Шевченко А. — Неудачник — 39

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия

——————————————————————————————

Паршивые затеи всегда завершаются по-свински, и Руди знал, что добром всё это не кончится. Ведь чувствовал, чувствовал ещё тогда, соглашаясь на безумную идею. Дурак Герхард смеялся над ним, и пришлось уступить. Но Герхард всегда смеётся – такой уж человек. Нужно было проявить всего лишь капельку твёрдости, но он покорился, как покорялся всегда. Как в тот раз, поддавшись воле родителей пойти учиться на естественно-научный факультет. «Станешь уважаемым человеком»… Как же! Не стал переезжать в Варшаву, смиряясь с желанием Оделии. Да и само решение бросить всё и стать полярником…  теперь-то понятно – тоже малодушие. Ничему-то он не научился! Как был невезучим по жизни, так и остался.

Что ж, Руди Вебер, пожинай плоды рук своих. Ты остался один-одинёшенек на маленькой исследовательской станции посреди бесконечной антарктической пустыни.

Но ведь позавчера всё казалось правильным. Шульцу требовалась помощь, и решение отвезти его к французам было верным. Герхард превосходно управлял снегоходом, а Жак мог легко объясниться с соотечественниками. Кому как не им было везти заболевшего товарища? Просто надо было ехать с ними! Зря он послушал Жака. «Оборудование нельзя оставлять без присмотра». Ха! Да кому оно нужно здесь? Разве что Ледяному Медведю…

Эту мысль Руди поспешно отбросил. Прицепится же чушь! Он – учёный, и прекрасно знает, что никакие медведи в Антарктиде не водятся. Здесь, в глубине континента вообще нет опасных животных А Ледяной Медведь – байка, плод фантазии старожилов-полярников, любящих посмеяться над неопытными новичками. Шутники, чтоб их…

Впрочем, скрывшимся в белой пурге друзьям не позавидуешь. Кто знает, добрались ли они? Может, лучше было дождаться помощи всем вместе? Да что уж теперь говорить… Герхард и Жак покинули станцию, увозя бесчувственного Шульца на «Дюмон», а Руди остался, чтобы следить за оборудованием. В одиночестве, но зато в безопасности.

Так он думал.

«Подожди спасателей тут, – говорил Герхард. – Не пройдёт и трёх суток, как они тебя найдут». И впрямь, что такое три дня, когда ты уже на станции четвёртый месяц? Но кто же знал, что уже на вторую ночь откажет спутниковая связь, а электричество станет давать сбои?

К такому он готов не был. Что будет, если заглохнет генератор? Как долго маленькая станция сможет удерживать тепло? Что полагается делать в таком случае? Да он понятия не имеет, как всё это работает! Он не какой-то там долбаный инженер, а орнитолог. Гнездовья снежных буревестников – вот его единственная забота, а вовсе не эти дрянные приборы! Что там говорится в инструкции? «Немедленно сообщите о происшествии по имеющимся каналам связи». Но связи-то нет! Спутниковый телефон молчит, радио выдаёт лишь шипение, а единственную рацию забрал Жак.

Можно, конечно, отправиться следом. Второй снегоход у него имеется. Если бы он ещё умел управлять им! Да и не в этом дело… Куда ехать? В снежную бурю? Без карты, без рации, в одиночку? Нет уж, лучше остаться здесь. Тут тепло, есть запас провизии, а самое главное – оставалась надежда, что перебои со связью временные.

Когда всё пошло наперекосяк? Вчера утром они уехали, и день прошёл без происшествий. Всё было нормально – интернет работал, радио монотонно бубнило, а индикаторы коробки питания привычно горели зелёным. Сегодня же… Ночью! Да, это случилось ночью! Он проснулся от толчка. Землетрясение? Здесь, посреди Антарктиды? Почему нет? Кто знает, как оно тут бывает. Он проснулся, и неясная тревога тогда поселилась внутри, и он долго не мог уснуть. А утром убедился в верности ощущений: чтобы ни произошло ночью, оно нарушило работу оборудования, и теперь жизнь Руди зависит от исправности генератора.

Словно услышав его мысли, лампочка моргнула и погасла. Умолк треск помех в приёмнике.

Руди замер. Внутри ледяным комом нарастала паника. Но через секунду радио опять зашипело, внутри лампочки медленно разгорелся огонёк, и свет вспыхнул.

Руди выдохнул, чувствуя, что спина под комбинезоном взмокла. Вот же задница! Нет, так не пойдёт. Он должен выяснить, что с электричеством. Землетрясение могло повредить генератор? Или же где-то просто оборвался контакт?

Приняв решение, Руди успокоился. Он не спеша оделся, нацепил защитные очки, рукавицы. И отправился в царство льда и холода.

Лёгкие привычно обожгло морозным воздухом, нос моментально заледенел.  Как же он ненавидел выходить наружу. Нет, не так! Как же он всё это ненавидел! Эту грёбаную станцию, снег, холод, да всю эту уродскую Антарктиду! Пропади оно всё пропадом! Зачем, ну зачем он сюда приехал? Какая муха его тогда укусила? Да уж, не так он всё представлял из родного Дрездена. Романтика одиночества, тьфу!

Мысленно себя подзадоривая, Руди выровнял дыхание и медленно открыл глаза. Как обычно, зрение не сразу привыкло к слепящим бликам снежных покровов. Проморгавшись, несчастный учёный побрёл прочь от станции, чтобы взглянуть на неё со стороны.

Станция… Громко сказано. Маленький перевалочный пункт между «Дюмоном» и «Конкордией», не имеющий даже собственного названия, только номер на карте. Три приземистых здания, прилепившиеся друг к другу: жилая секция, склад и ангар. Население – не больше десяти человек. Глупо получилось – их осталось четверо, и они должны были смениться неделю назад, но что-то не срослось. А теперь он остался один. И что делать?

Руди медленно окинул взглядом белую пустыню вокруг. За ночь буря улеглась, слой облаков растаял, и ярко светило солнце, заставляя снег искриться. Следы снегохода, разумеется, замело. Вздохнув, Руди побрёл вокруг станции, вновь окунувшись в невесёлые мысли.

Зачем он согласился сидеть здесь? Предлагали же остаться на «Дюмоне». Птиц там – наблюдай не хочу… пингвины, бакланы, крачки, альбатросы, поморники – хватило бы на несколько научных работ. Нет, ему понадобилось сюда, в эту глушь. Буревестники, как же! Пожелал убраться подальше от всех? Что ж, получай! Хотел забыть Оделию? Вот и забыл!

Спутниковые антенны, закрепленные на крыше складского модуля, были в порядке. По крайней мере, внешне. Что же произошло со связью?

Руди подошёл ближе. Ноги утопали в свежевыпавшем снеге, и хруст эхом разносился в морозном воздухе.

Что-то было не так. Стену склада украшали чёрные выбоины. Две, три… вон ещё небольшая. А вон и … опа…

Руди разочарованно выдохнул. Тянущиеся от большой шарообразной антенны кабели уходили в белую металлическую коробку на стене. А в коробке зияла дыра с рваными чёрными краями.

Да что же это такое? Откуда? От землетрясения такого не случится. А тут будто из пушки выстрелили! Как шрапнелью окатило!

Точно! Ночью мог упасть метеорит, и удар о землю он принял за подземный толчок. А взрывом разметало осколки, и несколько попали в станцию. И надо же было случиться, повредили кабели связи. А может, и антенны тоже. Ведь и обычное радио замолчало. Впрочем, оно всегда работало плохо. Никто его не настраивал – зачем, когда есть спутниковый интернет?

Ну, что ж… Так оно и должно быть, с его везением. Дерьмовый метеорит взорвался именно тут и именно этой ночью! Иначе и быть не могло. Ай да Руди, ай да любимчик фортуны!

Руди обернулся. Раз обломки попали в эту стену, значит, метеорит упал с противоположной стороны? Интересно, далеко ли? А ведь он мог ударить прямиком в станцию. Руди ничего не успел бы понять.

…За долю секунды раскаленный кусок камня ломает хлипкую крышу, сминает домики в бутерброд из железа и пластика, а потом взрывается, и приехавшие через время спасатели видят только чёрный кратер…

Желудок больно сдавило спазмом, и Руди поспешно успокоил разгулявшееся воображение. Ладно-ладно, не всё так плохо. Он жив, и это самое главное. А если подняться на тот пригорок, он сможет увидеть место падения.

До вершины Руди так и не добрался.

До него не сразу дошло. Ну, подумаешь, следы и следы. Мало ли тут людей топталось? Да и он сам периодически выходил с базы, делая вид, что наблюдает за птицами. Он пересёк цепочку следов и внезапно остановился.

Его бросило в жар, потом в холод. Во рту пересохло. Он медленно повернулся вокруг.

Ночью была снежная буря. Замело даже колеи от вездехода. А утром он вышел первый раз, и его следы ведут от станции с правой стороны. А эти отпечатки ведут оттуда, с места падения, и огибают станцию слева.

Кто это?

Руди глубоко вздохнул, ощущая, как стылый воздух проникает в лёгкие. Так, только спокойно! Следы похожи на человеческие – раз! Значит, скорее всего, это кто-то из своих. Прибыла помощь? Возможно – связь ведь не работает. Но не мог же человек прийти один, да ещё пешком? Вездеход сломался? Может быть, может быть… А если это не учёный и не спасатель? Может, какой-то браконьер забрёл по ошибке? Тогда он может быть опасен. А дверь-то не закрыта! Бандит уже вполне мог проникнуть на станцию! Поджидает там своих дружков, которые починят машину и подъедут? А несчастного учёного устранят как ненужного свидетеля?

Руди затравленно оглянулся. Что теперь делать? Зачем он вышел наружу? Но оставаться здесь смысла нет – он и так уже замёрз. Да и глупости это, откуда тут браконьеры? Почти все животные обитают в прибрежной зоне, и здесь бандитам делать нечего. Остается идти обратно, надеясь, что нежданный визитёр окажется настроен миролюбиво.

Сделав усилие, Руди двинулся по следам незнакомца. Шаг, шаг. След неровный какой-то, будто идущего шатало из стороны в сторону. Пьяный? Или ранен? Следов крови вроде нет.

Тут Руди осенило, и он остановился. Метеорит! Как он забыл о нём? Следы вели от места падения. Значит, это был не метеорит, а самолёт? Ночью упал самолёт, и теперь кто-то из выживших ищет укрытие. Мысль казалась логичной, и Руди, приободрившись, ускорил шаг. Обогнув склад, пробежал мимо ангара, вернувшись ко входу в жилой модуль.

У двери, опёршись рукой о стену, спиной к Руди покачивался человек в оранжевом скафандре с большим круглым шлемом.

Не пилот самолёта. Космонавт.

Космонавт?

– Эй! – крикнул Руди.

Космонавт будто не услышал. Руди сделал несколько шагов, и незнакомец начал поворачиваться. Сотни нелепых мыслей успели пронестись в голове, но визитёр повернулся полностью, и Руди облегчённо выдохнул.

Человек… А кого он ожидал увидеть?

Из-за прозрачного стекла глядело совсем молодое лицо. Парень лет тридцати с внимательными голубыми глазами и заросшей щетиной подбородком. Он что-то произнёс, но наружу не вышло ни звука.

– Я не слышу, что ты говоришь, – прокричал Руди.

Космонавт поморщился, постучал кулаком по шлему и неожиданно покачнулся. Взглянул ещё раз на Руди, потом глаза его закатились, и незнакомец рухнул в снег.

 

 

***

 

Кружка Герхарда была старой и выщербленной, с полустёртым изображением петуха. Закутавшись в одеяло, гость держал её обеими руками. Из кружки валил пар, спасённый сдувал его, обжигался, но всё равно глотал кипяток.

Руди сидел напротив, рассматривая парня. Светлые, неровно отросшие волосы, голубые глаза, лицо с правильными чертами. Ничего особенного. Ох, и тяжёл же оказался, да ещё в таком костюмчике. Руди покосился на брошенный на пол скафандр. К счастью, внутри станции парень очнулся, и Руди не пришлось тащить его дальше двери.

Парень поставил пустую кружку на стол и произнес что-то.

Слова были непонятными, но смутно знакомыми, от них веяло чем-то тревожным и давно забытым. Похожее чувство Руди ощутил, когда рассмотрел скафандр – оранжевый комбинезон со шлемом, с единственной надписью: «СССР». Руди помнил, что означали эти буквы. И ему это не нравилось.

– Я не понимаю, – сказал он.

Парень вздохнул.

– Немец? – полуутвердительно уточнил он.

Руди кивнул.

– Говоришь ли ты русски? – с видимым усилием спросил гость.

– Нет.

– Английски?

Английский Руди знал – без этого не допускали на полярные экспедиции. По-видимому, знал его и гость. Уже легче.

– Михаил, – гость ткнул себя пальцем в грудь.

– Руди.

– Немец, – зачем-то повторил Михаил. – Спасибо, Руди. Ты помог мне. Скажи, что это за место?

– Полярная станция «Леполь-два».

– Полярная станция?

– Да. Мы на Антарктиде.

Михаил надолго замолчал.

– Есть ли здесь связь? – спросил он наконец.

– Не работает. Есть, но не работает. – Руди махнул в сторону компьютера. – Не работает.

Михаил задумчиво покивал.

– Как можно выбраться?

– С этим проблема. Мы в пятидесяти километрах от побережья. Там большая станция «Дюмон-д’Юрвиль». Я жду оттуда людей. Они должны помочь.

– Нет ли поблизости советской станции?

Руди снова покосился на шлем.

– Ты имеешь ввиду – русских станций?

– Да, да! Русская станция.

– Нет.

– Плохо. Мне надо в Москву.

– Нет возможности. Нужно ждать помощи с «Дюмона».

– Французы, – крякнул Михаил. – Хорошо. А связь?

– Не работает, – в очередной раз повторил Руди. – Откуда ты, Михаил?

Тот улыбнулся и ткнул пальцем вверх.

– Космос.

– Ты приземлился из космоса? Один?

– Нет, – помрачнел Михаил. – Трое. Нас было трое.

– Было? Где остальные? Где твой корабль?

– Нет корабля, – замотал головой Михаил. – Я приземлился в капсуле. Карлен и Юргис – тоже в капсулах. Что с ними – не знаю. Надеюсь, всё хорошо. Мне надо передать сообщение в Москву. Очень срочно.

– Не волнуйся. Тебе надо отдохнуть. Когда мы попадем на «Дюмон», передашь своё сообщение. Это большая станция, оттуда можно уплыть на корабле.

– А советская станция далеко? «Восток» далеко?

– Не знаю, – Руди покачал головой.

Что-то в словах пришельца было неправильное. Чувство тревоги, ноющее глубоко внутри, оформилось в зримое ощущение, и Руди понял, что его смущает.

Он никогда не интересовался политикой, но помнил, как однажды в детстве папа ликовал у телевизора, а потом праздник был на всей улице. «Берлинской стены больше нет!» Тогда он мало что соображал, но спустя годы понял, что его страна сделала важнейшие шаги в истории. Германия вернула себе огромную часть территории, а через год коммунизм рухнул во всём мире, и русские радовались так же, как до этого восточные немцы. Россия сменила государственный строй, вместе с этим сменилось её название, а обозначение «СССР» осталось в истории.

И вот теперь, спустя почти тридцать лет Руди встречает человека, одетого в форму, на которой написано «СССР»? Совпадение? Русские космонавты настолько бедны, что используют скафандры тридцатилетней давности? Может быть. Но почему Михаил уверенно говорит именно о советских станциях? Трудности перевода?

– Михаил, – медленно сказал Руди. – А давно ты в космосе?

Михаил не понял, и Руди переспросил.

– А, – кивнул Михаил. – Давно. Или не давно. Не знаю, – вдруг улыбнулся он. – Там… время идёт по-другому.

Руди отогнал некстати пришедшую на ум мысль и уточнил:

– А куда ты летал? На Луну?

– Нет, – опять улыбнулся Михаил. – Нет, не на Луну. Мы были на орбите. Станция «Мир». Знаешь?

– Ты имеешь в виду – Международную космическую станцию?

Михаил нахмурился, потом кивнул.

– Да. Да, она международная.

Руди помялся, но всё же спросил:

– Михаил… Из какой ты страны?

Что-то изменилось во взгляде космонавта. Он посерьёзнел, поставил пустую кружку на стол..

– Эс-эс-эс-эр, – раздельно выговорил он. И ткнул пальцем на шлем.

– И ты коммунист? – вырвался глупый вопрос.

– Конечно. Постой! ГДР?

Руди медленно кивнул.

– Дрезден, – сказал он. – Слушай, Михаил. Тебе надо отдохнуть. Здесь полно пустых комнат. Никого нет, кроме нас.

Михаил послушно встал. Руди отвёл его в комнатку Жака и вернулся. Сел на диван, налил себе чаю. Попробовал – остыл. Отставил кружку и долго сидел, смотря в одну точку.

Этот парень всерьёз уверен в том, что СССР существует? Сколько же он проблуждал в космосе? Двадцать пять лет? Быть этого не может! Ему самому на вид чуть больше тридцати. Да и ничего это не значит. Космонавты же не в изоляции живут на своей орбите! У них есть там связь с Землёй. Их даже иногда показывают по телеку!

Бред какой-то. Похоже на глупый розыгрыш. Только кому надо такое разыгрывать?

Может, это он с ума сошёл?

Руди привычно сел за компьютер, запустил браузер, но вновь увидел надпись: «Не удаётся получить доступ к сайту». Как же неудачно связь сломалась!

Книги! У Шульца куча книг. Наверняка там и географические карты найдутся.

 

 

***

 

– Михаил. Повтори, пожалуйста. Из какой ты страны?

Михаил серьёзно кивал на каждое предложение. Прекратил жевать, отложил бутерброд.

– СССР.

– Как давно ты в космосе?

– Я благодарен тебе, Рудольф. Ты помог мне. Но моя работа – это секретно. Извини. Я не могу много говорить об этом.

– Ладно. Я и так знаю, что давно. Понимаешь, пока ты был в космосе… твоей страны больше нет. Понимаешь?

Михаил не понимал. Руди повторил трижды.

– Этого не может быть, – сказал русский. – Моя страна не могла исчезнуть. Она большая и сильная.

– Она не исчезла. Она… как это сказать… поменялась.

Руди с трудом подбирал слова, чтобы объясниться как можно понятней. Лицо Михаила темнело.

– Как может быть такое? – вымолвил Михаил. – Это неправда.

– Это правда, – сказал Руди, протягивая ему потрёпанную книгу. – Смотри. Это старый атлас. Он издан в тысяча девятьсот восьмидесятом. Видишь?

Он открыл разворот с картой мира. Россия на ней изображалась красным цветом и была подписана «USSR».

– А вот атлас две тысячи девятого года. Смотри разницу.

Михаил медленно принял книгу, всмотрелся в карту.

– Две тысячи девятый, – пробормотал он и поднял затуманенные ужасом глаза. – А какой сейчас год?

Этого вопроса Руди боялся больше всего.

– Сейчас две тысячи восемнадцатый. Михаил, ты… путешественник во времени?

– Что?

Изумление, казалось, было искренним.

– Нет, – замотал он головой. – Нет. Ты прав – я просто долго был в космосе. Но как же так?

Он сидел на диване, зажав между коленями атлас и что-то шептал сам себе.

Руди встал и поставил чайник на плиту, искоса наблюдая за гостем. Какой же он странный. Взгляд пробирает – жуть. Глаза блестят так… неестественно. В доме Руди в Дрездене в гостиной висела большая люстра, ещё довоенного производства; и хрустальные  подвески её сверкали точно так же. Руди с малых лет боялся оставаться один в комнате с люстрой.

Конечно, по-человечески Михаила можно понять. Неприятно, когда возвращаешься домой и понимаешь, что дом совсем не тот. Но страшно не это.

Михаил лгал. Он не мог просто «задержаться» в космосе. Он слишком молод. Коммунизм пал почти тридцать лет назад. Михаилу самому на вид чуть больше тридцати. Единственное объяснение – он прибыл из прошлого. Может, он сам этого не понимает? В некоторых фильмах самолеты проходили через пространственные дыры, и пилоты попадали в другие измерения. Могло ли быть так, что корабль Михаила попал в такую прореху? Для него, возможно, прошло несколько месяцев? Поэтому он так изумлён.

Или лжёт? Удивлён, но держится хорошо. Знал, что должен был пройти сквозь время? Могли русские вести исследования в космосе по изучению природы времени? Сделали эксперимент, бросили испытуемого в будущее. А здесь – сюрприз. Страны, которая отправляла пилота сквозь время, не существует…

Вскрик отвлёк Руди от размышлений. Он бросился к Михаилу, водящему пальцем по карте.

– Литва.

– Что – Литва?

– Литва отдельная страна.

– Не знаю, – Руди перевёл дух. – Ну и что?

– Юргис из Литвы.

– И что?

– Нужно действовать сообща, понимаешь?

– О чём это ты? При чём здесь эта Литва?

– Потому что Юргис… подожди…Армения? Армения тоже? Это всё усложняет!

– Хватит, – закричал Руди. – Объясни толком.

Михаил замолчал и встал. Отшвырнул книгу.

– Ситуация очень серьёзна. Мне нужно позвонить в Москву. Надо починить связь.

– Я в этом не разбираюсь. Я не инженер, я орнитолог.

– Кто?

– Я изучаю птиц. Птиц, понимаешь? Альбатросы, буревестники. Понимаешь? Нет? Я учёный! Я не знаю, почему всё перестало работать.

– Тогда едем! Ты говорил, есть вездеход.

– Я не умею им управлять. И куда ехать? Навигаторы не работают. Рации нет!

– Карта! Компас!

– Какой компас? Мы на Южном полюсе!

– Ты знаешь, где находится французская станция. Там связь! Едем, Руди!

– Ничего я не знаю! Скоро ночь! Я не собираюсь рисковать!

– Поедем по звездам!

– Нет!

Руди крикнул так яростно, что сам чуть не оглох. Михаил отступил, сверкнул глазами.

– Ладно, – поднял руки он. – Извини. Я вспылил.

– Нам обоим нужно поспать, – сказал Руди, стараясь унять дрожь в голосе. – Скоро ночь. Утром придумаем что-нибудь.

– Хорошо, – ровным тоном ответил Михаил. – Ты прав. Один день ничего не решит. Извини. Мне нужно подумать.

Он поднялся и, пошатываясь, направился в комнату Жака, закрыл дверь. Было слышно, как он повалился на кровать. Брошенные книги распластались на полу.

Руди медленно опустился на стул, только сейчас осознав, что дрожит.

Этот русский просто сумасшедший! Он тронулся умом в своём космосе! В Москву! Будто это Руди держит его здесь и специально сломал телефон!

А вдруг Михаил и правда так думает? Кто знает, что у него в голове? И взгляд такой… нечеловеческий. Все русские в принципе сумасшедшие, а этот ещё и не в себе. Что он может натворить? Космонавты – люди тренированные. Такой запросто сломает шею…

Пистолет! Герхард говорил, у них есть пистолет! Им никогда не пользовались – зачем? Но он точно есть. Правда, его могли забрать с собой. Да нет же! Уезжали в большой спешке, некогда было об этом думать. Пистолет здесь, на станции.

Руди тихо выругался. Жак числился старшим, значит, пистолет мог храниться у него в комнате. Там, где сейчас лежит съехавший с катушек астронавт. Вот будет потеха, если он его найдёт. Что же делать? Попросить его перейти в другую комнату? А повод? Нет, русский уже на грани истерики, он что-то может заподозрить. И с чего он взял, что пистолет у Жака? Герхард не говорил, что это пистолет Жака, значит, подразумевал, что оружие общее. Тогда оно где-то здесь.

Аптечка?

Руди бросился к белому шкафчику. Коробочки, бинты, вата, бутылочки. Нет, тут ничего нет. Где, где ты?

В комнате Жака что-то стукнуло, и Руди замер.

Нет, дверь не шелохнулась. Что там? Может, русский уже притаился с той стороны, слушая, что делает Руди?..

Руди с силой зажмурился, потряс головой и выдохнул. Спазм, охвативший горло, постепенно отпустил. Так, только спокойствие. Даже если Михаил неожиданно выйдет, ну и что? Мало ли, что Руди тут ищет? Скажет, что собирает вещи, чтобы утром отправиться в дорогу.

Вещи! Пистолет можно спрятать в бельевом шкафу.

Одну за другой Руди проверил отсеки шкафов, прощупал сложенные одеяла, обшарил карманы курток, заглянул даже в обувные ящики. Ничего не было.

Может, слова про пистолет были шуткой? Какой прок иметь оружие, если оно так хорошо запрятано? На то, чтобы взять пистолет, не должно тратиться много времени, и место должны знать все. Туалет? Глупости. Там даже и спрятать его негде. Где ещё?

Бар.

Руди чуть не хлопнул себя по лбу! Ну, конечно! Это же он не пьёт спиртное, поэтому сразу и не подумал.

Воровато оглянувшись на дверь в комнату Жака, Руди на цыпочках подошёл к коричневому шкафу, который гордо именовали баром. Открыл дверцы, раздвинул шеренгу бутылочек. За ними лежала белая коробка. Внутри он и нашёл пистолет с патронами.

Что ж, это в духе Герхарда – хранить оружие вместе с выпивкой. Шутник, что б его…

Сжав холодную рукоять, Руди почувствовал себя увереннее. Может, космонавты и крутые ребята, но и он когда-то занимался в тире и знает, с какой стороны браться за пушку.

Он унёс оружие себе в комнату. Зарядил, проверил предохранитель, сунул под подушку. Разумеется, он не собирается пускать его в ход.

Но так оно спокойнее.

 

 

***

 

Сон не шёл. Руди ворочался с боку на бок, постоянно поправляя пистолет под подушкой. В голову лезли всякие мысли. Иногда он начинал проваливаться в дрёму, но перед глазами вставали космонавты в багрово-красных скафандрах, космические станции и почему-то Оделия. Бывшая невеста редко снилась в последнее время, а тут словно назло действовала на нервы.

Вконец измучившись, Руди сел на кровати.

Что его беспокоит?

Скорее всего, с этим странным Михаилом произошло недоразумение. Не будет ни научной революции, ни мистики. Должно быть разумное объяснение и его словам, и костюму, и необычному появлению. Возможно, всё дело в трудностях перевода – им приходится говорить на английском, который оба плохо знают.

Может, Михаил и не врёт. Армстронг высаживался на Луну, это все знают. Почему бы и русским не сделать то же самое? Они вполне могли создать на Луне секретную базу, где Михаил и пробыл всё это время. Правда, нестыковка с возрастом. Михаил слишком молод. Не мог он отправиться в космос раньше девяностого года, никак не мог!

Если же он и впрямь путешественник во времени, то… что? Что это меняет? Он ни в чём не признаётся, так какая разница? Ему придётся привыкать к нынешним реалиям, учиться жить в новом мире. Это уже его забота, его и тех лиц, которым придётся принимать решения. А для Руди ничего не изменится.

При этой мысли где-то глубоко внутри тревожно заныло. Что-то было не так, какая-то брешь в рассуждениях.

Михаил приземлился прошлой ночью. В это же время пропала связь. Исчезли все следы вокруг. А Михаил очень удивился, увидев французскую исследовательскую станцию…

Может, потому, что никакой станции тут быть не должно?

Руди замер от страшной мысли. Спину словно окатило ледяным ветром, в животе сжался тугой комок, ладони вспотели.

Может, это не Михаил перенёсся в будущее, а он, Руди, провалился в прошлое вместе со станцией? Землетрясение! Всё сходится! Произошёл какой-то катаклизм, искажение времени. Потому-то и отказала спутниковая связь – эти спутники ещё не запустили. А интернет не работает, потому что его ещё не изобрели…

Его коллеги, там, в две тысячи восемнадцатом, приедут, чтобы сменить Руди, и обнаружат на месте станции… что? Скорее всего, ничего. И будут долго гадать о мистическом происшествии. Имя Руди внесут в какой-нибудь секретный справочник, а потом о нём забудут.

Руди почувствовал, что стало трудно дышать. Ему срочно надо на воздух! Что, угодно, только выйти отсюда, из этой клетки!

…Он вывалился наружу, как был, без куртки и шапки. Кожа моментально заледенела. Так даже лучше! Руди стоял, обняв себя руками, дрожа от холода. Изо рта выкатывались клубы пара, глаза слезились от ветра, но он заставил себя смотреть в небеса.

Над ним раскинулось чёрное небо, в котором перевивались гигантские зелёные лоскуты полярного сияния. Картина завораживала, и, смотря на неё, Руди проникся жуткой мыслью. В ту ночь тоже было сияние. Значит, так дыра во времени и открылась. Он видел такое в каком-то фильме. А теперь всё повторяется, и неизвестно, куда его зашвырнёт на этот раз.

В тишине что-то стукнуло, и Руди невольно повернулся.

На крыше склада маячила человеческая тень.

Волна безудержного страха захлестнула Руди, и он бросился обратно, под защиту родного бокса. Ворвался внутрь, захлопнул дверь, задвинул засов. Влетел к себе в комнату, схватил пистолет и прижался спиной к двери.

Как громко стучит сердце. Да что это с ним? Испугался каких-то теней? Фильмов насмотрелся? В глазах рябило после полярного сияния, вот и привиделось. А если и нет, то что? Скорее всего, на крыше стоял Михаил. Неугомонный русский вместо того, чтобы спать, наверняка полез проверять антенны среди ночи. Паранойя всё это! Валить нужно с этой станции, первым же кораблём уплывать, а то и рехнуться недолго в этих льдах. Космонавт странный, конечно, но и паниковать не стоит. Чем он может навредить? Сломает и без того неисправное оборудование?

Надо всё прояснить немедленно.

Руди выпрямился и, пока не пропала уверенность, распахнул дверь. Пистолет он на всякий случай сунул в карман.

Михаила он встретил в общей комнате. Тот стоял, склонившись над компьютером, и водил ладонью над клавиатурой.

– Что ты делаешь?

Космонавт вздрогнул и отдёрнул руку от компьютера.

– Я просто… я хотел понять, как это работает.

– Вообще-то, на кнопки надо нажимать.

Михаил, выпрямившись, молча смотрел. Глаза его снова отсвечивали голубоватым. Наверное, так отражаются дурацкие аварийные лампы, но всё равно – жуткое зрелище.

– Всё равно это не поможет, – сказал Руди, чтобы нарушить молчание. – Без связи компьютер бесполезен.

– Я починил связь.

– О, – только и смог вымолвить Руди. – Не ты ли на крыше торчал?

– Я.

– И… зачем? Ночью? Ты ж еле на ногах стоишь.

– Со мной уже всё в порядке.

– И что ты починил?

– Ерунда. Кабели выпали из разъёмов. Я исправил.

– Да там всю коробку в хлам разбило! Какие разъёмы?

– Должно работать. – Михаил улыбнулся и шагнул вперёд. – Давай проверим?

Руди невольно отступил.

– Кабели, крыша… бред какой-то. Как ты вообще туда влез? Постой, – осёкся он. – А как ты вошёл? Я только что запер дверь изнутри!

– Не знаю. Не заметил. – Снова шаг.

– Не подходи!

Михаил остановился и примирительно поднял руки. В кулаке его что-то блеснуло.

– Это что?

– Это? – космонавт с удивлением повернул голову, словно только заметил предмет в руке. – Конденсатор.

И впрямь. Руди вспомнил, где видел такие металлические цилиндры – в допотопном телевизоре, в детстве. Они называются конденсаторы. И где русский откопал это старьё?

– Зачем?

– Лишняя энергия никогда не помешает, – загадочно ответил Михаил.

– Для чего?

– А тебе для чего оружие, Руди? – прищурился Михаил.

Руди вздрогнул и машинально хлопнул себя по карману.

– А… тут так положено. Положено, понял?

– Понял.

– Чего тебе не спится, а?  Связь он чинит… Что тебе всё не терпится? Завтра приедут с «Дюмона»!

– Не надо бояться.

– Я не боюсь, – выкрикнул Руди.

Достал пистолет. Направил в грудь Михаилу.

– Я не знаю, кто ты такой. Мне плевать, откуда ты взялся! Плевать, понял? Завтра приедет группа, разбирайся с ними сам. Я просто хочу уехать с этой станции! Не знаю, что ты там починил и как ты ходишь через закрытые двери. Просто оставь меня в покое, дай мне уехать!

– Многое изменилось, – тихо сказал Михаил. – Но не меняются люди. Те же отчуждение и страх. Хотел бы я сделать дурное – ты бы мне не помешал, поверь.

– Больно складно ты разговаривать стал!

– Я приспосабливаюсь.

– К чему?

Одно неуловимое движение – и Михаил рядом. Нечеловечески сильная рука сжала запястье и легко отвела пистолет в сторону.

– Ко всему…

Синие глаза гипнотизировали, и Руди словно окаменел. Вот и приплыли… Он дёрнулся – раз, другой. Космонавт лишь улыбнулся.

– Ты не человек, – вдруг осенило Руди.

– Почти угадал…

Страх придал силы, и Руди, извернулся, выгнулся дугой, выкрутил запястье. Чужак перехватил, секунду они боролись, а потом грохнул выстрел.

Михаила опрокинуло на пол. Он схватился рукой за грудь, посмотрел на окровавленные пальцы, взглянул на Руди. И потерял сознание.

Из разжавшегося кулака выкатился блестящий цилиндр.

Дальше всё было как в тумане. Руди затащил раненого в комнату Жака. Бросил матрац на пол, втянул на него русского, кое-как перемотал грудь бинтом, подсунул под голову подушку. Связал бинтом руки и ноги.

Вышел, прикрыл дверь. Тяжело опустился на стул.

А вдруг ошибся?

Пронзительно запиликал телефон, и Руди подскочил, как ужаленный. Не врал парень! И в самом деле починил!

Он схватил трубку.

– Да! Да!

– Руди, сволочь ты этакая! Живой?

– Герхард!

– А кто же ещё? Чего не отвечал? Как ты там?

– Ужасно! Когда меня заберут отсюда?

– Уже в пути, Руди! Уже в пути! Тут прибыл корабль, Руди. Утром будут у тебя, оставят свою смену. Мы все уплывём домой!

– Здорово!

– Мы звонили тебе всё время! Что со связью?

– Были проблемы, Герхард! Но теперь…

Он замолк.

– Руди! Руди! Да что такое? Руди!

Руди медленно положил трубку.

Он убил человека. Русского. Все его подозрения – просто домыслы. Из прошлого парень или нет, но он в самом деле не хотел ничего дурного. Он починил связь. А Руди дурак. Ему придётся сесть в тюрьму.

Или нет?

Теперь ведь и интернет заработал? Руди застучал по клавишам, запустил поиск. И через десять минут откинулся на стуле, обхватив голову руками.

Что за ерунда? Он вообще теперь ничего не понимает.

Он нашёл списки всех действующих астронавтов. С фотографиями. Михаила среди них не было. А русскую станцию «Мир» уничтожили в две тысячи первом.

Кто же ты, Михаил?

Руди с тяжёлым вздохом поднялся и направился в комнату Жака.

Раненый был в сознании. На груди его расплылось багровое пятно, но кровь вроде удалось остановить.

– Хорошо связал, – тихо, но чётко сказал он.

– Наверное, это недоразумение, – промямлил Руди. – Я думал… неважно. Михаил, связь восстановилась. Скоро прибудет помощь.

– Кто приедет?

– Международная группа.

– Ладно, – вздохнул космонавт. – Раз Советского Союза больше нет, то… жаль. Неважно. Значит, это касается всех.

– Что касается?

– Я расскажу. Пусть знают все. Только вначале я сообщу своим. В мою страну. Помоги мне встать.

– С ума сошёл? Ты ранен, истекаешь кровью. Тебе нужен врач!

– Нет. Рана заживёт. Врача не надо. Я расскажу, Руди, а ты помоги мне.

– Ты бредишь. Я тебе грудь прострелил, а ты… прости меня, я не хотел! Я думал…

– Неважно, – перебил Михаил. – Помоги мне, забудем о пистолете. Ладно. Сам всё поймёшь. Слушай меня. Я должен передать важное послание.

– Из прошлого?

– Руди, нет! Забудь об этом, путешествия во времени невозможны. Слушай, не перебивай. Я на самом деле космонавт. Наш корабль «Надежда» стартовал восьмого июля восемьдесят восьмого года. Проект «Парсиваль»? Слышал?

– Н-нет. Нет, не слышал.

– Значит, до сих пор секретно. Парсиваль – десятая планета Солнечной системы. За Нептуном. Существующие телескопы не видят её, но косвенные расчёты подтвердили её наличие. Наш экипаж отправился к Парсивалю, сделать снимки, замеры и вернуться. Грандиозный проект. Построили великолепный корабль. Нас было трое. Мы должны были лететь одиннадцать лет, но попали в метеоритное облако. Большая часть наших систем связи и навигации вышли из строя. Мы решили продолжать путь, маршрут был проложен. Влияние гравитации планет рассчитали неправильно. И к Парсивалю мы прибыли через шестнадцать лет. Всё подтвердилось. Мы нашли её.

Михаил перевёл дыхание и продолжил.

– Но главный сюрприз был впереди. Нас встретили. Парсиваль – планета-гигант, он необитаем. Но на одном из спутников мы кое-кого нашли.

Руди разинул рот.

– Чего?

– Люди. Они такие, как мы. Почти. У них там база, колония. Мы прожили там два года… не знаю, примерно два года. Может, больше. У них сутки длятся дольше. Не в этом дело. Они помогли. Восстановили корабль, снарядили обратную экспедицию. Это контакт, понимаешь?

– Почему ты сразу не сказал?

– Ты бы поверил?

– Нет, наверное, – Руди вздохнул. – Ох, я, наверное, и сейчас не верю. Чего ты от меня хочешь?

– Развяжи меня и покажи, как позвонить в Москву.

– Нет, – Руди покачал головой. – Тебе нельзя вставать. И меньше разговаривай!

– К утру я буду здоров. Понимаешь, они спасли меня. У них очень сильная медицина, Руди. И теперь мой организм немного… другой. Он регенерирует.

Руди хлопнул себя по лбу.

– Поэтому ты выглядишь молодо?

– Верно. Так что?

– Э-э-э, – Руди замялся. – Телефон! Телефон звонит. Я сейчас!

 

 

***

 

Звонок наконец перестал дребезжать, и Руди облегчённо выдохнул. Теперь можно спокойно подумать. Почему-то сейчас он не сомневался в словах Михаила. Что-то в его глазах и голосе подсказывало: русский говорит правду. Да и картинка в голове сложилась. Всё совпадало.

Контакт с иной планетой. С ума сойти! Он такое только в фильмах видел. И помыслить не мог, что в его серой жизни произойдёт такое событие! Понятно, что вся слава достанется Михаилу, но и Руди не обойдёт доля внимания. Спас героя-космонавта. Надо только попросить Михаила, чтобы не рассказывал про выстрел. Неудобно получилось. Путешествия во времени… Дурак.

Где-то на краю сознания билась мысль, от которой становилось неприятно, и Руди гнал её, как мог, но она снова и снова настойчиво лезла в голову, овладев наконец разумом всецело.

Предстояло принять решение.

Космонавт, вернувшийся из тридцатилетнего путешествия  – событие эпохальное. Вряд ли в жизни Руди хоть раз ещё произойдёт нечто такое же значительное. Да и этот эпизод – лишь случайность. Руди просто оказался в нужном месте в нужное время. Больше таких шансов не будет.

Никто не знает, что Михаил здесь. И остатки капсулы наверняка замело снегом.

Рядом с телефоном лежал пистолет, и Руди старательно отводил взгляд от него…

Разумеется, контакт с другой планетой – дело международное. Но что плохого, если информацию вначале получит Германия? Если его страна возглавит межпланетную экспедицию, все лавры достанутся ей. А Руди станет национальным героем.

От увиденных перспектив по телу побежали мурашки. Картины одна слаще другой вставали перед глазами. Вот Руди едет по улице в машине с открытым верхом, а толпы людей бросают под колеса цветы и скандируют его имя. Вот сам федеральный канцлер в присутствии членов Бундестага вручает ему орден, и парламент взрывается аплодисментами. Его имя вносят в учебники, его фамилией называют улицы, его бюсты устанавливаются на площадях… Телеканалы соревнуются за право взять у него интервью, журналисты дежурят у его дома. Он станет невероятно популярным, а значит, очень богатым. Больше не нужно будет экономить. Он купит виллу на берегу океана, яхту, личный самолёт. Оделия пожалеет, что бросила его. Она станет звонить и писать, и клясться, что любит его. Конечно, лестью его не проймёшь. Пусть она помучается, прочувствует всё, что чувствовал он. А потом, возможно, он и сменит гнев на милость. Героям полагается быть снисходительными.

Впрочем, есть одно «но». Михаил скоро выздоровеет. С его способностями он легко освободится. А утром всё станет известно международной группе.

Что остаётся? Руди посмотрел на пистолет, и сердце его сжалось. Ведь можно убить свидетеля, как бы это ни было ужасно. Одно маленькое преступление, о котором никто не узнает. Тело он оттащит подальше и спрячет в снег. Время ещё есть. А следующая буря вообще скроет все следы.

Руди вытер потную ладонь о штаны, взял оружие, поднялся. За дверью лежит раненый, которого надо хладнокровно добить. Сейчас он живёт, дышит, а Руди украдёт у него жизнь? Руди зажмурился  и опёрся рукой о стену. Не так-то это просто – решиться на убийство. Одно дело – защищать свою жизнь, и совсем другое – хладнокровно пристрелить человека, который тебе доверился. Но Оделия говорила, что главное в жизни – целеустремлённость…

Перед глазами снова встали образы роскошной виллы и яхты, качающейся на волнах. Надо решаться, надо! Чем больше он тянет, тем меньше времени на заметание следов. Если он это не сделает, то так и останется неудачником. Не будет ни денег, ни славы, и Оделия станет презирать его, как и прежде. Один шаг, одно решение, и всё.

Боже, как же это невыносимо. Руди всхлипнул и крепче сжал рукоять. Лучше бы этот Михаил приземлился в другом месте! Почему приходится стоять перед таким выбором? Он не умеет убивать людей! Ладно, если б русский мучился от раны, можно было бы добить, чтобы избавить от страданий. Но он же почти выздоровел.

Мысль эта принесла облегчение, и Руди ухватился за неё, как пловец за спасательный круг. Ведь Михаил очень быстро лечится. С ним что-то сделали там, на той планете. Его организм изменён. А значит, он не совсем человек. Да, да! Не просто не человек. Возможно, в нём дремлют чужие инопланетные гены. И кто знает, как они проявятся? Михаил может быть опасен для общества, для всех землян!

Руди ещё раз вытер ладонь и перехватил пистолет. Да, всё правильно. И слава тут не причём. И виллу он просить не станет. А Оделия и так к нему вернётся, когда узнает, что ему пришлось пережить. Да… Он должен избавить Землю от опасного существа.

Он шагнул, приближаясь к комнате, где лежал Михаил. Шаг, другой.

Остановился. Выдохнул. Постоял возле двери.

А может, ну его всё?

Себя не обманешь. Никогда он выгодные дела не мог вершить, да и не научится уже. Видно, так и останется неудачником. Да лучше уж так…

Мысль эта принесла такое огромное облегчение, что Руди невольно захихикал. Расхохотался в голос, даже слёзы выступили. Отшвырнул пистолет.

В задницу Оделию! В задницу медали! Пусть найдёт себе богатого дурака. Да!

А он всё же уедет отсюда. Интересно, его примут в отряд космонавтов? Может, на этой загадочной планете тоже есть птицы?

Вновь заверещал телефон. Руди подошёл и поднял трубку.

– Да. Да. А кто же ещё? Неважно. Потом! Слушай, Герхард! Скажи, чтобы взяли врача. Нам нужен врач. Что? Да, нам. Я не один.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале