Дубровин Н . -Грибная Охота — 21

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По согласию автора произведение и рецензия выставляются на сайте www.uralstalker.com

——————————————————————————————

— Растудыть твою налево, что там у нас с радаром, в конце концов?!

Сквозь вой моторов, тащивших краулер из наполовину заполненного сочной жижей оврага, Бруно услышал красочную — но вполголоса — брань Ноя. Кибер-расстрига с Вселенской Благости помимо кой-каких полезных имплантов до сих пор сохранил от полутора десятков лет иночества рудиментарные представления о благопристойной речи. В реальности это означало, что лихую портовую матерщину он всегда изрекал только на пониженных тонах.

Бруно ужасно хотелось посмотреть, куда там влетел Ной, когда краулер ухнул в овраг, но момент был напряжённый — краулер, того и гляди, норовил соскользнуть обратно, а на всех четырёх обзорных экранах ни черта было не разобрать. Едва виброочистители успевали сбросить грязь, как камеры заляпывало по новой. Бруно отчаянно щурился, словно это могло помочь вибрам, а краулер вёл скорее по наитию, чутьём угадывая, какой из шести супербаллонов стоит подвернуть, а на какой — добавить оборотов, чтобы тот успел «цапнуть» пятачок твердого грунта.

— Сгорел блок интенсивности вторичных потоков. — Голос Лены звучал глухо, на грани слышимости. Она, как обычно, чуть не по пояс влезла в один из аппаратных шкафов, пытаясь найти неисправность при помощи дряхлого антикварного тестера. Без тахионного сканнера, по старинке именуемого старателями «радаром», им приходилось полагаться только на водительское мастерство и чутьё Бруно, а в сельве Электры такой метод всего на шаг отстоял от самоубийства.

— Я сейчас прозвоню ещё несколько контуров, но, похоже, проблема только в этом блоке. И будь другом, Бруно, постарайся нас не перевернуть. А то меня этой чертовой задвижкой пополам разрежет!

Бруно промолчал — ему было не до болтовни. Краулер вырвался к самой верхней кромке оврага, и два передних супербаллона почти оторвались от земли. Бруно моментально сбросил на них обороты, чтобы не срыть ребристыми протекторами грунт на краю обрыва, и стал нежно, еле-еле касаясь чувствительных джойстиков управления, добавлять мощность на оставшихся четырех. Краулер, задрав нос градусов на семьдесят к горизонту, еле заметно пополз вверх по склону. Бруно затаил дыхание. Даже Ной за спиной перестал ругаться. Как только средняя пара супербаллонов вошла в соприкосновение с чуть более сухим и плотным грунтом в верхней части склона, Бруно рывком добавил мощности на обе задние пары. Моторы истошно взвыли, краулер рванулся вперед, пробкой от шампанского выскочил из оврага, грузно приземлился в зарослях шипоцветов и отчаянно закачался на рессорах, гася инерцию падения.

Бруно перевёл моторы на холостой ход, и вой стих до лёгкого фонового ворчания. Джойстики управления вдруг показались очень скользкими — настолько у него вспотели руки. Он вытер ладони об штаны и откинулся на обшарпанную спинку водительского кресла.

— Ну ты… — сказал Ной и буркнул что-то из «отборного» словаря. Впрочем, особой злости в его голосе не было. — Ну ты… Предупреждал бы хоть, что ли.

Бруно пожал плечами и сказал:

— Извини. Сам не знал, что получится так резко. Но из оврага-то ты мы выбрались.

Всё он на самом деле знал… А толку?

— Что выбрались, то выбрались, — сказал Ной и сел в штурманское кресло. — Птичкой вылетели…

— Эй, парни, — раздался снова голос Лены, в котором явственно слышалось напряжение. — Если вы закончили обмен поздравлениями, может, вытащите меня из шкафа? Я, кажется, что-то себе сломала.

 

***

 

Бруно включил внешние динамики и кабина наполнилась сухим потрескиванием шипоцветов, которые, закрываясь на ночь, сбрасывали излишки статики — благо прямо посреди зарослей торчал такой замечательный заземлитель, как «Бармаглот». Краулер был оснащён несколькими независимыми системами заземления — импульсными пробойниками, графитовыми наносетками, вмонтированными в супербаллоны и просто банальными цепями, волочившимися по земле. Без этого никакая техника, кроме разве что паровых машин, не смогла бы и часа проработать на Электре, где всё и вся, от атмосферы до каждой травинки, было накачано статическим электричеством.

Время от времени не помогали и эти меры, и случалось нехорошее. Горела электроника, плавились любые предохранители, а если сдуру заехать в рощу скорчеров, то коллективный разряд этих растительных аккумуляторов мог дотла сжечь и сам краулер вместе с экипажем. Так, наверное, случилось с «Пьяным осьминогом» Николаидиса в прошлом году — через две недели после его исчезновения со спутника связи засекли горелую проплешину в гуще скорчеров всего в тридцати километрах от грибницы Гиперборейского Плато. «Дед Николаи», наверное, хотел срезать путь до Эолова подъёма, и то ли почему-то не смог запросить, то ли попросту пренебрёг спутниковой электроразведкой. Хотя всё равно непонятно, почему он не отвернул с опушки после первых же разрядов скорчеров. И это же, возможно, произошло со «Слейпниром» Лохматого Стивенса, пропавшим в начале нынешнего сезона. Стивенс просто не вернулся из стартового рейда, а поскольку он никогда не раскрывал свои маршруты, никто не знал даже, где искать его останки. Старатель хвалился, что пойдет брать «супергрибницу»…

— Значит так, — сказала Лена, не подымая головы от верстака, заваленного сгоревшими блоками, всевозможным электронным «зипом» и разнообразным заводским и самопальным инструментом. — сгорели мы основательно, но мостовые предохранители сработали как надо, и смежные блоки уцелели. Это хорошая новость.

Ной палочками отправил в рот очередную порцию «быстрой» лапши, втянул со свистом всё лишнее, что не влезло в рот с первого захода, и проглотил, почти не жуя. Инокам на Вселенской Благости вменялось в обет быстрое поглощение пищи, дабы не отнимать время молитвы и насаждения благочиния в киберпространстве. Бруно подозревал, что Орден был бы и рад перевести своих аколитов на внутривенное питание, но магистры побаивались, что рядовые иноки тогда полностью утратят связь с реальностью, превратившись в виртуальных зомби.

— Ладно, теперь давай плохую, — сказал Ной и швырнул одноразовую миску из-под лапши в жерло мусороприемника. — Мне уже служить заупокойную или мы ещё подергаемся?

— Запасного блока у нас нет, — сказала Лена, копаясь в залежах электронного хлама. Время от времени она морщилась от боли: её крепко приложило ребрами о комингс шкафа. Сильный ушиб или даже трещина в ребре. Точно они узнают только когда вернутся и доберутся до врача. — Поэтому придётся реанимировать этот. Думаю, за полчаса управлюсь. Работать будет не ахти, но будет. Хуже другое — предохранителей осталось всего ничего. Еще два-три крупных пробоя, и они закончатся. Тогда аппаратуре каюк.

Бруно встретился взглядом с Ноем. Зрачки глазных имплантов кибермонаха казались двумя цифровыми пропастями.

— Мы же брали дополнительные двести штук, — сказал Бруно. — Пробоев было вроде не так уж много, куда все подевались?

— Барахло вы взяли, а не предохранители, — устало сказала Лена. — Не захотели меня с собой к дилеру тащить, а сами сэкономить решили… Из этих двух сотен хорошо если четверть рабочих, остальные — просто кусочки красной керамики. В общем, осталось с три десятка, может, чуть больше.

Бруно снова посмотрел на Ноя. Именно кибермонах настоял, чтобы они вдвоём съездили за дополнительными предохранителями и ещё кое-каким барахлом, оставив Лену заниматься предстартовой проверкой «Бармаглота». Спорить было сложно — почти все расходы по организации рейда Ной взял на себя. Вкладом Бруно были его водительские навыки и старый отцовский краулер, вкладом Лены — приведение дышавшей на ладан машины в рабочее состояние. Впрочем, денег всё равно не хватало — на счетах всех троих теперь свободно гуляло эхо, состоящее из одних нулей. Возвращаться некуда.

— Мне надо отдохнуть. Скажите, когда будет готово, — без всякого выражения сказал Ной и его зрачки затянулись лепестковыми диафрагмами. Лена продолжила колдовать у верстака, откуда тут же отчетливо потянуло запахом пайки. Делать было нечего, и Бруно позволил себе немного расслабиться.

 

***

 

Вся аппаратура старательских краулеров наполовину состояла из предохранителей, соединявших между собой множество блоков. Без этой громоздкой системы первый же электрический разряд, не отведённый защитой «Бармаглота», прошелся бы по всем цепям, выжигая всё на своём пути, а такие разряды нет-нет да и прилетали из налитой электричеством сельвы. Зелёная Стена — так называли старатели заросли гигантских травянистых растений, сплошными многокилометровыми кольцами окружавшие каждую грибницу. Единственный способ прорваться к драгоценным хрустальным грибам — переть напролом сквозь болотистое зелёное месиво, непрерывно обстреливающее тебя электрическими разрядами. Летать в атмосфере Электры было невозможно — это была настоящая электрическая преисподняя, в которой непрерывно сверкали многокилометровые молнии и кишели молнии шаровые. Орбитальные челноки могли взлетать и садиться только на полюсах, где по какой-то прихоти местной природы сформировались зоны относительного электрического спокойствия. Радиосвязь представляла собой игру в статическую рулетку — повезёт, не повезёт…

Но и рейды на краулерах были опасным предприятием. Можно было поймать сверхмощный разряд, от которого не поможет никакая защита, можно было лишиться навигационных приборов и блуждать в сельве, пока не кончится еда, предохранители или горючее, можно было увязнуть в болоте, провалиться в карстовую пещеру, упасть в реку или, как они недавно, угодить в грязевой овраг. Смертность среди старателей держалась на уровне примерно тридцати процентов — выживали только самые умелые и везучие.

Бруно был везучим. На его счету было уже восемь рейдов. Собственно, из живых старателей больше него на грибную охоту ходил только Ной — тот сделал уже одиннадцать. Вот только последние несколько «ходок» у обоих были «пустыми» — хрустальных грибов было мало, не окупились даже расходы. Им пришлось пойти «олл-ин», отправившись в рейд к самой опасной — и потому потенциально богатой — грибнице на Эоловом Плато. А теперь оказывается, что предохранителей у них хорошо если на обратную дорогу хватит — а до Плато ещё два дня пути.

Лена отложила паяльник и встала, держа в руках свежесобранный блок.

— Ну что, — сказала она. — Сейчас воткнём эту хрень на место и можно ехать. Вопрос только — куда?

Ной шевельнулся, и его зрачки раскрылись — лепестковые диафрагмы в них заменяли ему веки.

— Возьми пеленг на сорок восьмую вешку, — сказал он, повернувшись к Бруно. — может быть, получится связаться с орбитой и запросить «посылку». — Он протянул руку, вытащил серебристую змею кабеля из гнезда на пульте и воткнул коннектор в разъём на шее.

Бруно щёлкнул несколькими тумблерами и взялся за джойстики управления, сквозь нарастающий гул моторов слыша, как Лена возится в аппаратном шкафу тахионного сканнера.

 

***

 

Краулер с упорством слона-имбецила ломился сквозь сельву, подминая травянистых гигантов, в предсмертных судорогах окатывавших «Бармаглота» всплесками статических разрядов. Защита пока справлялась. Навороченные импланты Ноя позволили обойтись самым дешевым сканнером, с примитивнейшим блоком обработки данных — всю обработку выполнял Ной, выдавая на экран великолепное изображение: рельеф местности на сто метров вперёд, крупные стволы, скопления скорчеров — одним словом, ничего лишнего. Если бы не Ной, на экране пестрила бы адская мешанина расплывчатых образов и линий: сканер фиксировал ВСЁ, вплоть до каждой колючки и рытвинки.

Импланты как раз и приковывали Ноя к Электре прочнее любых цепей. Большинство планет Федерации требовали либо лицензировать подобные улучшения, либо удалить. Сбежав с Вселенской Благости, Ной нелегально добрался до Электры, но дальше ему дороги не было — обе орбитальные станции прочно контролировала таможня. Удалить импланты Ордена было невозможно, а лицензия стоила безумных денег… Ной играл в старательскую рулетку уже четвёртый год, но до заветной суммы было ещё как до Туманности Андромеды. Кибермонахов откровенно побаивались, и пускать их в пределы цивилизованной Ойкумены не спешили, а деньги, как известно — лучший барьер.

Лена, сирота, с детства крутившаяся в мастерской, которой владел отец Бруно, была очень талантливым техником. Она мечтала поступить в крупный университет, стать инженером. Без стартового капитала шансов на это у неё было ровно ноль. Времена равных возможностей остались где-то там же, где и фараоны третьей династии и Первая Лунная Республика. Первые два её рейда еле-еле окупили расходы. Возвращаться ей было некуда — она продала всё, даже убогий дом на окраине Северной Фактории.

Бруно задумался — а он-то тут зачем? Он никуда не хотел уезжать, ни к чему не стремился, кроме, пожалуй одного — водить краулер по электрическому аду Зеленой Стены. Правда, скоро последние грибницы умрут, а биологи научатся наконец культивировать хрустальные грибы… Но, пока этого не случилось, он сидит за джойстиками «Бармаглота».

 

— Вижу вешку, — сказал Ной. — Расчётное время контакта — шестнадцать минут. Можешь добавить?

Бруно кивнул, сообразил, что Ной его не видит — на зрительной коре кибер-расстриги сейчас искрились данные со сканнера — и просто ускорил движение краулера. Если они при помощи мощной антенны «вешки» сумеют прорваться сквозь статику, связаться с орбитальной станцией и запросить «посылку» — маленький спускаемый аппарат с предохранителями — можно будет надеяться добраться до плато. Если нет — у них будет мало шансов даже на возвращение.

Наконец «Бармаглот» взрыкнул и вывалился на небольшую, максимум в три корпуса краулера, прогалину, посреди которой торчала «вешка» — здоровенный шестидесятиметровый металлокерамический «гарпун», сброшенный со спутника и глубоко вонзившийся в почву. Верхушку «гарпуна» венчала кокетливая шляпка мощной антенны, а где-то в сердцевине скрывались несколько контейнеров с радиоактивными материалами — «радарная мишень» для сканнеров.

Но не «вешка» мгновенно приковала к себе внимание всех трёх старателей. Почти вплотную рядом с ней стоял, слегка покосившись, восьмиколёсный краулер, уже до половины оплетённый искристыми лишайниками. Сквозь серо-зелёную поросль отчётливо проступало изображение восьминогого коня.

— Это же «Слейпнир»! — сказала Лена. Она просунулась между креслами Бруно и Ноя поближе к переднему обзорному экрану. — Боже мой… Он здесь! Стивенс, и Торстейн, и… — Её голос прервался. Третьим в экипаже «Слейпнира» был Свен Крайтен. Лена и Свен хотели пожениться и вместе уехать в университет.

Ной выдернул кабель из шейного разъема и его лицо сразу же приобрело человеческое выражение.

— Люки открыты, — сказал он. — Надо пойти посмотреть.

 

***

 

Осматривать «Слейпнир» отправились Ной и Лена. Бруно, как было принято у старателей, остался за пультом управления — водитель был самой незаменимой частью команды. Ной подключил картинку с глазных имплантов к передатчику — на коротком расстоянии в сельве связь все же худо-бедно работала. Бруно следил за происходящим, переключив изображение на маленький черно-белый экран, предназначенный как раз для таких нечастых сеансов связи.

С первого же взгляда было понятно, что краулер стоит тут уже давно. Никакой вразумительной фауны на Электре не было, но для панорамы запустения хватало и флоры, уже начавшей потихоньку завоёвывать внутреннее пространство «Слейпнира».

— Спускайся, тут ничего особенного нет, — услышал Бруно голос Ноя. Послышались шаги спускавшейся по трапу Лены.

— Где они? — В поле зрения появилась Лена. — Ты нашёл?

— Вряд ли, — невпопад ответил Ной. — Ты же сама видишь. Извини… Пойдём посмотрим.

Изображение развернулось и переместилось в кабину краулера. Флоры там было меньше, но впечатление запустения осталось. Ной повёл головой из стороны в сторону, оглядываясь. Кресла бортмеханика и водителя пустовали, а вот в штурманском…

— Боже! — из-за спины Ноя метнулась Лена. — Свен, НЕТ!!!

Она развернула кресло и её нашлемный фонарь выхватил из темноты лицо трупа — высохшее, страшное, окружённое жгуче-чёрными космами волос.

— Это не Крайтен, — сказал Ной. — Это Стивенс. Лохматый.

Лена опустилась на колени рядом с покойником.

— Ной, посмотри. Он же… Он же застрелился!

И в самом деле — в пятне света на полу лежал пистолет, а во лбу трупа чернело аккуратное отверстие. Лена осторожно вытащила клочок бумаги, торчавший из нагрудного кармана покойника.

— «Ждать больше нечего. Торстейн и Свен ушли. Подавись, сволочь, если найдёшь». — Она обернулась к Ною. — Что это значит?

— Очевидно, у них сломался краулер, и они не смогли связаться с орбитальной станцией, — сказал Ной. — И решили покончить с собой. Мне жаль, Лена.

Лена, не отрываясь, смотрела в лицо Ною. По тому, как изменилось изображение на экране, Бруно понял, что у Ноя сработали фильтры глазных имплантов, отсекая яркий свет фонаря.

— Они рискнули ради «супергрибницы», — сказал Ной. — И не смогли вернуться. Посмотри в грузовом отсеке.

Лена резко повернулась, свет фонаря метнулся прочь, и картинка на мгновение замельтешила, затемнилась, а когда изображение прояснилось, Ной уже шёл следом за Леной, заглядывавшей в грузовой отсек.

— Господи… — раздался ошеломлённый голос Лены. — Это же… Я никогда не видела такого урожая! Здесь… Здесь на миллионы! Десятки миллионов!

Свет фонаря Ноя выскользнул из-за плеча Лены и отчётливо вырвал из темноты то, на что смотрела девушка. Весь просторный (в два раза больше, чем на «Бармаглоте») грузовой отсек «Слейпнира» был битком забит вакуумными упаковками с искрящимся радужным содержимым — спороносной частью хрустальных грибов. Непревзойдённый нейростимулятор, не вызывающий побочных эффектов, чья слава разлеталась по галактике с той же примерно скоростью, с какой иссякали его запасы на Электре. Удачным старательским «уловом» считалось пару десятков килограммов спороноса. Здесь его было несколько тонн.

— У Стивенса большая семья, — тихо сказала Лена. — И у Торстейна тоже. Мы должны отдать это им. Перегрузим и вернёмся. Они это заслужили.

Изображение чуть дёрнулось — Бруно понял, что Ной качнул головой.

— Не думаю, — сказал он. — Извини, Лена.

Лена резко обернулась.

— Мы должны! — крикнула она.

Изображение дёрнулось ещё раз.

— Нет.

Бруно словно окаменел в кресле. В мёртвом «Слейпнире» прямо сейчас происходило что-то страшное, но он не понимал, что, а главное — не знал, что делать. О чём они? Ной сошёл с ума?

Лена медленно подняла клочок бумаги — предсмертную записку Лохматого Стивенса.

— Здесь есть ещё одна фраза, — сказала она. — Последняя. «Будь ты проклят, Ной».

— Я давно проклят, — сказал Ной. — Прости.

Грохнул выстрел, и Лена, сложившись марионеткой с обрезанными нитками, осела вниз.

В поле зрения Ноя появилась рука с пистолетом — тем самым, из которого застрелился Стивенс.

— Надо же, сработал, — сказал Ной. — Хорошая штука, надёжная. — Он посмотрел на мёртвую Лену, лежавшую у штабеля со спороносами и бросил пистолет на пол. — Глупо получилось. Но этот урожай нужен мне самому.

Бруно молча смотрел в экран.

— Ты меня слышишь? — спросил Ной. — Только не вздумай раскисать. Ты парень крепкий, с понятием. Твоей доли хватит, чтобы убраться ко всем чертям с этой клумбы динамомашинок. Сейчас перегрузим урожай и сваливаем на всех парах.

Бруно молчал.

— Молчишь? — Ной бросил пистолет на пол. — Ничего, очухаешься. Как спороносы грузить начнём, так и придешь в норму.

Бруно молчал. Руки его бесцельно шарили по пульту управления, пока наконец не схватились за джойстики управления, словно за спасательные круги.

Ной начал вылезать из мёртвого краулера, продолжая говорить.

— Думаешь, я бесчувственный? Нет, мне жаль. И девчонку эту. И даже придурка Стивенса. Это ведь я перехватил его сигнал на орбиталку. Он там всё выложил — и про аварию, и про урожай. Обещал половину тому, кто его вытащит… Вот я и пообещал вытащить. Ну и антенну на «вешке» пережёг. Нафига мне половина? Мне её не хватит. Вот три четверти — другое дело… Тебе ведь хватит четверти от тридцати миллионов? — Он спрыгнул с внешнего трапа «Слейпнира» на мягкую землю и повернулся к «Бармаглоту». — Давай, подгоняй краулер, будем грузиться. Ты ведь умный парень, я знаю.

Бруно до боли в суставах стиснул джойстики.

— Нет, — сказал он. — Я очень глупый.

Моторы яростно взвыли, и Бруно на маленьком экране глазами Ноя увидел, как многотонная махина «Бармаглота» взметнула фонтаны грунта из-под всех супербаллонов, стремительно прыгнула вперед — как тогда в овраге — и мгновенно заслонила собой всё поле зрения. Словно древний таран, машина с силой ударила в борт «Слейпнира». Точно туда, где стоял не успевший даже пошевелиться кибермонах.

Бруно посидел немного в звенящей тишине, потом встал, натянул скафандр и вылез из «Бармаглота». Не обращая внимания на то, что застряло в искорёженном металле между двух краулеров, Бруно забрался на борт «Слейпнира», спустился по трапу, и, не заглядывая в грузовой отсек, открыл люк в башню огнемёта. Там он отсоединил питающий шланг от сопла, и сбросил его вниз — длины как раз хватило до порога грузового отсека. Бруно открутил вентиль, и по полу тут же начала расплываться лужа густой сиреневой жижи. Бруно аккуратно, чтобы не наступить в эту лужу, перешагнул на входной трап и снова вылез из краулера.

Сняв с разгрузки скафандра фальшфейер, он поставил задержку воспламенителя на три минуты и бросил фальшфейер вниз, в люк, где булькала вытекающая из шланга горючая смесь. Потом забрался обратно в «Бармаглота», со скрежетом выдернул его из покорёженного борта «Слейпнира» и сдал назад, к краю сельвы.

Когда из открытого люка мёртвого краулера вырвался мощный столб яростного оранжевого пламени, Бруно развернул машину и повел её обратно по своей колее сквозь электрический ад Зелёной Стены

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок отдела фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения может быть удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале