Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» . Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией. По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com
——————————————————————————————
Тьма… до моего сознания донёсся звук… только след…. Пришло странное ощущение покачивания…. Шелестели волны, покачивая то вверх, то вниз, подхватывал круговорот… Пробежал легкий бриз, осыпая тьму призрачными искрами… бликами, рассыпался где-то шипением… Сознание всколыхнула мысль: как волны о ракушки на берегу… Шипение накатывало, нарастало, озарилось вспышкой, рассыпавшейся где-то вдалеке. Запульсировал гуд, прокатился грохот, пространство содрогнулось, как от набежавшей волны. Вспышка — ещё и ещё, искры — всё озарилось огнями, фосфоресцирующими всполохами. Засверкало, закружилось, будто дуновением ветерка донеслись звуки скрипки — звуки вальса. В этом было что-то знакомое, я пытался вспомнить вальс, он ускользал, кружил и… всё оборвалось. Тишина. Тьма и тишина. Пространство вздрогнуло, и покачивание сменилось падением. Я падаю… тьма… бездна… тишина…
Тишина? Я вижу: тишина на цыпочках вкрадывается в мою комнату, своей призрачной накидкой касаясь бумаг на столе. И затихают звуки, и я молчу… Оживает мир за окном: крики, гомон, хруст снега и льда. Вспененный шип скользящих машин. Лай ошалевших собак. Всё сливается в одну пульсирующую волну радости и счастья. Чу! Я слышу тишину — она смеётся! Смех искрится, отражаясь от стен, рассыпаясь фонтаном искр, заполняет мою комнату едва уловимым светом. Сильней! Сильней! Волны неслыханной музыки захватывают меня в свой круговорот, наполняя тело сладкой истомой блаженства. Мир меркнет, затихая вдалеке… И я чувствую искринки смеха, бегущие по моим венам, нервам… Круговорот музыки и смеха. Круговорот тишины…
— Простите, Вам плохо? – надо мной огромным пятном расплывалось лицо стюардессы. Её пальчики, с накрашенными ноготками, больно впились в плечо.
Сквозь ватное сознание врывалась действительность…
— Вам нужна помощь? Что с Вами?
— Нет, нет, всё в порядке! Не беспокойтесь! Воды, если можно…
Стюардесса ушла. В салоне было душно. Я полез в карман за носовым платком. Пережитое было настолько сочно и ярко, что я никак не мог унять нервную дрожь. Утирая трясущимися руками лицо, посмотрел в иллюминатор — там серая мгла какими-то клочьями и рваньём проносилась мимо. Лайнер слегка подрагивал, сквозь гуд доносилась музыка… Появилась стюардесса. Приветливо улыбаясь, протянула стакан воды.
— Спасибо! – Я взял с подноса стакан с водой. В прохладном и чуть влажном стакане кругами рябила вода. Газированная вода обожгла горло, больно ударив в нос… Стюардесса, улыбнувшись, протянула салфетку.
— Спасибо, спасибо… — я вернул стакан, и стюардесса ушла. Откинувшись в кресле, стал смотреть в иллюминатор. Капли влаги, размазываясь по стеклу, на краях иллюминатора сверкали потоками. Налипали новые и опять стекали… Кругом, насколько можно было видеть, серела мгла.
Дама из соседнего ряда, всё это время пытавшаяся обратить на себя моё внимание, наконец не выдержала:
— Это я вызвала её. Вы вроде бы уснули, а потом, знаете ли, как-то странно замотали головой, вцепились в ручки кресел, даже пальцы побелели, и вдруг затихли. Я забеспокоилась и вызвала стюардессу.
— Спасибо! Очень Вам признателен. Просто сон. Устал – много работы. — Да, я Вас понимаю, бывают такие ужасные сны. Моя школьная подруга, знаете ли, умерла во сне! Уж не знаю, что ей приснилось, но мне самой иногда так страшно бывает…
Спасибо! Перспектива умереть во сне меня как-то не радует! Рановато… Недослушав, я отвлёкся. Моё внимание привлекли всхлипывания в начале салона, прислушавшись, понял: всхлипывает маленький ребёнок. Скользя взглядом по салону, остановился на соседке — она продолжала что-то говорить. Бывают же такие болтуньи! Всё равно о чём, лишь бы говорить. Мне стало интересно – кого она хочет обрадовать своим приездом? Я стал рассматривать её внимательней. Она продолжала говорить, при этом ещё и жестикулируя. В её мимике был вопрос. До меня донёсся звук её голоса:
— И что Вы об этом думаете?
— Простите? Я что-то пропустил…
— Вы меня не слушали?! Вы, мужчины, все такие, — обиделась соседка.
Я попытался что-то промямлить в своё оправдание, но она, не слушая, демонстративно уткнулась в журнал. Ну вот, ещё и обидчивая… Я взглянул на наручные часы: через двадцать пять минут, согласно расписанию, мы должны приземлиться в аэропорту.
На земле, перед вылетом, ничто не предвещало разгула стихии – в аэропорту было солнечно, и полёт должен был продлиться всего час. Но уже через пятнадцать минут полёта на горизонте появился темный фронт туч, стремительно расползающийся во все стороны. Мы двигались в самый центр. По салону прокатилась дрожь, и мы погрузились в серый сумрак.
Лайнер трясло, как старую телегу на просёлочной дороге. Меня охватило беспокойство — не затянется ли наш полёт, и я нажал на кнопку вызова. Словно из воздуха, возле меня появилась стюардесса. Её очаровательная улыбка, казалось, сама должна была развеять все наши сомнения и беспокойства.
— Вам воды?
— Нет. Простите меня, я очень обеспокоен — не затянется ли наш полёт? У меня, знаете ли, намечена очень важная встреча… сразу по прибытию… и, вообще, очень плотный график встреч.
— Вам не стоит беспокоиться – мы благополучно приземлимся через тридцать минут. Внизу ураган и гроза, и нам пришлось немного изменить маршрут полёта. Надеюсь, это никак не повлияет на ваш график!
Поудобнее расположившись в кресле, я продолжил смотреть в серые толщи за стеклом. У меня была череда трудных дней, и начала сказываться усталость — равномерный гуд успокаивал, убаюкивал… Сон обволок моё сознание, и я погрузился во тьму…
Подо мной, внизу, проносились кроны деревьев. Ветер трепал мою одежду, подхватывая тёплыми потоками, бросал меня то вверх, то вниз. Я взмывал за облака и в разрывах видел нескончаемые деревья, ковром устилавшие землю до самого горизонта. Опускаясь и скользя над деревьями, ужасался — я был так близко к ним, что иногда казалось – какая-нибудь ветвь зацепит, и я сорвусь вниз, во тьму, угрожающе засевшую меж ветвей. Но всякий раз поток ветра подхватывал меня и уносил ввысь. На северо-востоке появился огромный диск луны, грустным, тёплым глазом обозревая свои бескрайние владения, наполненные шелестом листвы и стоном ветвей, раскачиваемых ветром. Впереди заискрила поверхность воды. Узкая лента извилисто мерцала внизу, разрывая тёмно-зелёные массивы бескрайних лесов. Струя ветра потянула меня к реке. На огромной скорости я нёсся над поверхностью спокойных вод, вдыхая густой, насыщенный влагой воздух. Берега с плотно стоящими деревьями стали отступать, расходясь в стороны. И вот уже, насколько охватывал глаз, заискрилась поверхность воды. Прямо передо мной над поверхностью висел огромный жёлтый диск луны, и, казалось, я неминуемо должен в него врезаться…
Что-то пробудило меня. В иллюминаторе уже не видно было крыльев лайнера – серые лохмы заполнили весь видимый мир. Ощущалось мощное давление, казалось, что толщи серых туч, как океанские воды, давили со всех сторон. Лайнер вздрогнул и надрывно загудел, будто из последних сил прорываясь вперёд. Серую массу за стеклом иллюминатора озаряли частые всполохи огня. По салону прошла стюардесса и через минуту, сквозь гуд и дребезг, прорвался её голос:
— Прошу всех пристегнуть ремни. Наш лайнер производит посадку в сложных погодных условиях. Просим вас сохранять спокойствие, не вставать с мест до полной остановки двигателей и выхода экипажа. Пассажиры обрадованно закопошились, предвкушая окончание затянувшегося полёта. Лайнер накренился и начал снижение.
Мы вынырнули из серой мглы, и сразу под нами оказалась территория аэропорта – мокрый, чёрный грунт и бликующая от вспышек молний взлётно-посадочная полоса. Манёвр над строениями — и мы пошли на посадку. Шёл дождь. Сквозь стекло мокрого иллюминатора мир казался нереальным и фантастичным, будто выкрашенным синей краской и очерченным чёрными контрастными тенями. От всполохов молний стёкла зданий и огромные лужи вспыхивали вкраплениями желтизны. Но вот шасси коснулись земли, и вздох облегчения пронёсся по салону. Взревели турбины, гася скорость….
Тьма… до моего сознания донёсся звук… только след… Отдалённое эхо. Дробящийся шорох… Пришло странное ощущение покачивания. Шелестели волны, покачивая то вверх, то вниз, подхватывал круговорот… Пробежал лёгкий бриз, осыпая тьму призрачными искрами, бликами, рассыпался где-то шипением… Сознание всколыхнула мысль: как волны о ракушки на берегу…. Шипение накатывало, нарастало; озарилось вспышкой, рассыпавшейся где-то вдалеке. Запульсировал гуд, прокатился грохот, пространство содрогнулось, как от удара волны о скалу. Вспышка — ещё и ещё, искры — всё озарилось огнями, фосфоресцирующими всполохами. Засверкало, закружилось, будто дуновением ветерка донеслись звуки скрипки — звуки вальса. В этом было что-то знакомое, я пытался вспомнить вальс — он ускользал, кружил, то нарастая феерией и буйством красок, то отдаляясь и спадая до едва уловимого шороха…
Яркий свет скользнул по глазам, ослепляя. Свет приближался, переходя в заполняющий всю голову звон, горячей волной обволакивая тело. Свет был нестерпим, и я закричал… Всё вмиг померкло и секунду назад светящееся пространство поглотила тьма… Тишина.
Ко мне вернулось сознание. Сквозь сомкнутые веки пробивался белый искрящийся свет. Во всем теле необычайная лёгкость. Тихо. Очень тихо. Тихо настолько, что слышно, как в голове гудит кровь, текущая по венам и артериям. Или это не кровь? Странный гулкий звук. Почти как многократное эхо…
Я открыл глаза и – всё тот же белый искрящийся свет! Вокруг только он – белый искрящийся свет… Я вскочил на ноги, но не почувствовал разницы в положении и в ужасе закричал. Мой голос был странным, и я тут же смолк. Поднёс к лицу руки: они мало чем отличались от окружающего пространства – всё тот же белый свет наполнял их, лишь слегка выделяя в окружающем мире. По краям, по оболочке, они были чуть темней, было ощущение, будто свет пробивается сквозь некий контур, определяющий мои руки. Определяющий всё моё тело и одежду, также излучающие свет.
— Боже, где я? Я что, умер? Или это бред?
— Вовсе и не бред. И я тебе — не Боже! Поздравляю с возвращением! – прозвучал в моей голове голос, с явно ехидными нотками.
Справа от меня, если, конечно, здесь приемлемо такое определение, проявилась человеческая голова с явно знакомыми мне чертами.
— Ну, и что ты на меня так смотришь?! Я же сказал: поздравляю с возвращением! Ну, и рожа у тебя! Во, как она у тебя вытянулась! – и голова изобразила…
И тут до меня дошло: это же я — моя голова! Мой фантом, двойник! Странно только – без тела.
— Похоже, ты совсем дар речи потерял?! Ну, ничего, это у тебя быстро пройдёт. Точно!
— С возвращением куда? Что происходит?
— С возвращением домой. В «альма-матер», так сказать! И спешу тебя заверить: ты не умер! Иначе — разве ты разговаривал бы со мной сейчас? У тебя, конечно, много вопросов ко мне. Спрашивай – на все отвечу! Я знаю всё, что ты забыл. Хотя, следует сказать, помнил ещё совсем недавно… Оп-с…
— Исчезни! – раздался ещё один голос.
И из светящейся пучины выплыло неопределённое по форме пятно. Голова тут же растворилась. Ехидство головы ушло вместе с ней, с ней ушли и моя растерянность, и сомнение. Святящееся пятно источало вокруг себя доброжелательность, доверие и некое ощущение родства душ.
— Где я? Ничего не понимаю! Я помню… Я чётко помню: самолёт заходил на посадку. Мы сели. Что произошло?
— Мы оставим пока твой первый вопрос в стороне и ответим на второй. Смотри…
Непонятная сила меня потянула куда-то в сторону, и я очутился в нескольких десятках метров над территорией аэропорта. Небо сверкало, как новогодняя ёлка, всполохами молний и грозовых разрядов. Казалось, что аэродром вымер. Сверху всё походило на сверкающую глянцем игрушку. И лишь лайнер, выруливающий к терминалу, да «заправщик», разбрызгивая лужи, спешивший куда-то, давали понять, что аэропорт живёт ожиданием прибывающих.
Молния ударила в осветительную мачту, охватив её призрачным огнём. Сквозь мерцающую плазменную дрожь с шипением разбрызгивалась вода. Вдруг «заправщик» резко ушёл в сторону от вспыхнувшей поблизости молнии и врезался в осветительную мачту. Взметнулся столб огня. Мачта вздрогнула, покачнулась и начала неудержимое падение. С грохотом и скрежетом корёжившегося металла обрушилась на крылатую игрушку. Взрыв. Один… второй…
Пламя, охватившее лайнер, казалось, добралось и до меня на высоте. Лицо, руки, всё тело горели, доставляя мне ужасную боль…
— Ну вот, ты видел всё сам!
У меня не было слов, у меня не было сил. Я не мог выдавить из себя ни одного звука. Мой мозг, если я мыслил ещё мозгом, конечно, будто превратившийся в желеобразную массу, отказывался мне служить. И белый искрящийся свет, и светящееся бесформенное пятно затуманились, качаясь в желеобразной массе моего мозга, раздваиваясь и дробясь на куски сверкающей рваной ткани, превращаясь в белые хлопья…. Шёл снег, белый и пушистый. В безмолвии плавно скользили снежинки. Я лежал в снегу, раскинув руки и ноги, уперев застывший взгляд в сверкающую снежную высь. Шёл снег, засыпая меня тишиной и покоем…
Мгла отступила, и я увидел перед собой всё то же сверкающее пространство и терпеливо чего-то дожидающееся светящееся пятно.
— Нам пора! Ты получишь ответ на свой первый вопрос!
Искристая масса пришла в движение. Прямо перед нами начал формироваться пучок яркого света; разрастаясь, он стал превращаться в нечто вроде туннеля. А потом и вовсе преобразовался в сферу ярчайшего сияния, но этот свет почему-то не вызывал болезненных ощущений. Сфера была заполнена переливающимися шарами. Шары перемещались внутри сферы и пульсировали, то разрастаясь до неимоверных размеров, то сжимаясь до едва видимого пучка.
— Что всё это?
— Если выражаться категориями более понятными для тебя на момент этого проявления, то это что-то вроде пункта слежения за прибывающими. Ну и, конечно, возвращающимися! Что, собственно, мы с тобой сейчас и осуществим. Ты возвращаешься обратно.
— Куда, в самолёт?
— О, нет! Мы не фокусники. Это нам не подвластно: что произошло – то произошло. Скажем так, ты не справился с некоторыми «тестами», и теперь их тебе придётся пережить вновь и найти верное решение. Для каждой конкретной ситуации это решение может быть разным. Важно, чтобы эти решения не были достигнуты путём доставления страданий и неприятностей, сопутствующим тебе по жизни. Важно достижение максимальной величины гармонии, этакое оптимальное сочетание твоих жизненных интересов и сопутствующих тебе по жизни. Сейчас мы выберем место твоего нового проявления.
— То есть, я должен буду вновь родиться? Если да, то нельзя ли сделать так, чтобы я родился у моей бывшей подруги? Боже, как это нелепо звучит…. Она давно хочет ребёнка, и, я думаю, она хорошо обо мне позаботится. Её зовут…
-Да, я её вижу. Но это невозможно. Согласно полученным ею бонусам она значительно тебя опережает.
— Она? Да она же наивная дурочка!
— Важно не умение решать сложные математические задачи, а находить точки равновесия. Чувство гармонии.
— О, она очень гармонична: сюси-пуси, мои киски, сюси-пуси, мои собачки…
— Может быть, тебе стоит вспомнить доведённого тобой до отчаяния и разорения твоего бывшего компаньона?!
— Он был никчёмен! Он взялся не за своё дело…
— И что, это было единственно правильное решение?
Я молча пожал плечами. В это время возле меня задрожал, переливаясь всеми цветами радуги, один из курсирующих вокруг шаров.
— Выбор сделан. У тебя будет еще немного времени на переосмысление своей прошлой жизни.
— Немного – это сколько?
— В земном эквиваленте несколько месяцев, пока будет развиваться твоё новое тело.
И я ещё некоторое время пребывал во всё том же сверкающем пространстве, где с надоедливой периодичностью меня посещала ехидная голова — мой аутоскопический двойник. Но наступил момент, и свет затуманился и померк. В наступившей тьме мне виделись размытые потоки света и доносились, будто издалека, голоса. Голоса людей.
И вдруг меня понесло и потащило, выворачивая и перекручивая, пока свет не ударил мне в глаза, и я не закричал от боли. Чьи-то большие пальцы обхватили меня, поднесли к яркому свету…. И я услышал: «Смотрите, какой крикливый! Богатырь!» Меня, ослепшего от света, орущего от боли, страха и холода, завернули в ткань. Положили и повезли среди таких же сопящих, орущих и барахтающихся «возвращенцев». Мне стало тепло, и я уснул.
________________________________________________________________________________
каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.
По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале
Автор использует красные строки, пишет букву «ё» – это прекрасно. Плохо, что автор не видит особой разницы между тире и дефисами, а это разные знаки пунктуации, не выравнивает текст по правому краю. «Криминала» в этом как бы и нет, но это – элемент культуры набора текста, и авторам уже опытным стоит обращать на подобное внимание.
Характерные ошибки в наборе сочетаний прямой и косвенной речи, увы – бич 99% авторов. Очень рекомендую почитать нашу методичку по данному вопросу – однозначно там найдётся немало полезной информации.
Да, во ещё какой момент из этой «оперы». Суда по обилию неразрывных пробелов в тексте, автор копировал текст рассказа с интернет-ресурса и вставлял в файл WORD (это видно, если включить показ непечатных символов). Если возникает необходимость так копировать текст, то в этом случае всегда нужно убирать ненужное форматирование в тексте, которое, как правило, встраивается в него в Сети. Неразрывные пробелы очень мешают работе редакторов. Это не криминал, конечно, но – просто совет.
В целом написано достаточно ярко – немало красочных описаний погодных явлений и т.п. Но местами в красивых метафорах и аллегориях просматривается некоторая стилистическая небрежность. Например, хороша вроде бы по задумке фраза: «…Вспененный шип скользящих машин…», но всё портит слов «шип», и не сразу понятно, о чём речь – то ли о «шипе» (твёрдой колючке), то ли о шипении, и куда лучше было бы именно «шипение» тут написать. Да, «вспененное шипение» тоже звучит не очень хорошо из-за возникающей «паразитной ритмизации», но именно поэтому и веду речь о стилистической небрежности: задумано хорошо, но недоделано, недодумано.
Как я уже сказал, несмотря на красочные местами описания, текст в целом сделан как-то сумбурно. Возможно, автор так хотел передать некоторую отрывочность («рваность») мыслей и чувств героя с учётом описываемой ситуации (переход в мир иной), но…
При этом попалась, к сожалению, и чисто «техническая ересь», например, при описании посадки самолёта: «…Манёвр над строениями — и мы пошли на посадку…» – хоть бы задумался автор над этим, представил себе посадку лайнера. Ведь никогда в жизни пассажирский лайнер не совершает «манёвры над строениями аэропорта»! Возможно только, не дай бог, в случае какой-то аварийной посадки (да и то вряд ли: лайнер – это не По-2 какой-нибудь, просто не сможет так маневрировать). Так к чему подобная «красочность»? Тем более, что аварийной посадки-то тут и не описано.
В плане сюжетной идеи – увы, тоже слишком шаблонная идея. Уж так много раз все, кому ни лень, писали об уходе в «мир иной» в контексте «переселения душ», поэтому, если уж поднимать ещё раз подобную тему, то необходимо хоть что-то оригинальное внести сюда. Но в данном случае никакой оригинальности в сюжетной идее не видно. К сожалению.