В Югре у некоторых северных манси сохранились олени — там до сих пор практикуется оленеводство. У свердловских представителей лесного народа олешек нет. Ни одного! Хотя живы ещё рассказы о последнем манси североуральского района Сергее Савельевиче Бахтиярове и остатках его стада. Исчезновение оленей у наших манси, на мой взгляд, окончательно изменило их традиционный уклад.
Вспоминаю свой последний разговор с дедой Петей Хандыбиным в Ультем-урай-пауле («поселение в горелой старице»). Тогда я попросил его показать оленью упряжь, сохранившуюся от родового стада. Пётр Андреевич согласился. Так и остался он в моих воспоминаниях и на фотографиях сидящим перед своим домом с упряжью в руках и чему-то скромно улыбающимся. Когда же я попросил подержать ботало, оставшееся от вожака, он нехотя согласился, а в уставших глазах мелькнули огоньки. Помнил старик своего последнего вожака! Потому и не продал ботало в музей- дорога память…
Кроме охоты манси, конечно, занимались рыбной ловлей. Мне довелось пройти на лодке с Николаем Куриковым и его сыном Александром, посмотреть их невод на Пелыме. Но вот рыбу я у манси не стал есть. Во- первых, «белорыбица» вся с описторхозом, а лечить эту таёжную «прелесть» нелегко. Во-вторых, манси уж очень быстро готовят рыбную похлёбку — десять- пятнадцать минут и готово. Другое дело хариус или таймень — благородная рыба! Но её становится всё меньше.
Рыбу также ели (и продолжают) есть сырой, варёной, мороженой, сушёной, вяленой, копчёной. В общем, всякой. Из рыбы делали великолепный клей для луков, таёжный «рыбный холодец», одежду, да мало ли чего. Сейчас всё это исчезает, т.к. луки никому не нужны, а рецепт холодца уже основательно подзабыт!
