Туркин А. — Станция Мир- 41

Произведение поступило в редакцию журнала «Уральский следопыт» .   Работа получила предварительную оценку редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго  и выложена в блок «в отдел фантастики АЭЛИТА» с рецензией.  По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия

——————————————————————————————

Сегодняшний день надолго останется в памяти миллионов людей. 23 марта 2001 года. Назавтра каждая, охочая до сенсаций газета будет пестрить этой датой с первой полосы. Эксклюзивные репортажи покажут сотни телеканалов по всему миру. Я уже вижу лица граждан, преисполненные одновременно гордостью и сожалением. Для них это закат целой эпохи исследования космоса, изучения поверхности Земли и её атмосферы, но самое главное, уверенности, что в небесах, вопреки всему, кто-то есть. Тот, кто присматривает. Тот, кто при необходимости сообщит об опасности. Железный «Боженька».

Но сегодня его не станет!

Для людей это трагедия. Это вопрос, повисший на устах у каждого: а что будет дальше? Это страх неизвестности, закравшийся в душу, но знай они правду…

Впрочем, лучше её не знать. Я был бы рад находиться в неведении, и вместе со всеми полагать, что орбитальный комплекс решили ликвидировать по причине выработки его ресурсов, а также за нерентабельностью дальнейшего обслуживания. Но, увы, это не так.

Моё имя Андрей Пинтешин. Я полковник военно-космических сил Российской Федерации. Сейчас я стою на палубе траулера «Морской ударник», недалеко от берегов Фиджи, и наблюдаю в бинокль за направленным падением станции «Мир». С Земли не видно, как орбитальный комплекс сгорает в верхних слоях атмосферы; как рассыпается на части; как разлетаются в клочья солнечные батареи и модули, верой и правдой служившие науке полтора десятилетия. Лишь несколько ярких точек свидетельствуют о гибели величайшего из околоземных комплексов, отправленного в последний путь космическим кораблём «Прогресс М1-5».

Но, поверьте мне, это наилучший способ разрешить сложившуюся ситуацию.

Ситуацию, которая вышла из-под контроля.

Больше полугода комплекс официально считался пустующим. Всё это время шли дебаты о его дальнейшей судьбе. Учёными, военными и политиками были продуманы и просчитаны десятки возможных вариантов, но в итоге действенным признали лишь этот.

А началось всё с договора с американцами, предложившими помощь в финансировании станции. Взамен они получали право на проведение опытов в расположении орбитального комплекса и имели возможность присутствовать в любой из экспедиций. Последняя и завершилась трагедией. Причиной послужил эксперимент, поставленный западными коллегами. Эксперимент, уничтоживший наше достояние… и два экипажа космонавтов, находившихся в тот момент на борту, включая астронавта США.

Они всё ещё на станции, и сейчас вместе с ней падают в океан.

Извлечь тела без риска не представлялось возможным, поэтому о спасательной операции не шло и речи. То, что пробудилось на околоземной орбите, должно быть уничтожено, и это понимал каждый, на чьи плечи взвалился гриф секретности государственного уровня.

Как и всем, причастным к этому делу, мне не дозволено раскрывать данные. Но я должен подстраховаться на случай, если мои самые страшные опасения окажутся реальны. И тогда люди узнают, что произошло 16 июня прошлого года «над их головами». В день, когда последний космонавт покинул (по официальным данным) станцию «Мир». В день, когда трагически завершился эксперимент под кодовым названием «Пришелец».

Какой ещё, ко всем чертям, пришелец? И как он попал на станцию?- Спросите вы.

Ответ прост: с Земли!

И прежде чем вы решите, что я выжил из ума – позвольте объясниться.

В 1964 году в пустыне Невада потерпел крушение неопознанный летательный объект. Одни утверждали, что аппарат принадлежал самим американцам: якобы они проводили испытания истребителя нового поколения, но пилот не справился с управлением, заходя на очередной вираж. Другие считали, что это был советский разведчик, выполнявший сбор данных в засекреченной местности, но…

Но многие до сих пор помнят незабываемые кадры вскрытия пришельца, проводимые в одной из лабораторий «Зоны-51». Как оказалось, плёнка была подлинной; её обнародовали после утечки информации с базы.

Однако до последнего времени никому не было известно о втором «пассажире» рухнувшего летательного аппарата. В грузовом отсеке военные обнаружили странный камень, длиной около метра, по виду напоминавший кокон. Проведя ряд анализов (в том числе поверхности кокона на наличие органической составляющей), учёные пришли к выводу, что внутри живой организм.

Но дальше они не продвинулись. «Камень» не реагировал на внешние раздражители, вплоть до радиации, не просвечивался ни одним доступным человеку излучением, а самое главное – кокон не удавалось ни просверлить, ни распилить. Об его поверхность стачивались свёрла с алмазным напылением, выходили из строя гидравлические ножницы.

Больше тридцати лет учёные бились над разгадкой тайны кокона, получившего прозвище «Яйцо дракона», но земные технологии оказались неэффективными при его изучении. Затем какому-то умнику пришла в голову идея: раз кокон космического происхождения, то и опыты над ним необходимо ставить в космосе. Он мог инициироваться (например) в невесомости, оказавшись в более пригодной среде обитания; ведь неизвестно, какие условия для существования в том мире, из которого он прибыл. Скрипя зубами, правительство США подготовило доклад российской стороне и запросило разрешение на внеочередную экспедицию на орбитальный комплекс «Мир» астронавта Джейка Роджерса с целью проведения эксперимента над внеземной формой жизни. Отказать было невозможно. В противном случае, американцы грозились прервать контракт на финансирование.

Вот так и оказался пришелец на борту орбитального комплекса.

В тот день центральное управление полётами поздравляло бортинженера Голикова с днём рождения.

 

«Я рад, что в такой день нахожусь в космосе»,- отвечал он на поздравления.- «Для меня это целое событие».

«А я люблю его»,- радостный голос доктора Архиповой, а затем её весёлый звонкий смех изливались из динамиков.

 

У них закрутился роман. И вскоре они должны были вернуться на Землю.

Вторые сутки вокруг станции кружила МТКС «Шаттл», выравнивая орбиту и готовясь к стыковке. На её борту находились припасы, научные образцы, сменный экипаж во главе с командиром Ставридовым и американский астронавт Джейк Роджерс. В десять часов вечера по московскому времени произошла долгожданная стыковка с модулем «Кристалл», и экипажи смогли поприветствовать друг друга дружескими рукопожатиями.

А на следующий день со станции поступило тревожное сообщение.

 

«Все подопытные образцы зерновых погибли, а кокон поменялся в цвете и стал выделять тепло. Центр, это пугает экипаж».

 

Кокон расположили возле «оранжереи» в специально изготовленном инкубаторе, закрепили на вьюках и долгое время решали, какое количество света и тепла ему необходимо. Затем состоялся незапланированный выход в открытый космос. На одной из солнечных батарей модуля «Природа» порвало обшивку, и пришлось в срочном порядке устранять неисправность. На это ушло около трёх часов кропотливых работ, по завершении которых космонавты буквально валились с ног. И всё это время кокон находился без присмотра. В какой момент в нём начали происходить изменения, и действительно ли они послужили причиной гибели растений – никто не знал. Но хоть и не нашлось прямых доказательств причастности к этому инопланетного образца, в подобные совпадения никто из экипажа не верил. Даже Роджерс поменялся в лице, проводя повторные анализы.

Из чёрного с серыми чешуйками-наростами (должно быть, выполнявшими защитную функцию) кокон стал тёмно-фиолетовым с гранатовыми вкраплениями. Вся его поверхность источала равномерное тепло. Он словно оттаивал после длительной заморозки (на самом деле – восстанавливал метаболизм). И это был настоящий прорыв. После тридцати пяти лет безуспешных исследований, образец проявил себя в первый же день пребывания на станции.

Задыхающийся от возбуждения Роджерс составил тщательный отчёт и зачитал его на ближайшей радиосвязи с Землёй. Он потел и глотал слова, рассказывая о случившемся. Все были потрясены результатами, вмиг позабыв о погибших растениях.

Один лишь командир Ставридов не мог найти покоя, чувствуя что-то неладное. С одной стороны, он всю жизнь мечтал увидеть живое существо, рождённое за пределами нашей планеты, но в тот же момент понимал, насколько опасным может быть пребывание с ним в замкнутом пространстве.

 

«Земля. Земля, приём»!- В очередной раз на связь вышла Архипова.- «У нас произошёл скачок электроэнергии. Мы не можем установить причину. Что у вас на приборах»?

 

В ЦУПе зафиксировали эту аномалию, и несколько часов учёные и инженеры двух государств пытались расшифровать полученные данные. Автоматика работала исправно, батареи заряжены на 90 % — ничто не предвещало странного поведения системы энергоснабжения, однако это произошло.

С прибытием американского груза полёт постепенно превращался в кошмар. Словно кокон был проклят, и всё вокруг сходило с ума от одного его присутствия. Больше всего на свете Архипова мечтала получить команду на отбытие. Их экспедиция подошла к концу, сменный экипаж на месте. Осталось дождаться, когда станция выйдет на заданную орбиту, собрать образцы и документацию о проделанной работе и лететь домой.

 

«Вы уверены, что всему виной солнечная активность»?

 

В управлении перебрали все возможные и невозможные версии инцидента и выделили один, теоретически способный вызвать неконтролируемый скачок электроэнергии. Космонавты приняли объяснение, однако в их душах поселился страх. Страх, который заставлял держаться как можно дальше от модуля «Кристалл». А вынужденное пребывание в нём по рабочим вопросам стало невыносимым. Модуль, казалось, сжимался до размеров спичечного коробка: в нём понижалось давление, падал уровень питательных веществ в искусственной атмосфере, развивались приступы паники. Хватало нескольких минут, чтобы дойти до изнеможения.

А при очередном сеансе связи в базовый блок буквально влетел до смерти перепуганный Голиков, выкрикивая севшим голосом:

 

«Все сюда! Быстрее! Оно исчезло. ИСЧЕЗЛО»!

 

И именно эти слова бортинженера вошли в отчётный протокол как отправная точка гибели станции «Мир». Дальнейшие события стали развиваться настолько быстро, что к тому моменту, как на Земле появились первые предложения по спасению экипажа, всё было кончено.

Желая видеть пришельца собственными глазами, все бросились к «оранжерее». Отталкиваясь от стен и аппаратуры, расшвыривая парящие приборы и предметы обихода, космонавты по одному ворвались в модуль «Кристалл». Внутри царил хаос. Первое, что бросалось в глаза – разбитые вдребезги аквариумы, инкубаторы и теплицы. Крупные осколки витали в воздухе, более мелкие притягивались к системе вентиляции. Несколько ламп взорвались, а остальные перемигивались с жутким треском. Рабочий стол из пищевой стали с одного конца деформирован, ножка сломана в месте крепления с полом и, как указатель, направлена к выходу.

А с левой стороны, разорванные в клочья, мерно колыхались вьюки, которыми был зафиксирован кокон. Верхнюю часть «камня» разнесло на множество осколков. Нижняя  раскрылась, словно бутон. Только теперь эта материя не походила на камень, она была мягкая и податливая. Изнутри сочилось желе радужного цвета. Такая расцветка остаётся от бензина, попавшего в воду.

Это желе покрывало весь модуль. Никто не решился до него дотронуться, ведь оно могло оказаться токсичным или быть переносчиком опасных штаммов. Голиков обнял Архипову, тем самым показывая, что она под защитой.

Космонавты не обращали внимания на перебитые провода под ногами, не заботились о подаче электроэнергии и даже не беспокоились о мусоре и стёклах, забивавших воздухоочиститель. Все их мысли замыкались на одном-единственном факте: вместе с ними на станции находится ПРИШЕЛЕЦ! А они не имеют представления, что это за существо и на что оно способно.

В глазах каждого застыл неподдельный ужас. Вся прочитанная документация, доставленная из лабораторий «Зоны-51», напрочь вылетела из головы. Фотографии серого головастика с огромными глазами не имели ничего общего с существом, вылупившимся из кокона. Не нужно быть гением, чтобы понять: эти два вида не связаны между собой даже отдалённым родством. И как, позвольте спросить, они очутились на одном корабле, разбившемся в земной пустыне? До сих пор на этот счёт ходят различные версии, но ни одна из них не поддаётся объяснению.

Выйдя из ступора, Архипова бросилась к передатчику, расталкивая застывших коллег. Она первая поняла, что на счету каждая минута. Необходимо сообщить о происшествии на Землю и дождаться распоряжений о дальнейших действиях. Ситуация принимала внештатный оборот, и никто из космонавтов не был к ней готов.

 

«Оно вылупилось. Вы меня слышите? Оно где-то здесь, с нами»,- захлёбываясь, повторяла Архипова.

 

Затем её взгляд упал на иллюминатор. От открывшегося зрелища сердце бешено забарабанило в груди. Она не сразу осознала увиденное, а потом ещё какое-то время не могла поверить в его реальность. Лишь после того, как мыслительный процесс догнал визуальное восприятие и переварил полученную информацию, Архипова завопила от ужаса.

За сутки работа на станции превратилась в сущий ад.

Перед глазами всё поплыло. Женщина чувствовала, что теряет сознание, но не обрывала радиосвязь, держась из последних сил.

 

«Центр, он за бортом. Вы меня слышите? Роджерс за бортом. Я его вижу в иллюминатор. Электрофал не подцеплен. Вышел из «Дмитрия»*. Его уносит в открытый космос».

 

И в этот момент загудели сирены. Они резали слух, впивались в мозг. А через несколько мгновений в центральный модуль повалил дым, и послышались крики.

 

«Спасите нас, пожалуйста»,- обречённым голосом проговорила Архипова, а после перешла на шёпот.- «Пожалуйста, не дайте нам умереть.

«ПОЖАР»,- раздался дикий вопль Ставридова.- «Мы горим».

 

Паника нарастала. Архипова бросила передатчик и кинулась на помощь коллегам. Командир сорвал со стены огнетушитель, направился к очагу возгорания, матеря по пути всех причастных к этому полёту. Дым быстро заполнял модули один за другим, не оставляя шансов на спасение. Необходимо было надеть противогазы: система очистки воздуха не справлялась с таким количеством дыма. Но первым делом нужно доставить огнетушители к месту возгорания. Космонавты кричали, кашляли. Голикова стошнило, как ни закрывался он рукавом – едкий кисловатый дым проникал в лёгкие, отравляя организм.

В модуле «Квант-1» бушевал пожар. Вспыхнула одна из твёрдых химических шашек на основе лития и марганца, из которых твердотопливный генератор вырабатывает кислород.

Техник Дружинин поливал пламя из огнетушителя, прибыв на место раньше остальных. Выбросив опустевший баллон, он подхватил у Ставридова полный, и вновь бросился в пекло, не думая о личной безопасности.

Архипова неслась на помощь, когда из дыма проступили неясные очертания неведомого существа, преградив ей путь. От неожиданности она вскрикнула и выставила руки с огнетушителем перед собой. До её ушей донёсся треск, похожий на помехи в радиоэфире, а затем силуэт пришёл в движение, но в густой пелене она не могла разобрать, в какую сторону он направляется. В какой-то момент доктор решила, что это галлюцинация, и хотела уже проскочить прямо сквозь существо, как вдруг из модуля донёсся крик.

Дружинин вспыхнул, словно факел, и в панике принялся биться о стены и столы. Огнетушитель выпал из его вздувающихся и чернеющих рук и полетел через проём в базовый блок.

Движение возобновилось.

Что-то быстро надвигалось, скрываемое завесой дыма. Архипова, размахнувшись огнетушителем, как бейсбольной битой, нанесла удар, надрывая связки и сухожилия. Послышался металлический звон, и расплывчатый (красный) объект отлетел в сторону. Она не понимала, что происходит: предметы теряли свои очертания, раздваивались, кружили перед глазами. В ушах звенели сирены, слышались крики и стоны коллег и друзей. И самое главное: где-то там был её Влад…

Она закашлялась и отступила назад. Шестерым в модуле не поместиться, и каждый лишний человек будет только мешать.

Дружинина вытащат, и она его вылечит.

Но к горлу подкатил ком боли и отчаяния, женщина понимала, что обманывает саму себя…

Продолжая сжимать в руках огнетушитель, Архипова двинулась к шкафу с противогазами. Дышать было невозможно: лёгкие горели, словно пропитанные серной кислотой. Каждый вдох сопровождался хрипами и адской болью в груди. Буквально на ощупь она добралась до шкафа и распахнула железную створку.

И в этот момент кто-то коснулся её плеча. Женщина вскрикнула и замахала руками, пытаясь высвободиться из хватки неведомого существа. Воображение рисовало чудовищного монстра, незаметно подкравшегося сзади; его бездушные глаза сверлили затылок, острые когти, вот-вот готовые высвободиться из тайных каналов, прочертили фантомные разрезы вдоль всей спины.

Она билась в истерике и сопротивлялась до тех пор, пока не потеряла сознание, так и не поняв, что «пришелец», подкравшийся к ней сзади, был Владом Голиковым.

Мужчина задыхался, побывав в самой гуще событий. Правая часть лица и рука сильно обгорели. Находясь в шоковом состоянии, бортинженер не мог выдавить из себя ни слова. Что-то бессвязно мычал, рассекая воздух базового блока; со стороны он походил на привидение, отчаявшееся обрести покой. Не было ни боли, ни страха – лишь отвратительное чувство, раздирающее душу; открывшийся гнойник на карме от содеянного.

Архипова пришла в себя через несколько минут. В её теле не осталось ни грамма сил, а ужасная головная боль перекрывала слова любимого. Он что-то говорил, и она не сразу смогла понять, что Влад вышел на связь с центром управления.

 

«Мне пришлось заблокировать их ВСЕХ в модуле. Вы меня СЛЫШИТЕ?- другого выхода не было! Дружинин вспыхнул как солома и стал биться о стены, поджигая всё вокруг. Ставридов бросился ему на помощь, и тоже загорелся… Да, она жива. Только мы двое… Я не знаю, где та тварь, но надеюсь, она осталась вместе со всеми… Вытащите нас отсюда, мы скоро задохнемся. Вентиляция не справляется, дым всё ещё кружит в воздухе, и пожар может перекинуться на другие отсеки по проводке… Я понимаю. Я всё прекрасно понимаю… Роджерса не видно. Я думаю, он столкнулся с пришельцем и попытался спастись. Надел скафандр и вышел через шлюз, не зная, что ещё предпринять, но в спешке забыл пристегнуть фал… Так точно. Она без сознания. Я смогу подготовить «Шаттл» к эвакуации».

 

Архипова лежала неподвижно, не сводя глаз с проёма модуля «Кристалл», в котором скрылся Влад несколькими минутами ранее. Из разговора она успела понять, что Голиков отправился готовить «Шаттл» к отлёту. И скоро они покинут это ужасное место, бывшее некогда вторым домом. Она отказывалась верить, что Влад запер всех в горящем модуле. Как бы ни складывалась ситуация, он не имел права так поступать. Ведь они семья.

Покорители космоса, не пасовавшие ни при каких обстоятельствах, в итоге стали жертвами случая. Даже Роджерс – он тоже ни в чём не виноват. Как и остальные, он старался сделать для науки нечто особое, приоткрыть завесу тайны в понимании устройства вселенной.

За размышлениями прошло не меньше часа, но Влад так и не вернулся. По щекам Архиповой покатились слёзы: она догадалась, на ЧТО наткнулся бортинженер в «Кристалле». Это означало, что на станции она осталась одна. Женщину сотрясала крупная дрожь, она непроизвольно всхлипывала и стонала, но чётко знала, что обязана выйти на связь с Землёй. Превозмогая над болью и страхом, Архипова направилась к передатчику, отталкиваясь руками от ковра**. Каждые несколько секунд остановка – перевести дыхание и бросить взгляд на модуль, в котором исчез её любимый.

Мышцы скрипели от натуги, из горла вырывались жуткие хрипы, но она двигалась к намеченной цели, словно от этого зависела её жизнь.

 

«Центр, приём. Он не вернулся. Я не знаю, что произошло. Нет, не смогу добраться до «Кристалла», даже при желании. Я осталась одна: мне тяжело дышать и двигаться. Всё тело ломит, мысли путаются. Не понимаю, где вымысел, а где реальность… Да, оно где-то здесь… Да, я видела его. Оно не похоже ни на одно живое существо на Земле. То твёрдое, то мягкое. И эти ужасные цвета, они до сих пор стоят перед моим взором. А его движения напоминают мультяшку из восьмибитной игры в момент, когда персонаж начинает «глючить». На самом деле оно искажает пространство-время, издеваясь над законами физики нашего мира… Я не хочу умирать. Спасите меня, пожалуйста. Дым снова сгущается, я почти ничего не вижу. Господи, помогите мне, я вас УМОЛЯЮ. НЕТ! НЕТ! Я его ВИЖУ. Оно движется ко мне. И идёт и плывёт одновременно. Мамочки, я не хочу это видеть, но оно заставляет. Нет. Не надо. Пожалуйста»…

 

Это были последние слова, поступившие с орбитального комплекса «Мир». Наземные операторы пытались докричаться до Архиповой: им было нужно, чтобы она повернула камеру на существо и показала его. Но доктор уже не принадлежала себе: её захлестнула паника, мгновенно высосав из стойкого профессионального космонавта все жизненные соки…

Надеюсь, теперь не возникает вопросов, на кой чёрт станцию решили затопить? Из тех же соображений, по которым кокон отправили в космос. На Земле оно не подавало признаков жизни более тридцати лет, и учёные полагают, что, вернув его обратно, всё будет кончено. Но я не до конца уверен в целесообразности проводимого предприятия, и как по мне, лучше было бы взорвать станцию в космосе, уведя её как можно дальше с орбиты.

И недаром это событие транслируется по всему миру. Главная цель мероприятия – показать всем, что тут нет никакой тайны. Чтобы оградить народ от слухов; чтобы авантюристы и искатели приключений не совались не в своё дело, не задавали лишних вопросов и не пытались докопаться до истины.

Остаётся лишь разрешить вопрос с семьями погибших космонавтов, но когда на кону стоит репутация двух супердержав, будут выделены все доступные средства, чтобы избежать скандала.

В нескольких сотнях миль обломки станции ударились о поверхность океана. Поднялась огромная волна, как при бомбардировке, разбрасывая тонны мгновенно вскипевшей воды на несколько миль. Я ощутил, как по траулеру прошла мелкая дрожь, а через несколько секунд его дважды качнуло. На том всё и закончилось. Наступила мёртвая тишина, как минута молчания в память выдающемуся космическому аппарату, на борту которого десятки космонавтов на протяжении пятнадцати лет жили и работали. Стойко переносили лишения и тяготы полёта, героически справлялись с внештатными ситуациями, не единожды спасая станцию от гибели.

Жаль, что всё закончилось именно так.

А существо, родившееся на «Мире», навсегда останется на его борту, погребённое на дне Тихого океана. И дай Бог, чтобы человечество никогда о нём не узнало. Как и не узнало о том, куда исчезли два экипажа российских космонавтов и один американский астронавт.

Я сохраню эти записи, как и обещал; и никто о них не узнает, пока в том не будет необходимости. Если всё же пришельцу удастся выбраться из своей водной могилы, я передам материалы в прессу…

Но до тех пор живите спокойно и ни о чём не беспокойтесь. Орбитальный комплекс «Мир» был затоплен по причине выработки своих ресурсов. Он отдал людям всё что мог, и теперь пришла пора уйти на покой. И он ушёл героем нескольких поколений, гордо воздев голову к небу – туда, где безраздельно царствовал полтора десятилетия. Туда, где без него стало пусто, а космос снова стал чужим и далёким.

 

 

*Дмитрий — так называли космонавты модуль «Квант-2».

** — в базовом блоке на полу был постелен ковёр, а потолок покрашен в белый цвет. Это позволяло космонавтам визуально воспринимать верх и низ, а так же создавало подобие домашнего уюта.

________________________________________________________________________________

каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго 
выложено в блок в отдел фантастики АЭЛИТА с рецензией.

По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале