Некрасова А.-Шрам-24

Произведение поступило в редакцию журнала "Уральский следопыт" .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок "в отдел фантастики АЭЛИТА" с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

Пришелец не вписывался в местное общество.

            Неизвестно, что этот чужак возомнил о себе, в одиночку отправляясь в Деревню, что заставило его думать, будто его не заметят среди местных, а если заметят, то примут радушно и угостят лепёшками с общего стола, – однако его ждало горькое разочарование. И теперь Вождь задумчиво смотрел на безжизненное тело пришельца, подвешенное между двумя деревьями.

            – Повтори-ка ещё раз, Жрец, что сказал чужак перед смертью, — обратился Вождь к стоящему за его спиной мастеру пыток.

            – Я не до конца понял, – признался Жрец. – Он плёл что-то про другое время, про перемещение, про гу-ма-ни-тар-ны-е исследования, – предпоследнее слово далось мужчине с трудом. – Вроде как, он к нам из «будущего» пришёл…

            – Из «будущего», значит, – задумчиво протянул Вождь.

            Он перевёл взгляд на вещь, которую всё это время держал в руке.

            Казалось, ничего сложного в ней не было: небольшая коробочка прямоугольной формы, две кнопки, возле каждой начертано что-то. Какой в ней может быть прок?

            На совете мнения разделились. Многие из старейшин, самых древних и уважаемых, требовали немедленно уничтожить изъятый у чужака прибор, считая, что тот принадлежит кому-то из богов подземного мира. Однако сам Вождь, как и некоторые его сторонники, считал себя человеком, далёким от предрассудков, и потому не пожелал расстаться с приобретением так просто. Сперва нужно было выяснить, какую пользу из него можно извлечь.

            Разумеется, испытывать коробочку на себе нельзя – это может быть опасно. Вождь, конечно, должен быть храбрым, но храбрость и безрассудство – не одно и то же. Тем более, что желающие принести пользу Деревне имелись в достатке.

           – Позови ко мне Вулока, – велел Вождь Жрецу. – Ему сегодня предстоит пройти свою инициацию.

 

           Вулок был худощавым юношей, детство которого еще не вполне окончилось. Стоя перед Вождём, он всеми силами старался скрыть своё возбуждение: его позвали сюда, чтобы он стал мужчиной, так что и встретить испытание он должен, как мужчина.

            – Твоя инициация будет не такой, как у других, – сказал Вождь. – Это не будет ни поединок с врагом, ни военный поход, ни даже бичевание. А, быть может, – Вождь ухмыльнулся, – будет всем сразу.

            Вулок сглотнул.

            – В действительности, никто не знает, что тебя ждёт, – продолжал Вождь. – И что ты встретишь в месте, которое пришелец назвал «будущее».

            – Но как же я попаду туда? – спросил Вулок.

            – Если мои догадки верны, – Вождь извлёк трофей из складок плаща, – то тебе поможет вот это, – и он передал коробочку Вулоку.

            Юноша взял её очень аккуратно и жадно впился в дар глазами. Казалось, это сущая безделица – такой даже череп оленю, наверное, не получится раскроить. Но всё же что-то необычное в ней было: материал, не похожий ни на дерево, ни на камень, идеально ровный цвет, никак не сочетающийся с привычными глазу Вулока градиентами, вкраплениями и полутонами. А ещё эти знаки, совершенно не понятные знаки…

            – Чтобы узнать, не лгал ли человек, которого мы поймали, ты должен нажать на кнопку, – прервал Вождь его размышления.

            На кнопку? Какую кнопку?

            Мало того, что Вулок и слова-то такого раньше не знал (как, впрочем, и Вождь – ему сказал Жрец, а тот узнал от пленника), так и было этих «кнопок» на коробочке целых две.

            Но Вулока воспитывали как воина, а воины не привыкли задавать лишние вопросы. Он нажал на ту, что была слева…

            … И ничего не произошло.

            Все остались стоять там, где стояли. Вокруг тоже ничего не поменялось.

            Вулок удивлённо посмотрел на Вождя.

            – Ну, чего ты ждёшь?! – нетерпеливо бросил Вождь. – Попробуй нажать другую!

            Не желая гневить Вождя, юноша поспешил исполнить приказ.

 

            Мир вокруг обратился в сплошную белизну, даже более чистую и обжигающую глаза, чем перья цапли. Поначалу Вулок даже испугался, что это Вождь или боги каким-то образом сыграли с ним злую шутку, лишив его зрения, но это продлилось недолго. Вскоре вокруг вновь начали проступать краски, очертания, а затем появились и звуки.

            Их – звуков – было необычайно много. Всё пространство, казалось, заполнило гудение, стрёкот, жужжание…

            Нет, разумеется, дождевой лес, окружавший Вулока с детства, тоже никогда не безмолвствовал, однако все его звуки – голоса птиц, жужжание насекомых и шелест листвы – были хорошо знакомы юноше. Они имели смысл, и потому не сбивали его с толку. Здесь же единственным, за что мог зацепиться разум, были голоса людей, изредка пробивавшиеся через шум и гам.

            Вид, открывшийся глазам Вулока, поразил его ещё больше, чем звуки.

            Лес исчез. На его месте выросла бесконечная череда уходящих в небо гор причудливой, необычайно правильной формы. В некоторых имелись ровные ряды выбоин, поблёскивавших, словно в них виднелась вода, а некоторые горы как будто состояли из неё целиком – что, конечно, было невозможно, ведь Вулок знал, что вода не может застыть вот так – без единого всполоха или ряби.

            Однако самым удивительным оказалось не это. Когда Вулок опустил голову, оторвавшись от созерцания сверкающих на солнце исполинов, то увидел, что звуки, обилие которых столь поразило его, исходили от совершенно немыслимых существ. Более всего они напоминали огромных, больше оленя безусых жуков всех возможных расцветок, которые с бешеной скоростью неслись куда-то стройными рядами, при этом невыносимо гудя и… воняя.

            Похоже, из чувств Вулока обоняние проснулось последним – он только теперь понял, как ужасно пахнет в этом безумном месте. У него даже голова закружилась от отвращения.

            «Может, «будущее» – это мир посмертных мук?» – подумал он, пытаясь сохранить равновесие.

            – Эй, косплеер! Осторожнее!

            Кто-то подхватил его, и Вулок мигом пришёл в себя. Рука молниеносно скользнула к ножу, что висел у него на шее.

            Юноша был уверен, что его ждёт схватка с противником, и готов был проявить себя, чтобы потом рассказать о своей смелости Вождю, но, подняв глаза, остановил руку, не успевшую ещё дотянуться до ножа. Перед ним был парень, не многим старше, чем он сам. И в его взгляде читалась скорее озабоченность, чем враждебность.

            – Всё нормально? – спросил он у Вулока.

            Боги, нет! Конечно же, нет…

            – Да, – ответил юноша как можно более уверенно. – Всё нормально.

            Парень в ответ кивнул и пошёл прочь – кажется, он уже забыл о том, что Вулок существовал. Что ж, оно и к лучшему.

            Юноша вновь огляделся. Сколь бы ни был ему неприятен этот мир со всеми его звуками и запахами, это не освобождало его от задания, что дал ему Вождь. Оно было сформулировано максимально коротко: принести из «будущего» ценность. Но вот какую ценность? Об этом Вождь не сказал ни слова, и лишь теперь, теряясь в круговороте непривычных ему предметов и красок, Вулок осознал, НАСКОЛЬКО это трудная задача. Он совершенно не представлял, как выглядят ценности этого мира и где хозяева прячут их.

            Однако выбора не было, и потому Вулок решил двигаться – просто идти, не важно куда. Если повезёт, провидение приведёт его туда, где находится та самая ценность.

            Он сразу обратил внимание на то, что хотя открытого пространства вокруг было полно – куда больше, чем в привычном ему лесу или даже в родной Деревне, – бóльшая его часть была отведена гигантским жукам, и люди там не ходили. Они жались к отвесным склонам гор, будто бы именно жуки были хозяевами здесь, а сами люди являлись лишь случайными гостями. Усилием воли подавив удивление, Вулок последовал их примеру.

            Очень скоро он понял ещё две вещи, помимо того, что люди смотрели на него с явным недоумением: вероятно, причиной являлось его необычное одеяние. Первая: горы вокруг – это вовсе не горы, а что-то вроде исполинских хижин. В каждой из них имелись двери, в которые ежеминутно входили и выходили люди. И второе: если и есть где-то ценность, достойная Вождя, то она где-то там, в одной из этих хижин. Ведь все разумные люди хранят ценности в хижинах.

            Вот только в которой из них?

            Однако те, кто построил эту странную деревню – если она вообще могла быть рукотворной, – явно хотели сказать вновь прибывшему больше, чем казалось на первый взгляд. Куда бы Вулок ни посмотрел, повсюду его глаза встречали необычайно яркие и приметные изображения: лиц людей как с боевой раскраской, так и без, посуды, гигантских жуков, украшений, цветов и ещё множества вещей, которым он не мог подобрать названия.

            Подойдя ближе к изображению на одной из хижин, Вулок увидел, что на нём были, главным образом, миниатюрные прозрачные кувшины самых разных форм и размеров. Стена рядом, состоящая из всё той же застывшей без ряби воды, оказалась прозрачной, а за ней в помещении горел свет. Было видно, как люди внутри бродят между уставленных чем-то полок. Приглядевшись, Вулок понял, что содержимое этих полок то же, что на изображении.

            Могли ли эти пузырьки быть той самой ценностью, которую он искал? Вдруг там отвары из трав необычайной целебной силы, а то и вовсе магические зелья?

            Нет. Трав в его Деревне и своих хватает, а с магией шутки плохи – он и так уже прибег поневоле к её помощи, оказавшись здесь. Лучше поискать что-нибудь иное.

            Примерно поняв нехитрый принцип устройства этого мира – «следуй за изображениями», – Вулок принялся методично изучать хижину за хижиной. Так он узнал, что во многих из них предлагали еду. Ещё в бóльших – одежду. Единожды он набрёл на дом, где держали что-то, больше всего напоминавшее музыкальные инструменты. Было удивительно увидеть рядом с ними нескольких молоденьких девушек: в Деревне, где вырос Вулок, женщинам разрешалось только слушать музыку, но не играть на инструментах самим.

            Содержимое некоторых хижин вовсе оставляло юного путешественника в полном недоумении: к примеру, совершенно не понятны для него оказались ряды коробок самого разного размера, показывавших движущиеся картинки. На его глазах одна семья вынесла оттуда одну такую коробку (зачем-то упрятанную в ещё один ящик) и, забравшись вместе с ней внутрь гигантского жука, укатилась восвояси. И хотя Вулок видел, как эти люди были счастливы и горды своим приобретением, он так и не смог понять, какой им прок от движущихся картинок. Вероятно, эти люди были очень глупы.

            Его же ценность была определённо в другом месте. Он продолжил поиски.

            Упорства Вулоку было не занимать. Он искал в течение нескольких часов, однако ничего стоящего так и не увидел. Единственный раз, когда он усомнился в этом, случился у хижины, битком набитой металлом тончайшей выделки и искусно огранёнными каменьями. Вулок невольно застыл возле этой хижины, любуясь переливами света на гладких гранях, и хотел уже было зайти внутрь, но сам себя остановил.

            «Думать, что я был отправлен в «будущее» ради блестящей безделицы – значит усомниться в мудрости Вождя», – сказал он себе и продолжил путь. С тех пор прошло, должно быть, около часа.

            Боевой дух, с которым будущий воин шагнул в неизвестность, потихоньку начал угасать. Мир, во власти которого он очутился, казался таким изобильным, но на самом деле всё то разнообразие, что было вокруг, совершенно ничего не могло ему дать. То, что здесь почиталось ценным, в глазах Вулока было пустым, как стебель бамбука после того, как оттуда по трубке стечёт вся вода.

            Разуверившись в том, что у него получится найти что-то стоящее здесь, где гудящим жукам отведено места больше, чем людям, Вулок свернул в узкий (по сравнению с прочими) проход между двумя исполинскими хижинами. Быть может, то, что он ищет, находится где-нибудь там, сокрытое от посторонних глаз.

            Пейзаж, открывшийся ему по ту сторону дома-скалы, разительно отличался от места, по которому Вулок бродил до этого. Можно было даже подумать, будто он попал в совершенно иное поселение – переместился подобно тому, как перенесла его таинственная коробочка, данная Вождём.

            Во-первых, здесь было гораздо тише. Во-вторых, гораздо меньше диковинных ездовых жуков – да и те, что имелись, по большей части не двигались, а стояли смирно по краям дороги, будто бы их покинула жизнь. В-третьих, здесь отсутствовали стены из застывшей воды – зато было множество заполненных ею окон, которые, подобно входам муравейника, рядами были пробиты в стенах до самого верха.

            Самые нижние из окон располагались так, что смотреть в них было не слишком удобно. И всё же Вулоку удалось разглядеть за одним из них стол, уставленный не привычной глазу блестящей посудой, ряд ровных шкафов вдоль стен, а между ними – уже знакомую ему чёрную коробку, только в этот раз она не показывала картинок.

            Затем он заглянул поочерёдно ещё в несколько окон. Каждый раз его взору открывалось что-то новое: он видел то изысканно застеленные ложа небывалой величины, то детские комнаты, заваленные затейливыми игрушками, то помещения, больше напоминающие мастерские. Но каждая картина лишь подкрепляла в нём уверенность в том, что он и так понял с самого начала: здесь люди живут. Не просто приходят поглазеть или унести что-то ненужное с собой, а спят, едят, ссорятся и любят.

            А раз так, значит, здесь точно есть что-то ценное. Осталось лишь как-то попасть внутрь и взять это.

            Вулок огляделся. То, что ему было нужно, он увидел сразу: большую чёрную дверь. Сам её вид будто бы говорил о том, что чужакам здесь не рады и что лучше бы ему убраться восвояси. Но этого было не достаточно для того, чтобы сломить решимость будущего воина.

Вулок подошёл к двери. Взял за ручку, потянул, и…

            Она даже не шелохнулась.

            «Неужели заперта?!» – в ужасе подумал Вулок.

            Он дёрнул ещё раз. Другой. Третий.

            Дверь была невозможно тяжела, однако от рывков она будто бы начала ходить ходуном, а значит, появился шанс, что она вот-вот откроется. Сдаваться юноша по-прежнему не собирался.

            Он только хотел дёрнуть ещё раз, как сзади раздался свист, а затем крик.

            – Слышь, ты чо творишь, а?!

            Вулок резко обернулся. Неподалёку от него стоял невысокий мужчина, на вид старше Вождя, но моложе большинства старейшин Деревни. Одежда на нём была тёмная, её украшали многочисленные знаки, смысла которых Вулок не понимал, однако едва он заметил висящую у мужчины на поясе чёрную дубинку, то сразу же всё понял: перед ним был воин. Пусть немолодой и изрядно обрюзгший, но всё же воин.

            Однако Вулок был готов встретиться с ним в честном бою. Для этого, в конце концов, его и готовили!

            – Я пришёл, чтобы заполучить нечто по-настоящему ценное для моего Вождя! – гордо провозгласил юноша. – И тебе не удастся свернуть меня с пути!

            Вопреки его ожиданиям, мужчина скорее развеселился, чем разозлился или испугался.

            – У-у-у, – насмешливо протянул он. – И откуда же ты у нас такой весёлый? Вроде бы, сегодня в городе никаких фестивалей, чтобы там…

            Но Вулоку не было дела до пустых разговоров. Не желая терять время, он обнажил нож, что перешёл ему от отца.

            Лицо пожилого воина изменилось, когда он увидел нож.

            – Эй, малец! – предупреждающе крикнул он, берясь за свою дубинку. – Ножичек-то убери, пока не наделал дел!

            Вулок не позволил себе показать эмоций, но внутри возликовал: наконец-то его восприняли всерьёз!

            Однако не успел он кинуться на врага, как дверь, которую юноша до этого безуспешно пытался открыть, шарахнула его по спине. Вулок, не ожидавший от неё такого вероломства, потерял равновесие и распластался на земле. А самое ужасное – он выронил при этом нож.

            Воин, определённо довольный сложившейся ситуацией, заспешил к нему.

            – Ну, сосунок, вот ты и…

            Но Вулок не просто так тренировался с самого детства. Он знал, что для победы над этим обрюзгшим человеком ему вовсе не обязательно иметь в руке оружие.

            Юноша метнулся навстречу врагу и со всей мочи врезал ему под дых. Когда тот, захрипев, согнулся, Вулок подсёк его под ногу, и вот уже не он, а старик оказался опрокинут на землю.

            Сзади раздался пронзительный визг – видимо, пришла от увиденного в ужас женщина, что до этого толкнула Вулока дверью.

            Времени обращать на неё внимание не было: как раз теперь юноша намеревался вернуть себе нож. С его помощью он планировал вытянуть из поверженного незаменимые сведения о ценностях, которые можно найти в этом мире. А если вдруг не получится – то довершить расправу.

            – Тоха, что тут за …?!

            Мужчина, только что появившийся из-за поворота, осёкся на середине фразы. Должно быть, вид его напарника, распростёртого на земле, и стоящего над ним растрёпанного юноши в наряде из исторического музея был красноречивее, чем любые слова.

            Одеждой и вооружением вновь прибывший ничем не отличался от товарища, однако был выше, моложе и худее. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: этот был опасен.

            Сам того не желая, юноша поддался панике. Он решил, что не успеет достаточно быстро найти свой нож, а о том, чтобы справиться с новым противником голыми руками, не могло быть и речи. Поэтому он решил бежать.

            Крик молодого воина «Стой!» смешался с очередным воплем женщины «Держи его!», но Вулок не разобрал ни одного из них. Его разум был всецело занят поиском наиболее подходящей дороги между гигантских жуков, деревьев и многочисленных миниатюрных домов и лестниц, предположительно служивших украшениями двора.

            В этот момент он не позволял себе отчаиваться и считать свою задачу проваленной. Вполне возможно, он ещё сможет найти ценность, которая будет достойна Вождя, если, конечно, сумеет уйти от погони.

            Молодой воин, однако, оказался на редкость настойчив: вот уже несколько раз Вулок сворачивал за очередную исполинскую хижину, надеясь сбить преследователя со следа, но тот никак не хотел бросать погоню.

            Вечно так продолжаться не могло, и Вулок уже подумывал о том, чтобы остановиться и принять бой, пока у него ещё остались силы, но тут он увидел то, что в корне изменило его планы.

            Посередине площади между домами мать играла с ребёнком.

            Он был, без сомнений, ещё очень мал, но уже уверенно лазал по тем самым лесенкам, которые Вулок ранее счёл украшением, а мать лишь подбадривала его и немного страховала.

            Она была молода – старше, чем сам Вулок, но вряд ли намного, – и юноша невольно залюбовался ею. Глядя на её румяные щёки и светящееся от гордости лицо, он внезапно понял, какую ценность всё время искал.

            Действительно, может ли что-то быть более ценным, чем здоровая мать, способная дать жизнь сильным детям?

            Не колеблясь ни секунды, Вулок сменил направление и побежал прямиком к женщине. Кажется, преследовавший его воин вновь прокричал что-то, но юноше было всё равно: он видел свою цель чётко, как никогда раньше.

            За секунду до того, как сгрести свою ценность в охапку, Вулок на бегу достал из плетёной сумки чёрную коробочку, дар Вождя.

            Когда он обхватил женщину обеими руками, её лицо исказилось от удивления и испуга. Она уже почти открыла рот, хотела что-то сказать, но не успела – Вулок нажал на кнопку и белизна поглотила их обоих.

 

            Когда Вулок со своей добычей вернулся в дом Вождя, то понял, что времени прошло всего ничего: тот не успел даже покинуть место, на котором стоял, отдавая юноше указания.

            Вождь был изрядно удивлён, увидев с Вулоком женщину, одетую иначе, чем было принято в Деревне и окрестных поселениях. Юному воину понадобилось всё его красноречие, чтобы рассказать, что он видел в полном шума и тайн «будущем» и почему из всех ценностей того мира он выбрал именно эту. Было видно, что Вождь не вполне доволен его выбором и предпочёл бы получить нечто более оригинальное, однако он был вынужден согласиться с Вулоком в том, что от ящика, показывающего картинки, Деревне не будет никакой пользы.

            Так как у Вождя уже была жена, да и не гоже было ему брать женщину, у которой уже имелся ребёнок от другого мужчины (пускай оба они – и мужчина, и ребёнок – остались в далёком «будущем»), женщину-трофей отдали в жены Вулоку. Это произошло в тот же самый день, когда юношу торжественно нарекли мужчиной и воином, объявив, что он прошёл свою инициацию.

            К сожалению, жена его не могла поначалу осознать себя в новом качестве – кричала, плакала, пыталась сбежать, – так что пришлось Вулоку немного её поучить. Делал он это без особой охоты, но понимал: учить жену – долг любого мужчины. В конце концов, это дало эффект, и они начали жить вместе в доме его матери, как нормальные муж и жена.

            Женщины в Деревне с первого взгляда невзлюбили жену Вулока: слишком уж она отличалась от них, многого не умела, а главное – он предпочёл её, чужую, кому-то из них. Но Вулоку не было дела до их острых языков и злых взглядов: он старался быть к жене не слишком строгим, пребывая в абсолютной уверенности, что в скором времени она освоит всё, чего пока не умеет, и вообще был полон радужных надежд касательно их совместного будущего.

            Он считал себя везучим – мало того, что он единственный, кто по личному поручению Вождя отправился в доселе не изведанный мир, так ещё и умыкнул себе оттуда красавицу жену.

            Одно в ней было странно – её живот внизу пересекал большой кривой шрам, похожий на улыбку. Вулок никогда не слышал о подобных травмах раньше, но, поразмыслив, решил просто не обращать на шрам внимания – мало ли через что проходят люди в этом «будущем». Быть может, шрам остался как напоминание о её инициации.

            День, когда стало известно, что его жена наконец понесла, – а случилось это, как и ожидал Вулок, почти сразу после свадьбы – стал для молодого воина очень счастливым. Однако радость его омрачилась тем, что супруга, вопреки здравому смыслу, взялась за старое: плакала, швыряла посуду, кричала что-то о том, что ей нельзя рожать без какой-то специальной помощи. Пришлось Вулоку пригрозить вновь поучить её, и лишь после этого она унялась.

            Разумеется, применять силу по отношению к беременной жене Вулок не хотел, но и потакать её капризам тоже не собирался. Что это значит – «нельзя рожать»? Всем можно, а ей – нельзя? И какую такую помощь не могла ей оказать местная бабка-повитуха, принявшая в этом мире больше сотни детей?

            Однако, несмотря на всю нелепость её слов, с женщиной действительно начало что-то происходить. Она стала плохо есть, плохо спать, и, хотя её живот рос, сама будто бы истончалась. После того, как она однажды потеряла сознание, Вулоку пришлось принять волевое решение и ограничить круг её работ по дому, хотя это и привело к усилению недобрых слухов, ходивших вокруг их семьи.

            Но что бы он ни делал – избавлял её от работы, обращался к знахарям за лекарствами, просил старух снять с жены порчу – ничего не помогало. К концу беременности женщина стала похожа больше на растение, чем на человека, и оба супруга, сами в том не признаваясь, ждали разрешения бремени как избавления.

            Однажды ночью жена дрожащей рукой разбудила Вулока. Увидев лихорадочный блеск в её глазах и мокрое пятно на постели, он сразу понял, в чём дело, и со всех ног побежал за повитухой.

            Старуха приковыляла так быстро, как только смогла, однако, как оказалось, она могла не торопиться: ребёнок явно не планировал появляться на свет в ближайшее время. В следующие несколько часов ничего не изменилось – разве что стали чуть чаще схватки, – и, едва забрезжил рассвет, Вулок, будучи не в силах больше выносить стоны жены, взял свои лук и нож и отправился на охоту.

            Охота оказалась неудачной – из-за мыслей о жене Вулок никак не мог сосредоточиться, поэтому, когда солнце начало клониться к горизонту, мужчина решил, что пора ему возвращаться в Деревню.

            Он был уверен, что роды уже благополучно завершились, а потому ему не терпелось оказаться скорее дома, возле жены, но по пути его перехватил посланник от Вождя с требованием немедленно зайти к главе Деревни. Вулок был раздосадован, но не мог не подчиниться.

            В своей хижине Вождь стоял, угрюмо созерцая пламя очага. Он не оторвал от огня задумчивый взгляд, даже когда Вулок вошёл.

            Гость вынужден был заговорить первым.

            – Зачем ты призвал меня, мой Вождь? – учтиво сказал он.

            – Твоё задание оказалось проваленным, — бесстрастным тоном ответил Вождь.

            – О чём ты говоришь? – недоумённо спросил Вулок, подходя ближе.

            Теперь он видел, что Вождь держал в руке ту самую коробочку, благодаря которой он отправился когда-то в мир «будущего».

            – Мне жаль сообщать тебе, Вулок, – Вождь наконец повернулся к нему, – что жена твоя умерла нынче в родах.

            Вулоку показалось, что мир пошатнулся.

            – Как?.. – ошарашено спросил он. – А ребёнок?..

            – И ему не суждено было увидеть свет, – произнёс Вождь. – Увы, твоя ценность оказалась ложной.

            – Поверь, Вождь – в том мире не было ничего ценнее, чем она…

            – Что ж, возможно, – не стал спорить тот. – Но если это так, значит, «будущему» нечего нам дать. А значит, никому нет смысла отправляться туда вновь, – с этими словами Вождь отправил коробочку с кнопкой, которую держал в руке, прямо в огонь.

            Вулок не успел бы его остановить, да он и не хотел. Вместо этого он неподвижно смотрел на то, как в языках пламени контуры коробочки оплывают, как она теряет свои очертания, и думал о том, как такое могло произойти: ведь у неё был такой сильный ребёнок.

            Такой сильный ребёнок…

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале