Стрежный М — Тонкий подход — 15

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия

——————————————————————————————

1

Старший помощник капитана легкого катера «Несокрушимый» отдельного дивизиона Специальных военно-космических сил Шафранов шел по коридору. Его губы были сурово сжаты, а шаг почти по-парадному четок — в моменты жизненных неурядиц старпом всегда обращался к самым лучшим своим качествам.

У дверей капитанской каюты Шафранов остановился. Он дважды глубоко вдохнул и протянул руку к панели.

Капитан отозвался через секунду, и Шафранов удивился тому, что он до сих пор не спит:

— Разрешите обратиться, капитан? У нас… внештатная ситуация.

— Что, опять что-нибудь взорвалось?!

«Если бы что-нибудь взорвалось, вы бы уже знали об этом!» — подумал Шафранов, по давней привычке даже в мыслях называя старшего по званию на «вы».

— Хорошо, старпом, дайте мне минуту.

Шафранов понял, что капитан всё-таки отдыхал.

Ровно через минуту дверь плавно вобралась в переборку. Капитан Грэд предложил войти, и Шафранов, перешагнув комингс, оказался в скупо обставленном помещении старого космического волка.

— Докладывайте.

Старпом увидел капитана, уже одетого, сидящего у небольшого столика, на секунду замялся и произнес первую, самую трудную фразу своего рапорта:

— Капитан, у нас проблемы с главным контроллером.

— Как, снова? — Грэд нахмурил густые, серые от седины брови. — Вы ведь подключили к системе этого гражданского программиста, Лоусона. Мне доложили, что он на подсознательном уровне будет управлять системой даже во время сна и наиболее важные бортовые системы будут функционировать в штатном режиме. Так?

— Так точно, — подтвердил Шафранов.

— Тогда в чем дело? Он не справился? Но корабль, — Грэд взглянул на планшет, — но корабль в порядке, курс верный, сообщений о неполадках нет.

— Дело в том, что мы подходим к базе, капитан. И как только приблизимся на расстояние действия систем управления полетами, компьютер базы попытается взять управление на себя. Именно так всё происходит в штатном режиме. Но сейчас нашими системами управляет не стандартный контроллер, а человеческий мозг, причем на подсознательном уровне. Системы начнут конфликтовать, и неизвестно, чем это может закончиться для судна.

— Что значит неизвестно? Откуда у вас вообще данные об этом? — Грэд был явно раздражен тем, что его непосредственный подчиненный явился к нему, не располагая исчерпывающей информацией.

Шафранов и сам понял свою ошибку.

— О проблеме мне рассказал руководитель этих гражданских экспериментаторов, и я поспешил к вам.

— Вика, соедините меня с… дьявол!.. Никак не привыкну к тому, что всё теперь нужно делать вручную!

Капитан набрал на планшете номер каюты, и спустя несколько секунд в помещении появилось заспанное лицо руководителя исследовательской группы Лаврентьева.

— Да, слушаю вас, капитан Грэд. Вы э-э-э… хотите поговорить?

Капитан едва заметно поморщился. Он не любил присутствия на борту посторонних, тем более гражданских посторонних. Тем более таких гражданских посторонних, из-за которых его судно снимают с боевого дежурства и отправляют куда-то на край системы, в облако астероидов, один из которых в итоге пробивает дыру в защите корабля, разносит в хлам добрую половину его помещений и выводит из строя главный системный контроллер…

Однако, когда Грэд заговорил, тон его был вполне ровным и корректным:

— Зайдите ко мне, Лаврентьев… пожалуйста, нам нужно обсудить создавшееся положение.

Спустя четверть часа трое мужчин сидели в капитанской каюте и молчали.

— Подведем итоги, — сказал наконец капитан. — Лоусон сейчас выполняет очень важную задачу — управляет всеми бортовыми системами, и до того момента, как мы дотянем до базы, он нам крайне необходим. Однако после того как мы попадем в зону действия контроллера базы, Лоусона необходимо отключить. Так?

— Совершенно верно, — кивнул Лаврентьев.

— Так давайте его отключим, — рука капитана тяжело опустилась на поверхность столика, прихлопывая возможные попытки обстоятельств к сопротивлению.

— Видите ли, — ученый повел шеей, в широком отвороте свитера с высоким горлом казавшейся особенной худой, — видите ли, дело в том, что мозг человека — штука крайне тонкая, очень мощная штука, способная на множество замечательных вещей, но вместе с тем, как я уже отметил, весьма тонкая. Мы подключили коллегу Лоусона к бортовым системам, дождавшись, пока он уснет, и точно так же должны отключить его во время торможения  сознательных процессов.

Капитан терпеливо выслушал объяснение, но по тому, как барабанили по столу его толстые пальцы, Шафранов понимал, что Грэду очень хочется одернуть чересчур многословного гражданского.

— А что случится, если мы попробуем отключить его во время… э-э-э… бодрствования?

— Мне очень трудно рассуждать на эту тему, я не медик, но мне кажется, что как минимум могут отмереть несколько миллионов нервных окончаний и… коллега Лоусон превратится в инвалида…

— Черт возьми, — выругался капитан, — вы предлагаете мне выбирать между живучестью судна и здоровьем одного из его… — он замялся, подбирая нужное слово, — пассажиров?

— Нет, нет, — быстро заговорил Лаврентьев, — я сказал, что это может случиться как минимум, а максимум — это отказ бортовых систем, потеря управления…

— Мы потеряем корабль, — ровным голосом заключил Шафранов, предупреждая очередную вспышку капитанского недовольства.

Капитан по очереди осмотрел каждого из собеседников и произнес:

— Лаврентьев, вы сказали, что не являетесь медиком; какова вероятность того, что вы ошибаетесь?

— Видите ли… — начал было ученый, но капитан перебил его:

— Вика!.. Дьявол!

Грэд яростно отстучал номер на панели. Появилось изображение. Лаврентьев деликатно отвернулся, Шафранов выкатил глаза, а капитан побагровел.

— Доктор Арцимович, — медленно проговорил Грэд, — не могли бы вы заглянуть ко мне?

— К вам? В такую пору? С какой это стати? О, да вы не один… Здравствуйте, старпом, доброй ночи, Игорь. Извините меня за мой вид. Видимо, речь пойдет не об игре в покер, пострадавших тоже не наблюдается… Я буду через минуту.

Доктор Арцимович появилась в капитанской каюте через шестьсот пятьдесят две секунды. Она была тщательно причесана и туго перетянута белым халатом. Верхние его пуговицы были расстегнуты. Доктору предложили сесть, и капитан Грэд сказал:

— Док, у нас проблемы.

— На этом чудесном судне проблемы всё время. Какие на этот раз?

Оскорбившись, капитан выпрямился на стуле:

— Черт возьми, док, с тех пор как вы появились, их действительно стало больше! А скоро к ним добавятся еще и дуэли из-за вашего декольте! Будь моя воля, я бы не брал женщин с такими… данными на флот!

— Вы думаете, экипажу неприятно видеть женщин с моими, как вы сказали… данными? Маловероятно… Но даже если и так, поверьте, капитан, люди — весьма терпеливые создания, они могут смириться с чем угодно. Они привыкли даже к вам.

Лаврентьев прочистил горло.

— Прошу прощения, джентльмены, — изящным движением стройной шеи Арцимович повернула голову к Лаврентьеву и старпому, — мы с капитаном несколько забылись. Давайте перейдем к делу.

— Старпом, изложите ситуацию доктору, — сказал Грэд, и Шафранову показалось, что в голосе капитана присутствовали нотки облегчения.

Шафранов кратко объяснил суть дела.

— Таким образом, — подвел итог капитан, — Лоусон должен управлять кораблем на всём протяжении пути до базы, а перед самым приближением к ней мы должны его отключить. Скажите, док, что произойдет, если мы попытаемся отключить Лоусона во время бодрствования? Лаврентьев считает, что у нас могут быть неприятности.

Арцимович задумалась.

— Неприятности будут у Лоусона, который после подобной процедуры вероятнее всего превратится в овощ, — сказала доктор, глядя на матово-черную поверхность столика, за которым сидели собеседники. — Плюс, как мне кажется, во время отключения мозг Лоусона нагенерирует такого, что совершенно не понравится бортовым системам, и вы, капитан, потеряете эту кастрюлю, которой так дорожите, и её экипаж, о благополучии которого так переживаете. По поводу сбоев в системах вам лучше поговорить с присутствующими здесь джентльменами, однако, судя по унылой физиономии старпома, такой диалог уже состоялся.

Все ненадолго замолчали. Потом Шафранов, набравшись смелости, поставил локоть на стол и произнес:

— Но выход очевиден, мы просто должны его усыпить!

Арцимович поглядела на него с интересом.

— Выход действительно очевиден, нам надо его усыпить. Однако после встречи с астероидом, оказавшейся столь горячей, что мой отсек был просто испепелен, равно как и половина помещений этого замечательного корабля, мне остается поддерживать боевой дух экипажа только своим декольте — ни оборудования, ни медикаментов у меня нет. Так что мысль о снотворном в чае, увы, придется оставить… Если только никто из наших гостей не страдает бессонницей и не запасся таблетками загодя…

Лаврентьев неопределенно покачал головой.

— Вообще говоря, у нас с этим строго. Однако… Могу я попросить у вас несколько минут?

— Старпом, а во сколько мы доберемся до базы? — сказал капитан, удивляясь, что не задал этого вопроса ранее.

— В тринадцать сорок пять бортового времени, то есть через восемь часов и сорок две минуты.

— А каков будет интервал времени, в котором мы сможем произвести отключение?

— Вероятнее всего, десять минут, — ответил Лаврентьев. — Плюс-минус минута. Если мы перезагрузим системы раньше, то велика вероятность того, что, оставшись без контроллера, корабль собьется с курса, а если затянем с отключением, могут возникнуть те самые конфликты, о которых мы с вами говорили ранее.

— Подождите секунду… — проговорил капитан. — А что если нам… вырубить Лоусона? Например, палкой по голове. Я могу взять эту ответственность на себя.

— Нисколько не сомневаюсь, что вы, капитан, сделаете это с превеликим удовольствием — я имею в виду, огреете мирного человека палкой, — однако не уверена, что это поможет. Никакие процессы не происходят мгновенно, и мозг Лоусона успеет разослать импульсы. Причем это будут импульсы, весьма отличающиеся от нормальных.

Арцимович вопросительно посмотрела на ученого.

— Да, да — поспешно закивал тот, — в системе могут возникнуть биения, и случится катастрофа. Такая же, как при конфликте оборудования базы и мозга Лоусона… Остается надеяться только на то, что кто-то тайком пронес снотворное на борт. Разрешите мне оставить вас на некоторое время?

Спустя полчаса, в ходе которых  обсуждались самые разнообразные предложения, такие как экстренная разгерметизация отсека, где располагалось рабочее место Лоусона, экранирование от передатчиков базы и ударные дозы алкоголя, Лаврентьев вернулся и объявил, что снотворного у его персонала нет.

— Выходит, нам просто нужно заставить его заснуть? Днем, в десятиминутном интервале? — произнес Шафранов, чтобы не молчать.

— Вы снова очень правы, дорогой старпом, — отозвалась Арцимович и подняла глаза на капитана. — Грэд, почему мы с вами до сих пор не разбудили Лоусона под любым предлогом?

От неожиданности капитан два раза моргнул, а потом резко повернулся к ученому:

— Лаврентьев, это ваш человек, будите его.

— Кстати, он сова, или жаворонок? — спросила Арцимович.

— Э-э-э… сказать по правде, не знаю, об этом лучше поговорить с его непосредственным шефом. Позвольте, я приглашу его сюда, будьте добры, — ученый протянул руку к планшету.

Шеф Лоусона щурил сонные глаза и переводил взгляд с одного человека на другого, то ли не замечая, то ли не придавая значения расстегнутым пуговицам на халате Арцимович. Присаживаться ему не предложили.

Он молча выслушал объяснение Шафранова, к моменту четвертого его повторения уже успевшее обрести стройность и исчерпывающую военную изящность. Выслушал уточнения Арцимович и Лаврентьева и краткие комментарии капитана.

— Скажите… простите, не знаю вашего имени, Лоусон — он сова или жаворонок? — повторила свой вопрос Арцимович.

Безымянный шеф провел рукой по реденьким усикам.

— К сожалению, он жаворонок. От того, что вы разбудили его на рассвете, толку не много — днем он будет чувствовать себя прекрасно, как обычно, будет слушать эту свою хеви-метальную «Увертюру» и писать несложный код — от всей другой работы мы его освободили… Значит, проблема в том, что мы должны заставить его заснуть — в десятиминутном интервале, по-настоящему, глубоко и добровольно… — он потрогал себя за нос, еще раз пригладил встопорщенные усики и потянулся к панели: — Разрешите? Дима, привет. Извини, что бужу в такое время. Есть срочное дело. Не удивляйся вопросу: когда у нас Лоусон аттестуется на должность? Через две недели? А можно сделать, чтобы это произошло завтра? Так надо, Дима. Да, с начальством согласовано! Поправь в базе график, а я поговорю с ним утром. Да, прямо сейчас. Все вопросы позже, хорошо?

Он повернулся к сидящим за столиком людям: застывшему в напряженной позе Шафранову, седому капитану, взлохмаченному Лаврентьеву и ослепительной Арцимович.

— Есть одна идея, — сказал он.

2

В баре базы T11-М было слишком людно, и доктору Арцимович пришлось протискиваться сквозь компании одетых в черную форму людей, чтобы добраться до стойки. Свободное место, по счастью, было.

Арцимович забралась на сиденье высокого табурета, закинула ногу на ногу и попросила у бритой наголо барменши водку с апельсиновым соком. Громко играла какая-то модная мелодия, по стенам ползли синие блики музыкального изображения.

— Добрый вечер, доктор, — услышала она вдруг смутно знакомый голос.

Слева от нее сидел начальник лаборатории, в которой работал Лоусон. Арцимович попыталась вспомнить его имя, не смогла и просто ответила:

— Добрый вечер! Не ожидала вас здесь встретить! Была уверена, что парни вроде вас вечерам в подобных заведениях предпочитают романтическое написание научных статей. К тому же сразу после стыковки вы куда-то пропали, и я, честно говоря, думала, что военной жизнью вы сыты по горло и на базе вас давно уже нет.

— Приводили в порядок образцы и данные и романтически отписывались от министерства…

— Послушайте, как вам всё-таки удалось провернуть эту штуку с Лоусоном? Не было возможности поговорить, пришлось терзаться догадками… Заставить человека заснуть практически невозможно… Или чувство долга у инженера настолько велико, что позволяет ему выполнить любой приказ начальства? В таком случае вами весьма заинтересуется наш доблестный капитан Грэд… А быть может, вы владеете гипнозом? Или ваша таинственная квалификационная комиссия им владеет?

— Вы недалеки от истины, — чуть улыбнулся инженер, поднося к губам чашку с бледно-золотистой жидкостью, — квалификационный экзамен обладает большой энергетикой. Утром я объявил Лоусону, что, несмотря на его важную работу, график экзаменов нарушать нельзя и сразу после обеда ему предстоит аттестация на соответствие должности. А в обед я принес ему должностную инструкцию, велел её прочесть и строго-настрого запретил дремать на рабочем месте. Он раскрыл инструкцию при мне, а через три минуты после моего ухода он спал.

Арцимович на пару секунд задумалась, а потом взглянула в серьезные глаза инженера и рассмеялась.

— Вы — любитель тонких подходов! Не хотите выпить? — сказала она, чуть прищурившись. Доктор Арцимович всегда щурилась в моменты заинтересованности.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале