Странник Д. — Цикл — 11

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Акушер Григорий Родычев быстрыми уверенными шагами подошёл к яйцу номер семь и выключил сигнализацию детектора движения.

— Рита, готовь инкубатор! — крикнул он нянечке, не сводя глаз со светлого эллипсоида, который снова начал легко подрагивать.

Уже сотни раз Григорий видел, как в нижней части яйца появляются трещины, а несколько минут спустя, не выдержав толчков изнутри, образуется маленькое отверстие, в котором можно было рассмотреть розовые пяточки плода. Потом ещё битый час то здесь то там появляются и расширяются многочисленные трещины, показывая фрагменты рук, живота, головы.

Чудо рождения новой жизни. Зрелище, которым невозможно пресытиться.

В большинстве случаев вмешательства со стороны не требовалось. Оболочка яйца становилась к моменту рождения хрупкой, и зрелый ребёнок, как правило, вылуплялся совершенно самостоятельно.

Этот раз не стал исключением.

— Девочка, — констатировал Григорий и, проведя рутинное обследование хныкающего младенца, внёс в компьютер время рождения, вес, рост, обхват головы и состояние по шкале Апгар — радующие глаз десять баллов. В графе «Особенности» акушер напечатал: «Слабо выраженный атавизм: umbilicus*».

— Говорят, пупок — к счастью, — медсестра бегло погладила пальцем небольшую ямочку на животе новорождённой и принялась пеленать девочку.

— Это всего лишь каприз природы, воспоминание генома о периоде, когда плод зрел в утробе матери, — отрезал Григорий, не одобрявший всякого рода суеверия медицинского персонала. Подобное казалось акушеру недопустимым проявлением непрофессионализма.

— Конечно, вы правы, — согласилась Рита для видимости. В самом деле, не рассказывать же, что у неё тоже есть «счастливый» пупок и верить в примету хотелось очень.

Григорий в это время размышлял:

— По алфавиту у нас сегодня «Р». Рената? Регина? О! Назовём её в вашу честь Ритой.

— Я, вообще-то, Маргарита. Может, лучше — Роксаной? Красивое старинное имя.

Писк детектор над очередным яйцом отвлёк акушера.

— Хорошо. Передавайте девочку распределителям, и жду вас у двадцать четвёртого.

Рита выкатила кроватку в коридор, где по соседству с родильным отделением, находились кабинеты распределителей и операционные залы. Над одной из дверей горела зелёная лампочка, означающая, что кабинет свободен. Туда и поспешила Рита.

— Роксана-сана-сана… Куда же тебя деть? — задумчиво протянул пожилой мужчина, всматриваясь в постоянно обновляющиеся данные на мониторе.

«Только бы не к морским», — подумала нянечка. Операция по вживлению жабр была рутинной, но всё-таки регулярно возникали осложнения. А Рита ощущала странное родство с новорождённой девочкой. Наверное, из-за пупка, а, может, потому что дала ей имя.

Нянечка с раздражением подумала о матери новорождённой.

«Если бы я снесла яйцо, то обязательно дала бы ребёнку имя и добавила пожелание, чтобы малыша отправили к наземным или воздушным.» Гарантий нет, конечно, никаких, но попробовать можно.

Впрочем, ничего удивительного в беспечности матери Роксаны не было. Факт появления девочки на свет говорил сам за себя. Ответственные женщины в эти дни катастрофического перенаселения воздерживались от кладки яиц. Благо, методов предохранения хватало.

— У морских ровно два места, но их попросили придержать-жать-жать. В соседнем отделении вот-вот близнецы вылупятся, родители пожелали, чтобы их не разделяли. Почему бы не пойти навстречу? — бормотал распределитель, не сводя взгляда с монитора.

Рита сжала губы. Просто так никто никому навстречу не шёл. Значит, близнецы — дети кто-то важного. Но не настолько всемогущего, чтобы гарантировать своему потомству местечко на суше.

— Когда наконец фракция Разделения убедит парламент принять этот закон, чтобы воздушные и морские оставляли свои яйца у себя, — не в первый раз недовольно пробурчала Рита.

— Надеюсь, никогда-да-да. Каждый ребёнок должен иметь одинаковые шансы. Все пункты сбора на суше. Да и дети морских рождаются без жабр. Сама знаешь.

Рита что-то неразборчиво пробормотала себе под нос. По опыту она знала, что спорить с консервативным распределителем бесполезно.

— Воздушные… О! На сто сорок пятом дирижабле только что кто-то умер, минутку-утку-утку… — пальцы мужчины ловко заскользили по поверхности монитора.

Рита затаила дыхание.

— Не успел. Кто-то был быстрей, — с досадой признал распорядитель минуту спустя.

Рита понимала, что судьба девочки ему безразлична, а проявляемый интерес носит чисто спортивный характер.

— А наземные? — робко спросила нянечка.

Распределитель хохотнул:

— Шутки шутишь-утишь… Нет у нас мест, сама знаешь. Придётся отдать девчушку. Так-то. И не реви, дурёха. Кто она тебе? Иди работу свою работай.

Он нажал кнопку вызова помощника, и Рита, не оглядываясь, вышла из комнаты, быстро смаргивая навернувшиеся слёзы. Она и сама толком не понимала, почему так расстроилась. Предположив, что так проявляется недостаток витамина В12, Рита решила после работы заглянуть в аптеку.

В это время в кабинет распределителя зашёл помощник Эдик. Бросив беглый взгляд на спящего в кроватке-инкубаторе младенца, он сообщил:

— Этот последний. Следующую дюжину сменщик заберёт.

Распределитель кивнул рассеянно и добавил:

— Это девочка. Роксана-сана-сана…

— Да какая к чёрту разница? — протянул помощник. — Таким, как она, и номера за глаза хватило бы.

Распределитель молча пожал плечами. Для него существовала разница между нумерованным скотом и детьми, пусть даже теми, кого приходилось отдавать. Но вступать в дискуссию не было ни времени, ни желания.

Эдик отвёз кроватку к миниавтобусу и закрепил на последнем свободном месте. Отдать эту партию и свободен на сегодня. Возможно, он встретится с друзьями на пару бутылок пиводки. Или позвонит Ленке — только в этот раз С45а. Предыдущая модель Ленки в самый ответственный момент стонала так неестественно, что испортила всё удовольствие.

А может, Эдик просто выпадет перед телевизором и, за просмотром какого-нибудь громкого бессмысленного шоу, постарается забыть имена своих маленьких пассажиров. Чаще всего, это удавалось, но иногда одно-два оставались в памяти болезненными занозами. Особенно редкие имена, вроде Роксаны.

Да, сегодня точно был день для пиводки. А может, и чего-нибудь покрепче.

Перед воротами приёмного пункта, как всегда собралась толпа. В руках у каждого второго — плакат. «Правительство убивает наших детей!», «Кормильцы каннибалов!», «Дорогу детям! Отдавайте в рабство чиновников!».

Демонстранты не страдали от отсутствия фантазии, но её хватало только на скандальные упрёки. Решать проблемы толпа предоставляла другим, чтобы потом с новыми силами осуждать принятые меры.

Не обошлось и без полдюжины «Живорождение — не болезнь!». Этими плакатами трясли в основном молодые женщины, вдохновлённые недавним интервью со знаменитой активисткой-феминисткой, чьё имя Эдик постоянно забывал.

Речь из памятной передачи забыть было сложней. Содержание — одобряюще или осуждающе — повторяли на каждом углу. Как раз сейчас из радио доносился писклявый голос:

— Теорию о том, что живорождение — результат мутации генов, выдвинул и доказал мужчина. Он же разработал «лечение», лишая женщин возможности наладить связь с ребёнком во время вынашивания. Возможно, этот учёный, страдал от ряда психологических комплексов, анализ которых не представляет большого интереса. Факт налицо — с тех пор, как женщин «исцелили», и они начали класть яйца, отношения матерей и детей претерпели революционные изменения не в лучшую сторону.

Дальше тема разжёвывалась, сыпались выражения вроде:

— Безответственность… Легкомыслие в вопросах предохранения… Равнодушие к плоду… Поколение кукушек…

Эдик поморщился и выключил радио.

Некоторые протестующие носили яйца в сумках на животе. Эти женщины, не просто несушки, но наседки, знали о детях всё. Кроме того, куда их девать после появления на свет.

Не в первый раз помощник возмутился подобным идиотизмом. Какая разница, в животе или в яйце ребёнок? Ответственные граждане добровольно идут на стерилизацию. Но, по горькому опыту, Эдик знал, что толпе не по вкусу простые решения.

Дюжина вооружённых охранников перед воротами потеснила демонстрантов, пропуская миниавтобус на территорию приёмного пункта.

Последние появились всего полвека назад. Эдик тогда ещё не родился. Проблема перенаселения достигла того уровня, когда действовать радикально ещё не решались, но уже задумывались о кардинальных мерах.

Неожиданно и почти одновременно правительства всех стран распорядились о начале строительства. Тысячи пунктов воздвигли на планете. Все они были совершенно одинаковы.

Кто создал странный чертёж, как попал он в руки представителей власти, и почему последние единогласно воплотили план в жизнь осталось тайной.

Большинство опрошенных рассеянно улыбались и не говорили ничего. Темнокожий президент одной из Африканских республик, так же нелепо улыбаясь, пробормотал что-то о навязчивой идее, но смешался и больше на подобные вопросы не отвечал.

Многие делали ставку на инопланетное вмешательство. Религиозные фанатики назвали феномен пророчеством. Врачи предположили, что это массовый психоз, вызванный неизвестным, вероятно, экспериментальным вирусом.

Они спорили до сих пор, ни на шаг не приблизившись к разгадке.

Эдик мог бы набросать схему пункта сбора с закрытыми глазами. Двойной забор — высокий наружный из железобетона, внутренний из натяжной сетки с мелкими ячейками — ограничивал заасфальтированный участок сто на сто метров. В самом центе находилось небольшая прямоугольная конструкция из волнистого плексигласа. В противоположной воротам стене находился дверной проём.

Видимость простоты была обманчива. Под асфальтом находились огромные магнитные пластины. Сплав, из которого был изготовлен внутренний забор, содержал необычно высокий процент кобальта. Пункты скрывали ещё множество разных странных деталей, но Эдик уже не помнил подробности.

Помощник подъехал к плексигласовому помещению, быстро выкатил оттуда пустые кроватки и перевёз туда одного за другим детей из автобуса.

Первой Роксану, которая, как назло, проснулась и беззубо улыбнулась Эдику.

На душе стало гадко.

Настолько, что он, возможно, даже поменялся бы местами с проклятой девчонкой, если бы мог. Но все, кто был старше недели, всегда оставались. Их не забирали, неизвестно почему.

— Бывайте, ребёнки, чёрт бы вас побрал! — попрощался помощник и, загрузив пустые инкубаторы в автобус, оставил позади пункт приёма, охрану, притихшую толпу и поехал прямиком в ближайший бар.

Демонстранты, задрав головы вверх, ждали знак. Несмотря на то, что было ещё светло, вспышку света заметили все. И традиционно выдержали минуту молчания.

Никто не знал, что происходило с новорождёнными. Надписи на плакатах отражали человеческие страхи, но не факты.

Дети пропадали, а в кроватках оставалась пустота и капля надежды неизвестно на что.

В это время свет уже уносил замерших от удивления малышей прочь.

— Куда этих? — спросил управляющий светом.

— Давай в 1815-тый. Вот координаты. Я уже подобрал счастливые судьбы, — ответил его коллега.

— Ну, мелкие пассажиры, терпения вам. В утробу на девять месяцев. Чур, не выдавать, кто мой пра-пра-пра… -родитель! — пошутил управляющий и лихо направил свет в указанную точку временного пространства.

*пуп, пупок (латынь)

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале