Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» . Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией. По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия
——————————————————————————————
И Бог шагнул в пустоту. И Он поглядел вокруг и сказал — Я одинок. Сотворю себе мир.
Джеймс Уилдон Джонсон.
Не помню как пришёл в себя. Сквозь прозрачное стеклянное окошко в капсуле Дьюара вижу стол и стул из графена. Воспоминания постепенно всплывают в моём подсознании. Психолог рассказывал, что окно покрыто полиуретановым лаком. Так делали для криопациентов, больных клаустрофобией. Я не страдаю данной фобией, но допуская, что замкнутое и тесное пространства может пагубно повлиять на мой рассудок при пробуждении, выбрал капсулу с окошком. На столе лежит набор для оказания реанимационной помощи. Собственно это всё, что должно находиться в этой комнате. Ну и я, конечно. Начинаю узнавать это место — здесь умирал, здесь же рождаюсь заново.
Самый выгодный бизнес всегда связан с дураками и идиотами. Я ни то, ни другое, а всего лишь обречённый на смерть человек. Нет, не «мёртвый», просто нахожусь в замороженном состоянии и жду момента, когда наука будет готова меня «отремонтировать». В январе 2013 года гербовое свидетельство о смерти юридически зафиксировало факт моей смерти. Крионика — технология сохранения людей и животных в состоянии глубокого охлаждения в надежде на то, что в будущем их удастся оживить и при необходимости вылечить. В начале XXI века эта технология считалась тупиковым направлением медицины, так как после размораживания ещё ни одного человека не удалось оживить. Прекрасно понимая, что могу проснуться «дауном» или «растением», или вообще не проснуться, я верил, что это последнее средство победить мою болезнь — рак крови. О том, где взял деньги на крионирование и оплату обслуживания (хранение в течение 100 лет и автоматическая пролонгация каждые 25 лет в случае, если возможность оживления не появится в течение срока действия договора) — можно написать книгу, но мне не хочется вспоминать криминальный период своей жизни. Скажу одно: нет против меня ничего. И никого. Ни улик, ни свидетелей.
Конечно, во всё, связанное с процессом заморозки, я не лез, зато в строительстве принимал самое непосредственное участие, поскольку оплачивал основную часть постройки подземного криохранилища «КриоРусь». Ведь хотелось проснуться в комфорте и безопасности. В итоге криохранилище запроектировано таким образом, что могло просуществовать несколько десятков лет без вмешательства внешнего мира. Стены, потолок, пол — всё выполнено из гранита. Причём готовые блоки комнат делались полностью монолитными. Они стыковались в огромном котловане под моим чутким руководством. Дорого, но на века. Сверху вся конструкция заливалась бетоном, а потом засыпалась землёй. Системы безопасности, включая инженерные сети, дублировались несколько раз. Даже если во всей стране разом отключить электричество, тут в холодке, будет светло и уютно от двух подземных атомных миниэлектростанций.
Когда завезли специализированное оборудование, я занялся подготовкой к столетнему сну. Готовясь к неизбежному, забирался в капсулу и подолгу «привыкал» к «смерти». Жизнь пролетала перед глазами, словно серии фантастического сериала. Пока смотришь — вроде интересно, а ближе к финалу — становиться жаль потраченного времени.
Ожидание утомляло. Но глаза… Им не запретить видеть. Три гранитные стены основательно осмотрены. Стены — последнее, что созерцал в той жизни и первое, что вижу очнувшись. Но, если быть до конца честным с самим собой, пристальное изучение окружающей обстановки — лишь способ отвести в сторону пугающие мысли. Смогут меня вылечить или нет? Сейчас меня волнует только это. Посредине комнаты установлена капсула Дьюара. Никаких проводов и шлангов, чтобы не вызвать негативной реакции криопациента. И всё же я боюсь. Меня пугает тишина и отсутствие персонала.
— Здравствуйте! — говорю сам себе и сам же отвечаю, еле сдерживая надвигающийся страх.
— Здравствуйте, Станислав Игоревич!
Мне казалось, я победил свои страхи, когда «умер» первый раз. Зачем вообще Бог дал людям страх? Может, чтобы им жизнь не казалась праздником? Ловлю себя на мысли: «Нет, не победил!» Голова закружилась, появилась слабость «в коленках». Страх овладел сознанием, эмоции захватили разум. Ощущение такое, словно в черепе закипают мозги, пузырятся и вытекают через ушные раковины. «Стоп, стоп, стоп! Необходимо успокоиться» — говорю я сам себе и тут же вспоминаю, как учил психолог: «Фобии появляются из-за непонимания создавшейся ситуации». Сразу пытаюсь рассуждать логически: невозможное стало возможным, иначе зачем было выводить меня из криосна? Страх отступал, входя в управляемые рамки. Нужно закрепить успех и подумать о чём-то хорошем, например, о том, что у меня появился шанс на вторую жизнь.
На время впадаю в эйфорию от фантастических возможностей осуществить свои мечты. Хочется полететь на другую планету и пообщаться с представителями инопланетной расы. Хочется женщину и снова стать отцом. Вновь будет много важных событий, приятных и не очень, из них сложится новая жизнь. Интересно, какое оно, моё будущее?
Прошёл час. Начинает казаться, что ко мне никто не придёт, что обо мне забыли. На лбу выступает испарина, ноги словно ватные. Стою как вкопанный, из последних сил сдерживая испуг, и всё же отдаю себе отчёт, что нужно ждать. Возможно, тело не полностью освободилось от раствора криопротектора, а значит, капсула не открывается. А вдруг мне резус перепутали, не сделали нужных процедур, и теперь это чревато проблемами …
Щёлк, щёлк, щёлк. Капсула открылась на удивление легко. Стиснув зубы, старательно сдерживаю бьющую через край радость. Резко встаю. В глазах темнеет, тело начинает трясти, как от удара током, сердце учащённо бьётся, руки и лицо становятся мокрыми от пота. Я почти теряю сознание, но зрение медленно возвращается. К счастью, моя агония продолжается всего несколько минут.
В полумраке комнаты серым пятном выделялась приоткрытая дверь. Сработала автоматика, но почему меня никто не встречает? За дверью коридор, по которому когда-то я шёл в свою «камеру». Тогда в нём было светло от множества ламп. Сейчас же светят лишь лампы аварийного освещения, расположенные вдоль боковых стен, да и то в пол накала. Своей конструкцией они напоминают свечи, пламя которых мерцает колыхаясь, словно на ветру. Это мерцание создаёт иллюзию своеобразной бесконечности коридора.
В криохранилище, как я помню, два входа-выхода. Оставалось только определить к какому из них идти. Хотя идти — это мягко сказано. Ползу как сонная улитка, зато живой и с улыбкой на лице. Вспомнилось, как «умирая», дал себе слово: если получится выжить — не ходить «налево». После этих мыслей смех самопроизвольно вырвался изнутри, и, ударяясь о гранитные стены, эхом улетел в самые дальние части коридора. «А, чёрт! Даже смеяться тяжело. Ладно, пойдём направо» — мысленно сказал я сам себе. По обе стороны коридора находятся двери, без каких либо опознавательных знаков. Там кто-то ждёт своего часа. А может их тоже разбудили? Нужно проверить. Ближайшая закрыта. Все попытки открыть её не увенчались успехом. Отлично! Признаюсь, появились мысли о системном сбое и общей побудке. Пора идти к выходу. Меня наверняка уже ждут.
Стоило пройти несколько десятков шагов, как я снова почувствовал слабость в ногах. От переживаний дал о себе знать желудок, издав мерзкое бурчание. Останавливаюсь. Нужно набраться сил. Пока стою, облокотившись на стену, пытаюсь думать о чем-то хорошем. Прошлый раз помогло. Например, о сытном обеде. От этих мыслей сразу жутко захотелось чего-нибудь съесть. Сколько же времени я не ел? В тот же миг вспоминаю про браслет, который должен был активировать сразу после пробуждения. Скорей всего, из-за этого меня никто и не встретил, не смогли идентифицировать. Включаю устройство и смотрю на появившиеся цифры — 2033 год?! Ничего себе! Получается всего двадцать лет? Быстро же они нашли лекарство от рака. Я ещё и денег сэкономил прилично. Если обману желудок, смогу идти дальше. Представляю яства будущего. Интересно, какие они? Наверняка появилась молекулярная кухня, а ещё новые виды пищи, новые запахи и вкусы. Вылечусь и в ресторан, где закажу самое дорогое блюдо в меню. Хотя, сейчас меня обрадует даже тюбик с набором из полезных белков, жиров и углеводов. От этих мыслей потекли слюни. На время отступила слабость. Минут пять стою в коридоре и снова улыбаюсь. Вокруг тихо и безлюдно. Вот тут я даже немного обиделся. Оживляют, куда топать — не говорят, живут, понимаешь, в настоящем, используя опыт прошлого и никакого уважения к предкам.
— Стоять! — воскликнуло сознание.
Даже не знаю, мысленно или вслух я прокричал это слово. Передо мной лежали кости и череп. Судя по лобной кости и структуре лицевой части черепа — останки человека. Я растерялся. Может, нет никакого будущего и меня тоже нет? Лежу сейчас в капсуле и смотрю дурацкие сны, а мог бы последние дни своей жизни провести в постели с длинноногой блондинкой. Нет, как же, второй жизни захотелось. Хрясь! Мой кулак с размаху врезается в стену. Пришла боль, значит, не сплю. Я опустился на бетонный пол. Как же так? Не могли же люди будущего ради шутки взять и оживить умирающего? Нет, не могли! Вновь появились сомнения.
Какой же я наивный. Отсутствие персонала и недостаток электричества — всё говорило о том, что хранилище давно заброшено. Я верил, потому что хотел верить. Как в стихотворении классика: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!». Слёзы градом хлынули из глаз. Я плакал, а потом смеялся и снова плакал. Никто меня не вылечит. Не нужны будущему осколки старого мира. Пойду узнаю, как живут, в глаза посмотрю иродам, разрушившим мой дом и мои надежды. Терять-то мне уже нечего. Перед самой криоконсервацией врач прямо сказал, что мне осталось жить не больше месяца.
Через какое-то время, встав, я обречённо продолжил свой путь. Прошла вечность и вот он долгожданный выход из коридора сомнений. Последние шаги оказались самыми тяжёлыми. Набираю код. Открываю дверь. Сердце забилось чаще. Никогда не забуду кровавый рассвет и то, что увидел, то, что ощутил, выйдя из криохранилища — я очутился на съёмках фильма о конце света. Полуразрушенные дома, покорёженные автомобили, ветер, пыль и обжигающее солнце. На ум приходило только одно — война.
Несколько часов в диком исступлении я, еле передвигая ноги, бродил по городу в надежде найти выживших. Потом вернулся в криохранилище. Нашел главный пульт, и дистанционно открыл помещения, где находились другие пациенты. Осмотрев все капсулы, понял, что ни один из них не пережил разморозку. После увиденного я ощутил себя в морге, имя которому — Земля, и, впав в истерику, снова поковылял в город.
Сил у меня почти не осталось. Я проникал лишь в те квартиры и магазины, где двери были открыты или отсутствовали вовсе. Разум отказывался верить в гибель человечества, но везде, где я побывал, не было даже слабого намека на присутствие людей. Всё вокруг казалось брошенным много лет назад. Смутные воспоминания всплывали в памяти. Перед самой заморозкой много писали о возможности термоядерной войны. Тогда я уже знал, что смертельно болен и мир во всём мире меня мало волновал. Значит, случилось! Меня бросало то в жар, то в холод. Почему? За что? Суки! А как же мои переживания, страдания, мечты? Для чего я выжил, чёрт возьми?! Злость обуяла меня. Не помню, как вернулся в книгохранилище, как нашел в оружейной комнате пистолет и патроны, а затем, как выбежав на улицу, стрелял в дома, в автомобили и даже в солнце, от лучей которого слезились глаза и лопалась кожа на лице. Очнулся уже рядом с капсулой Дьюара весь в ожогах с окровавленной головой. «Хотел застрелиться, наверное» — подумал я и снова заплакал. Сколько раз, в той другой жизни, нас пугали концом света. Сценарии предлагались самые разные: падение метеоритов, захват мира инопланетянами, глобальное потепление или, как вариант, ВИЧ-инфекция мутирует и начнет передаваться воздушно-капельным путём. Говоря об апокалипсисе, я обычно воспринимал его как разовое событие, которое так и не случится. На экраны выходили новые «страшные» фильмы, писались жуткие книги. Люди смотрели, читали, бурно обсуждали сюжет и спецэффекты, но никто не догадывался, что реальность может стать губительной.
Представляю, как моя истерия выглядит со стороны. «Хорошо никто не видит» — подумал с грустью. Сижу у своей камеры, успокаиваюсь и разговариваю с самим собой.
— Как вы думаете, Станислав Игоревич, кто-нибудь ещё мог выжить?
— Такой вариант возможен, Станислав Игоревич.
— Обоснуйте, пожалуйста.
— Если подумать, метро очень хорошо подходит под убежище.
— А кушать, простите, выжившие что будут?
— Вам бы только о еде думать. Например, крысам и тараканам радиация не страшна. Ещё плесень, как вариант.
— Рацион небогатый, но, думаю, возможный.
— Не просто возможный, а единственный. Скажу больше: думаю, люди вновь «покорят» поверхность земли.
— Чем они могут помочь мне, человеку, которому осталось?…
— Увы, ничем. Теперь чтобы найти лекарство от рака, понадобится намного больше, чем сто лет, если вообще такое возможно.
— Выходит, остаётся одно — забраться в капсулу и «уснуть».
— Да, но теперь надежда больше похожа на чудо.
Хочется, чтобы когда-нибудь меня нашли. Вот так пришли и сказали: «Ты снова здоров! Живи!» Я разрыдаюсь от счастья. Сейчас сознаю, сколько в моих мыслях иллюзий. Если бы капсулу просто отключили, я бы умер счастливым человеком… Я похоронил себя в надежде на исцеление в будущем, но попал в прошлое, в сущности, там и остался с задержкой в двадцать лет.
С момента разморозки прошло несколько часов. Я, устав, как не уставал за целую жизнь, задремал. Пока лежал на гранитном полу, приснился сон: включился яркий свет, я вижу Бога. Упав на колени, я рассказываю, что видел на поверхности. Прошу «сотворить» мир заново, но Он отворачивается и уходит, не проронив ни слова. Его поступок похож на категорическое «нет». Проснувшись от ужаса, продолжаю кричать, не смотря на порванную тонкую грань между сном и явью, моля Его о помощи.
Зачем я проснулся? Наверняка врачи что-то напутали, не знаю. Одно знаю точно — всегда есть надежда! Нужно просто верить. А что ещё остаётся? Я боялся и плакал, бредил и пытался наложить на себя руки. У меня ничего не осталось кроме неё. Закрыв капсулу, я умру второй раз, но напоследок крикну этому миру: «До встречи в будущем!».
Здесь и сейчас у меня нет выбора, а значит остаётся одно — залезть в капсулу и будь что будет. Я встал, сделал шаг и замер, услышав приглушенные хлопки выстрелов. Первой мыслью было: «Господи, я что забыл закрыть убежище?» Осторожно приоткрыв дверь, выглядываю в коридор, там никого, лишь тишина. Кто стрелял? В кого стрелял? Определённо толкового объяснения не придумать, только вопросы. Неприятности мне не нужны, но безопасность важнее. Медленно двигаюсь в сторону выхода.
Они лежали рядом: человек — лицом вниз, почти распластавшись на полу. Справа от него странного вида животное. Тварь определённо была мертва. Незнакомцу, судя по глубокой ране на спине и обилия крови, остались считанные минуты.
— Эй, вы живы? — зачем-то спросил я, понимая, что мне уже никто не ответит.
Сначала я вытащил труп животного наружу, а затем, заблокировав входную дверь и убедившись, что никто не сможет сюда войти, приступил к осмотру тела. Горе-стрелком оказалась девушка, которая находилась без сознания. Где-то в глубине души зародилась благородная мысль о её спасении. Конечно, можно поместить её в капсулу и заморозить. Встроенный медицинский комплекс вполне самостоятельно проведёт реанимацию организма. Но, во-первых, зачем мне её спасать, я о ней ничегошеньки не знаю. Во-вторых, капсула у меня всего одна, период заморозки устанавливает автоматика, и я почти уверен, что даже через эти десять лет никто не сможет найти лекарство от моей болезни.
* * *
Скрежет открываемой двери разорвал тишину коридора. Я выглянул наружу, посмотрел налево, потом направо и юркнул обратно. Через несколько минут, взяв винтовку и рюкзак, я окунусь в мир хаоса и мутантов. Я по прежнему уверен, что моё выздоровление – ошибка врачей, а не плата за спасённую жизнь. За девять лет проведённых в этом мире я обрёл новое имя, завёл друзей, но так и не нашел свою половинку. Глупо, но надеюсь, что ей станет «спящая красавица», которую я спас девять лет назад.
________________________________________________________________________________
каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго
выложено в блок в отдел фантастики АЭЛИТА с рецензией.
По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале
Написано достаточно грамотно, хотя автор явно не очень хорошо знает правила пунктуации при вводных словах; есть написание «несмотря на» раздельно с «не».
Хуже с сюжетом. Суть в двух словах: ГГ в наше время страдает от «неизлечимой болезни» (автор называет её «рак крови», т.е., имеется в виду лейкоз). Он богатый человек и решает построить суперсовременно криохранилище, чтобы его заморозили до той поря, когда болезнь научатся лечить. Просыпается ГГ через 20 лет всего – хранилище функционирует (там у него сделана даже автономная система энергоснабжения от компактной АЭС!), но оно пусто. Выясняется, что на Земле случилась ядерная война, в общем – Постапокалипсис. ГГ спасает девушку – девушка сильно ранена. ГГ укладывает девушку в криокамеру (чтобы не сразу умерла, видимо) и чего-то ждёт – в этом месте повествование перескакивает через 9 лет и заканчивается ничем.
Т.е., данный текст в существующем виде не является законченным рассказом, а выглядит как некая зарисовка. Больше всего это похоже на начало романа (надо сказать, довольно интригующее), которые ещё надо дописывать процентов этак на 90.
Никак не объясняется, почуем это ГГ, проснувшись, уже не страдал от лейкоза – кто и когда успел его вылечить? Дополнительное облучение в заражённом радиацией постапокалиптическом мире никак не могло этому способствовать.
Кроме того, повод, по которому ГГ решил заморозиться, явно надуман – лейкоз в наши дни не является совершено неизлечимой болезнью, единственным спасение от которой стала бы надежда на заморозку и лечение в будущем. Особенно это так, если у ГГ была неострая (хроническая) форма заболевания. А если у него была бы острая форма заболевания, которая бы не поддавалась лечению, то ему просто не хватило бы времени выстроить такое громадное и технически сложное криохранилище – умер бы раньше.
В общем, данное произведение не только не закончено сюжетно (зарисовка ни о чём), но и содержит в себе явные провалы «логики».