ВАННАЯ… С ПЕЙЗАЖЕМ
Стены нашей ванной изнутри опоясал совсем вроде неуместный у нас — мы живем в Новосибирске — крымский пейзаж. Под лучами высокого солнца искрится море, слева вдался в него каменистый мыс Алчак, а из-за мыса, от Феодосии, мчится к судакскому причалу «Комета», оставляя за собой бурунный белый след. Кафельный пол помещеньица (оно по площади — два с половиной квадратных метра) как бы продолжается на стене и превращается в тротуар набережной, которая уходит вдаль, к причалу. Над ним нависла грозная неприступная скала с генуэзской цитаделью XIV века; дальше величаво горбится гора Сокол, а за нею — знаменитые новосветские бухты с совсем уж голубыми от дали причудливыми гористыми мысами. А тут, ближе,—лодочные станции, цветники, пляжи, боны, в лазоревом море краснеют мячики буев, дальше которых заплывать не положено…
Не забыта и верхняя часть стен с потолком. Там, среди облаков, сияет солнце, а с Алчака летит в сторону судакской крепости стая белых чаек.
Мы с сыном Сергеем — он тоже художник — явно перестарались: гости дивятся так, что, включив свет и войдя в ванную, порой забывают, зачем вошли.
Что это — желание пооригинальничать? Способ убить свободное время? Ни то, ни другое: ванная комната — не лучшее место для панорамы (уж очень близки к зрителю стены; уже просачивалась вода от соседей сверху из-за неполадок сантехники), а свободного времени у нас практически нет. Ставилась конкретная задача: удастся ли средствами живописи и освещения (в данном случае всего лишь одна штатная электролампа) сделать так, чтобы все четыре угла комнатушки исчезли?
Результат превзошел ожидания: углы эти теперь незаметны ни по цвету, ни но тону, ни по рисунку — лишь море с его бликами, барашками волн, прибоем, да мелкогалечный пляж, да горы, тоже безо всяких углов. Лишь когда нагнешься — видишь, что линия горизонта сломалась. А выпрямишься — иллюзия горизонта полная…
Морской же пейзаж был избран потому, что не станешь же в ванной изображать лес или. поле — как-никак, тут водная стихия… И еще: Крым — моя родина, а коли что любишь, то над этим художнику работается споро, с вдохновением. Но все затевалось для совсем-совсем другого: это была не более чем проба пера, подготовка к большой работе, которая уже начата в Новосибирском научном центре Сибирского отделения Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени В. И. Ленина…
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
Мечта написать панораму «Целинная степь» зрела у меня давно. Ведь с начала войны я — сибиряк. Именно тут, в западносибирской лесостепи, прошла моя юность — счастливая и горькая, романтическая, голодная и тревожная юность грозных военных лет. Это моя вторая родина, которую я глубоко полюбил. И да простит меня читатель за то, что процитирую тут пару абзацев одной из своих книг— «Мой удивительный мир», вышедшей в Новосибирске в 1983 году, а именно из того места, где рассказано, как после одной из энтомологических экскурсий мы с сыном Сергеем заночевали в лесу вдали от дома.
«…Странный сои приснился мне под утро. Стою я будто у холста огромной панорамы, изображающей степь. На палитре у меня — масляные краски, в руке — длинная кисть. Я смешиваю темную лазурь с белилами, и получается голубой цвет, но краски какие-то тугие, неподатливые, словно резиновые, и перемешиваются с трудом. Но почему я здесь, почему опять с этими кистями? Ведь эти громадные холсты, декорации, краски — все это было давно-давно, когда я работал в клубе оформителем, а сейчас я много лет как энтомолог; неужели кто-то все перепутал? Наконец, голубой цвет готов, примерно тот, что мне нужен; приближаюсь к панораме — а холст далеко-далеко — и накладываю мазки на уже голубое небо… Однако небо это хоть и написано на холсте, но оно — настоящее, высокое, и все то, что на этой панораме, весь горизонт, степь, травы — тоже все настоящее. Мне поручено сделать эту панораму лучше, освежить, подправить, дописав ее масляными красками, но ведь степь и небо — это весь мир, вся природа. И вдруг осознаю, какая великая ответственность лежит на мне: что, если сделаю что-нибудь не так? Вообще испорчу работу? Почему я все-таки не знаю, кто и когда мне ее поручил, эту работу, и зачем я взялся?
Но вдруг, открыв глаза, вижу над собою иной мир. Высокие деревья, вершины которых уже тронуты солнцем, яркое небо над ними, не такое, как во сне, а серебристое, светлое, вижу стрекозу на фоне этого неба, вылетевшую на первую утреннюю охоту. Рядом спит Сережа. Вдалеке знакомо гуднула электричка, окончательно возвращая меня к действительности и быстро гася странное волнение, что я испытал сейчас во сне…»
Думал ли я тогда, что сновидение это, увиденное когда-то на дальней лесной поляне юго-запада Омской области, будет в некотором роде в руку и что через пару десятилетий мне предстоит сделать первый мазок по «небу» именно такой панорамы, которая так и будет названа — «Целинная степь»?
ИЗ «ДЕЛА О ПАНОРАМЕ»
Любое новое дело не-просто в начале — в стадии, так сказать, первого организационного сдвига, особенно на таком необычном стыке — изобразительного искусства и сельскохозяйственной науки. Очень многое нужно для этого. Сверху и извне — понимание, благожелательность, поддержка. Изнутри, то есть от самих себя,— терпение, самообладание, настойчивость… Но как часто та или иная сторона давала срывы! Многим из бумаг толстенного досье на эту тему место в юмористических изданиях, но, как говорится, кто старое помянет… А было много и хороших бумаг. Вот выдержки из некоторых.
«Я, правда, не считаю, что панорама «Целинная степь» искупает отсутствие заповедника в Целинном крае — надо попытаться создать его… Но одно другому не помешает; считаю предложение В. С. Гребенникова достойным внимания СО ВАСХНИЛ; зная его деятельность, считаю, что он мог бы хорошо осуществить эту работу» (из письма председателя национального Комитета советских биологов академика М. С. Гилярова в президиум Сибирского отделения ВАСХНИЛ).
«…В. С. Гребенников показал нам также макет панорамы «Степь». Замысел, по-моему, превосходный, хотя дело до крайности трудоемкое, и Виктор Степанович с сыном Сергеем надевает на шею хомут тяжелый. Что же касается степи, то очень важно сегодня иметь представление о целинной степи и ее обитателях. Распаханная земля с монокультурой такой картины дать не может» (из письма В. М. Пескова, лауреата Государственной премии, ведущего телепередачи «В мире животных», корреспондента «Комсомольской правды», на имя академика ВАСХНИЛ П. Л. Гончарова).
«Панорама «Целина» будет уникальным уголком, куда даже любой из нас зайдет послушать песню жаворонка. Очень бы хотелось, чтобы эта идея получила осуществление» (из письма доктора биологических наук, геоботаника А. А. Горшковой на имя председателя СО ВАСХНИЛ).
«Такая панорама в научном городке СО ВАСХНИЛ необходпма. Полностью поддерживаю идею» (резолюция академика-секретаря Отделения ВАСХНИЛ В. С. Шевелуха).
И — наконец: «…Обеспечить необходимые условия для работы научно-творческой группы по созданию экологической панорамы «Целинная степь» с размещением ее на 1-м этаже Сибирского научно-исследовательского института земледелия и химизации сельского хозяйства» (из распоряжения Сибирского отделения ВАСХНИЛ. № 170 от 16 апреля 1985 года).
И ЗАПАХ ПОЛЫНИ ЦЕЛИННОЙ
…Безбрежное, до горизонта, море степей. Совсем вдали, у самого горизонта,— едва различимые палатки целинников. А внизу, у ног, и дальше во все стороны — нетронутые степные травы в цветах: желтых, голубых, белых. Пробежал над ними легкий ветерок, заколыхались мягкими волнами серебристые ковыли, и защемило сердце от чего-то далекого, дорогого, полузабытого. Это терпковолнующий аромат степной полыни проплыл в воздухе…
Величественная и неповторимая картина далекого пятьдесят четвертого. Она навсегда осталась в памяти тех, кто поднимал целину. Но как поделиться своими чувствами с потомками, как пере дать им частицу огромной любви к ковыльному безбрежию степи, где и как они, пЬтомки, смогут увидеть этот бесценный дар природы в его первозданном величии? Ведь мы, увлеченные в те годы грандиозной работой, не подумали об очень важном — оставить всего лишь несколько квадратных километров целинной степи. И для научных целей, и просто как памятник и знак благодарности Природе, копившей для нас сотни и тысячи лет плодородный сибирский чернозем — продукт жизнедеятельности диких степных растений, мелкой и мельчайшей живности на огромных пространствах Прииртышья, Казахстана, Приобья. Подсчитано: в среднем в этом регионе один сантиметр (в толщину) чернозема образовывался за сто лет, а при «хорошей» пыльной буре сантиметровый слой пахоты выдувался за… один час. На этих же самых местах.
Так вот, «воссоздать» целинную степь такой, какой она описана выше, можно средствами обычной панорамы. Конечно же, панорамная живопись требует особого подхода, кое в чем театрального, кое в чем натуралистично-иллюзорного. Обычная картинная живопись тут не годится. Огромную роль играет свет, расположение, яркость и спектральные характеристики искусственного его источника. Но именно свет при умелом подходе дает плоскостному изображению полную иллюзию пространства. Нужны и еще кой-какие профессиональные тонкости, но это уже, так сказать, чисто технологическая сторона.
У панорамы «Степь» будет сделано все небо полностью, включая зенит. Это очень важно для показа тихой природы: услышав птичью песню, человек посмотрит вверх и увидит там облака, парящего в синеве орла… Ведь небо на ровной местности — это ровно полмира, и убавлять его, в отличие от батальных панорам, где главное действо развертывается на земле и близ нее, не хотелось бы.
Строить же круглый купол, как у планетария, затруднительно; оказалось, что если сделать его многогранным, состоящим из плоских прямоугольных и трапециевидных щитов, то средствами живописи и освещения можно полностью устранить разницу в цвете и тоне соседних плоскостей и создать иллюзию неоглядных далей.
Вся панорама в плане будет восьмиугольной, то есть вертикальные ее щиты будут стыковаться под углами, в среднем около 135°, и скрыть столь тупые углы много легче, чем 90-градусные углы той домашней панорамы, если помните начало очерка. Линия горизонта проходит па уровне глаз; живопись начинается прямо у центральной смотровой площадки на щитах, лежащих на полу; стыки их с основными, вертикальными щитами закрывает ряд трапециевидных наклонных. Так же срезается сверху и угол небесных щитов, завершающийся горизонтальным зенитным. А солнце заменяют яркие лампы.
Нас, исполнителей, пока двое: автор этих строк (старший специалист Сибирского НИИ земледелия) и его сын, С. В. Гребенников, тоже биолог и художник, сотрудник Сибирского НИИ кормов. Оба мы знаем и очень любим сибирскую степь — многие наши годы прошли на юго-западе Омской области, а именно в городке Исилькуле, недалеко от границы с Казахстаном. В его степных и лесостепных окрестностях — частицы наших душ; есть там, однако, и нечто более осязаемое — организованный нами в 1972 году первый в стране энтомологический заказник площадью 6,5 гектара (эта форма охраны природы получила теперь широкое признание и развитие); в самом же Исилькуле тоже мое детище: первая в Западной Сибири детская художественная школа, где я был преподавателем и директором — сейчас ей уже четверть века, а Сергей свое художественное образование начинал именно там, проучившись в ее классах пять лет еще до вуза.
…Видовой состав растений дикого степного пятачка восстанавливается при непосредственном участии А. А. Горшковой — заведующей степной лабораторией Сибирского НИИ кормов и знатока сибирских степных фитоценозов. А это важно при изображении ближних планов: они должны быть научно точны и в то же время иллюзорно достоверны.
Насчет иллюзорности. Написать со скрупулезной точностью растущий якобы вверх стебель растения на горизонтальном полу — задача нелегкая, но, как мы попробовали, выполнимая, лишь бы не было ошибок в собственных и падающих тенях растений по отношению к солнцу, так что приходится сразу решать, кроме прочего, геодезические и стереометрические задачи. Ковер степного разнотравья, пестрящего цветами, начнется прямо у центральной площадки. Мы подсчитали: живопись займет 125 квадратных метров. А вот предметов будет очень немного: лишь султанчики ковыля, колышащегося на ветерке, который создаст незаметный тихий вентилятор.
КОГДА ПОДСОХНУТ КРАСКИ
…Будет сделан первый, а когда-нибудь и последний мазок, и какое-то время панорама выстоится, утратив запах красок и разбавителей, и тогда вышеупомянутый вентилятор будет продувать через панораму не просто свежий воздух, а с неким сюрпризом, пока еще не очень принятом в делах живописных. Летом* мы соберем пахучие степные травы: чебрец, зонтичные, полынь, шалфей и свежими поместим в полиэтиленовые мешки, которые спрячем в морозилку. А перед экскурсией — будь она зимой, весной или осенью — снопик трав тех разомнем и заложим в цилиндр, сквозь который будет продуваться воздух в середину шатра панорамы. Все знают, какие чувства может (в любой обстановке!) возбудить какой-нибудь легкий, давно забытый запах. А тут потянет цветущей степью, да не где-нибудь, а на фоне именно степи.
Возможно и другое решение: спиртовые настои или экстракты этих же трав, которыми перед экскурсией можно окропить смотровую площадку. Опробованы оба метода, оба работают отлично…
А по ту сторону щитов — несколько динамиков, через которые будут звучать записанные на пленку трели жаворонков (сверху), стрекот кобылок и жужжание шмелей (снизу), токование перепела (сбоку). Как известно, поющего жаворонка в небе не увидишь, его и не будет. Но звуки его трели заставят всех посмотреть вверх…
Сейчас, когда я пишу эти строки, сконструирован и уже монтируется металлический каркас многогранного шатра панорамы, готовится различное оборудование, материалы. А вот когда перережет ленточку первый почетный посетитель — зависит и от нас, исполнителей, и от двух учреждений, в чьем ведении теперь панорама,— это Сибирский НИИ земледелия и химизации сельского хозяйства и Сибирский НИИ кормов. Очень хотелось бы надеяться, что тормозов более не будет.
…Небольшая группа зрителей войдет в шатер панорамы, пока слабо освещенный. Голос диктора, записанный на пленку, кратко скажет о неизмеримом богатстве, оставленном нам Природой,— степных черноземах: когда и как они возникали, когда и кто дикие степи превратил в плодородные, поля. Постепенно усиливается свет («разгорается солнце»), звучит тихая музыка, незаметно уступая место степным звукам, наполняющим весь этот огромный светлый мир, который овеян запахами полыни, чебреца и шалфея.
Так проходит минут восемь; снова звучит музыка, тихо меркнет свет; голос диктора просит посетителей перейти в другой зал, где экспонируются плоды освоения величайшего дара природы — целинной степи.
Исилькуль — Судак — Новосибирск
