Мартьянов С. — Славянский шкаф — 82

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Космический корабль серии АФ-72х был собран на Фобосе в рамках сверхсекретной программы «Феникс». В основе конструкции аппарата лежал наспех доработанный в тяжёлых условиях военного времени «русский» проект, поэтому астронавты, именовали свою громоздкую, угловато скроенную машину не иначе, как «шкаф» или «наш уважаемый славянский шкаф». Оснований для шуток в адрес отцов проекта выявилось достаточно. Бытовой дискомфорт и мелкие аварии  вносили известную долю разнообразия в размеренный ход корабельных суток. Белый свет – день, синий свет – ночь, белый – день, синий – ночь.

Семьсот тридцать две тысячи лет прошло на Земле с того дня, как корабль с экипажем из двенадцати человек покинул пределы Солнечной системы. В расходной книге Федерации наций астронавтов списали как «пропавших без вести». Не по своей воле ушли они с земли и навсегда. Экипаж был собран по распоряжению Федерации наций и тайно отправлен в чёрный, запредельный квадрат Вселенной. Астронавты знали – тайна миссии обеспечена гибелью автора проекта. В день старта он ввёл шифровку с координатами траектории в блок управления и в присутствии комиссии Лиги покончил жизнь самоубийством.

Подобные, крайние в своей жестокости меры стали нормой за годы войны людей с глюками, то есть враждебным типом разумной жизни, возникшим в результате научных поисков средств оздоровления больных шизофренией. Глюки создали цивилизацию чистого разума, превосходящую в интеллектуальной мощи человечество. Люди зверели в неравной войне с глюками, шаг за шагом они взбирались по лестнице отчаяния к тому пределу на линии горизонта, где жизнь равнялась со смертью, и акция «Возмездие» принималась обществом, как предел божественной справедливости.

 

I

 

В холле космического корабля по кличке «наш уважаемый славянский шкаф» экипаж из двенадцати астронавтов праздновал седьмую годовщину эры полёта. Пили земное вино, пили синтезированный нектар, было тесно и шумно, от полупьяных, ряженных в карнавальные костюмы людей. В эту угарную ночь настроение каждого было пронизано ощущением конца – либо начала начал. Через семь дней завершался полёт. Предстояла сложная посадка на грунт неведомой, таинственной планеты, жизнь в невыносимых условиях или гибель. На славу и возвращение они не рассчитывали.

Астронавты искали забвения, азартные игры были популярны на корабле. Штурман Шамиль в костюме Будды ловко орудовал шестью руками и тремя чашками. Под одной из чашек он прятал розовую жемчужину. Мужчины толпились вокруг стола – ставки росли горой, оттого что играли на одежду. Шамиль уже полураздел корабельного механика Михаила, который проиграл сапоги, кожаный пояс, нож и теперь, угрожая револьвером, требовал все обратно.

Фахид, второй пилот, ветеран войны с глюками проиграл Красную Железную звезду и белую рубаху. Фахиду было уже хорошо и оттого все едино.

К столу привалился страшный циклоп и попытался силой отобрать награбленное. Шамиль ловко отбился и сорвал с грабителя маску – открылась добрая, улыбчивая физиономия Леона, командира корабля. Леон обиделся, что его раскрыли, оторвал Шамилю механическую руку и показал собравшимся астронавтам фокус. Он накрыл жемчужину чашкой, поворожил – жемчужина исчезла!

В зале звучала музыка. Высокая пухлая Дита покачивалась в руках трёхглазого субъекта в треугольных очках. Под этой маской скрывался «малый мозг корабля», программист Амадей. Он смешил толстушку, свёртывая губы трубочкой и пуская лёгкие радужные пузыри то изо рта, то из ушей, что получалось особенно смешно.

Ольга, корабельный врач явилась на карнавал в костюме «секс-бомбы», то есть без ничего. Она смело обнажила роскошное, сильное тело и скрыла под толстым слоем ретрогрима лицо. В этом таилась изюминка, лёгкий шарм её костюма. Нельзя было сказать, что она танцует в паре с громадной, лохматой обезьяной, в шкуре которой скрывался Джу-Гвиан. Или – с обитателем планеты Новых Сновидений, в костюме, которого танцевал Джу-Даан, старший брат Гвиана. Или – с плешивым господином, третьим пилотом Томашем, который поминутно спотыкался, ронял подручные предметы, поднимал их и, беспомощно озираясь по сторонам, долго вспоминал: где это стояло? Одна. Ольга танцевала со всеми сразу, касаясь каждого рукой, губами … то, возгораясь и пламенея в стремительном движении, то, остывая и леденея от тайной мысли.

Леон мягко, не разрушая атмосферы беспечного разгула, обратился с краткой проповедью к экипажу. Каждое слово он предварял широким, плавным жестом, похищая смысл из пустоты воздуха:

– Мы молим тебя, Всемогущий… чтобы новая земля Неведомой планеты стала пухом для нашего праха, приняла детей наших и дала приют страждущему жизни человечеству. Седьмой год наш ковчег летит сквозь Вселенную к неведомой судьбе. Через пять дней мы ступим на грунт и увидим небо… Шесть лет я жил мечтою о встрече с обетованной нам Господом планетой. Мечта оживала всякий раз, когда я брал в руки аэрограф. Эти тревожные, трепетные грёзы на этих полотнах.

Леон включил подсветку. Стены холла растворились, обратились в светящиеся картины. Появились безбрежные водные просторы. Малые острова и архипелаги, покрытые красновато-бурой аппетитной растительностью. Лёгкие влажные облака под прочным серым сводом грозовых туч. Образы неведомой планеты будоражили, возбуждали уставших путешественников.

– Да здравствует Новая Земля! Ура–а! Да здравствует Любовь, Царица Нового мира! Ура–а! Слава делам твоим, Всемогущий! – возгласы командира были подхвачены криками одобрения и восторга.

Полковник смахнул маленькую прозрачную слезу, обнял Диту, Ольгу и тихо, лукаво улыбаясь, спросил у них:

– Где маленькая Ю? Кто похитил жемчужину корабля в столь восхитительную ночь?

– Закатилась, закатилась в уголок, хромоногий паучок уволок, – намекнула Дита.

– Какой паучок? – не понял Леон. – Кто?

– Вулкан похитил красотку Ю, – пояснила свои слова Дита.

– Приведи их. Объясни, что сегодня, сейчас мы все должны быть вместе, – попросил Леон.

– Не понимаю, ночь уже, – Дита ласково, по-семейному чмокнула милого Леона. – Давай отложим столь серьёзный разговор до завтра?!

Леон поднял бровь, открыл рот, но не успел что-либо ответить. Ольга упредила его.

– Я найду их и приведу, – резко сказала она и, сверкнув недобрым глазом, внезапно исчезла из холла.

 

II

 

На корабле, в небе чужих звёзд романтические истории завязывались и развязывались порою самым необычайным образом. Годы войны легли тяжёлой печатью на облик первого пилота. Левая нога Виктора была короче правой. За эту хромоту да тяжёлый нрав он получил от фронтовых друзей кличку «Вулкан». В первые дни, годы полёта серая замкнутая личность Виктора мало волновала Ольгу. Тогда она была увлечена Фахидом. Он много рассказывал о Викторе. Они служили в одном полку, дружили. Фронтовые байки Фахида обычно имели присказку: «Мы с Вулканом», – так, изустно Виктор вошёл в её жизнь. На шестом году перелёта герой–невидимка овладел её воображением. Ольга влюбилась. Виктор стал близок, как старший внимательный брат, но не уловим для удушающего одеяла ее ласк. Он не давался ей, как сложное, с бездною неизвестных уравнение глупой девчонке. Она не понимала его сердечной привязанности к маленькой Ю Ань и ненавидела Ю столь же сильно, как и желала его.

В эту карусельно–карнавальную ночь Ольга пребывала в состоянии головокружительного полуобморока. Дверь каюты Виктора не запиралась, как все каюты на корабле. Она вошла без стука. Ю Ань лежала на груди Вулкана. Круглое, азиатское лицо светилось улыбкой. Глаза созерцали счастье внутреннего покоя.

Ольга обрушилась на соперницу с всею страстью невостребованной любви, с всею жестокостью, с которой в былые времена дрались актрисы в артистических уборных. Ю Ань не сопротивлялась, не пыталась кричать или бежать. Ольга трепала, рвала, как тряпку. Лицо Ю, сквозь боль, улыбалось. Виктор видел. Ему не сразу удалось унять Ольгу, отвлечь, успокоить. Она долго билась в истерике, пыталась вырваться, уйти.

– Остановись, остынь, чувствуешь, я – твой, с тобой, – уговаривал её Виктор. – Отдайся обстоятельствам, их течению, увидишь: все, все сложится хорошо. Это только страх, страх чёрной комнаты, игра воображения. Через пять дней мы увидим свет Новой Звезды, простор неба, помнишь? – Ольга притихла в руках Виктора. – Смотри сюда, в окно, видишь – Новая Земля?

– Где?

– Пока видна только Звезда, вот она, – Виктор карандашом обвёл одну из звёзд на стекле. – Она похожа на Солнце. Свобода – имя той звезды. Мы скоро покинем корабль …

– И все, все погибнем?! – Ольга заглянула в черные, бездонные, как космическая прорва зрачки его глаз.

– Я люблю тебя, – Виктор сказал и коснулся губами грязного от расплывшегося грима лица, влажных губ. – Ю Ань тоже любит тебя, не сердись на неё … – попросил он.

Ю Ань подошла к Ольге и мягко, желая примирения, взяла ее за руку. Ольга резко вздрогнула и вышла, больно ударившись плечом о косяк.

– Верни её. Мне больно оттого, что она страдает, – попросила Ю Ань.

– Гордыня Ольги необъятна, – вздохнул Виктор. – Скорее верблюд пролезет сквозь игольное ушко, чем она к нам вернётся.

– Ты все шутишь, а я понимаю Ольгу. Мне тоже страшно, сама не знаю от чего …

– Надень маску, станет легче, проще, – посоветовал Виктор. Мы с Фахидом в бою всегда прикрывали лицо всякой чертовщиной.

Виктор подошёл к зеркалу, натянул на голову ушастую маску Микки Мауса, надел плащ Супермена.

– Зачем? – спросила Ю Ань.

– В бою с глюками результативны только самые парадоксальные, безумные поступки. А маска?! Она освобождает, раскрепощает фантазию. Эти бестии умны, но далеко не гениальны, – Виктор обнял Ю Ань одетыми в мягкие, дутые перчатки руками. – Пойдём, мы должны быть в зале. Грешно уединяться в эту новогоднюю, полную сакральных таинств ночь.

– Я не пойду, там все перепились, о нас забыли, и ты не ходи, – Ю Ань внезапно звонко рассмеялась. – В этой маске ты такой красивый, смешной … Микки, милый нет, нет, не надо, не снимай маску, иди, ищи Ольгу.

– Не могу я сегодня, в эту ночь оставить её в одиночестве, в таком настроении.

– Скажи Леону, что я больна. Извинись за меня, а я останусь здесь, у тебя и буду ждать. Я чувствую. Ольга вернётся. От ненависти до любви один шаг, но это шаг через пропасть, – мелкие ссадины на лице Ю Ань припухли кровью.

Хлопнула дверь. Дрогнуло тонкое, гибкое зеркало на стене. Виктор ушёл.

 

III

 

В мутном мареве белых стен санитарного блока, под шум убегающей воды Ольга привела в порядок растрёпанные волосы, смыла тяжёлый грим, глубоко вздохнула – на тонкой белой коже проступил румянец. Хмель отошёл. Она осмотрела себя трезво, внимательно. Лёгкий купальник держал в нежных объятиях божественную в своём величии фигуру. Ольга невольно залюбовалась собою, но скоро очнулась от яркой вспышки, озарившей сумеречное сознание. Она вспомнила последние слова Виктора: «Ю Ань любит тебя», – и мягкое прикосновение.

– Ю Ань любит меня, – тихо повторила она слова, и сердце наполнилось покоем, глаза потеплели, грудь высоко, от глубокого дыхания, поднялась. – Я люблю Ю Ань, – еле шевеля губами, прошептала она второю фразу и погасила свет.

В коридоре послышались тяжёлые мужские шаги. По звуку Ольге показалось – двое вели или несли третьего. В эту пьяную ночь она уже не хотела видеть кого–либо и потому спряталась за выступом открытой двери. В соседнюю комнату санитарного блока Шамиль и Амадей внесли длинное тяжёлое тело. Ольга попыталась бежать из своего убежища, но не успела. В комнату заглянул Шамиль. Она затаила дыхание, повинуясь врождённому, звериному инстинкту. Шамиль вернулся к Амадею. Вдвоём они развернули ношу. Ольга видела лишь край, часть тела и не могла определить – кто это? Амадей ввёл лежащему внутривенно какой-то препарат и швырнул шприц в аннигилятор.

Из тайника в потолке Шамиль достал несколько приборов и странной конструкции шлем – утыканную хромированными спицами каску. Ясная, как сталь сверкающих спиц, истина открылась Ольге – ГЛЮКИ! Амадей и Шамиль – ГЛЮКИ! Ужас охватил нагое женское тело. Она ладонью отёрла пот – крупные капли липкого страха – и выглянула из своего убежища. На полу в соседней комнате лежал Фахид. Лёгкий стон тихою слезою скатился по щеке. Глюки работали молча, быстро, ловко, будто правая и левая рука одного человека. Шамиль установил на голове жертвы стальной шлем и начал вкручивать спицы. Амадей включил вентилятор, душ и затем свои приборы. Под этот шум Ольга тихо скрылась из убежища. Осторожно, опасаясь глюков, она кралась по горящему праздничными огнями кораблю. Неожиданно в конце коридора появилась высокая, лопоухая фигура. Ольга узнала Виктора.

– Оля! – окликнул он её.

Она не ответила, свернула в соседний отсек и побежала. Виктор пытался догнать её, но быстро потерял из виду в лабиринте полутёмных коридоров. Он поднял туфельку и прислушался – в душевой санитарного блока шумела вода. Виктор пошёл на звук и скоро увидел свет в одной из комнат.

– Оля! Ольга! – он тихо постучал в дверь.

Тонкие, колющие струи воды бились о зеркальный пол душевой. Глюки притихли в ожидании незваного гостя.

– Графиня Плутона … Баронесса сновидений … Королева бала …– Виктор продолжал стучать в дверь каблуком туфельки.

Ольга не откликалась. Виктор толкнул дверь и вошёл в освещённую комнату. В душевой было пусто. Серебристая вода струилась по зеркальному полу – это все, что он успел увидеть и понять. Шамиль тяжёлым ударом свалил его на пол. Амадей попытался сделать инъекцию, но не успел. Виктор очнулся прежде, чем игла коснулась его руки – и раздавил шприц. Резким ударом Вулкан опрокинул противника и встал на ноги. В углу комнаты он увидел мертвого Фахида. Голову друга прикрывал шлем со спицами, которые торчали густо, как поднявшиеся от ужаса волосы.

– Ты думаешь, он мёртв, а мы – убийцы!? – мягко улыбнулся Шамиль. – Нет. Он созерцает глубину жизни, которая есть смерть. Он познает счастье нирваны. Завтра Фахид будет живее нас с тобой. И первое желание, с которым он проснётся – так это убить тебя. Сдавайся, корабль в наших руках, ты понимаешь – сопротивление бессмысленно. Для Новой планеты нужны новые глюки.

– Глю?!

– Да, мы – глюки – чистый разум Вселенной. Отдай нам жизнь и узнаешь счастье второго рождения, о котором говорили древние пророки, – сказал Амадей и бросил Виктору второй шприц.

Шприц упал, расколов своей тяжестью зеркальную плитку пола. Виктор понимал, силы не равны. Глюки сильнее, умнее и коварнее человека. Но что есть разум в сравнении с инстинктом жизни?! Виктор кинулся к двери. Шамиль опередил его. В комнате завязалась отчаянная схватка. Шесть фронтовых лет, гибель товарищей, цепь злосчастных поражений убедили Виктора, что лишь непредсказуемость, абсурдность действий способны противостоять интеллектуальной и физической мощи глю. Он избегал силового контакта, вывёртывался, выкручивался, выскальзывал из рук убийц. Вулкан знал, что спасти его может лишь чудо, счастливый случай. Он ждал, тянул, напрягая мускулы и нервы, последнюю секунду жизни.

Плащ Супермена и маска непобедимого мышонка вдохновляли Виктора на немыслимые кульбиты и восхитительные, парадоксально глупые выходки. Глюки двигались без шума, не роняя, не разрушая окружающие предметы, преследуя единственную цель – жизнь человека. Виктор заметил в потолке открытый тайник, тот, в котором глюки прятали оборудование. Он прыгнул и быстро скрылся в потолочном отверстии. Чудо свершилось. Вулкан успел захлопнуть крышку люка.

По лицу, по шее Фахида струилась кровь. Глаза лезли из орбит, губы покрылись жёлтой пеной. Амадей снял напряжение с электродов, быстро вывернул спицы из черепной коробки, Фахид обмяк, повалился на пол. Дыхание стало ровным, поверхностным, как во сне. Шамиль покрыл голову жертвы антисептической аэрозолью. На этом операция мозговой имплантации завершилась. Глюки переглянулись, оба тяжело дышали после схватки с Вулканом. Из люка в потолке свисал красный плащ. Амадей открыл тайник, снял плащ и начал прятать приборы. Шамиль выволок Фахида в душевую кабину. Клочья розовой пены потекли по зеркалу пола в клоаку водозаборника.

 

IV

 

Виктор полз по узкой вентиляционной системе корабля. Тускло светились пучки волноводов. На стенах гнездились тараканы. Сквозь решетки отдушин он видел спящих в каютах людей. Дита спала в каюте командира. Она улыбалась во сне. Она преданно, самозабвенно, как всякая женщина, обожающая порядок и власть, любила командира, начальника, хозяина. Леон спал на животе, уткнув лицо в подушку. От этого он тихо, сдавленно храпел. Томаш лежал в ботинках, в карнавальном фраке, с бабочкой на шее, с цветком в петлице… Около него Виктор задержался дольше, ему показалось, что спящий мёртв. Виктор пропустил пустые каюты Ольги и Шамиля. Джу-Гвиан спал, подтянув длинные колени к самому носу. На столе, на полу валялись таблетки. Видно, у бедняги сильно болел живот, и он долго не мог уснуть.

В его каюте, на его кровати, раскинув черные, роскошные волосы, спала Ю Ань. Он выломал лёгкую, декоративную решётку. Ю открыла глаза, узнала, улыбнулась … Вулкан рухнул с потолка. Ю Ань сняла с него маску, хотела, было отряхнуть грязный от пыли костюм, и не успела … Он грубо повалил Ю на кровать, придавил узкую спину коленом, включил настольный рефлектор и начал быстро перебирать черные, с синим отливом волосы. Ю вспомнила слова Великого Кормчего о том, что в самую трудную минуту человеку помогает лишь улыбка.

– Милый, ты перебрал … тебе мерещатся вошки? – пошутила Ю.

Виктор не ответил. Он тщательно искал следы от стальных спиц на её голове и только, убедившись в том, что голова милой Ю чиста, спросил: – Ольга приходила?

– Нет, а тебя видно преследовали черти, такие маленькие лохматые твари с поросячьими пятачками, да?! – Ю Ань продолжала шутить, пыталась, но нервозность Виктора уже передалась ей. Она почувствовала, заглянула в глаза и поняла, что случилось несчастье. – Да? – повторила свой вопрос Ю.

– Хуже, корабль захвачен глюками, – Виктор расклинил ролики входной двери так, чтобы она более не открывалась.

– Когда?

– Как они проникли на корабль, не понимаю! – Вулкан тихо бормотал проклятья. – Мы все проходили персональный осмотр перед взлётом!

– Сколько их? – спросила Ю. Виктор опять не ответил. – Все?! – повторила вопрос Ю.

– Пока знаю четверых, четверо – Шамиль, Амадей, Ольга и Фахид.

– Ольга!?

– Да, она была с ними. Сегодня они убили Фахида, имплантировали мозг. Завтра ты его увидишь или не увидишь, но учти Фахид – это глюк.

– Я не понимаю, как их различать, – Ю растерялась. – Я ни разу не видела, не встречала живого глю.

– Увидишь – поймёшь … Рентген черепа, энцефалограмма, анализ крови, но главное, маниакальное стремление, ненависть, почувствуешь. Мы необходимы им, ему, Великому Глюку, – поправился Виктор, – как материал для воспроизводства массы. Этого не поймёшь, пока не почувствуешь. Смотри, – Вулкан завернул рукав, предплечье тёмным кольцом опоясывал сплошной кровоподтёк.

– Что это?! – изумилась Ю.

– Рука глю. Если бы Шамиль прихватил меня за горло – я бы не вернулся сегодня и никогда, – Вулкан сжал пальцы.

– Надо сообщить Леону, – Ю Ань решительно взяла микрофон селектора.

Виктор остановил её, снял со стены список экипажа, вычеркнул Шамиля, Амадея, Фахида, Ольгу и поставил шесть вопросительных знаков.

– Нас пока – ты да я. Твоей жизнью я не могу рисковать, – Вулкан обнял Ю, вдохнул землистый запах волос. – Очень вероятно, ты последняя женщина на корабле. Я обязан спасти тебя по уставу, в качестве первого пилота корабля.

– Ну, а что вы намерены делать в качестве первого любовника?

– Уничтожить соперников.

– Да-а, жалко мне ребят, которые именуют себя глюками, глупая кличка для представителей высшей расы? Да?!

– Одевайся и говори меньше.

– И все же, почему их называют «глю»? Говорят, они ненавидят всех, кто их так называет. Они бледнеют, звереют и умирают от ярости, словно черти от сотворения креста и молитвы. Если они поймают меня, я буду кричать: «Глю, глю–ю, глю–ю–ю!» – Ю звонко расхохоталась.

– Тс–с, – Виктор зажал рот ладонью, – не шуми, чертей накличешь! Запомни, они никогда не звереют и, знаешь, что представляет собою «глюкало»?

– Нет, – Ю изящно, словно Будда перебросила голову с плеча на плечо.

– Это пустая банка, в которой пробито много мелких отверстий. Когда банку бросают в воду, она сразу не тонет, а делает так: глю, глю–ю, глюк, глюк–к …

– Зачем бросают?

– Так, солдатская забава, – вздохнул Вулкан.

– Восхитительная глупость, глюк, глюк, глюк …– Ю Ань опять покачала головой слева направо, потом справа налево. – И при чем здесь эти, полубоги? – спросила она.

– У них череп похож на глюкало, свод весь в мелких отверстиях по два–три миллиметра. – А-а …– поняла Ю Ань, – ты в моей голове отверстия высматривал, а разве так не видно, что я не глюкало?

– Нет, не видно.

– Даже когда?

– Даже, – ответил Виктор. Ему было не до шуток. Он спешил убраться из каюты до прихода глюков. – Я поднимаюсь, ты следуешь за мной, – приказал он Ю Ань. – Мы должны сообщить Леону, – она опять потянулась к микрофону.

– Нет. Только после того, как ты будешь в безопасности.

– Да разве на корабле есть такие места? Здесь каждый таракан на виду!

– Есть. Давай руку, – Виктор поднял её к потолку, и они скрылись в лабиринте вентиляционных труб.

 

V.

Виктор осторожно вёл Ю Ань по коридору. Она замирала и оглядывалась на каждом шагу.

– Я не могу просто исчезнуть. Бред какой–то, горячка. Прятаться от неясных, таинственных врагов на своём корабле …– ворчала Ю.

Она упиралась, не желая следовать за Виктором. Он крепко держал её за руку, вёл почти силой.

– Ты не спасёшь инкубатор и наших ангелов от глюков, если не спасёшься сама. Мы никогда не были так близки к смерти, как сегодня. То ли ещё будет завтра, с тобой, со мной, с ними?

Они остановились возле корабельного инкубатора. Ю Ань открыла дверцу. Сорок тысяч кварцевых ампул хранили зерна жизни сорока тысяч людей. Рядом, в термостате, в недрах стеклянного аквариума плавал трёхмесячный контрольный эмбрион человека.

– Адам! –  окликнула младенца Ю Ань и пальцем постучала по стеклу аквариума. – Адам! – повторила она, и лицо её потеплело, ослабло улыбкой материнского счастья.

– Скоро он станет глюком. Сначала ты, я, потом он. Глюки не имеют имён, фамилий. Они живут подобно вирусам, микробам, не персонифицируя друг друга. Глюки образуют колонии, как коралловые полипы в океане. Они непобедимы, если их много – толпа, организация, сообщество.

– Может быть ты болен, тебя терзают призраки, фантомы войны, – слова Ю Ань звучали состраданием.

– Глюки овладеют инкубатором и укоренят в грунте Новой планеты колонию чистого разума, мозговую опухоль, в которой человеку будет место в банке с этикеткой «финальный этап эмбрионального развития глюка», – Виктор закрыл дверцу инкубатора, взглянул на Ю Ань.

– Ужасно, ужасный финал, – уголки губ на лице Ю опустились, плечи обмякли. Она пошла за Виктором, слабо понимая, куда и зачем он её ведёт.

Они добрались до подстанции. Близость аннигилятора чувствовалась в напряжении опорных балок конструкции. Помещение заволакивал пар, парили трубопроводы с жидким азотом. Вулкан и Ю Ань остановились возле массивных, полированных пластин электродетонатора. Виктор оторвал металлическую пуговицу на  комбинезоне Ю и бросил в пространство между пластинами. Пуговица на лету вспыхнула и исчезла.

– Понимаешь? – спросил Виктор.

– Не очень, – ответила Ю Ань. – Похоже, ты задумал спалить меня, но я не птица Феникс!?

Вулкан вынул армейский нож и начал быстро срезать все металлические части на комбинезоне Ю.

– Ты пройдёшь между пластинами, не касаясь их. На корабле кроме тебя да, пожалуй, Адама, никто не сможет протиснуться между этими пластинами.

– Здесь напряжение в несколько киловольт …

– Не страшно. Открой–ка рот, – попросил Виктор. Он осмотрел ее зубы. – Металла нет, порядок, Ю,– сказал Виктор и снял с пожарного щита стальной лом. – Изучи положение пластин. Ты пойдёшь между ними в темноте. У тебя будет несколько секунд …

Без пуговиц и молний одежда плохо держалась на худеньком теле. Ю разделась, завязала одежду в плотный узелок.

– Я готова, – доложила она первому пилоту и спросила: – Ты хорошо обо всем подумал, Ву?

– Да.

– Тогда прощай и береги себя.

– Готова?

– Да.

Вулкан бросил стальной лом так, что пруток закоротил грани пластин. В ту же секунду на корабле погас свет, а пруток вспыхнул, как нить в лампе с электронакалом. В ослепительном свете горящего металла Ю Ань прошла между пластинами. Перегревшийся пруток упал в проем между пластинами, вспыхнул и исчез. Сработала автоматика. В зале загорелся синий, ночной свет.

 

VI

 

Утром Нового года все собрались в овальном зале.

– Впереди трудные времена. Я взываю, братья и сестры, к совести каждого, – начал Леон. Он был явно растерян, дезориентирован и обращался к экипажу в расчёте на помощь, поддержку. – Не о страхе, о любви говорю я. В любви, доверии сила наша, залог добродетели, благополучия. В эту ночь случилось столько происшествий, сколько не было за все предшествующие шесть лет полёта. Пропала Ю Ань, раз! В четыре часа сорок шесть минут на подстанции произошла авария, два! В санблоке повреждены стены и часть оборудования … Я прошу вас внести ясность, прошу каждого доложить о причастности к происшедшему этой ночью.

– До двух Ю Ань была у меня, – ответил Виктор. – Около двух часов ночи к нам пришла Ольга. Она просила вернуться к новогоднему столу. Ю сказала, что плохо себя чувствует, просила меня извиниться за неё и ушла в свою каюту. Она весь день жаловалась на недомогание, наверное, поэтому и не решилась появиться в зале.

– Она сказалась больной и вышла из каюты, как только появилась я, – сказала Ольга.

– Кто ещё видел Ю Ань в эту ночь? – на вопрос Леона никто не ответил.

Известие об исчезновении любимицы экипажа тяжко воспринималось каждым. Люди молчали, не смея поднять глаза, взглянуть на командира.

– Значит … значит ночью, после двух часов Ю никто не видел? – повторил вопрос Леон. Он подошёл к Джу-Даану, который привлёк его внимание. Волнение Джу-Даана можно было понять. Остаток ночи и все утро он проверял аппаратуру на подстанции, что было прямым служебным долгом бортинженера.

– Утром я зашёл к Ю, но в каюте её не было, – подал голос Томаш.– Её не было. Вещи лежали в порядке, как всегда. Я сорвал цветок в ее оранжерее, вот – гиацинт, – Томаш вынул из кармана цветок и показал его всем.

– Странно, третий пилот интересуется самочувствием Ю Ань, а первый…– Леон посмотрел в сторону Виктора, – зная о недомогании Ю, не интересуется здоровьем возлюбленной сестры?

– Он знает, где Ю Ань? – негромко, но резко указал на Виктора Шамиль.

– Вчера мы с Шамилем повздорили, – пошёл в наступление Вулкан. – От этого пострадали оборудование и стены в санблоке.

Леон не успел что-либо спросить. В разговор вмешалась Ольга.

– Мы потеряли связь с родными звёздами, и все чуть чокнулись за шесть лет путешествия в этом ящике. Прошу не судить их строго. Оба искали меня, дело кончилось дракой. Амадей тому свидетель. Он остановил побоище. И … Фахид, Фахид тоже был там.

Фахид кивнул головой, утверждая достоверность слов Ольги. Леон подошел к Амадею.

– Да, жизнь все более выламывается из рамок здравого смысла, – сухим, скучным голосом начал свой отчёт программист. – Я хотел бы напомнить об огромной ответственности за судьбу сорока тысяч переселенцев. Инстинктивная ненависть, ярость эротической страсти в чрезвычайных обстоятельствах могут погубить экспедицию. Я сожалею, что стал участником безобразной сцены и приношу всем извинения.

Леон глубоко вздохнул и чуть улыбнулся. Версия происшествия показалась ему убедительной.

– Хорошо, с одним делом разобрались, – сказал он и спросил: – Что мы знаем об аварии на подстанции?

– Все блоки в порядке. Защита сработала нормально. Очевидных причин обнаружить не удалось. Будем разбираться, – голос Джу-Даана чуть дрожал.

– Версии есть? – спросил Леон.

– Влажность возросла, произошло замыкание пластин детонатора, а потом, после прогрева, они разомкнулись.

– Либо кошка?! – предложил свою версию Джу-Гвиан.

– Нет на корабле кошек, какие кошки?!

– На АФ-56-м была кошка Василиса. Она как раз, таким вот образом, ловила на подстанции тараканов, прыгнула … и сгорела в детонаторе, – шутка Джу-Гвиана едким угаром повисла в воздухе, никто, кроме Фахида не рассмеялся.

– Чувствую, Ю Ань жива. Она здесь, с нами. Главное, главное – отыскать надо жемчужину … – Леон размышлял, в мыслях он по–прежнему был растерян. – Томаш, выведи на орбиту спутник с биолокатором, так мы скорее найдём её. А пока все, все на поиски Ю Ань. Дита, Ольга, прошу вас осмотреть каюты и личные вещи экипажа.

 

VII

 

В коридоре Виктор тихо шепнул Томашу:

– Иди за мной, я знаю.

Они вошли в каюту Томаша.

– Ю Ань на подстанции, – тихо сказал Виктор и обнял друга, – но об этом никто не должен знать, даже твой биолокатор, понял?

– Ты можешь толком объяснить, что случилось?

– На корабле появились глюки: Амадей, Шамиль, Фахид, Ольга – не знаю, чей черед следующий?

– А они знают – что ты знаешь?

– Да.

– Получается, ночью ты воевал с глюками?

– Да.

– И остался жив?! – изумился Томаш.

– Да. Наших пока четверо: ты, я, Ю и Джу-Даан… Я утром его проверил, охрана Ю Ань на его совести.

– А почему ты ко мне доверчив, не проверяешь, как остальных?

– Почему, почему – по кочану! Потому, что лысый, – Виктор улыбнулся. – Твой черед последний.

– Почему?

– Все потому, что лысый …

– Подожди, ты шутишь, а дело-то гиблое. Я сразу не могу, не могу сообразить, что надо делать, с чего начать?

– Вооружаться надо. Голый разум голыми руками мы не одолеем.

– Оружие все у Леона под замком, – напомнил Томаш.

– Ты Леона не трогай. На его оружие глюки уже лапу положили. Покажи лучше, что сам имеешь?

– Есть кое-что, – сознался Томаш. – Реактивный миномёт …

Томаш извлёк из-под кровати самодельную стрелковую машину.

– Ну-у, я надеялся, ты придумаешь что-либо оригинальное.

– Это шедевр конструктивного минимализма, более разрушительной и надёжной вещи быть не может. Ручная работа! – Томаш с азартом графомана рекламировал миномёт. – Действует под водой и в Космосе, в обращении прост, как ночной горшок, как дубина, кстати, очень удобно. Масса восемь килограммов, центр тяжести выведен в рукоятку.

– А почему эта штука не имеет прицела?

– Для таких стрелков, как ты да я, прицел вещь необязательная, – Томаш взмахнул миномётом. – Трах–х, и глюкало вдребезги! – он бросил оружие на узкую кровать. Хрупкая скорлупа иронии и тонкая улыбка пеплом осыпалась с лица. Томаш тихо спросил: – У тебя есть, есть улики, свидетели, доказательства, что глюки существуют?

– Я видел, как они убили Фахида. В потолке санблока есть тайник с аппаратурой.

– Ты видел, и я хочу раз увидеть… прежде, чем эта штука попадёт в твои руки, – после долгой паузы сказал Томаш.

 

VIII

 

Вулкан охранял коридор. Кругом было пусто, тихо. Томаш вошёл во вторую комнату санблока, открыл люк в потолке, покрепче ухватился за край, подтянулся, лысая голова скрылась в тёмном проёме… В ту же секунду Томаш глазами встретился с Шамилем. Глюк ухватил Томаша за руку и попытался втащить в люк. Вулкан ворвался в комнату, повис, упёрся ногами в потолок и вырвал Томаша из цепких рук Шамиля. Так, крепко обнявшись, они обрушились на пол. Люк в потолке закрылся. Шамиль исчез.

– Есть? – опросил Вулкан.

– Есть! – ответил Томаш. Левое запястье его опоясал чудовищный кровоподтёк. Из лопнувшей кожи сочилась кровь. Вулкан обнажил правую руку с таким же синяком на запястье. Томаш нервно, судорожно расхохотался.

 

IX

 

В жилом отсеке Дита и Ольга не могли справиться с дверью каюты Виктора. Ольга остановила проходившего мимо Фахида.

– Фахид, помоги открыть, – попросила она.

Второй пилот осмотрел дверь:

– Вулкана зовите, пусть он сам свою дверь ломает.

– А ты не можешь?

– Могу, но это чужая каюта, не ловко ломать.

– Леон распорядился осмотреть все каюты, – Дита нервно дёргала дверную кнопку. – Все двери, как двери открываются, а эта?

– Нижний ролик не исправен, – объяснил Фахид.

– Тогда каким образом он вышел из каюты? – спросила Ольга. Она внимательно наблюдала за Фахидом, пытаясь обнаружить в его поведении новые, обретённые за ночь качества.

– То, как он вышел, мы и должны выяснить, – любопытство одолевало Диту. – Ломай! – приказала она Фахиду.

Фахид упер плечо в косяк и надавил с такой силой, что дверь выпала из крепёжной рамы. Ольга стояла за его спиной и видела, как из лопнувших ранок на затылке под воротник рубашки просочилась капелька крови.

– Красиво работаешь, Фахид! – восхитилась его силой Дита. Они вошли в каюту. Вещи лежали в беспорядке, так, как их бросил Виктор. На полу лежала улыбчивая маска Микки Мауса. Ольга растерянно оглянулась и спросила Фахида:

– Скажи, куда они испарились? Фахид поднял решётку вентиляционного люка.

– Они ушли через люк, в ту страну, где живут тараканы, – ответил Фахид.

Ольга опустилась на кровать, последние сутки ее окончательно вымотали.

– Я доложу Леону, а вы осмотрите остальные каюты, – распорядилась Дита и с этими словами исчезла из каюты.

– Ты знаешь, где Ю Ань? – спросил Фахид.

– Я знаю, ты не человек, – слова опережали мысли, Ольга говорила легко, свободно. – Я видела, как тебя убивали. Тебе не больно?

– Нет.

– Тогда поздравляю с Днём второго рождения, – Ольга поднялась с кровати.

– Спасибо, – Фахид улыбнулся, чувствуя свою силу, превосходство.

– Прошу вас, всех, вы слышите меня, – Ольга подошла к Фахиду ближе, теснее, коснулась рукой его лица, – не трогайте, не убивайте Виктора, Ю, не убивайте их любовь. Возьмите меня, мою жизнь.

– Каждому свой черед, всему своё время. Тебя ожидают чудесные превращения, – ответил Фахид, в глазах его тускло тлел огонь неземного покоя.

 

X

 

Джу-Гвиан и Джу-Даан проверяли блоки защиты на подстанции. Даан методично переключал концы прибора из гнезда в гнездо. На дисплее компьютера светились контрольные таблицы.

– Долго мы будем здесь ковыряться? Ясно же, система защиты в порядке. Лучше бы за это время проверили вентиляционные трубы! – ворчал Джу-Гвиан. Он мастерски владел теннисной ракеткой, в зале подстанции машинально щелкал мячом: направо – налево, вверх – вниз, то в пол, то в потолок.

– Не шуми, ты можешь хоть минутку не прыгать … – остановил его старший брат и тихо прибавил: – Наша задача дежурить здесь, в этом зале.

– Ну …

– Не нукай, а спокойно, спокойно … Ю Ань здесь, на подстанции. Она в опасности. Мы должны защитить её в случае нападения …– Даан говорил медленно, таращил узкие глаза, озирался после каждого слова.

– Ну …– щёлкнул ракеткой Джу-Гвиан.

– Всё, я всё сказал.

– C тобой говорить – занозу выковыривать. Говори, в случае какого нападения?

– Глюки. Они стремятся овладеть кораблём и экипажем.

– Командир знает о нападении?

– В общем, и да, и нет. Леон тоже на подозрении.

– Я тебе верю, но исключительно, как брат брату, это крайне ответственное заявление. Я не могу без доказательств.

– Смотри, это для Ю Ань, – Даан раскрыл свою сумку полную коробок и банок с едой. Они подошли к пластинам детонатора. Джу–Даан окликнул девушку: – Ю-ю! Ю-ю!

– Да, Джу-Даан, я здесь, – отозвалась Ю Ань. – Есть хочется. Эти высокочастотные поля возбуждают зверский аппетит и такие головные боли, что я с ума схожу.

– Я принёс, что обещал, буду бросать банки по одной, – Джу-Даан опустился на колени и в узком просвете между катушками увидел прекрасную Ю Ань.

– Скажи, кто с тобой? – спросила она.

– А-а, это брат … Вдвоём не страшно.

Ю Ань улыбнулась ему, желая ободрить друга…

В ту же секунду в просвете мелькнули чёрные руки и удавка схватила шею Джу-Даана. Его сдавленные стоны долго терзали сердце Ю нестерпимой болью. Кровь стучала в висках, наливая сознание обморочным мраком. Ю Ань упала. Джу-Гвиан бросил проволочную удавку в детонатор. Она вспыхнула и исчезла. Гвиан взвалил тело Даана на плечи и скрылся в проёме правого крыла.

 

XI

 

Вулкан без стука ввалился в каюту командира. Леон открыл было рот, но не успел что-либо произнести. Вулкан  сильным ударом откинул его на стену. Полковник был не из тех, что падают после первого удара. Он немедля дал сдачи. Вулкан рухнул в угол у двери. Леон набычился в ожидании ответных действий. Виктор тряхнул головой, звон в ушах стих. Он растянул разбитые губы в улыбку, протянул командиру руку. Леон не принял его руки.

– Есть важный разговор, – сказал Виктор. – Дита здесь? – он посмотрел в соседнюю комнату, которая показалась ему пустой.

– Нет. Она занята осмотром кают экипажа.

– На корабле – глюки. Извини, Леон, что я так резко начал разговор, но я не мог иначе проверить тебя. Твой удар был в меру, по-человечески убедительный. Глюки бьют насмерть с одного удара, ты знаешь. Тогда бы я не встал и разговору нашему был конец.

– Опять армейские шуточки, глюкомания. За шесть лет не можешь отойти от фронтового психоза.

– Я не шучу. Они вступили в борьбу за корабль и экипаж. Война догнала нас в Дальнем Космосе. – Виктор бросил взгляд в соседнюю комнату. Ему показалось – в полоске света мелькнула тень.

В соседней комнате затаились Амадей и Шамиль. Амадей скрывался в синем полумраке. Он удерживал в поле зрения Леона. Движение его руки и привлекло внимание Вулкана. Шамиль крепко зажал рот Диты. Она все видела и не могла дать знак Виктору.

– Пусто там. После исчезновения Ю Ань все смешалось, – Леон махнул рукой, гоня прочь дурные мысли. – Допустим, я поверил тебе, так что прикажешь делать, как жить дальше?

– Сам знаешь. Земля на военном положении. По уставу Федерации корабль, в экипаже которого обнаружены глюки, подлежит полной ликвидации.

– По уставу Федерации?! Где она, Федерация? Ты соображаешь, что на Земле нам не жить. Там, у них прошло уже полмиллиона лет! Кто её населяет? Какие народы? Да существует ли Земля?! Мы, невозвращенцы, клетка нервной ткани Космоса.

– Давай проще, ты – человек, я – человек. Мы имеем долг друг перед другом … святую обязанность.

– Долг! По уставу кончить самоубийством в чрезвычайных обстоятельствах!

– Есть другой выход. Выдай моим людям оружие.

– И вы разнесёте корабль в клочья!? Ты бредишь войной, ищешь гибели себе и нам.

– Оружие нам требуется не для войны, для паритета сил. Им тоже нужен корабль. Они не пойдут на открытый конфликт в Космосе. Мы можем вступить в переговоры, тянуть момент решающей схватки до высадки на планету.

– И что тогда?

– Жизнь покажет, кто кого! С нами Бог, ты помнишь, Леон?

– Не нам судить – хулить замысел Создателя. Все мы дети его. Я верю тебе, но пока я не получу убедительных доказательств, что здесь, здесь существуют глюки, я не могу, я не могу что-либо предпринять, ты понимаешь меня? – Леон краем глаза указал на вторую комнату. Виктор понял.

– Ю Ань жива? – спросил Леон.

Виктор не ответил, он резко толкнул входную дверь и выскочил в коридор.

– Береги её! – крикнул ему вслед Леон. В то же мгновение из соседней комнаты следом за беглецом кинулся Амадей. Вулкан встретил его за порогом и успел нанести смертельный удар ножом. Амадей замертво ввалился назад в комнату.

Леон мог бежать, но в соседней комнате кричала от страха и боли Дита. В этот миг решающего выбора воля командира ослабла, душа разломилась. Леон попросил Шамиля:

– Отпусти, освободи её, – он сказал и почувствовал, что сквозь кожу просочилась холодная липкая влага. Начались спазмы кишечника. Леон сдался, не начав борьбы … Шамиль вынул иглу из предплечья Диты. Она затихла.

– Леон, не бойся. Смерти нет, есть маленькая боль. Маленькая боль, не более того, но зато потом ты испытаешь блаженство второго рождения. Ты войдёшь в мир божественного бессмертия. Наша мощь простирается далеко за пределы человеческого воображения. Наша сила в интеграции. Каждый мозг умножает соседний. Мы все завязаны в систему чистого разума. Гибель одного, – Шамиль указал на Амадея, – гибель клетки в организме коллективного мозга. Ты должен занять его место. Память о твоей прежней жизни будет столь же мала и далека, как та звезда за окном. Ты осознаешь все ничтожество человека, убогость его идеалов, вздорность помыслов. Маленькая боль – та грань, что делит мир на живое и вечное. Да, мы убиваем людей. Мы кладём их плоть в фундамент нового единого организма. Мы убиваем их, как разбиваем зеркала. Совершенные не имеют тени. Мы уничтожим память о человечестве, сообществе индивидов, которые для защиты друг от друга выдумали государство, полицию, парламент – для чистого разума не требуются пелёнки власти.

– Я согласен, – Леон засучил рукав. Два шага до кровати, на которой лежала Дита, дались ему крайне тяжело. Он двигался, не отрывая взгляда от её неподвижных, широко раскрытых глаз. – Скорее, ну! – звал на помощь, торопил он Шамиля.

Шамиль взял командира за руку. Полковник очнулся от гипнотического страха, но было поздно. Рука Леона попала в стальной капкан. Он дёрнулся всем телом, из груди Леона вырвался мощный вопль отчаяния. Игла вонзилась в предплечье. Командир потерял сознание.

 

XII

 

Вулкан благополучно добрался до подстанции, укрылся в нише и осмотрел зал. Гудели катушки силовой установки, мерцали лампы индикаторов. В зале никого не было. В два шага он одолел открытое пространство и оказался возле детонатора.

– Ю, Ю, Ю – Ю-ю-Ань! – тихо окликнул он подругу. К его ногам упала записка. Вулкан развернул листок, прочёл: «Джу-Гвиан задушил Даана в 12 часов 23 минуты».

– Ю, мы должны бежать!

– Куда? – спросила она.

– Я знаю надёжное место.

– Почему ты без оружия?

– Леон погиб.

– Я не верю ни тебе, никому. Они нападают сзади, когда не видишь или ночью во сне. Я чувствую, как они шарят в моем мозгу стальными пальцами. Это пытка, от которой я схожу с ума.

Виктор достал нож и выбрил на голове широкую полосу ото лба до темени.

– Не фантазируй. От высокого напряжения шевелятся волосы, а не извилины … У тебя прекрасные волосы. Ю, посмотри, нет ли у меня вошек в голове?

Ю Ань осторожно выглянула из своего укрытия.

– Повернись, – попросила она Виктора.

– Чистый, – сообщила она другу. – А я боялась …

– Кого? Меня!?

– Не кого, а чего. Более всего я боюсь не смерти – одиночества. Мне казалось, придут они, все: и ты, и Леон, – и я скажу: «Нет, ни волоска с моего тела вам», – и брошусь в детонатор, вспыхну, исчезну, как та пуговица от комбинезона.

– У нас мало времени. Они действительно могут вернуться в любую минуту. Раздевайся, я замкну пластины. Мы должны скрыться из этого зала до прихода глюков.

– Куда?

– Узнаешь, – Вулкан снял второй лом со щита. Ю Ань разделась, вытянулась в струнку, стыдливо опустив глаза. Он не мог отвернуться от Ю. После недолгой паузы Вулкан спросил:

– Готова?

– Да, – ответила Ю Ань.

Он бросил лом на пластины. Погас свет. В ярком пламени горящего металла Ю проскочила через детонатор и упала в объятия Вулкана.

 

XIII

 

Беглецы ощупью пробирались по кораблю, когда снова вспыхнул свет. Ю Ань сжимала в руках узелок с одеждой. Вулкан вёл её, обняв за плечи. В глазах ещё плавали яркие пятна вольтовой дуги, когда они увидели Ольгу. Ольга растерялась. Вулкан взмахнул ножом. Ольга испугалась, отпрянула к стене. Ю Ань и Вулкан быстро проскочили мимо. Ольга только успела шепнуть:

– Я люблю тебя, Ю!

Ю Ань обернулась, но Ольги в проходе уже не было.

 

XIV

 

Вулкан и Ю добрались до блока очистительных агрегатов. Гудели вентиляторы. В помещении гулял свежий ветер сквозняков. Ю Ань остановилась.

– Подожди, я оденусь, – сказала она Вулкану.

– Потерпи немного, мы на месте. В костюме Евы тебе будет удобнее, –  Вулкан вывинтил крышку большого люка.

– Что это, пахнет сыростью? – спросила Ю.

Виктор снял с прибора аварийный фонарь и бросил его в люк. Ю Ань услышала плеск. Фонарь лёг на дно глубокого бака. Ю Ань ногой коснулась поверхности воды, покрасневшей от аварийного света.

– Тёплая? – спросил Виктор.

– Мокрая, – ответила Ю Ань.

Они коротко простились, уже третий раз в течение одного дня – первого января седьмого года полёта. Ю Ань по лесенке опустилась в бак. Виктор несколько раз, варьируя ритм, ударил по металлической крышке.

– Пароль, – сказал он Ю.

Она повторила серию ударов. Он бросил в воду упакованный в плёнку свёрток с одеждой Ю Ань.

– Удачи тебе! – сказала она.

Вулкан отдал свой нож:

– Я буду более спокоен, что жизнь твоя в безопасности.

– А ты?

– Обойдусь, – он закрыл люк. Пронзительно скрипнула резьба. Вулкан завинтил крышку.

 

XV

 

На экране дисплея светился контур корабля. Внутри, группируясь вокруг жилого отсека, светились тринадцать голубых точек, так на экране выглядели члены экипажа. Томаш отчаянно скрёб лысый череп, пересчитывая в сотый раз точки на экране: на корабле было двенадцать человек! Томаш менял интенсивность излучателей, модулировал спектры, менял масштаб изображения, пытаясь постичь природу ТРИНАДЦАТОГО ОБЪЕКТА. По яркости эта точка была наиболее слабой.

Томаш увеличил её изображение до размеров экрана, включил систему шумоподавления. В центре пульсирующего пятна появилась удлинённая плотность. Томаш подключил анализатор. Компьютер выдал изображение, на котором угадывалась полулежащая фигура человека! Томаш взволнованно прошёлся по каюте, бормоча под нос проклятия. Он вернул изображение к прежнему, общему плану корабля, пересчитал точки – их было тринадцать! Щёлкнул переключателем. На экране появилась та же таинственная фигура, но теперь она уже шевелилась. Голубой незнакомец встал и, как показалось Томашу, повернулся к нему лицом, шагнул вперёд и вышел из поля зрения биолокатора.

 

XVI

Вулкан пробрался в сердцевину корабля. Двигатель имел  надёжную защиту на случай утечки радионуклидов. Он толкнул дверь, ведущую к пульту управления. Дверь не далась. Она была блокирована изнутри. Вулкан начал негромко скрестись, стучать в дверь.

– Чего надо? – отозвался Михаил, механик корабля.

– Пусти, – попросил его Виктор.

– Ты кто? Чтобы я тебя пустил!

– Я – Виктор, Вулкан.

– А я – Михаил, запомни! Я один всех вас сделаю. Подорву корабль, а там уж разберёмся: кому в рай, кому к Дьяволу на гулянку. Я – крещёный, а ты изыди, глюк поганый!

– Не ори, – предупредил его Виктор. По голосу, интонации он понял, что Михаил пьян от страха и потому несёт чепуху. – Пусти, я – человек, – повторил Виктор.

– Чем докажешь?

– Миша, открой, пока глюки сюда не подошли. Я спать хочу, сутки на ногах …– Виктор стоял в коридоре, ожидая каждую секунду появления врагов.

Скрипнули петли. Массивная дверь открылась. Виктор вошёл, но только он переступил порог, на него обрушился механик с ящиком в руках, которым он хотел прихлопнуть Виктора. Но у Миши не получилось, он плохо владел своими движениями, промахнулся, упал. От боли механик протрезвел.

– Вот так ты встречаешь старых друзей! – упрекнул его Виктор. Он запер дверь и сел рядом с неудачником.

– Ползают разные гады, некуда человеку податься, – Михаил медленно выпрямился, опираясь на стену. – Томаш шепнул мне, что мы в плену у глюков. Так что давай, наливай – теперь все едино. Я допью, что осталось и взорву этот шалман, я подорву эту бисову хату и тебя, и себя, и Адама с его инкубатором! Летите ангелы, летите с этого поганого места, кыш–ш, кыш–ш, – на Мишины глаза навернулись слезы. Растопырив толстые, крючковатые пальцы он разгонял невидимых ангелов, как лёгкий непослушный пух.

– Остановись, повремени.

– Ты не согласен?! – Михаил смахнул слезы.

– Рано рвать корабль. Есть варианты.

– Сколько?

– Вариантов?

– Да нет, глюков на корабле.

– От пяти до восьми, – быстро сосчитал Виктор.

Михаил растопырил пальцы, что-то мучительно припоминая, затем сжал правую ладонь в кулак и решительно ударил по крышке стола.

– Мы уничтожим! Всех! – он посмотрел Виктору в глаза и только в эту минуту заметил бритую плешь на голове первого пилота. Михаил неожиданно, как это бывает только с пьяными людьми, расхохотался: – Ты, ты чего, а–а? Побрился?!

– Теперь убедился, что я – тварь дрожащая, как ты?

–  О, я тоже хочу, – механик загорелся идеей обрезать себе волосы, хочу, чтобы все видели: я – Человек, и это звучит гордо, – Миша начал рыться в своих шкафчиках, вытряхнул на пол лишние вещи и нашёл, что искал – сверкающее лезвие. – Давай сначала выпьем за Человека, за матушку Землю, что породила нас, грешных, – сказал Михаил, выпил, отёр губы рукавом и отдал бритву Виктору. – Ну, Вулкан, действуй под ноль!

Виктор начал осторожно срезать волосы на голове. От этого на механика напала болтливость. Он говорил и вертел головой, мешая Виктору работать бритвой.

– Будем с тобой – «шайка бритоголовых». Помнишь, был такой фильм «Шайка бритоголовых». Они, конечно, все мерзавцы, но против глюков – сущие ангелы. Я не помню, говорил тебе, нет ли? Глюки убили мою мать и сестру. Точнее, мать убили, а сестру сделали глючкой … Но мы им дали! Они что задумали: сушу нарезать на острова – и сразу ухватились за Крым, подорвали перешеек и уничтожили все население острова Крым. Но мы им дали! Ты участвовал в этой операции?

– Да.

– Я так и знал, что ты пустил на дно мою малую родину. Я же из Севастополя … да-а, красивая работа. За полчаса пустить на дно Крым! И всю колонию глюков! Да так, что кроме Ай-Петри ничего, ничего, катастрофа! Помпея у ног Вулкана! – Михаил усилил фразу выразительным жестом. Бритва выпала из рук Виктора.

 

XVII

 

Ольга почти примирилась со своей судьбой. Она закрылась в каюте, взяла книгу Великого Глюка Островитянина «Воля разума». В этой книге гений мозговых полей, изобретатель технологии имплантации наночипов, организатор первых мозговых ячеек – колоний на островах Каролинского архипелага обращался с проповедью к человечеству. Обложку книги украшал портрет Островитянина. Ольга смотрела и не могла объединить в своём воображении это узкое, лошадиное лицо, украшенное добрыми, голубыми, прозрачными, как весеннее небо глазами – и ужасы тотальной, бесчеловечной войны. Она раскрыла книгу. Новый мир, который ей предстояло познать, будоражил фантазию. Книгу переполняли иллюстрации, сравнительные таблицы, диаграммы роста достижений, фотографии, рекламирующие образ жизни в колониях–ячейках. Ольга листала книгу. Жизнь глюков увлекала её. Теперь, осознав неизбежность насильственной коллективизации мозга, она иными глазами видела их жизнь и дела. Неожиданно, от сильного толчка дверь каюты открылась. Вошёл Фахид. Ольга закрыла книгу и робко спросила:

– За мной?

– Нет.

– Мой мозг, – Ольга провела рукой по густым каштановым волосам, – вас не интересует?

– Нет, не интересует, – Фахид оценил шутку Ольги. – Тебе дана иная роль на эту ночь.

– Кем дана? Почему ты говоришь от третьего лица, как бушмен?

– Потому, что своего лица не имею, – ответил Фахид.

– Глюки, они люди или нет?

– Нет. Человек – собственник, пленник своей личности. Вы на Земле возвели свободу личности в священный культ. Глюки не имеют частного сознания, личного мнения. Нам не требуются гражданские права и свобода совести. Мы – скорее не люди, все человеческое нам чуждо.

– Тогда кто вы? Боги?!

– Нет. Бога нет. Хаос остался хаосом. Космос пуст. Люди – сироты в мёртвом доме. Небытие – ваш дом. Страх смерти породил миф о Всемогущем Боге-отце и гениальном Создателе. Мы – не боги, мы существуем реально.

– Тогда вы – гоги, магоги, слуги Дьявола? Руки его, удушающие все святое?! Ноги его, попирающие жизнь на Земле?! Кто вы, пожирающие людей, словно огонь поля спелого хлопка?

– Нет, ты не поняла меня. Гоги, Магоги, Бог, Дьявол – суть литературные персонажи. В твоём сознании мир расколот, разделён на зоны Добра и Зла, – демонстрируя единство мира, Фахид перелил воду из стакана в стакан, затем обратно в прежний стакан и выпил её. – Хаос остался хаосом. Мозговые сети глюка – это сознание вне жизни, чистый вечный разум оторванный от тела. Вы называете нас «глюки», но нет «глюков», нас нет. Существует Великий Глюк. Он бессмертен. Умирает человек – гибнет его личный Космос. Исчезаю я, моё тело, – падает мощность Глюка на одну ничтожную единицу, мы неистребимы, неуязвимы, как планктон и лишайник – ибо нет у нас функциональной иерархии. Чистый разум не имеет ни головы, ни рук, ни ног, ни сердца, ни начальства и партий …

– Главное, нет мозгов, – остановила его Ольга. Она перестала понимать то, о чем он говорит – ей сделалось скучно.

– Нет. Есть мозговые сети. Они принципиально меняют структуру коры головного мозга …

– Знаю, – перебила его Ольга. Она осмелела, взяла Фахида за руку, заглянула в бессовестные глаза. – За время нашей беседы на мои вопросы ты восемь раз ответил «нет». Раньше ты так не говорил со мной, слушал любую чепуху и соглашался. Ты был человеком, Фахид, красивым офицером! А теперь – ты просто занудный глюк.

– Да, – согласился Фахид. В каюте погас белый свет и зажегся синий.

– О-о, наконец-то, настала ночь. Это был самый длинный день моей жизни, – Ольга зевнула. – Фахид, ты … зачем пришёл? Овладеть моей душой? Обратить в глючку? Или просто переспать? Я согласна.

– Нет.

– Ты не исправим, опять «нет», – вздохнула Ольга и обняла Фахида. – Помнишь, мы любили друг друга?

– Нет, – Фахид дружески взял её за руку. – Где нет смерти, там нет любви, то есть инстинкта продолжения рода … Тебя любили все, но более всех тебя желал Джу-Даан. Даан был застенчив в своих чувствах. Он не смел сказать, признаться.

– А Виктор?

– Не знаю, он не наш.

– Люди на корабле есть? – спросила Ольга.

– Виктор и Михаил укрылись в блоке управления аннигилятором.

– Да-а, вам живьём их не взять.

– Нам они не нужны.

– Вы все теперь заложники Вулкана, – Ольга сдвинула брови и спросила: – Где Ю Ань?

– Нам нужна твоя помощь, – Фахид обнял Ольгу. Она ощутила власть силы. – Ю Ань в опасности. Она – женщина. Ты можешь уговорить её сдаться. Мы просим тебя найти слова, убедить её, как человек человека, по–женски, напомни ей о судьбе Адама и его инкубатора.

Ольга бросила взгляд в зеркало. Глюк понял: она согласна.

– Идём! Я хочу видеть Ю Ань, – сказала Ольга и стремительно вышла из каюты.

 

XVIII

 

За бронированной дверью блока управления аннигилятором, в мареве синего света особенно тревожно горели красные лампы индикаторов. Виктор и Михаил спали на полу. Вспышка яркого белого пламени на миг спугнула синий сумрак и растворилась в тишине. Блик этой вспышки упал на спящего Виктора. Комбинезон на спине вспыхнул от интенсивного излучения. Вулкан проснулся, тряхнул головой, повернулся и затушил огонь на спине. Глюки срезали петли по одну сторону двери и взялись за стальные замки. Вулкан начал будить Михаила. Механик мычал в ответ что–то невразумительное, тяжко дышал … Виктору не удалось разбудить пьяного друга. Дверь рухнула.

В последнюю секунду Виктор успел скрыться в лабиринте вспомогательных коридоров. Он слышал грохот ног, шум погони. Кто его преследовал? Он не знал. Виктор лез сквозь узкие трубы, люки, щели, путал следы среди стен, теряя чувство пола, потолка, все более и более погружаясь в чертовщину агрегатов. «Кому, зачем понадобился столь громоздкий, нелепый корабль», – мучительно размышлял Виктор. Ответ явился неожиданно. Он толкнул одну из дверей и ввалился в каюту, о существовании которой не знал. По обилию приборов и книг Виктор быстро определил, что попал в биофизическую лабораторию глюков. Хозяев в каюте не было. Погоня приближалась. Он слышал скрежет, голоса, храп тяжёлого дыхания.

 

XIX

 

Джу-Гвиан встретил Фахида и Ольгу. Вместе они подошли к баку, в котором скрывалась Ю Ань.

– Ю, Ю Ань, – Ольга постучала по стенке бака, – мне тяжко оттого, что случилось прошлой ночью. Я прошу тебя, прости, если можешь … Все так дико, нелепо случилось. Ты слышишь меня?

– Да, слышу, – ответила Ю.

– Сейчас, когда кораблём овладели глюки, мне особенно стыдно за ту мелкую, вздорную выходку. Мы все попали в беду …

– Виктор с тобой?

– Нет. Он продолжает свою войну, готов в любую минуту взорвать корабль.

– Кто возле тебя?

– Фахид и Джу-Гвиан.

– Ты думаешь, Вулкан решится уничтожить корабль? Вовершить акт возмездия.

– Он – солдат, профессиональный убийца. Думаю, Фахид поступил бы так же, будь он человеком, – ответила Ольга. – Мне хотелось бы видеть тебя, Виктора. Страшно отдаваться глюкам в одиночестве, но другого исхода нет. Либо–либо … Я решилась, решилась отдаться добровольно, сознательно. Лучше стать глючкой … Это странная, но все-таки жизнь, чем обратиться в ничто и никогда. Я искренне пыталась верить в иную, загробную жизнь, но так и не смогла. Либо Бог бросил нас, либо нет его, как утверждают глюки.

– Я не могу помочь тебе, – отозвалась Ю Ань. – Я помню, люблю Виктора. Каждый день, каждая минута счастья в моей памяти. Я не могу предать его, допустить, чтобы наши личные отношения стали достоянием коллективного сознания. Может быть, я старомодна или по-азиатски стыдлива, но не могу иначе, не могу изменить себя.  Есть тайны, которые человек уносит с собой … Право на смерть – первое из всех человеческих прав, понимаешь?

– Понимаю слова, смысл, но согласиться не могу. Возможно, меня ведёт профессиональный инстинкт. Врач обязан в любых условиях бороться за жизнь пациента – твою, да и свою тоже.

– Не всякая жизнь – жизнь человеческая. Глюки – нелюди, нежить. Я видела, как Джу-Гвиан задушил брата. Увидишь Даана, спроси, почему шею его украшает след от удавки?

Джу-Гвиан хотел было что-то сказать в своё оправдание, но Фахид удержал его. В этот момент в жилом отсеке ухнул взрыв, от которого содрогнулся весь корабль. Глюки бросились к выходу. Ольга воспользовалась кратким замешательством и бежала из-под принудительной опеки Фахида и Джу–Гвиана.

 

XX

 

Вулкан быстро продвигался по узким, прямоугольного сечения воздуховодам вентиляционной системы. Он отыскал каюту Томаша, машинально вырвал решётку в потолке и замер от испуга. На полу лежало окровавленное тело, точнее, останки порванной на клочья плоти. Голова Томаша откатилась к двери. Лицо окаменело от изумления. Вулкан опустился с потолка на пол каюты, поднял миномёт, из которого застрелился Томаш, перезарядил, пристегнул к поясу блок ракет, остальные рассовал по карманам комбинезона. Внимание Виктора привлекла размашистая надпись «ВЫШЕЛ ДЬЯВОЛ ИЗ ТУМАНА». Далее фраза обрывалась.

Виктор крепче обнял окровавленный миномёт, подошёл к зеркалу, увидел в раме окровавленной стены дикий лик жестокого, грязного, обожжённого человека. Ноздри Вулкана вздулись. Он повернул кран. В раковину хлынула странная, красноватая вода. Виктор подставил руки, набрал полную горсть, плеснул воду на лицо и вздрогнул, ошпарившись кипятком очевидной истины – это была кровь Ю Ань!

Раскрылась дверь. Виктор обернулся. В каюту вошёл Леон, следом за ним Шамиль.

– Виктор, – строго окликнул его Леон.

– Да, – ответил Вулкан.

– Ты арестован по обвинению в убийстве Томаша и Ю Ань.

– Я убил глюка, – возразил Вулкан.

– Глюка невозможно убить. Он в каждом из нас, – ответил Шамиль.

– Я хочу видеть Ю, где она?

– Смотри, – Шамиль указал на раковину, в которую из незакрытого крана текла вода.

Виктор повернулся к раковине, желая остановить кровавый поток… В этот момент Шамиль прыгнул ему на спину, вышиб миномёт и свалил на пол. Вулкан упал, и глаз в глаз столкнулся с изумлённым взглядом Томаша.

 

XXI

 

В овальном зале собрался экипаж. Виктора привязали к опорному столбу. У ног его, на полу в серебристых мешках лежали тела Амадея, Ю Ань, Томаша. Неожиданно, резво в зал вошёл энергичный моложавый старик с худощавым, вытянутым, лошадиным лицом. Виктор сразу узнал его. Это был Островитянин. Глюки встретили его бурными выкриками, аплодисментами. Он тоже принялся хлопать в ладоши. Виктор не ожидал, не знал, что глюки способны на столь открытое проявление чувств. Знакомые лица сияли взаимным воодушевлением, посвящённых в окончательную истину, не доступную разуму человека. Они демонстрировали полное единомыслие и в этом находили удовлетворение. Руки Вулкана чесались, в груди клокотала ярость. Все были так увлечены встречей, что о привязанном забыли. Наконец, аплодисменты стихли. Островитянин обратился к собравшимся с речью:

– Эволюция разума вступила в эру господства тотального единства. Мы расчистили путь в будущее. Из пустого рождается чистое. Освобождённая от человека и тирании его цивилизации, свободная, благоухающая жизнью Земля ждёт нас. Опираясь на её поверхность, мы воздвигнем светлый храм Вселенского разума, которого не знала до нас Природа. Что есть человек?! Жадная, безобразная личинка. Сгусток ненависти, разрушительных страстей, орудие смерти! – Островитянин указал на Виктора. – Что мы видим?! Любимая женщина покончила жизнь самоубийством. Он её убийца! Друг, лучший друг тоже мёртв! Мы не могли приобщить их к жизни вечной и спасти. Низкое, эгоистичное сознание человека не может смириться с тем обстоятельством, что человек более не хозяин на земле, что существует более совершенная форма организации разума. Что начертано на знамени человека: «Я, МНЕ, МОЁ», – иначе: свобода совести, гражданское право, право собственности…

– Я не вижу Ольгу, где она? – громко прервал речь Островитянина Виктор.

– Она на орбите корабля, – ответил Леон и включил селектор связи. На экране появилось изображение. Виктор увидел Ольгу. Она наблюдала за тем, что происходило в зале, на экране своего монитора, расположенного в кабине бортовой шлюпки, то есть челнока, который астронавты использовали для ремонта корабля и осмотра близких объектов.

– Её жизнь в твоих руках, воин, – обратился к Вулкану Островитянин. –  Только ты можешь убедить женщину. Она любит тебя и послушает. Смерть – это навсегда! Опуская своё сознание в наш океан, вы получите новую жизнь, которая по глубине близости превосходит чувства братства, товарищества, любви.

– Привет, рада тебя видеть, – сказала Ольга.

– Я думал, ты с ними.

– Что я – глючка?

– Да.

– Ю – она красива, гармонична даже в смерти? Я понимаю, что тебя пленяло в ней – сила! Она смогла достойно уйти, а я, я боюсь боли, уколов и прочей чепухи …

– Челнок сгорит в атмосфере, если ты не вернёшься на корабль, – напомнил Виктор.

– Я не вернусь на корабль. Пепел мой долетит до Земли. Когда я узнала, что мы заложники тайного заговора глюков и возвращаемся на Землю, я решилась. Хочу увидеть, хотя бы издали … Умереть не страшно, страшно другое. Если верить Островитянину, мы – последние из людей.

Виктор посмотрел на механика, на его плохо выбритый, крапчатый от мелких болячек череп. Михаил молчал, его трясло, то ли от перенесённой операции, то ли с похмелья.

– Я не верю, не понимаю, что могло случиться с людьми? – Вулкан задал вопрос Островитянину. – На Земле? Мы летим к Земле?!

– Да, мы вернём планете утраченный разум, – ответил Островитянин. – Эту безумную идею, крайнюю в своей дикости и авантюризме, мы заимствовали у людей. Совет Федерации разработал тайный проект спасения человечества «Феникс», оригинальное название, не правда ли?! – Островитянин и все остальные глюки дружно, в унисон, расхохотались. – Они, люди, поняли, что война проиграна и решились на крайний шаг – акцию «Возмездие», коллективное самоубийство, как русские староверы. Массовый подвиг духовного стоицизма во имя спасения грядущих поколений. Задумали и спровоцировали апокалиптическую катастрофу, в которой погибли восемь миллиардов людей и почти столько же глюков.

– Представляю картину, достойную пера библейских пророков! – вставил фразу Леон, лицо которого сияло артистическим вдохновением. – Да, люди, люди – дерзкие, гордые безумцы. Похоже, они добились своего – погибли все! Эфир молчит. Земля пуста, чиста, как подвенечная невеста, – покачал головой Островитянин и продолжил свой рассказ. – Накануне запланированной катастрофы с Фобоса и Деймоса стартовали восемь ковчегов, аналогичных нашему. «Корабли» программировались на движение по кольцевой орбите и возвращение к Земле через семьсот тысяч лет. Нам понравился столь отчаянный проект. Мы опередили действия Федерации. Эти корабли проектировали глюки, а выводили на орбиту люди. Первый, мой ковчег стартовал с Фобоса, здесь его экипаж …

– Более нелепой конструкции я не встречал, – оценил работу глюков Виктор.

– Это лёгкая имитация человеческой бездарности, – парировал колкость Островитянин. – Восемь кораблей следуют нашим курсом к Земле.

– Интервал несколько тысяч лет? – спросил Виктор.

– Да, пять с половиной. Но, что для бессмертного разума эти тысячи? – ответил Островитянин.

– Леон, глюки, я прошу вас, – в зале прозвучал взволнованный голос Ольги. – Я вижу Солнце, оно уже чуть ярче остальных звёзд. Леон, похорони погибших в Космосе. Я хочу проститься с ними.

– Хорошо, – ответил Леон. – Надеюсь, что после того, как ты встретишь покойников на орбите, изменишь решение и присоединишься к нам. На Земле мы начнём на пустом месте. Каждые руки, каждая голова на счету.

Джу-Даан и Джу-Гвиан дружно взяли носилки с телом Ю Ань и понесли в шлюз. Фахид и Михаил унесли Амадея. Дита и Леон подобрали останки Томаша. Овальный зал опустел.

– Ольга, сейчас ты увидишь операцию имплантации, – Островитянин кивнул в сторону связанного Вулкана. – Через шесть часов он позовёт тебя на корабль. То будут первые слова, которые… ты…

Виктор почувствовал, – секунды замедлили свой бег. Вулкан напрягся в ожидании шанса на спасение. Он цеплял, ощупывал взглядом каждый предмет. На ковре, возле тёмного пятна крови лежал миномёт. В центре стола – его армейский нож. «Как овладеть оружием?» – он потянулся глазами к экрану. Шамиль приготовил раствор для инъекции. Островитянин принёс шлем со спицами и, демонстрируя Ольге, что это совсем не страшно, надел шлем себе на голову. Ольга плакала, сострадание сочилось слезами … Виктор злобно сплюнул. Глаза его не вольно цеплялись за кончик иглы. Подошёл Шамиль, взял левой рукой за плечо. Глаза Вулкана сорвались с иглы, скользнули вверх, к потолку. В этот миг с экрана раздался резкий, властный голос Ольги:

– Я согласна, Шамиль, я согласна и возвращаюсь на корабль! Не трогайте, не надо, я хочу видеть его!

Шамиль обернулся на голос, затем перевёл взгляд на Островитянина … И тогда Виктор сильно ударил Шамиля ногой. Шприц выпал … Виктор присел, и все случилось так, как он задумал. Шамиль автоматически, с разворота нанёс ответный удар ногой, который пришёлся по опоре. От мощного удара металлическая труба лопнула. В зал хлынул поток холодного пара. Виктор встал, соскользнул с трубы, руки его по-прежнему были связаны. Скрываясь в клубах пара, он ловко уклонялся от ударов Шамиля. Старик тоже попытался схватить Виктора, но он сбил Островитянина лёгким ударом ноги. Виктор вспомнил, что декоративная панель скрывает блок электропитания зала. Он спровоцировал удар в эту панель. Шамиля тряхнуло током, он потерял равновесие, упал. Вулкан подхватил со стола нож. В плотных клубах пара они плохо видели друг друга. Шамиль с утроенной энергией бросился на Виктора, который неожиданно сделал выпад вперёд … Шамиль упал на нож. Виктор быстро освободил руки.

– Убей старика, убей старика, – в клубах пара гремел голос Ольги. Вулкан поднял миномёт, перезарядил … Островитянин исчез. – Я возвращаюсь на корабль, пробивайся к взлётной площадке, пробивайся к взлётной площадке, – повторяла Ольга. Она не видела Виктора, но была уверена, что он жив.

Раскрылась дверь. На пороге появился Леон. Вулкан выстрелил из миномёта. Ракета прошла над плечом Леона, пробила несколько перегородок и разорвалась в глубине корабля. От этого взрыва корабль охнул всем корпусом, но герметичность не нарушилась. Вулкан не сделал второго, разрушающего корабль выстрела. Глюки оказались заложниками, он мог уничтожить всех одним ударом. Он понял это, когда стрелял в Леона и промахнулся.

– Освободи проход! – крикнул Виктор. Леон и остальные глюки расступились. Вулкан вырвался в коридор и, угрожая оружием, начал пятиться к взлётной площадке.

 

XXII

 

Ольга ждала его в шлюзовой камере. Виктор перевалился через борт челнока, захлопнул люк. Они быстро оторвались от корабля.

– Проверь, есть ли здесь скафандры, – приказал Виктор и взял управление челноком на себя.

– Да, есть. Два, – ответила Ольга.

– Проверь и одевайся. У нас очень мало времени.

– Куда мы спешим? На тот свет? – спросила Ольга.

– На этот, посмотри! – Вулкан указал на корабль. Ольга обернулась. С корабля стартовал второй челнок.

– Они могут уничтожить нас? – спросила Ольга.

– Могут, если этот баран выйдет на встречную орбиту и ударит в лоб, – Вулкан разбил прикладом миномёта мониторы системы связи и начал одевать скафандр.

Второй челнок вёл Фахид. Он сделал крутой вираж и исчез в тени корабля.

– Вижу Виктора, выхожу на встречную орбиту. Вулкан на позывные не отвечает. Слышу их голоса по автономной системе связи скафандров, – сообщил он на корабль.

Медленно удаляясь от взлётной площадки корабля, плыли тела погибших. Вулкан снял  колпак с кабины челнока и бросил его за борт. Плавно раскачиваясь, стекло исчезло.

– Зачем? – в наушниках Виктора прозвучал голос Ольги.

– С ветерком полетим, – пошутил Виктор и опустил за борт ствол миномёта. – Слышала, Фахид уже развернулся, и через пару минут мы его увидим.

– Ты решил уничтожить корабль?

– Да, – спокойно ответил Вулкан.

– Ты подумал о судьбе экспедиции? На борту корабля инкубатор и глюки. Ты вправе распоряжаться своей жизнью, моей, но не судьбой Земли.

– Из этой «банки» я сделаю отличное глюкало, – Вулкан изготовился к стрельбе.

– Не смей, остановись. Их раса более приспособлена к жизни в Космосе. Островитянин прав! – кричала Ольга. Она пыталась помешать ему, вырвать из рук миномёт.

– Кто прав, кто виноват?! Это мы сейчас проясним. Кому в рай, кому к дьяволу, – одной рукой Виктор удерживал натиск Ольги, а второй целился в корабль. Безмолвная вспышка жёлтого пламени осветила его лицо. Ракета ушла мимо корабля.

– Они никогда не станут людьми, никогда! – скрипнул зубами Вулкан.

– Ты, маньяк! Отрицаешь все формы разумной жизни, кроме своей! Одумайся, они тоже часть творения. Они имеют право на жизнь, более достойны жизни, чем ты, зверь! Дикий, жестокий зверь!

– Пусть так, но почему ты не с ними, если считаешь форму жизни, основанную на протезировании мозгов, более достойной? Я знал таких людей. Они уходили в глюки добровольно, по убеждению. Иди к ним. Оставь меня и уходи! – Вулкан указал в сторону корабля. – Я все равно его уничтожу! Это война, что ты знаешь о войне! Это высшее состояние духа, когда человек отрекается от жизни, от близких и любимых, от самого себя ради победы.

Ольга сникла, заплакала. Стекло скафандра запотело.

– Зверь, жестокий зверь, – безнадёжно причитала она, – неужели ты не понимаешь, не чувствуешь, что необходим, нужен мне… Я люблю тебя живого, но не мёртвого, хоть какого, глупого, умного, с человечьим, с глючьим лицом, но живого.

Вулкан освободился от её рук и поразил корабль серией выстрелов. Разрывы вспыхнули в различных точках обшивки практически одновременно. Корабль на секунду скрылся в голубоватом облаке воздуха. Виктор глубоко вздохнул. Корабль погиб, они остались вдвоём.

– Я тоже все понимаю, чувствую, люблю тебя, – Вулкан тихо, грустно улыбнулся. – Я любил Ю Ань. Она погибла. Может, действительно, я озлобился, охладел к жизни, с которой меня связывало единственное дело, неисполненный долг солдата. Теперь объект уничтожен, долг исполнен. Теперь ты – мой генерал, президент, народ, ты – это все, что у меня осталось в жизни. Смотри, какое чудесное глюкало!

Ольга увидела корабль, по поверхности которого стремительно двигалась тень челнока Фахида. Вулкан тоже заметил тень, но было уже поздно. Из мрака Космоса к ним плыл Фахид. Размеры его челнока стремительно увеличивались. Вулкан успел нажать кнопку катапульты. Взорвался пирозаряд. В ту же секунду челноки столкнулись. Хрупкие аппараты лопнули, раскололись на тысячуосколков. Вулкан и Ольга летели в потоке разлетающихся осколков. Виктор очнулся, огляделся, он искал Ольгу. Вдали он увидел маленькую фигуру в скафандре, которая с включённым двигателем плыла к нему.

– Оля, Ольга, очнись, проснись … Ольга! Оля! – кричал в отчаянии Вулкан.

– Это я, – отозвался Фахид. – Ольга рядом, за твоей спиной. Вулкан развернулся, увидел Ольгу.

– Оля, Оля, очнись, – продолжал он кричать в микрофон.

– Да, где? Откуда ты? – услышал он слабый голос Ольги.

– Рядом, слева от тебя …

– Что делать, я не понимаю, где мы?

– Включи двигатель и плыви в сторону корабля, там безопасно. Я останусь здесь, – ответил Виктор.

– Почему?

– Есть у меня небольшой должок.

– Кому, какой должок?

– Бывший друг и любовник плывёт к вам в гости, – Ольга услышала голос Фахида.

– Фахид! – она увидела свет его двигателя. – Фахид! Ты – одинокий глюк?! – он не ответил. – Фахид, ты знаешь, одинокий глюк становится просто человеком. Так говорил Островитянин.

– Островитянин жив. Он ждёт вас на корабле.

– Включи двигатель и скорее уходи на корабль, – приказал Виктор Ольге.

– А ты?

– Я встречу его, – Виктор включил двигатель. Фахид не уклонялся от встречи. Они сходились, как два древних рыцаря на турнире. Серебристые скафандры светились на чёрном осыпанном звёздами бархате. В пустоте пространства синее пламя двигателей стыло белым светом.

Ольга не смогла включить повреждённый двигатель. По инерции она дрейфовала в сторону корабля. «Боже, сохрани нас, спаси Виктора, дай ему силы в борьбе с глюком», – тихо шептала она слова молитвы.

Фахид и Вулкан сошлись. Полуметровый монтировочный нож Фахида скользнул по гермошлему Виктора. От сильного удара они разошлись косо,  как бильярдные шары в пивной. Фахид развернулся и пошёл на второй круг. В этот раз Виктор изменил тактику. Он замер в ожидании противника. В руках его был такой же нож – многоцелевой инструмент, единственное оружие–орудие труда астронавта. Фахид шёл на него с огромной скоростью, выбросив правую руку с ножом вперёд. Вулкан видел стремительно летящий, сверкающий шлем,  горящие глаза… В последний миг Вулкан опрокинулся на спину и вонзил нож в пролетающий над ним скафандр. Фахид по инерции развернулся вокруг оси ножа,  и пламя двигателя ослепило Виктора.

Ольга услышала вопль боли, но чей это был голос, она не разобрала.

От удара астронавты сцепились, слиплись. Работали оба двигателя, сообщая системе бешеное вращение. Набрав скорость, они распались, разлетелись в разные стороны.

Ольга не знала теперь: кто из них кто. Кто белый ангел, кто – чёрный?

– Ву, Вулкан, Виктор… – кричала Ольга.

– Я слышу, слышу тебя. Слышу, но не вижу. Я ослеп, – ответил Виктор. – Плыви ко мне, – попросил он.

– Я не могу, двигатель не исправен, – ответила Ольга. – Сворачивай направо и двигайся не спеша. Я буду говорить тебе направление … ещё, ещё правее и вверх. Я вижу свет Фахида. Он уходит от нас, – сообщила Ольга.

– Фахид к нам не вернётся, гореть ему шесть часов, – ответил Вулкан, – пока блок питания не сядет.

Виктор двигался на её голос сквозь боль темноты, крестом раскинув руки–крылья. Они встретились. Ольга прицепила карабин к скафандру Виктора и увидела его сожжённое лицо, выгоревшие глаза.

– Тебе очень больно? – спросила она.

– Какое теперь это имеет значение, – ответил Виктор.– Мне нужен миномёт, ты видишь его?

– Да, – ответила Ольга.

 

XXIII

 

Вулкан и Ольга вернулись на корабль. Воздух тонкой плёнкой примёрз к стенам. Внутренние помещения заиндевели. Обшивка корпуса светилась дырами, в которых сияли звёзды. Горел аварийный, красный свет. Ольга шла впереди. На скользкой лестнице она оступилась и упала на оледенелый труп Джу-Гвиана. От неожиданности она вскрикнула.

– Что там? – спросил её Виктор.

– Призрак, – немного успокоившись, ответила Ольга.

– Островитянин?

– Нет, это Джу-Гвиан.

Они прошли мимо Леона и Диты. В момент катастрофы Леон взял её за руку. Это так тронуло нежное сердце Ольги, что она упрекнула Виктора:

– Ты не прав в том, что перебил всех глюков. Они по-своему тоже люди, им свойственны те же чувства.

– Не всех. Островитянин жив, – возразил Вулкан.

– Я сейчас вспомнила. Детские сны, говорят, к смерти, но это не сон. Мы с родителями ездили на родину, во Львов. Там однажды забрели в заброшенный храм. Знаешь, те же чувства. Меня аж знобит от сходства. Сумрак, полуразрушенные стены. Небо в проломах, а под сводом – остатки росписи. Лики, лики, чужой, далёкий, заброшенный мир …

– К чему ты вспомнила?

– Здесь, на корабле, как в том храме.

– По-моему, это должно быть простое глюкало.

– Опять! Ты размышляешь, как глюк. Неужели ты не чувствуешь духовного, поэтического начала мира, – они подошли к инкубатору. Ольга открыла дверцы, увидела ряды оледенелых ампул. – Стоп, приехали. Это кладбище на твоей совести, сколько младенцев загубил и – ни слезинки, ни раскаяния …

Неожиданно в наушниках Ольга и Виктор услышали скребущий, старческий смех Островитянина:

– Он слеп, Оля, слеп и не ведает дела рук своих.

– Хорошо плачет тот, кто плачет последний, – ответил Вулкан. Он оживился, услышав голос Глюка–островитянина, и начал ощупывать помещение, соображая, прикидывая в уме, пытаясь точнее сориентироваться в пространстве корабля. – Глюк, Островитянин! Я знаю, ты слышишь нас …

– Почему ты смеёшься, что я сказала такого, – перебила Виктора Ольга.

– Я одинокий глюк, то есть просто человек, бренный «старикашка». Ничто человеческое мне не чуждо, особенно смех и мысли о кладбище, – отозвался Островитянин.

– Где ты скрываешься? – спросил Виктор.

– Это вам необязательно знать, но уверен, нам не обойтись друг без друга, –  Островитянин говорил из своей лаборатории, которая имела тайную систему жизнеобеспечения и защиты. Он был без скафандра, легко, по–домашнему одет. – Виктор, ты слеп и не сможешь посадить корабль без моей помощи. Предлагаю сотрудничество. Теперь нам нечего делить. Вымерли люди на Земле, вымерли их законы. Мой смертный приговор утратил силу по прошествии срока давности. Я утратил силу, присущую глюку. Сейчас я, как всякий старый, порядочный человек желаю перед смертью увидеть родное небо, сорвать пучок луговой травы, лечь на землю, ощутить прохладную влагу её лона.

Вулкан закончил обмер помещения, предварительные расчёты, взял миномёт и занял позицию.

– Островитянин прав! Виктор, мы должны воспользоваться его помощью …

Вулкан не слышал слов Ольги. В последний раз он мысленно прикинул траекторию ракеты. Расчёт казался ему правильным, справедливым. Он выстрелил. Вспышка осветила лицо Ольги. Ракета пробила несколько внутренних перегородок и разорвалась в кабинете-лаборатории. Вторая ракета пробила стены лаборатории насквозь. Голубоватый иней покрыл лицо Островитянина.

Ольга схватилась за голову, она не ожидала такого вероломства.

– Глюк, глюк! Островитянин! – кричал в микрофон Виктор.

– Ты убил человека, – сказала Ольга после долгой мёртвой, мучительной паузы.

– Я убил человека? Я казнил преступника! – ответил Виктор.

– Ты убил Островитянина, я слышала последний вздох.

– То был не вздох, а свист воздуха в момент разгерметизации лаборатории.

– Какая разница?!

– Никакой, – Виктор протянул руку, как это делают слепые. – Мне нужна твоя помощь, – попросил он Ольгу.

– Будешь сажать корабль?

– Да, ты поможешь мне.

Вулкан и Ольга вошли в зал центрального пульта управления. Вулкан снял крышку с индикаторов режима полёта:

– Ты будешь вести меня, я – корабль. Посади меня в кресло пилота, сама займи место штурмана. Это кресло находится слева от моего, – обожжённые глаза Вулкана, по привычке, упёрлись в приборную доску.

– Ты уверен, что вслепую посадишь корабль? – спросила Ольга.

– Это не сложнее, чем игра в шахматы. Ты называешь расположение фигур. Я делаю ходы. Внимательнее смотри на показания приборов. Ну-у, называй координаты корабля относительно Солнца.

– Если бы я знала названия этих показометров, – растерялась Ольга. – Кто из них слон? А кто пешка? Не знаю.

– Пронумеруй приборы слева направо и сверху вниз. Всего их должно быть двадцать четыре. И подумай, куда будем садиться – в Европу, Америку, Азию?

– Всё равно, лишь бы не сесть в лужу. А то, представляешь, после перелёта в семьсот тысяч лет мы затопим корабль в Тихом океане. Финал, достойный комедии, – Ольга говорила и царапала ножом на панели римские цифры.

Виктор мысленно восстанавливал в памяти путь из открытого Космоса к Земле. Ольга не отвлекала его лишними разговорами. Нацарапав цифры, она прямо в той точке, куда упирались его слепые глаза, написала: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ» – поставила восклицательный знак и увидела – губы на лице Виктора дрогнули улыбкой.

Корабль ворвался в пределы Солнечной системы. Они проскочили Уран, Сатурн. Вспыхнули двигатели. Корабль резко изменил траекторию полёта. На этом вираже Ольга выпала из кресла и откатилась к стене.

– Пристегнись и береги глаза, – приказал Виктор.

– Не могу…

– Пристегнись и береги глаза, – приказал Виктор.

– Не могу …

– Что? Что случилось? – спросил Виктор.

– Встать не могу. Кто бы мог подумать, что я такая тяжёлая женщина, – ворчала Ольга, медленно, с трудом разгибая перегруженный позвоночник. За окном иллюминатора она увидела Голубую планету и верную, невзрачную подругу Земли – Луну. Расстояние быстро сокращалось. Корабль вышел на орбиту Земли. Громада материков и океанов голубым светом озаряла корабль. Блики солнечного света ослепляли Ольгу. Неожиданно все померкло. Они влетели в пространство ночного мрака.

– Держись, падаем в Азию! – услышала она голос Виктора.

Корабль вошёл в атмосферу, заскрежетал, заухал в потоке горячего воздуха. Пробоины корабля жадно всасывали пар, дым. «Глюкало» тонуло в океане земной атмосферы.

Из расколотых тяжёлым снарядом земных небес грянул ночной гром. В бархате южной ночи полыхающая комета корабля обрушилась на Землю.

 

XXIV

 

Над горизонтом стояло тёплое весеннее солнце. Птицы обильными стаями роились в воздухе. Среди невысоких холмов текла широкая река. Виктор лежал на земле. Лицо было прикрыто влажными от лекарств бинтами. Ветер, гомон птиц и неназойливый писк насекомых ласкал обострившийся в безмолвии корабля слух. В руке Вулкан держал ящерицу – она царапала пальцы, пыталась выбраться из темной, тесной ловушки. Подошла Ольга. В большой прозрачной ёмкости она принесла воду из реки.

– Кто это? – Вулкан показал ей свою добычу.

– Маленький дракон, но без крыльев.

– Он укусил меня, – Вулкан показал повреждённый палец.

– А ты отпусти его, и он не будет кусаться, – Ольга сняла бинты. Обнажились рубцы ожогов и мёртвые глаза.

– Чувствуешь свет?

– Нет, только тепло. Посмотри, а это кто? – Виктор показал Ольге ладонь, на которой суетились испуганные муравьи.

– Насекомые, чёрные, у каждого по шесть маленьких лапок, «му-му-раши», – вспомнила название насекомых Ольга и рассмеялась. – Здесь их много, я положила тебя на земляной мурашник!

– Муравейник, – поправил Виктор. Он взял её за руку, и муравьи побежали от него к Ольге.

– А вот это что? – спросила она, но сразу не решилась отдать Виктору свою находку.

– Что? – переспросил он.

Ольга развернула полотенце и достала старый, источенный тысячелетиями череп. Вулкан взял череп, быстро изучил его теменную часть, в которой нащупал множество раздолбанных временем мелких отверстий.

– Глюкало, – ответил он Ольге и резко швырнул череп в сторону. – Скоро они явятся на Землю, на Марс, на Луну.

– Ну-у, за пять тысяч лет мы подготовимся и окажем им достойную встречу. – Ольга отряхнула мурашей с руки на землю. – Не сердись, я не могла не сказать тебе, что нашла этот череп у реки.

– Я на тебя не сержусь. Я сам на себя сердит. Слепота угнетает, я тяжкой обузой лежу на твоих плечах …

–Что касается моих плеч, можешь лежать на них сколько угодно. Мне это нравится, – она осторожно коснулась губами обожжённого лица. – Обузой ты мне никогда не будешь. Прокормить, да в этом райском саду я одна прокормлю все наше семейство, – Ольга гордым взглядом царицы оглядела свои бескрайние владения.

– А мне что прикажешь делать?

– А ты, дорогой мой человек, будешь писать для грядущих поколений, как Гомер и даже лучше. Напишешь великую книгу радости и печали, историю благородных и низких деяний человечества. А я буду свидетельствовать твои показания.

– Странно, неужели в том состоял замысел провидения, чтобы новая история началась по писанию, и все повторилось, – вздохнул Виктор и чистая, прозрачная слеза прорезала больное веко.

Бездонное, благостное небо сияло над ним. Виктор тихо, чтобы не спугнуть видение, сказал Ольге:

– Я вижу …

– Что?

– Свет.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале