Григорьева Е. — Нарушители — 19

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия

——————————————————————————————

Яростные лучи солнца разбивались о хромовые отражатели, разгоняя тень между «атмосферными башнями». Вершины зданий терялись в невесомых облаках. Было одиннадцать кварков седьмого чедвика — первого из пяти тёплых месяцев. Уже не рань, но ещё не время обеда.

Для Сола это не имело значения. Сегодня он сильно припозднился и только-только шагнул на аэроперрон, чтобы подняться на крышу социального тауэра и проглотить там в кафе свой первый в этот день кусок пищи. Возможно, он станет единственным на сегодня. Затем Сол отправится на поиски ежедневной халтуры (с его четырьмя с половиной классами квантового программирования на постоянное место надеяться не приходилось).

За секунду оказавшись на месте, Сол спрыгнул на зашарканный перрон, легко справившись с динамическим ударом при резкой остановке, и направился в пункт питания, попутно уже представляя, какая сейчас толчея в «Общетруде».

В прошлый раз он работал помощником фельдшера. Нет, по идее, его должны были взять корректором курса аэроамбуланции. Управлял такой машиной автопилот, но даже самый современный компьютер, оснащённый мощнейшим модулем связи с городской навигационной системой, мог ошибаться в плотном потоке. Нужна была живая реакция и креативная корректировка однонаправленной бинарной логики, принимавшей решения методом скоростного перебора вариантов.

Начальное техническое образование Сола отлично подошло бы для такой задачи — оно подразумевало лёгкое обращение с автоматикой. Однако не вышло. В назначенное время Сол явился на распределительную станцию, но там выяснилось, что место уже занято. Откуда-то возник вчерашний кандидат, пропустивший своё собеседование, а теперь вот наверставший упущенное. Видимо, не чужой он был начальнику Трудового распределителя.

Сол уже развернулся к выходу, пнув невзначай диспетчерскую стойку, но тут к нему подбежал мужчина в форменной красно-синей шапочке. То ли ситуация на рынке кадров и правда была фатальной, то ли пожалел парня старший дежурный, взглянув сквозь камеры видеонаблюдения в его узкое, иссушенное лицо.

Оказалось, один фельдшер не вышел на смену — может, заболел, а скорее всего, пропал без вести, как многие другие горожане (Бюро охраны уже не объявляло их в розыск: ясно было, что вряд ли удастся найти в целости природный источник дефицитных внутренних органов). В общем, на распределительной станции в срочном порядке составили акт о подмене профкадра неспециализированным работником, а потом завели Сола в тесную раздевалочку, выдав ему одноразовую униформу, и отправили на амбуланционную станцию, где тут же и выгнали в рейс по анонимному гражданскому донесению.

Там была наркозависимая. Одна из тысяч, найденных на улице за ночь. Её мозг умирал, пропитанный синтетическим ядом, образующимся в тканях при распаде нового наркотического вещества. Яд не давал о себе знать до момента критического насыщения, когда разрушение клеток почти необратимо. Синапсы отмирали, нейроны утрачивали связь, и всё, что жертва могла — это слабо звать маму в попытках сфокусировать теряющий чёткость взгляд. Но мучения только усилились, когда страшные образы вплыли в поле её искажённого зрения, и тёмные глаза медбрата, едва проступавшие в бликах линз защитных очков, превратились в окуляры гигантского насекомого — монстра агонии, нависшего над краем сужающегося тоннеля.

Сол звал девчонку всеми именами, какие приходили в голову, светя фонариком в почти не реагирующие зрачки, пока его напарник заряжал шприц-пистолет ампулой универсального реаниматора. Ещё секунда — и антидот побежал по венам. Смесь адреналина с секретной формулой недавно синтезированного нейромедиатора, способного чудесным образом восстанавливать синаптические связи, обращая вспять некроз нервной ткани, но возвращая вместе с тем и боль. Девчонка захрипела и зарыдала.

— Губят себя за свои же деньги! Тут не знаешь, как день продержаться… Не сдохнуть с голоду… Не говоря уже о том, чтобы здоровье сохранить… А эти… Не знают, как с жизнью расстаться! — приговаривал старший фельдшер, промывая антисептиком номинально одноразовую иглу.

А Сол смотрел на дисплей аппарата жизнеобеспечения, ожидая сигнала о полном восстановлении функций организма, и ловил себя на мысли о том, что не может больше выносить взгляда вновь возвращённой к жизни, брыкающейся под резиновыми ремнями в муках второго рождения. Пытаясь хоть как-то оправдать своё бесполезное теперь присутствие, он поймал её трясущуюся ладонь.

— Ну всё, тише… Всё проходит… Всё…

Через час они уже выпустили её обратно в Город, чётко выполнив предписание Горздрава: «Оказывать помощь любому в ней нуждающемуся даже при отсутствии регистрационных данных, проводить реанимационные и прочие медицинские процедуры до тех пор, пока пациент не сможет уйти на своих ногах». Девушка стояла у проёма машины, опустившейся на аэроперрон, переминаясь с ноги на ногу и часто моргая. Она не решалась смотреть на своих спасителей напрямую, искоса бросая затравленный и благодарный взгляд то на Сола, то на старшего фельдшера.

«И откуда же ты, несчастная? — думал Сол, опустив за собой заслонку входного люка и наблюдая сквозь толстый плексиглас, как девушка, шатаясь, бредёт обратно во тьму. — Брошенная, одинокая, как и я… Никогда тебя больше не встречу. Таких не хватает надолго. Может, оно и к лучшему…»

Мотнув головой, прогоняя ненужные чувства, Сол сел на своё место, пристегнувшись. Машина взмыла с аэроперрона и помчалась на новый вылет. К сожалению (или к счастью), он оказался для Сола последним. После успешной реанимации бродяги и репликации его конечностей, оторванных при выпадении из силового поля аэрорельсы (как такое вообще возможно?), команду отозвали. На станции провели проверку, и на место Сола тут же нашёлся кадровый специалист. Парню ничего не осталось, кроме как расписаться в бумагах ревизора.

Но была в этом и приятная деталь. Как сотруднику, неверно направленному на работы, Солу заплатили за два фактических трудочаса по реальной фельдшерской ставке, да ещё и выдали премию за «эмоциональную сложность» (вряд ли бы это случилось без прямого контроля свыше). На эти деньги он жил весь последний месяц, регулярно наведываясь в «Общетруд» в надежде на новую подработку. Но пока ему не везло, и он старался не тратиться, экономя то на втором, а то и третьем приёме пищи за день.

Почти за раз заглотив бутерброд с синтетической колбасой и залив его газировкой, Сол поднялся и пошёл к выходу из кафе, не придав значения буйству желудка (лучше уж это, чем сублимированный бизнес-ланч). Когда он подходил к дверям, его взгляд привлёк торговый автомат, набитый всякой всячиной от безобидных сувениров до блистеров с убойной дозой медицинского транквилизатора. Сол почувствовал, что за ним наблюдают.

Он остановился, сделав вид, что разглядывает товары, а сам незаметно посмотрел в глянец панели биометрического терминала.

Показалось. Девушка за барной стойкой мило улыбалась, принимая заказ у посетителя и расторопно проводя по его запястью магнитным сканером. Да и посетитель, пожалуй, был сильно занят, бесстыдно обозревая округлости под её униформой. Никому Сол не был нужен. Даже охраннику, сидевшему у дверей. Тот наплевал на гос-инструкции, расслабив крепления экзоскелета и полностью избавившись от глухого шлема, напичканного цифровой оптикой. Теперь он беспрепятственно уставился в голографическую панель, транслировавшую матч по супергравитационному кёрлингу.

Такие тяжело экипированные охранники были последним нововведением Бюро городской охраны, усилившего меры безопасности в общественных местах. Везде, где только возможно, поставили по боевому расчёту из трёх полицейских, снабжённых пультом доступа к Городской базе данных и к сети уличных видеокамер. А там, где размеры помещения этого не позволяли, посадили по одному охраннику в суперсовременном тактическом шлеме, имеющем все те же функции, что и пульт, но дополненном инфракрасными датчиками и химическими анализаторами. Такой вот «недокиборг» мог стрелять в любого, кто намеренно или даже случайно переступит тонкую грань между формулировками «социально-ответственный горожанин» и «нарушитель общественного спокойствия».

Естественно, теперь на улицах почти не появлялись дети. Их возили в закрытых аэромашинах, забирая с жилых ярусов башен и доставляя в транспортный распределитель, откуда они будут разосланы в отделения Бюро образования.

И в этом технологичном, технократичном, крайне модернизированном и унифицированном мире высокие технологии так тесно переплелись с обычной безработицей, перенаселением и нищетой, что эти проблемы вновь и вновь порождали друг друга. И статистика сообщала, что самый обычный горожанин мог оказаться на улице, не справившись с гнётом налогов и непосильной тяжестью труда.

***

Размышления Сола грубо прервали. На выходе из кафе он был атакован. Чьё-то маленькое, очень лёгкое тело умудрилось сбить его с ног в полушаге от аэроплатформы.

Сол чуть не начал всерьёз отбиваться, закрывшись одной рукой, а второй пытаясь спихнуть с себя жутко цепкое тело нападавшего. Но он вовремя осознал, что ему на лицо упали подозрительно длинные, перепутанные чёрные волосы, и закапали горячие слёзы. Тогда он поднял руки и раздвинул свалянные космы, открыв маленькое заплаканное лицо.

— Возьми меня к себе! Пожалуйста, возьми к себе!.. Слышишь?! Пожалуйста, возьми!.. — полился на него поток бессвязных рыданий.

Ошеломлённый, Сол узнал девчонку, которую они спасли в скорой. «Ты как меня нашла?!» — подумал он, но тут же с досадой вспомнил, что сам снял защитную маску в дверях амбуланционной машины. А вслух он сказать ничего не успел — «нарушительницу спокойствия» уже оттаскивал в сторону охранник, удивительно быстро выскочивший из кафе в чуть ли не отдельно от него болтающемся экзоскелете.

Реакция не подводила Сола, но всё равно чтобы встать на ноги, потребовалась пара долей секунды. За них «недокиборг» успел отволочь девчонку на другую сторону круглой площадки, повторяющей форму кафе, будто там за его панорамными окнами оказалось бы меньше зевак. Сол увидел, что единственный посетитель — тот бесстыжий старик, пялившийся на грудь кассирши — и правда прильнул к стеклу, решив, что для такой сцены вида из-за стола ему будет мало. Оставалось надеяться, что хоть официантка окажется поскромнее. Сол рванулся вперёд.

Охранник приопустил руку со вздёрнутой в воздух девчонкой. Носки её ног вновь коснулись земли, и она стала беспомощно перебирать ими по асфальту. В муке она изогнула шею, прижавшись ухом к плечу, сдавленному бронеперчаткой. Её прозрачные пальцы умоляюще обхватили металлическую кисть солдата, впившуюся в худосочное тело.

Слепой шлем охранника дёрнулся в сторону Сола — кажется, он высокомерно уставился на вынужденно неопрятного, давным-давно не стриженного парня в растянутых биоадаптационных леггинсах и серой от грязи майке. С точки зрения «недокиборга» тот был только что им спасён от нападения обезумевшей наркоманки (а что самое грустное, похоже, то было правдой). Секунду подумав, солдат отвернулся, словно циркулем очертив по асфальту полурадиус телом девчонки. Свободной рукой он вскинул автомат, нацелив его на Сола.

— Чего тебе?

— Послушайте, уважаемый!.. — сквозь одышку выпалил Сол. — Она… Мы с ней знакомы! Это моя… подруга! Я сам виноват — не звонил ей… Понимаешь?! Это она… от чувств!

— Инструкция двести четырнадцать дефис ноль пять, — отчеканил суровый голос, искажённый динамиком шлема. — Устранять нарушителей общественного спокойствия!

Тело охранника дёрнулось (особенность простых движений, усиленных мощной гидравликой). Он начал отворачиваться, но Сол подбежал к нему и мягко, но с усилием потянул за бронированное плечо.

— Послушай… Постой!.. Не надо! Это она от голода! Ты посмотри, какая она тощая — ей и так недолго осталось! Ну? Посмотри!..

Солдат слегка наклонил голову влево, где в его стальных пальцах болталось иссушенное тело. На миг он замер, и Солу почудилась в его позе тень сострадания. Но он ошибся — охранник крутанулся на месте и уже без слов оттащил нарушительницу подальше ещё на пару метров, швырнув её к бронированному окну.

В ту же секунду Сол с разбега врезался ему в поясницу, вложив всю силу в ступни поджатых в прыжке ног.

Охранник с лязгом повалился вперёд, выпустив из рук автомат. Сол тоже упал, но сразу же вскочил на ноги. Не дав солдату подняться, он пнул его по глухому шлему (так охраннику сильно не навредишь, но хороший удар мог заставить электронику барахлить, а это дало бы Солу пару лишних секунд). Не теряя времени даром, он подскочил к окну, схватил девчонку за тоненькое запястье и дёрнул к себе.

К счастью, того времени, что охранник барахтался на асфальте, всё же хватило Солу, чтобы рвануться к аэрорельсе вместе с девчонкой, фактически зажатой у него подмышкой. Он слёту впихнул её в аэропортал, успев крикнуть: «Беги!». Сам он ввалился следом через положенную секунду, ещё заметив, что его грубый толчок был ненапрасным — уже далеко впереди в устье аэротрубы маячил маленький силуэт, стремительно уносящийся прочь.

Тогда Сол весь подобрался, прижав к себе руки-ноги, а потом резко выбросил их в стороны, создавая динамический импульс, отклоняясь от правильной траектории. Разборчивый электромагнитный барьер, установленный для защиты людей скорее от тяжёлого аэротранспорта, чем от самих себя, с хлопком пропустил тело Сола, обдав его спину ветерком и лёгким электронным покалыванием.

Сол чудом умудрился попасть прямо в люк пролетавшего мимо аэроавтобуса. С хрустом проломив тонкую пластиковую дверь, он кубарем прокатился по салону и врезался в дальний ряд сидений (к счастью, как раз пустовавших). Он тут же вскочил, весь напрягся под визг ошарашенных пассажиров, обводя их бешеным взглядом и уже готовясь к тому, что сейчас с видеоэкранов на него глянет его собственное лицо — с выпученными глазами, всклокоченными волосами и свирепым румянцем на скулах, а роботизированный голос залязгает: «Внимание! Внимание! Нарушитель спокойствия высшей классификации! Требуется срочная поимка! Безисключительное содействие всех горожан!».

Этого не произошло. Хотя, пожалуй, Сол уже знал наперёд: в таком бедном социальном районе камеры не включали, не вели передачу данных на городской сервер. С нарушителями разбирались на месте, как могло это случиться сейчас. Но ему повезло.

Сол наклонился, отряхнул биоадаптационные леггинсы (чего, в общем-то, и не требовалось благодаря отталкивающим свойствам ткани). Он встал в проходе, добросовестно взявшись за поручень и задавив ледяным взглядом оханье пассажиров. Уставившись на безразличный Город сквозь окна салона, Сол стал ждать чего-то неизбежного.

***

Было одиннадцать кварков седьмого чедвика — начало ясного, но не жаркого дня. Сол шагнул на посадочную платформу восемьсот пятого этажа жилой башни, чтобы подняться в кафе на её крыше и позавтракать там, а затем сесть на аэроавтобус и отправиться к ближайшему маршрутному распределителю.

Ровно год назад, в тот переломный день всё начиналось почти также, только в другом районе, и одет он был не в строгий костюм, а в несвежую майку и растянутое трико.

Сол нашёл тогда приют на одном из нижних городских уровней. Никаких объявлений в розыск и фотографий во весть экран не было. Он сам явился в пункт Охранного бюро, чтобы подать гражданский рапорт о случившемся. Конечно, его не слушали, сразу взяли под стражу. Но, в конце концов, формально их Город не был концлагерем. Теоретически каждый гражданин мог и должен был принять меры для пресечения злоупотреблений представителей исполнительной власти. Просто этому мешали обычные страх и лень, заставляющие людей молчать, не привлекая к себе лишнего внимания.

Только Сол не был трусом. После долгой проверки на сверхчувствительном полиграфе его отпустили. И он сразу отправился в отделение «Общетруда» — встать в очередь на добровольную переквалификацию.

Потребовалось всего шесть месяцев постоянной работы и положительный отзыв с места трудоустройства, чтобы стать членом Общественной организации по контролю за деятельностью Бюро охраны. В их автономном, высокотехнологичном Городе, где в идеале функцию самоуправления должны были осуществлять граждане при помощи мгновенного голосования, давно царили попустительство и циничная жестокость. Но Сол стал одним из тех, кто мог и хотел бороться с прогнившей системой. И сейчас его задачей было пройти уйму бюрократических инстанций, чтобы донести до сведения Высшего городского совета результат народного волеизъявления.

Сол шагнул на аэроплатформу. Он был одет в официальный костюм и держал в руках прочный акриловый кейс. В нём лежали документы на электронных носителях и ключи доступа к закрытым базам Городской информационной сети. Там, куда направлялся Сол — на другом уровне Атмосферного города — ему предстояло нанести визит в Центральную службу Бюро безопасности. Он попытается добиться смягчения мер общественного контроля. В том числе и оспорит решение, вынесенное по инциденту, который произошёл непосредственно с ним год назад (охранника полностью оправдали).

Для посадки на аэроавтобус, идущий до административного центра, требовался особый пропуск — ранг представителя Общественной службы контроля. Чтобы его подтвердить, нужно было поднести руку к сканеру. Турникетом управлял охранник.

Сол уже летал на междууровневых аэроавтобусах, ему была знакома процедура прохождения контроля. Там была бронированная будка, оснащённая сканером, видеокамерой и пультом моментальной связи с информационной базой, а также двумя автоматическими пулемётами на случай нештатных ситуаций. У человека, решившего фальсифицировать доступ, просто не было шансов. Так что никаких «недокиборгов» у турникета не было — за стеклом просто стояла женщина в синей униформе и проводила сканером по запястьям пассажиров.

— Здравствуйте, уважаемый горожанин! — встретил Сола приятный девичий голос, в котором звучала улыбка.

Он поднял глаза, собираясь поздороваться и поднести руку к датчику. Но его губы застыли, когда он встретился взглядом с девушкой за стеклом.

Всё это время Сол боролся за права горожан и при этом ни на миг не задумался о том, что стало с девчонкой, «по вине» которой он так изменил свою жизнь. Сол решил, что она давно умерла — такая участь ждала пристрастившихся к «химикатам». А она — вот, стоит себе за плексигласом, на котором играет солнце, пуская зайчики ему в глаза.

Девушка скромно улыбалась — черноволосая, с аккуратной причёской, подчёркивавшей контур приятно округлившегося лица. Она излучала здоровье и свежесть, а в изгибах её плеч, затянутых в узкую униформу, не осталось и следа истощения той жертвы улиц, которую дважды спасли.

Сол стоял, в изумлении разинув рот, не решаясь спросить: «Как? Когда?».

— Сегодня прекрасный день, не так ли? — тихо сказала девушка, потупив взгляд. — Такой день может стать лучшим в чьей-то жизни. Первым настоящим днём.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале