Ольков С — Последнее задание — 47

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

В дверь постучали.  —  Кто там?

Из-за двери мужской голос.  — Это я.

—  Кто ты?

—  Это я, Ийон.

—   Какой Ийон?

Из-за двери.  —  Ийон Тихий, принес заметку про вашего мальчика.

—  Какую заметку? Какого мальчика? Нет тут никакого мальчика … Что?! Что вы говорите?! Вы Ийон Тихий? Тот самый?! Немыслимо! Одну минуту, уже открываю!

Дверь распахивается и сильно бьет по лбу. То ли из глаз, то ли в распахнутую дверь во все стороны брызгами разлетаются искры, и сон резко обрывается.

Он точно помнил, что перед тем, как уснуть, включил гравитрон и сладко уснул,  словно на невидимом воздушном матрасе, под потолком каюты, но проснувшись, обнаружил себя висящим вниз головой.

—  Опять батарейки сели, – успел он ругнуть гравитрон, прежде чем попытался овладеть ситуацией. В голове шумело. Он привычно крутнулся в воздухе и доплыл до зеркала. На лбу непрошеным гостем красовалась свежая шишка.  Он в очередной раз пожалел о своей привычке спать без шлема.

Коснувшись шишки, он сразу вспомнил про сон и улыбнулся его нелепости от того, что не было и не могло быть никакой двери. В действительности был люк. Входной люк в звездолёт, через который не услышишь стука ни от кувалды, ни от чего поувесистей, и который он открывал последний раз полгода назад, когда пришлось сделать посадку на малой планете в созвездии Близнецов для ремонта заклинивших рулей.

Не было никакой двери, но всё остальное – было. Был и Ийон Тихий, и заметка про мальчика из мультика, который приходилось  смотреть последние два месяца из-за того, что после прохождения в магнитном шторме, бушевавшем в галактике Тобаго, все  диски  с фильмами и «развлекалками»  размагнитились, и остался целым только один диск непонятного возраста и производства с  мультиком про русского мальчика и его кота с не очень русскими повадками. Теперь кот стал приходить к нему во сне вместе с Ийоном.

Он посмотрел в сторону стола, который был и обеденной зоной, и журнальным столиком, и шахматным столиком и даже гладильной доской накануне дипломатических визитов на очередную планету. Над столиком висело два портрета. На одном портрете был тот, чья радушная улыбка стала визитной карточкой планеты Земля. Улыбка эта превратила её хозяина из гражданина страны в гражданина планеты Земля, которого все считали своим земляком, независимо от цвета их кожи, разреза глаз или кулинарных наклонностей. Этот гражданин Земли открыл дорогу к звёздам для всего человечества тогда, совсем давно, в той далёкой жизни, когда ещё не было на свете ни его, командира этого звездолёта, ни его родителей.

А рядом висел портрет того, кто открыл интерес к звёздам именно ему, заворожил с детства своими звёздными хрониками, историями звёздных приключений, побед и неудач. Легендарный Ийон Тихий. В детстве не удавалось понять: где правда, а где вымысел в этих звёздных дневниках, которыми бредили все сверстники, а старики многозначительно кивали на все вопросы, словно сами были очевидцами тех историй.

Имя своё, данное родителями, он напрочь вычеркнул из судьбы, и в звездолётной академии астронавигаторов его знали совсем под другим именем. Во всех учебных документах и в навигаторском дипломе академии он значился под именем «Нейон Ти». Его всегда удивляла недогадливость окружающих: курсантов академии, профессоров, кураторов. Для него самого параллель в фамилиях с его кумиром была поначалу вызывающей и постыдно – очевидной.

Он первое время с трудом выдыхал свое имя, опасаясь быть обвиненным в попытке одеть себя в имя не по плечу своих заслуг. Но – «слава звёздным горизонтам!» – как было написано над главным входом в звездолётную академию, никто ничего не замечал. Он был счастлив этой возможности хотя бы фамилией прикасаться ежеминутно к своему идеалу. Давно наступило время, когда Нейон стал сопричастным к мечте не только фамилией. Он начал летать к звёздам и освоил уже не одну модель звездолёта.

Со времен первопроходцев звёздных путей всё изменилось. Вместо космонавтов—астронавигаторы, вместо ракет — звездолёты, вместо звездопроходцев — звездотаксисты и звездопроходимцы всех мастей. Причем быть звездопроходимцем—привилегия не для каждого. Многие однокурсники Нейона Ти охотно перешли в звездотаксисты после закрытия последнего экспедиционного корпуса астронавигаторов и свертывания программы поиска параллельной Вселенной. Они тупо занимались межпланетным извозом, не признавая никакой другой деятельности, связанной с хождением по поверхности какой бы то ни было планеты.

Эра освоения Вселенной была закончена. Человечество остановилось на достигнутом, оградив красными флажками и маяками черные дыры, в которых безвозвратно пропала уйма ракет, звездолётов и целых караванов. Нейон недолго «звездолётил» в роли таксиста. Он до сих пор не любил вспоминать про то время. Возить в соседние галактики весёлые компании было очень выгодно, однако ему быстро надоело после таких полётов чистить салон от бутылок, пакетов, фантиков, шелухи и ещё более крупных непотребств туристической гульбы. Надоело загонять звездолёт в химчистку и менять электронику, которая не выдерживала перегарных паров весёлых компаний и, буквально, выгорала, не рассчитанная на контакт с парами от коктейля Курдль из смеси серной и соляной кислот.

Однажды пришлось вызывать аварийку, когда на одной из космических ухаб звездолёт тряхнуло, и целая бадья кислотного коктейля вылилась, прожгла пол в салоне, повредив систему охлаждения. Шумных туристов это даже развеселило. Они, весело шевеля зелеными щупальцами, фотографировали через иллюминатор звездолёт-спасатель, дотащивший их до порта назначения. Кому же захочется такое вспоминать?

Неожиданно Нейона пригласили работать в БМБ. Как он потом шутил – послали на три буквы.   Он согласился, потому что это не просто буквы. Это БМБ.  Бюро Межзвёздной Безопасности. Полный соцпакет, страховка, пенсия, звездолётное топливо, запчасти плюс престиж и командировочные. Никто до конца не знал сфер деятельности этого БМБ.

Нейон никогда не мог угадать каким будет следующее задание. Они были самые разные и неожиданные. То надо было срочно доставить груз каких-то семян и растений на вновь созданную планету, то надо было вывезти в огромной клетке с прутьями толщиной в руку самку огромного Кармадона, у которой сзади вместо хвоста был огромный хобот, а спереди башка с тремя глазами, свиным пятаком и огромными бивнями, и вони от которой было не меньше, чем от туристов. Эту Кармадоншу надо было отвезти из зоопарка созвездия Плеяд на Марс для размножения в естественных условиях. Даже ездил с дипломатической миссией и доставлял какие-то пакеты на планету Никомед, где его встречали как посла, и в знак высочайшего уважения к его особе, уже на трапе звездолёта окатили из свинцового ушата фиолетовыми фекалиями священного курдля под завистливые взгляды и восторженные вопли толпы встречающих.

После того визита он начал предварительно изучать по межзвёздной энциклопедии обычаи и нравы планет прежде, чем посещать их. Это не раз оказалось для него спасительной мерой. Ведь не делай он этого, быть бы ему без головы после посещения планеты Тауфо, где радушные хозяева отрубают своим гостям голову и украшают ею праздничный стол. Для них самих тут проблемы нет – за час, буквально на глазах, они регенерируют любую часть своего тела и с детской наивностью удивляются гостям, которые не радуются такому гостеприимству.

Где бы ни оказывался Нейон Ти, всюду он искал следы пребывания своего кумира, астронавигатора Ийона Тихого. Увы, следов этих почти нигде не осталось. Мечта его поохотиться на курдля так и осталась мечтой. В лучшем случае ему показывали необъятное чучело легендарного динозавра. Массовая сафари на курдлей в прошлом закончилась для них печально. Они перестали плодиться, втянутые в индустрию развлечений межгалактической аристократии и вымерли повсеместно, за исключением планеты Никомед, где единственный древний курдль был и флагом, и гимном, и гербом планеты, и средством выражения высочайшей любви к посланникам других планет.

Нейон потрогал шишку на лбу, которая сразу напомнила о себе не только размерами, но и болью. Два года полета позади. Через месяц он прибудет на Квинекс — желтый карлик созвездия Феста, что на самом краю карты изученной Вселенной звёздного мира. Дальше была граница непознанного пространства, и за силовое поле этой границы не проникал ни один звездолёт.

Вместо очередного отпуска Нейону пришлось срочно вылететь к этому неизвестному для агентов БМБ созвездию. Население тамошних планет настолько цивилизировалось, что на всю Вселенную стало требовать вступления в Межзвёздный Союз Разумных Существ.

Без проведения референдума по этому вопросу в созвездии Феста Межзвёздная Лига Разумных Существ отказывалась рассматривать данное требование. Поэтому Нейон летел в своём звездолёте, битком набитом бланками для голосования, заверенными печатью Межзвёздной Лиги. Огромные размеры Вселенной не смогли взломать священных рамок демократии. Эти миллионы бумажек с гербовыми печатями, которыми было набито нутро звездолёта, должны были осчастливить обитателей целого созвездия тем, что приобщают их к таинству демократии. Единственной каплей дегтя в этом бочонке демократического мёда было то, что урны для голосования пришлось разрешить изготовить местными силами из местных материалов со счетоводом-добровольцем внутри каждой урны. Посчитали неуместным гнать в такую звёздную глушь второй звездолёт с урнами. Нейон Ти гордился своей миссией, для которой ему был подарен, как почётному наблюдателю за референдумом, оранжевый фрак.

Неожиданно от созерцания живописной шишки на лбу его отвлекли тревожные звонки с пульта бортового компьютера и тут же сполохами замелькали аварийные сигналы. Нейон бросил взгляд на экран диагностики бортовых систем и даже не успел удивиться. Он просто ничего не понял. Диагностика показывала минимальный уровень топлива в баках.

Этого быть не могло. Лететь ему месяц, а топлива было на три месяца полета при максимальном режиме двигателей, подтверждением чему и запись в вахтенном журнале о последней заправке от дежурного дозаправщика планеты Брал. Он всегда любил заправляться на этой транзитной заправке. Вот и на этот раз тоже удачно выменял партию магнитиков на холодильник. Но диагностика упорно возвращала его к действительности. Размышлять было некогда. Он метнулся к межзвёздной энциклопедии, ввел свои координаты с дисплея и включил режим поиска. Звонки звенели, сигнальные панели тревожно мигали. Машина выдала ответ, что на остатках топлива дотянуть можно до ближайшей планеты У-Мория. Для него в этой информации было две новости: во-первых, долететь до планеты топлива хватит, а во-вторых, на мягкую посадку — нет.

— Придется выбрасывать аварийный парашют, авось получится, – подумал Нейон. Делал он это однажды, будучи курсантом, на старой модели звездолёта и еще тогда понял, что лучше этого не делать никогда. Но сейчас его интересовало другое — планета:

«Планета У-Мория. Искусственная планета шестой величины пятой категории, класса И1. Имеет искусственное солнце и искусственную атмосферу. Планета создана на средства академии Земли для эксперимента по инкубации в чистой среде социумов с новыми психо — нравственными параметрами. Подробности и последствия неизвестны вследствие свёртывания эксперимента из-за нехватки средств на планете Земля. Планета остается обитаемой. Межзвёздная связь с У –Морией отсутствует по причине низких технических возможностей, которыми она располагает. Не рекомендуется для посещения звездотаксистам».

— Да, негусто, почти ничего, — пожал плечами Нейон в ответ на информацию энциклопедии. — Но выбора нет, надо срочно садиться. Дозаправщиков поблизости нет, – мелькало у него в голове.

Нейон ввёл координаты планеты в автопилот и отключил программу прежнего курса. Звездолёт послушно начал менять направление полёта в сторону спасительной планеты, выискивая её среди других небесных тел. Она, действительно, оказалась недалеко. Через час полёта звездолёт вошел в атмосферу У -Мории. Сигнальные панели не мигали, а горели постоянным резким светом, говоря о том, что топливо кончилось и на двигатели нет никакой надежды.

Теперь всё зависело только от его давно забытых навыков. Он отключил автопилота и резко вывернул рули. Тысячи лет назад, на Земле, древние моряки парусных судов назвали бы этот самый опасный маневр «поворотом оверштаг», но Нейон не знал этого. Он просто развернул свой звездолёт выхлопными дюзами вперёд, к поверхности планеты, нажав одновременно кнопку выброса парашюта. Носовой колпак звездолета открылся, и огромный купол выхлопнулся над звездолётом.

Нейона спасло то, что он пристегнулся в кресле штурмана. Стропы парашюта вертели звездолёт во всех плоскостях. Правила полётов разрешали этот маневр только при сброшенных ступенях топливных баков. Нейон сознательно нарушил эти правила и ещё раз убедился, что все правила написаны кровью тех, кто их не соблюдал. Парашют, в отличие от Нейона, правил не знал. Он просто не соответствовал данным условиям его применения и не выдержал нагрузки. Стропы начали лопаться с громкими хлопками.  Звездолёт уже не опускался, а беспомощно падал. Нейон, скорее по привычке, чем в надежде на то, что они пригодятся, выпустил три посадочные шасси-опоры. Звездолёт, буквально, упал на одну из опор, от чего та обломилась.  Звездолёт рухнул на поверхность планеты, задрав в стороны остальные две, уже ненужные, опоры.

Очнувшись от жесткого падения, Нейон сразу всё вспомнил, не сидя, а лежа в штурманском кресле, заваленном набок вместе со звездолётом. Лётный комбинезон всегда комплектовался ножом типа стропореза, иначе бы Нейону не удалось освободиться от ремней, удерживавших его в кресле.

Обретя свободу действий, Нейон Ти отключил аварийную сигнализацию. Никакой трагедии не было. Автоматика работала, напоминая про нулевой уровень топлива. Нейон нажал кнопку открывания люка и начал карабкаться в его сторону. В открытый люк он сбросил силиконовый аварийный трап, спустился вниз, на планету, ставшую для него и его звездолёта спасительной.

Звездолёт был покрыт толстым слоем пыли, ещё не остывшей Уморийской пыли. Пыль покрывала всё вокруг. Ласково светило местное солнце.

Вокруг был холмистый пустырь.  Падение звездолёта не привело ни к каким разрушениям на планете. За холмами, ниже, виднелись очертания строений и за ними, сколько видел глаз, многочисленные вышки, трубы, мачты и крыши разновысотных корпусов. Нейон спустил из люка миниэлектроцикл и поехал в ту сторону. Его удивляло, что никто будто и не заметил падения с небес его двухсоттонного звездолёта, словно это не вызвало интереса местных обитателей. Чем ближе подъезжал он к городу, тем больше удивлялся. Он так и не разучился в своих путешествиях по-детски удивляться всему невиданному и непривычному.

Сейчас он словно въезжал в учебник истории на своем электроцикле. Нейон вспомнил, что все эти приближающиеся дома, домики, здания с подъездами и балконами, вывесками и витринами он видел когда–то в учебнике истории Земли из тех давних, очень давних лет, когда Земля из таких вот домиков отважно шагнула в космос. Несмотря на дневное время, на улицах никого не было. Среди зданий возвышалось тут и там много высотных куполообразных строений, много было и зданий со стеклянными витринами, с многочисленными столиками внутри.  Там тоже было пусто.

Вдруг он обратил внимание на периодически возникающие шумы. Шумы эти исходили, похоже, из куполообразных дворцов с колоннами перед входом. Нейон прислушался и ушам своим не поверил – из этих куполов тут и там волнами расходились приглушенные взрывы хохота!  Да-да, давно забытого им и неведомого в необъятной Вселенной, хохота!

Нейон был в шоке. Он ожидал чего угодно, но не этого. Просверлив своими звездолётами сотни звёздных миров и нанеся визиты на сотни самых экзотических планет, он нигде не слышал ничего похожего на смех. Было все: и кваканье, и шипенье, и сипенье, и бульканье, и хрюканье, но смеха не было нигде. Не будь он уроженцем Земли, не узнать бы ему вообще, что такое смех. Но он знал. Ещё из курса зоокосмологии он помнил, что смех – это «реакция организма на смешное воздействие социальной или окружающей среды». Но что такое «смешное воздействие» — не было отгадки ни в одном учебнике.

С тех докосмических времен Земля шагнула за порог своей цивилизации, оставив за этим порогом смех предков и упоминаемое зоокосмологией чувство юмора, неведомое астронавигаторам, как и чувство страха.

А теперь Нейон стоял и своими ушами слышал взрывы смеха — те звуки, что однажды услышал в наушниках кабинета зоокосмологии.

Но вдруг гул смеха поутих, двери дворцов с колоннами распахнулись, и улицы заполнились людьми. Да, это были люди, словно он никуда не улетал и не падал на эту планету.  Одеты они были в давно забытые на Земле одежды, но это их ничуть не смущало. Многие продолжали смеяться. Глаза их блестели, а заметив Нейона, показывали на него пальцем и радостно кричали:

—  Ого!  Ещё один клоун приехал! Ты где выступать будешь? Смотрите, смотрите, какой фингал на лбу налепил! Вот клоун, ну насмешил!

И проходящие мимо дружелюбно похлопывали его по плечу. Нейон ещё раз удивился. Речь аборигенов, как и одежда, поразительно напоминала речь землян. Толпа быстро разбрелась по ближайшим заведениям, манящим своими запахами. Нейон вдруг понял, что никто не мчится со всех ног чинить его звездолёт и спасать его вселенскую миссию, но чувство голода победило чувство разочарования. Он вместе с толпой потянулся в сторону манящих запахов, вскоре оказавшись за дверями одного из заведений.

Это оказалась обычная в земном понимании кафешка. Отдаленность на сотни парсеков от Земли не наложила на ее интерьер внеземных особенностей, за исключением того, что, несмотря на многочисленность посетителей, места хватало всем. Казалось, что чем больше прибывало посетителей, тем больше становилась и кафешка. Было ощущение такой атмосферы, словно все друг друга знают и дружелюбно беседуют между собой и с любым из всех. Шум от разговоров никому не мешал. Нейон Ти быстро нашел свободный столик и достал из поясной сумки тюбики с едой.

Не успел он закончить порцию своего любимого ананасного пюре, как за столик к нему подсел, будто вынырнул из толпы посетителей, помятого вида субъект. Все в его облике было сереньким и вертлявым: серенькое лицо, серенькая лысина, серенькие вертлявые глазки и даже заостренный тонкий нос серым крючком торчал на лице. Тонкие пальцы независимыми членами организма суетливо мелькали над поверхностью стола, словно выстукивали по клавишам. При этом с лица его не сходила и не менялась в размерах улыбка, от которой лицо его не становилось менее серым.

— Так-так, значит, нарушаем указ? — неожиданно обратился субъект к Нейону, отчего тот вмиг позабыл про не законченное пюре.  Субъект словно и не ждал никакого ответа, он продолжал:

— По вашему виду нетрудно понять, что Вы инопланетянин. Одна шишка на лбу чего стоит, но это лишь усугубляет вашу вину, так как все вам подобные, прежде, чем влиться в наш социум, должны в течение десяти дней изучать историю У – Мории и все последние указы. Где ваш жетон о прохождении карантинного соцминимума? Где признаки знаний последнего указа по планете?

Нейон не выдержал:

—  Какие признаки? Какой указ? Я астронавигатор БМБ и вот мой жетон, – на шее у него был мягкий обруч с действующим во всех закоулках Вселенной медальоном – пропуском астронавигатора. Слова эти не прибавили признаков уважения в поведении субъекта.

— Ваш жетон дает вам право остаться живым, но не дает право нарушать указ – продолжил он:

—  Мы бы знали о вашем визите.

—   Но я не мог знать никаких указов, я совершил аварийную посадку, вернее, падение на вашу планету, звездолёт мой поврежден, ему и мне нужна помощь. —   Насколько я знаю, в истории У-Мории еще не было случаев визита посланцев БМБ. Считайте, что Вы попали в историю нашей планеты, но я не историк моя задача другая – стоять на страже указов гархов – Высшего Совета У – Мории, а в вашем случае явный факт нарушения.  Ваш жетон Вам не поможет!

Вертлявый достал какую-то коробочку и навел ее на Нейона.

— Вот и всё, – продолжал он, пряча коробочку в карман. —  Теперь факт нарушения налицо, – хихикнул он. —   Поскольку на вашем лице все признаки нарушения указа.

—  Я агент БМБ и подчиняюсь только приказам Бюро. Любой космоклерк это знает, – не сдавался Нейон, но это не помогло. Прохихикавшись, вертлявый продолжал:

—  Вы обвиняетесь в нарушении указа гархов об открытии на планете очередного месячника юмора и веселья, на период которого в общественных местах запрещается появляться без улыбки на лице либо на других частях тела, которыми инопланетные гости способны изображать улыбку. Отсутствие таковой на теле субъекта наказывается заключением субъекта под стражу в смешильню на трое суток с принудительным щекотанием тела провинившегося до появления самостоятельного непрерывного и безудержного смеха. Надо сказать, что прошлый месячник проходил под лозунгом: «Взрывы смеха вместо взрывов бомб». Нынешний проходит под лозунгом: «Смех как мост между планетами».

После этих слов серенький вздохнул и не убирая улыбку с лица пожалел о том, что с мостами дело обстоит плохо:

—  Инопланетные гости не вылазят из – под стражи и не дают себя щекотать, пока их не усыпят, а во сне они не смеются, увы. Но жители планеты – те другое дело, радости их нет границ, кругом смех и веселье, хохот до слёз, улыбки до ушей даже во сне! Главные герои труда на планете – юмористы, комики и клоуны. Портреты их висят на всех стенах внутри и снаружи. На всех углах их цитируют, им подражают, их прославляют. Они – лицо планеты с улыбкой от уха до уха. Все радуются и указу, и согласно указу. Вас удивляет такое скопление людей повсюду?  — спросил незнакомец Нейона:

— Так ведь это все согласно указу. Народ посещает концерты комиков, всяких смехунов, переходя из одного зала в другой, а в перерывах заходят в такие вот кормильни, чтобы поесть и снова окунуться в мир смеха и веселья. Хотите эксперимент? – спросил он и тут же протянул перед собой руку, вытянув вверх из кулака указательный палец. Эффект был еще тот: все проходившие мимо столика при виде пальца словно споткнулись о него глазами и принялись оглушительно ржать, закатывая глаза и приседая в конвульсиях. Те, кто сидели поодаль или шли за спинами пораженных смехом, словно по команде тоже начали ржать и к ним присоединились те, что шли снаружи возле кормильни. Гогот стоял невообразимый и опасный для непривычных к такому шуму ушей. Угомонившись и вытирая слезы, выдавленные смехом, толпа снова потекла в сторону выхода и стала заметно убывать, разбредаясь по хохотальным залам. —   Ну, что, убедились? У нас даже больниц нет. Вообще-то они были, но на смех надежды больше оказалось и теперь всем рекомендовано лечиться смехом. Ни врачей, ни лекарств. Посмеялся — тут тебе и витамины, тут тебе и примочки всякие. «Смех — это здоровье общества!» Такой лозунг наши гархи хотят из звезд навесить над планетой как памятник смеху.  И туристов привлекать будет опять же. Раньше было скучней, – признался типчик:

—   В домах и на улицах развешивали динамики, их называли хохотунчиками, и передавали сеансы смеха, от которых  все вокруг бросали дела свои и  начинали дружно смеяться, но потом от этого отказались, так как многих эти сеансы настигали в самый неожиданный момент и в самых неудобных позах, что приводило к побочным  эффектам. А теперь прекрасно, – продолжал он:

—   У нас огромная армия юмористов, комиков, хохмачей типа меня. Видели, как я их? – подмигнул он Нейону:

—  Одним пальцем взбодрил. А над Вами, – он покачал головой. —  Придется работать и работать. Ни до Вас смех не доходит, ни из Вас он не выходит. На Вас, батенька, диссертацию можно написать!

Но Нейон уже начал терять терпение, хотя не мог не спросить:

—  А когда же вы тут работаете? Одним смехом сыт не будешь.

—  Ну что Вы, голубчик, — расслабился серенький и даже пальцы его успокоились:

—  Работать нам некогда. Все, конечно, числятся на работе, но работают, в основном, звездогранты с соседних планет, из тех, кого не пугает наш смех, и кто не попадает в смешильню. Но это информация секретная, — он понизил голос:

—  Поскольку никаких межзвездных сообщений с планетами у нас нет, и как они к нам попадают и где проживают – никто об этом открыто не говорит. Но работают они хорошо и этого властям достаточно.

С улицы послышались приглушенные взрывы хохота как раскаты далекого грома. Это опять заработали хохотальные залы со всех сторон. Тут только Нейон заметил, что они с незнакомцем остались вдвоем в кормильне, и лишь какие-то низкорослые безухие существа со щелочками вместо глаз бесшумно сновали по залу, наводя порядок.

Нейон Ти не выдержал. Ему было жаль так бесполезно потраченного времени на болтовню:

—  Мне не до смеха и не до вашего юмора. Я совершил аварийную посадку.  У меня непонятно как закончилось топливо, а мне еще месяц полета на Фесту. Сроки задания под угрозой. Вы мне голову морочите. Для меня главное — связаться с местным агентством БМБ и все будет улажено в несколько часов. Он не успел договорить, как вертлявый закатил глаза и тоненько захихикал:

—  Ну что Вы?! Нет у нас никаких агентств БМБ. Нет и не было! А вот насчет топлива – вот уж уморили, ну и дела, хи – хи – хи!

Нейона этот смех вконец рассердил:

—  Что здесь смешного? Палец я Вам не показывал вроде бы, неужели шишка моя так всех смешит?

—  Нет – нет, —  начал утихать серенький:

—  Насчет топлива Вы меня насмешили. Оно у Вас никуда не пропало, не надо было так близко пролетать мимо нашей планеты, не зря ведь звездотаксисты сюда давно не заглядывают. А почему? Да потому что на обратный путь топлива нет.  Исчезает оно. Чтоб не обольщались Вы насчёт топлива, открою одну секретную вещь. Население наше богато юмором, смехом, весельем, но насчет остального туговато, при этом, несмотря на отсутствие почти всего на планете, у всех всё есть: и мебель, и аппаратура всякая, и инопланетные самоходные каталки роскошные, и еда всякая не местная – ничем не удивишь. Вот и с топливом звездолётным такой же вопросик получается — вроде его и нет, но оно всегда есть, и откуда оно добывается – это да, это вопрос!

—   Вы что, хотите сказать, что моё топливо украли? Да это бред! — возразил Нейон.

—  Нет – нет, – снова зачастил вертлявый, бросив взгляд по сторонам:

—  Я этого не говорил, и никто Вам не скажет. Слова УКРАЛ нет в нашем словаре и Вас просто не поймут. У нас на планете все добывают, и добывать топливо из звездолётов – это, я Вам скажу, труд ещё тот!

— Не может быть! — не унимался Нейон:

— Из летящего звездолёта скачать топливо – такой режим вообще не предусмотрен. У меня диплом по устройству звездолёта.

И вдруг его словно ошпарило воспоминанием о том стуке из его сна. Он вдруг заподозрил, что стук тот был совсем не во сне и не послышался ему, а это был реальный признак реальной деятельности реальных космических тварей, в результате которой он остался без топлива. До этой поры он никогда бы не поверил, что в полет звездолёта можно вмешаться извне и понимал, что потом, если это вообще будет возможно, ему никто не поверит, расскажи он про этот случай. Не было таких случаев. Он ругал себя в мыслях, ругал не за добытое из его звездолёта топливо, а за то, что не подсмотрел, как это делается и чувствовал себя студентом, потерявшим шпаргалку, понимая, что шанса найти её больше не будет.

Вертлявый будто прочел его мысли:

—  Не смотрите на меня так, я не знаю, как это делается, и никто Вам не скажет, одно знаю —  сейчас всё труднее добывать топливо, всё дальше от планеты. Нас обходят стороной звёздные маршруты.

Нейон вспомнил, как легкомысленно он отнесся к рекомендациям электронного навигатора, который сухо посоветовал проложить маршрут двумя созвездиями левее звёздного скопления У – Мории. Он не разглядел в этом опасности. Вертлявый не зря разоткровенничался перед Нейоном и вывалил массу секретов, о которых не догадывались многие жители планеты. Он уже считал инопланетянина своим очередным клиентом с билетом в один конец и объектом для смехотерапии. Не он первый, не он последний.

Но Нейон был не из всех, он был из БМБ, а наука БМБ – это наука выживать, и вертлявый об этом не знал. Нейон понял, что главная задача теперь для него другая – во что бы то ни стало отвязаться от этого типа. В кормильне было пусто, всё было готово к новому наплыву посетителей. Нейон расстегнул свой поясной ранец и достал оттуда тюбики с пищевыми НЗ.

—  После всех Ваших слов мне нужно срочно поесть, чтобы лучше переварить всю Вашу информацию вместе с обедом.

Вертлявый ликовал:

—   Да, Вы успеете поесть, пока за вами приедут смехотерапевты, я уже вызвал их.

—  Мне кажется, что мы беседуем с Вами целую вечность, – продолжал Нейон:  — —  Вы нагуляли аппетит не меньше моего. Могу сказать с уверенностью, что такого, – Ти показал на свои тюбики. —  Вы не попробуете никогда и нигде, это неповторимый вкус. Вряд ли Вы слышали о планете Земля, а ведь я два года шел сквозь Вселенную оттуда, и за весь полёт эта пища не надоедает, можете мне поверить. И тюбики все мягкие, как будто вчера заполнены, видите?

Нейон поочередно нажал на нижний край нескольких тюбиков, как раз туда, где были впаяны ампулы со снотворным. Вертлявый, действительно, проголодался и с интересом наблюдал как его, почти арестованный, инопланетянин потягивает из своего тюбика что – то ароматное с видимым аппетитом. Он недолго колебался, откинул колпачок с протянутого ему Нейоном тюбика и припал к нему, пока не выдавил всё  содержимое, которое его восхитило. Нейон вежливо протянул ему еще пару самых ярких тюбиков:

—  Угостите друзей.

Теперь он был спокоен. Раздавленное в тюбике снотворное начало действовать. Вертлявый накрыл на столе своей серенькой ладонью два тюбика и, как сидел, мирно уложил рядом с ними на стол голову, глаза его закрылись.  Он затих, весь обмякнув, только улыбка, как приклеенная, не сходила с его лица.

Нейон словно освободился от чего–то липкого и противного при виде уснувшего субъекта. Он поспешил покинуть эту кормильню – ловушку. Сколько он ни искал, его миниэлектроцикла нигде не было, несмотря на то, что включить его можно только голосом хозяина, а   просто укатить не позволят вакуумные тормоза. Но, тем не менее, аппарата нигде не было.

—  Да это не У – Мория, это У – Вория настоящая. Всё исчезает. Одни добывают, у других пропадает, весело живут, – ворчал Нейон, шагая к своему звездолёту. Ему повезло хоть в том, что в залах ещё плескались моря веселья. Буйство смеха прорывалось сквозь их стены наружу, поэтому на улицах было пусто. Оглянувшись назад, он увидел ещё, как к покинутой им кормильне подкатила или подплыла над дорогой, колёс он не разглядел, серая коробушка со щелочками вместо окон и с огромным прицепом сзади в виде клетки.

— Ого, эта клетка, похоже, для меня, – успел подумать он и скрылся за углом, покидая   скопление зданий, которое ему расхотелось называть городом.

Достигнув звездолёта, он понял, что поторопился с выводом насчет безразличия аборигенов к его падению с небес. Пыль вокруг звездолёта оказалась сильно притоптанной. Он вдруг с ужасом вспомнил, что даже не закрыл люк, уходя за помощью. Когда Нейон увидел, что пропал обломок поврежденной опоры — шасси весом в несколько тонн, спокойствие его улетучилось. Вся пыль под оставленным аварийным трапом была тоже притоптана. Следы из-под него, как стрелки на циферблате беды, указывали в разные стороны.

—   Кто же тут успел побывать, если все население охвачено весельем? Видимо, не все успел мне рассказать этот серый тип, – мелькало в голове Нейона. Поднявшись в люк, он с облегчением обнаружил, что следов варварства незваные гости не оставили. Кругом было много пыльных следов, какие — то пустые банки, пустые пакеты из фольги.  Даже бортовой журнал валялся целым. Нейон понимал, что он нарушил, как первогодок, главную заповедь пребывания на неизвестной планете – оставил открытым люк и ни одна комиссия косморевизоров ему этого не простит. Обойдя все отсеки, от реакторного до рулевой рубки, он никого не обнаружил, так же, как и никакой пропажи и никаких попыток взлома служебных дверей и хозяйственных люков. Только на бронированной двери багажного отсека были заметны свежие царапины, но на этих дверях любое воздействие могло оставить лишь безвредный и безобидный след.

Нейон почувствовал, что надо привести мысли в порядок. Он вернулся в рулевую рубку, закрыл входной люк, достал надувной матрас из аварийного запаса и, не надувая его, просто улегся как на коврик, надеясь собраться с мыслями. Но стоило ему принять горизонтальное положение, как организм отказался ожидать дальнейших команд и провалился в глубокий сон.

Проснулся он так же неожиданно и не понял, сколько часов проспал, но голова его была ясной и свободной от всяких мыслей, чего нельзя было сказать о руках и ногах, которые оказались связанными. Первая мысль была о том, что сам себя он связать не мог так тщательно и без шансов на освобождение, а появлению второй мысли помешали голоса.

Разговаривали двое. В голосах этих было что – то от далекого детства, из тех далеких лет, когда мир познается без буквы Р. Да, те двое напрочь не признавали в своем разговоре этой буквы. Нейон перевернулся на другой бок и увидел открытый входной люк.

—  Меня хотели здесь научить смеяться по – ихнему, но пока только отучили удивляться. Надоедает удивляться тому, на что нет ответов – чувствуешь себя идиотом, а это никому не нравится. Лучше принимать как должное – за умного сойдешь, – от беспомощности Нейона потянуло на размышления. В ответ на его возню голоса затихли и послышались шаги. Над ним склонились двое типов. Они не улыбались и не походили на любителей круглосуточного веселья. У Нейона задвоилось в глазах, но проморгавшись, он понял, что перед ним близнецы, практически одно лицо на два тела. Оба очень смуглые, кучеряво- черноволосые, низкорослые, у каждого по одной большой круглой серьге, причем у одного в правом, а у другого в левом ухе, чем они и отличались друг от друга.

—  Смотли, плоснулся, – сказал один другому. — А мы и не ждали тебя увидеть, ведь ты должен быть там, где и все подобные тебе: в смешильне.

— Это неполядок, – покачал головой второй, и серьга в его ухе закачалась, словно у пирата из мультика.

— Это я вас не ждал, – ответил Нейон:

—  Что вы делаете в моем звездолёте?

И опять в ответ ни улыбки, ни хихиканья. В отличие от вертлявого они повели себя по – другому.

—   Ты инопланетянин, а мы блатья, – начал один из них. —  Меня зовут Ол,  а его Ех, это потому что мы одинаковые как две половинки одного олеха, так нас и зовут на всех соседних планетах, а как твое имя,  инопланетянин?

—  Меня зовут Нейон Ти, агент БМБ, астронавигатор Вселенной. Летел с планеты Земля в течение двух лет по земному времени, осталось еще месяц полета до Квинекса в созвездии Феста с заданием доставить ценный груз, но вместо этого оказался здесь, на полу рубки у ваших ног, потому что мне вдруг не хватило топлива, а почему я связан по рукам и ногам – этого я не знаю, может быть вы знаете? — закончил он вопросом свою речь.

—  Мы знаем, почему ты связан. Это потому, что мы не знаем, что с тобой делать, – ответил Ор с серьгой в левом ухе. — По контлакту мы должны всего лишь скачать топливо и плиготовить звездолёт на слом, остальное нас не касается после получения оплаты, а ты в этот контлакт не вписываешься, плидется сдать тебя в смешильню. Потелпи, длуг.  Так что, тепель это не твой звездолёт, а наш, – продолжал Ех, покачивая серьгой в правом ухе:

—   Да ты не споль, потом спасибо скажешь, там жутко весело, все смеются, а когда смеёшься, всегда кажется, что всё будет холошо само собой, от смеха, и все воклуг такие милые — и те, кто добывает, и те, у кого добывают.

—  А вы сами тогда почему не улыбаетесь и не смеётесь? Указа на вас нет? – не удержался Нейон. Снаружи послышались лязгающие звуки, шум каких-то механизмов и это ему не понравилось.

—  Да очень плосто, –ответил Ор. —  Мы звездогланты с соседней планеты Буалон. Ещё наши пледки обслуживали У –Молию после её создания, и мы с блатом тоже пли ней колмимся. Нам смеяться некогда, нам лаботать надо. Если кто из наших попадает в смешильню, то он для нас потелян и до конца дней своих смеётся и ладуется жизни. Я таких знаю.

В это время Ех освободил руки и ноги Нейона и помог ему подняться:

—   Мы тебя, длуг, не будем связывать, бежать тебе все лавно некуда, а нам за тебя в смешильне денег дадут, – похлопал по плечу Ех своего пленника.

—  Денег? Каких денег? – спросил Нейон Ти, нигде во Вселенной не слышавший этого слова.

—  Стланные вы все какие-то, – удивился Ор. —  Сколько ни падаете с неба, все денег не видели. Наши галхи заботятся о нас и своими деньгами делятся с нами. Умолийцы могут только смеяться и веселиться, поэтому звездогланты соделжат всю У –Молию и получают за это деньги. Нам плиходится добывать топливо, чтобы летать на У –Молию, длуг, —  закончил Ор.

Ех достал из кармана разноцветную бумажку размеров носового платка и протянул Нейону :

– Вот это и есть деньги, только их надо много. Но ты не бойся, после смешильни у тебя и так всё будет, только веселись и ладуйся жизни.

Повертев в руках бумажку, Нейон спросил:

—   А планету можно на них купить, на деньги?

—  Купить можно всё, но нам столько топлива не добыть – покачали головами Ор и Ех.

—  Если вы не сдадите меня в смешильню, то я дам гораздо больше денег, очень много, — осенило Нейона.  В голове у него мелькнула мысль, как единственный шанс на спасение. Терять ему было нечего. Ор и Ех переглянулись. Они знали, что в смешильне у смехотерапевтов за вычетом налогов и расходов на дезинфекцию инопланетянина много не получишь. Это не цветмет. Они ничего не теряли.

—  Мы согласны, – без эмоций ответили они.

—  А что там за шум? – спросил Нейон, указав в сторону входного люка. Ор и Ех переглянулись. Они разговаривали по очереди и теперь вспоминали, чья очередь продолжать это скучное занятие.

—  Ну как же, – начал Ор. —  Мы звездолёт на лом готовить будем.

Нейон прервал его:

—  Вы не можете нарушить контракт, по которому звездолёт должен быть необитаем при разборке.  Я на борту, и это нарушение контракта. Вы должны остановить все работы. Вы ничего не потеряете. Завтра вам будут деньги, много денег.

Ор и Ех переглянулись. Ор уже говорил, а Ех не знал, что сказать, но без возражений они повернулись и пошли к выходу.

— До завтла, – все же вымолвил Ех, прежде чем исчезнуть в люке.

—  Постойте, а как вам удалось открыть люк? – бросил им вслед вопрос Нейон, но пустой люк ответил за них молчанием. Выглянув в люк, он увидел удаляющуюся от звездолёта вереницу причудливой разнокалиберной техники, двигавшейся  в противоположную от города сторону. Возглавляли  движение Ор и Ех, восседавшие на его бывшем  миниэлектроцикле, который самым бессовестным образом выполнял малейшие команды новых хозяев со старательностью швейной машинки, вопреки всем электронным секретам и кодовым замкам. Эта картина принудительного предательства надежной и проверенной в делах техники вконец расстроила Нейона Ти.

Закрыв входной люк, он машинально подошел к бортовому компьютеру и включил его.

—  Деньги …деньги… деньги?! — то ли вопросом, то ли восклицанием стучало у него в голове. Стояночный режим электропитания работал в штатном режиме и компьютер ответил ожиданием любой команды. Нейон зашел в звёздную энциклопедию. Пальцы сами набрали на клавиатуре слово ДЕНЬГИ. Компьютер проглотил вопрос и выдал ответ, будто отмахнулся от назойливой мухи:

«Деньги – экономическая категория цивилизаций на примитивном уровне развития. Теоретически являлись мерилом вклада их владельцев в развитие конкретной цивилизации, но практически превратились в мерило алчности и орудие мошенничества. Морально – этический фон эпохи денег заслонял смысл и конечную цель развития цивилизации. Планеты с высоким уровнем интеллекта не имели нужды в деньгах и темпы их развития в разы превышали темпы развития планет с денежными отношениями. Объективное развитие Вселенной  привело к выравниванию  интеллектов  во всех  её   уголках и отмиранию денег. Деньги можно увидеть в музеях истории при посещении планет».

Справка заканчивалась длинной вереницей образцов денежных купюр со всех планет.

—  Попал я в яму истории, – думал Нейон, глядя на все эти бывшие деньги. —Похоже, денежная кастрация здесь пока не прошла, и страсти тут шумят немалые.

Он выключил компьютер и пошел в багажное отделение.

—  Интересно, а там, куда я лечу, наверное, тоже есть деньги, раз какой-то референдум затеяли.

Решимость его окрепла окончательно. Разум Нейона заставлял его организм агента БМБ смириться с мыслью, что задание на полёт он не выполнит. Агент БМБ в нем слабо сопротивлялся и напоминал о присяге, данной при поступлении на службу в Бюро, но разум Нейона не хотел ничего слушать. Он всё равно не доставит груз до места. В этой ситуации вариантов тут два: либо смех до конца дней своих, либо шанс вернуться, не выполнив задания.

Нейон приложил ладонь к кодовому замку на двери со следами свежих царапин. Дверь бесшумно открылась. За дверью, сколько видел глаз, тянулись длинные ряды контейнеров. Он открыл ближний из них и достал из него два высоких, но узких бумажных мешка. Нейон решился.  После принятия решения ему стало легче. На следующий день Ор и Ех застали его лежащим на сдутом матрасе в обществе двух стоящих рядом бумажных мешков.

—  Берите. Это вам за не сдачу меня в смешильню.

Ор и Ех запустили руки каждый в свой мешок и вытащили оттуда толстые пачки упакованных крест-накрест невиданных купюр. Упаковки пачек были запаяны большими печатями, солидно украшающими толщину пачек. Мешки были набиты пачками доверху.

—  Это новые деньги, — продолжал Нейон, стараясь казаться спокойным. – Их еще нигде нет, и вы сможете сами давать их вашим гархам. Я дам вам много таких мешков, очень много за вашу работу, если мы составим новый контракт. Ваша работа – мои деньги.

Нейон торопился. Его слова произвели больший эффект, чем он ожидал. Ех мгновенно достал какой – то чистый бланк и приготовился писать.

—   Что, уже пишем контракт?

Вместо ответа два кивка головы. Нейон пошел напролом:

—  Во – первых, вернуть и восстановить опору-шасси звездолёта. Во- вторых, установить звездолёт на три опоры. В – третьих, —  он грозно посмотрел на близнецов, один из которых писал ручкой на бланке контракта, а другой водил глазами вслед за ручкой, словно обходил ими кучи из бумажных мешков, наваленных на листке контракта.

— В- третьих, – повторил Нейон:

—  Вы заправляете звездолёт топливом. Не думаю, что уже успели его израсходовать. Вы не пожалеете – продолжал Нейон. —  Мешков с деньгами будет столько, что они заполнят всю яму, образовавшуюся от падения звездолёта во всю его длину. Вы поднимаете звездолёт, я заполняю яму, и заполнена она будет по высоте в ваш рост. Столько денег не видели никакие гархи.  Вы сможете купить любую из ваших планет, да и соседние тоже.

Ех быстро закончил писать слово в слово за странным инопланетянином. Близнецы поставили свои закорючки под контрактом, а Нейон на закорючках шлёпнул печатью агента БМБ.

Столько денег ни Ор ни Ех не могли себе представить или увидеть за всю свою жизнь. Они с признаками легкой контузии попятились к люку и скрылись из глаз. Сегодня их уже не интересовало, они рвались в завтра. Нейон был как во сне, он не понимал, что творит и не верил в осуществимость всех пунктов, невыполнимых на его взгляд, но близнецы ни в одном пункте не усомнились и не возразили, как будто он заказывал котлеты на обед.

Звездогранты работали круглые сутки, без перерывов. Планета не вращалась вокруг своей оси, и на этой половине всегда был день. Ночевать население уезжало на другую, спальную половину, поэтому рабочие периодически менялись. Ор с Ехом не маячили больше вдвоем, работая в разные смены. Опора – шасси была доставлена по воздуху. Нейон видел, как она болталась на нескольких тросах, которые тянулись из аппарата, похожего на летящую  бочку,  не издававшую ни звука при своем движении по воздуху. Нейон не мог в две смены следить за ходом работ. Он уснул не  по часам,  а по своим ощущениям  усталости .Проснулся он от того, что кубарем полетел куда– то вниз и проснулся на полу. Снова болела шишка то ли новая, то ли старая .

Но это был не сон – звездолёт стоял на своих опорах и нос его смотрел в небо,  будто принюхивался к забытому запаху космоса .Нейон бросился к багажному отсеку и нажал кнопку грузового лифта. Контейнеры один за другим стали опускаться непрерывным потоком вниз и вниз, заполняя внизу всю площадку под звездолётом. Нейон с нетерпеливым любопытством спустился вниз и осмотрел восстановленную опору, но никаких следов ремонта не обнаружил.  Обычно их тупо закрашивают в любом автосервисе, но здесь даже следов краски не было. Опора была словно монолитная, как и до аварии.

А лифт все опускал и опускал вниз контейнеры с мешками денег. Рабочих было много. Они таскали мешки и заполняли ими яму от падения звездолета по всей длине. Огромные тягачи подкатили на двойной тяге такие же огромные емкости на колесах с топливом. Бригада у близнецов была на все руки и даже заправку они проводили как профессионалы с транзитных заправок – быстро и грамотно.

Нейон и верил, и не верил всему происходящему. Он удивлялся тому, с какой легкостью близнецы согласились с условиями контракта, просто с детской наивностью.

—  Видимо, денежные отношения не дошли у них тут до стадии мошенничества, – подумал Нейон и густо покраснел.

Горы пустых контейнеров вокруг звездолёта росли вместе с горами бумажных мешков. Нейон поднялся в рубку, включил сигнализацию и топливные насосы. Рубка ожила привычными звуками и разноцветьем сигнальных панелей. звездолёт опять превратился в живой организм, в покорителя звёздных глубин, высот и пространств. Нейон Ти включил бортовой навигатор, ввел новый маршрут обратного пути до заправки на планете Брал.

Одни тягачи подвозили топливо, другие отвозили груженые прицепы с мешками. Никакой суеты и нервозности. Невидимая рука здравого смысла руководила всеми работами, ритм которых начал утихать. Последний заправщик отвалил от звездолёта.  Тягачи заканчивали увозить прочь последние мешки. Возня вокруг звездолёта затихла сама собой, словно окружающие вдруг резко потеряли интерес к нему и вернулись к своим делам.  Нейон торопился. Он дал компьютеру команду «НА СТАРТ» и привычно утонул в штурманском кресле с новыми ремнями. Компьютер не забыл свое дело. Проведя диагностику всех систем и предстартовую программу, он запустил реактор. Пусковая тяга рванула звездолёт с планеты, откуда никто не возвращался в обратный путь.

Только выйдя из атмосферы планеты, Нейон поверил, что совершил то, что совершил.

— Меня выгонят из БМБ за срыв задания, — думалось Нейону. —  Начну писать звездные дневники, и эта история будет первой. Хотелось бы, чтоб не последней, — вздохнул он и улыбнулся. Дверь пустого багажного отсека так и осталась открытой.

—  Хорошо, что я больше сюда не вернусь, – подумал Нейон, вспомнив лица близнецов с серьгами в разных ушах.

Он вырвался из веселого плена и покинул мир денег. Счастливчик! Ему не довелось узнать, какие грязь и кровь кроются за этими хрустящими бумажками. Мыслями он был далеко: там, где через два года полета решится его судьба . . .

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале