвшийся белым пятном в его планах, был в том, насколько далеко уходит в студень конец трубопровода. И тот, и другой вопрос могли сыграть роковую роль в его планах, и он должен был самому признаться в том, что планы его были основаны не на уверенности в успехе, а на одном только желании побега из гибнущего рая. Других шансов он не видел, и этот единственный шанс привлекал Нейона Ти в тысячи раз сильней, нежели его пугала опасная безответность на стоявшие перед ним вопросы.

Ни минуты не сомневаясь, он открыл колпак кабины и на максимальной скорости бросил аппарат вдоль трубопровода в светящийся студень. Едва он успел натянуть на лицо маску и открыть вентили дыхательных шлангов, как аппарат сходу врезался в вязкую массу и Нейона Ти выбросило из кабины. Студень оказался не таким плотным, как ожидалось, и он легко разгребал его руками, но ноги не находили точки опоры. Он напрасно тратил усилия, по – лягушачьи дергая ногами – они всего лишь разбрасывали студень в стороны, и только работая руками он кое-как продвигался вперед сквозь вязкое месиво. Нейон Ти уже потерял всякую ориентацию в пространстве и не мог определить где верх, где низ – кругом была светящаяся колыхающаяся масса, и весь его план казался ему теперь пустой авантюрой, из которой он не видел не только выхода, но и определить тот вход, ту сторону, откуда он попал в это месиво, для него было бы проблематично. Вдруг локоть его коснулся чего-то твердого. Он протянул в ту сторону руку и нащупал твердую поверхность, которая ощутимо подрагивала. Мелькнула радостная мысль — трубопровод! Когда Нейон Ти падал в студень, трубопровод был справа, и теперь он нащупал его правой рукой. Чувства его сразу успокоились, как бывало всегда, когда он знал, что надо делать. Поверхность трубопровода была волнистой, словно гофрированный шланг с ребрами жесткости. Нейон Ти потратил немало усилий, прежде чем взобрался на трубу сверху. Отдышавшись, он ловко пополз вперед, цепляясь за ребра жесткости. Он изредка бросал взгляд на гидрокостюм, но на нем не было признаков повреждений. Химический состав студня оказался безвредным для него, что явилось для Нейона Ти улыбкой фортуны.

Он полз по трубе и чувствовал, что вибрация трубы становится все ощутимей, и все меньше усилий он прикладывал для продвижения вперед. Вскоре он просто перебирал руками по трубе, а вязкая масса тащила его вперед все быстрей и быстрей, прижимая к трубе. Он успел подумать, что вход в трубу близко, как тело его неожиданно оторвало от поверхности трубы, за которую он изо всех сил цеплялся руками. Нейон Ти почувствовал, как ноги его забросило куда-то вверх, через голову и потащило вперед, но он успел отпустить трубу раньше, чем его руки вывернуло в локтях суставами вперед. Дальше он не владел ситуацией, потому что был всего лишь частью потока студня, засасываемого в жерло трубопровода. Нейон Ти не видел этого. Он чувствовал, как его кидало и болтало из стороны в сторону, и вспомнил свои ощущения во время первого прыжка с парашюта, только тогда не было вокруг желтой вязкой жижи. Неожиданно его сдавило со всех сторон и резко бросило вперед. Это было странное ощущение: он чувствовал нагрузку от того усилия, что тащило его вперед, но он не чувствовал движения, словно застыл на одном месте, потому что не было движения потока вокруг него. Нейон Ти был частью потока и мчался вперед вместе с ним, не чувствуя никакого движения. Ему казалось, что поток студня не только окружает его со всех сторон, но и проник внутрь его самого, заполнив все тело. Нейон Ти испугался, что сходит с ума в этой неподвижной стремительной гонке. Но мысли о новых опасностях отвлекли его от опасности сумасшествия, потому что он вдруг вспомнил про насос. Ему было впору позавидовать бестелесному студню, несущему его по трубопроводу. Нейон Ти вспомнил из забытого курса механики, что для перекачки вязких жидкостей применялись шестеренчатые насосы, а значит, сейчас он мчался к перспективе превратиться на выходе из насоса в мешок с переломанными костями. Но он тут же успокоил себя маловероятностью такого варианта, усомнившись в том, что для работы с огромными объемами могут использоваться низкооборотные примитивные агрегаты. Скорей всего здесь работали сверхмощные насосы вакуумного типа. Но Нейон Ти понимал, что он все равно мчится навстречу опасности. Все зависело от того, какого типа был заправляемый танкер: с верхней или нижней заправкой грузового бака. В случае варианта с нижней заправкой он понимал, набарахтавшись в студне, что ему никогда не выбраться наверх, на высоту тридцатиэтажного дома к люку с клинкетной дверью и ему останется только одно — раствориться в энергетическом студне за время полета неизвестно в какую галактику. Нейону Ти ничего не оставалось, как отгонять от себя эти мысли и мчаться вместе со студнем навстречу ответам на все вопросы.

Вдруг объятия потока исчезли, Нейона Ти словно выбросило из огромной пасти, и он ощутил свободное падение, длившееся, как он насчитал, не более пяти секунд, то есть почти мгновенно он плюхнулся в мягкую жижу. Мозг подобно компьютеру просчитывал ситуацию и выдавал ответ, что она в пользу его хозяина. Нейон Ти понял, что попал в грузовой бак через верхнюю подачу и что бак почти полный. Где-то рядом был слышен шум падающего водопадом студня, оглушительного в замкнутом пространстве бака. До сих пор Нейон Ти не мог понять, как он мчался в потоке – с открытыми или закрытыми глазами он просто ощущал вокруг себя в трубе желтое свечение. Теперь, когда он выбрался на поверхность студня, он увидел вверху над собой свободное пространство и увидел освещенную студнем верхнюю переборку бака. Оглядевшись по сторонам, он разглядел то, что искал. По стенке бака вверх тянулись скобы — ступеньки, вереница которых заканчивалась вверху под маленькой площадкой. Нейон Ти знал, что на эту площадку выходил люк с клинкетной дверью. Ему надо было добраться до площадки раньше студня, до того, как датчики уровня заблокируют клинкетную дверь.

Он доплыл до стенки и ухватился за нижнюю скобу. Нейон Ти карабкался наверх без передышки, радуясь тому, что это у него получается быстрей, чем у студня, цеплявшегося снизу за его ноги своими вязкими брызгами. Выбившись из сил, он вскарабкался на маленькую площадку и оказался перед клинкетной дверью, за которой был спасительный люк. Не теряя ни секунды, он обеими руками схватил штурвальное колесо на двери и начал его крутить. Клинкетная дверь медленно стронулась с места и своими шестеренками поехала в сторону по зубчатой рейке. Вот появилась щель туда, в желанное нутро звездолёта – неважно какого, откуда, с какой галактики! Его трудно чем-либо удивить. Щель всё шире и шире. Он лихорадочно сдернул маску и уже улавливал знакомые запахи кондиционированного воздуха звездолёта. Наконец дверь послушно ушла в сторону на всю ширину люка и Нейон Ти, не имея сил перешагнуть, всем телом перевалился через комингс двери, упав на палубу звездолёта. Это была палуба технического отсека, но это была ПАЛУБА! Она не имела ничего общего с планетой Дабл Лэнд, кроме подключенных к звездолёту трубопроводов, вспомнив о которых, Нейон Ти поспешно поднялся и закрыл клинкетную дверь, закрутив штурвал с её внутренней стороны в обратном направлении…

Дописав последнее слово, Нейон Ти поставил точку и облегченно вздохнул, словно только что пережил давние приключения. Дальнейшие события не могли представлять никакого интереса для того, чтобы вспоминать о них. Нейон Ти вспоминал о другом. Он вспоминал тот ужас, который охватил его среди брошенных дворцов обречённой планеты, и который не шел ни в какое сравнение со всем тем, что он испытал во время своего бегства. Своими воспоминаниями он ответил на вопрос о планете, на которую никогда бы не хотел вернуться вновь, понимая при этом, что подвергает свою репутацию и свое доброе имя большой опасности, опубликовав мемуары в условиях продолжающейся межгалактической славы Дабл Лэнд. Он не для того рисковал жизнью, чтобы потом расплачиваться за это своим добрым именем. Нейон Ти закрыл рукопись и написал на обложке ОПУБЛИКОВАТЬ ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале