Ректора можно понять. Приехали москвичи и требуют  актовый зал и студентов, не менее двухсот человек, на сегодня после обеда, на открытую профориентационную лекцию с весьма странным названием «Как спасти человечество от отходов и где готовят Советских Супергероев?»

Даже не предупредили. А ведь лето, каникулы у студентов, а у преподавателей отпуска!

Но против нового Секретаря ЦК КПСС по Экологии Евгения Константиновича Филатова и с ним начальника Областного Управления КГБ СССР полковника Антона Геннадьевича Лазарева в составе делегации «приехавших», не попрёшь. Всё уже согласовано на самом верху, в Москве, у самого Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. И этот мальчик, внутри которого нахожусь я, попаданец из 2020 года, и кому надо, об этом знают… да, вот, он и будет. Других нет. Пока.

И уже Приказом МинВУЗа СССР «Об утверждении Перечня действующих специальностей и специализаций высших учебных заведений СССР», в текущий перечень специальностей добавлено две новых. Электротехническому институту, выбранному мною базовым, с этой осени дополнительно выделено 75 очных бюджетных мест по новой инженерной специальности «Обращение с отходами». Ещё 75 очных мест выделено Педагогическому институту по новой гуманитарной специальности «Экология» с возможностью их объединения в один факультет по совместному решению Учёных Советов двух вузов.

Моя сегодняшняя цель – тотальная вербовка советской молодежи на предмет абитуры или перевода на эти специальности. И моя лекция просто обязана достигнуть своей цели! Остальное сделает «сарафанное радио», пожалуй, самый действенный механизм массового оповещения населения СССР, после телепрограммы «Время» и газеты «Правда».

Начало лекции

– Здравствуйте, коллеги! Меня зовут Миша, мне 14 лет и я перешёл в 8-й класс. Недавно, я написал школьное сочинение «Бомбы замедленного действия под будущими поколениями коммунистов». В нём про свалки и экологию. Я много читаю и думаю об этом. И мои старшие товарищи попросили меня сегодня поделиться этими своими мыслями с Вами.

Вход свободный. Всё происходит в актовом зале Электротехнического института. Студенты галдят, никто не врубается, зачем их сюда, буквально, пинками загнали их будто взбесившиеся начальники и что им такого может рассказать этот четырнадцатилетний пацан на трибуне? Ещё и «коллегами» их обзывает…

Однако, на сцене, в Президиуме сидят два ректора – Электротехнического и Педагогического институтов, и «приехавшие» из Москвы в полном составе. Поэтому, под их строгими взглядами студенты не рыпаются, а спокойно, заняв места в зале, готовятся часок-другой подремать. Они очень хорошо это умеют делать.

На лекторской трибуне серьёзного инженерного вуза Миша смотрится забавно. Он в школьном костюмчике, тщательно выглаженным мамой. Но другого лектора, посерьёзнее, увы, у нас пока нет и ещё не скоро будет. А вопрос срочный, абитуриенты на новые специальности, действительно, нужны именно сейчас, учебный год на носу. Поэтому, старшие товарищи подумали-подумали, плюнули и сказали мне просто:

«Давай уж, Миша, сам читай, как знаешь, а там уж, как получится… Всё равно, больше некому»

Итак, я провожу первую в жизни юного Миши публичную лекцию для студентов – будущих педагогов и инженеров-электриков. А ещё, для юннатов (юные натуралисты). А ещё, специально для одного, ещё совсем молодого человека, которого зовут Лёня Вайсберг. Хотя, он уже видимо тянет и на Леонида, а может быть, даже и по отчеству. Лёню по моей просьбе нашли и ничего тому не объясняя, мягко, но настойчиво пригласили на мою лекцию люди полковника Лазарева.

«Так надо!» – был ответ на все вопросы удивлённого Лёни.

Назвать ребят «коллегами» меня надоумил Филатов. И впрямь, а как мне их называть – мальчиками и девочками, ребятами, товарищами?

– Больше всего на свете я хочу стать «Советским Супергероем», наделённым Суперсилой! – пафосно заявляю я. – Не для драк и приключений, как у американских Superhero, а для того, чтобы «Спасти Человечество от Отходов!». Это и есть моя главная цель в жизни. Для этого мне и нужна моя Суперсила – знания и технологии. Но одному мне не справиться, враг слишком силён! Поэтому, приглашаю вас в свою команду, будет весело! Кому неинтересно, до свидания! Ну что, начинаем?

– Валяй, если весело! – кричат из зала, – «Тарапунька и Штепсель»! Жги!

И я жгу!

– Итак, коллеги, чем «мусор» отличается от «отходов»?

На меня смотрит около трёхсот пар невнимательных юных глаз. Им неинтересно. И тогда, я захожу, что называется, «в лоб», отрывая от сердца один из дорогих подарков Брежнева:

– Вот, солнцезащитные очки, модные, фирменные, – показываю я аудитории очки с ярким лейблом-липучкой на полстекла, подняв их в руке, – Кто ответит правильно, подарю!

Фирмовые очки в 1975 году?! Вот, это уже серьёзно! И студенты начинают выкрикивать с мест:

– Ничем!

– Мусор, это который на свалку, а отходы, это в производство!

– А вот, будущие «Советские Супергерои», спасающие Человечество, это должны знать точно, иначе от чего же им спасать то Человечество? – оппонирую я крикунам, – Мусор, это ни о чём! Сленг! Пустышка! У каждого человека свой мусор в голове и все его понимают по-разному. Некоторые договариваются до того, что мусор, это советский милиционер. Представляете?

Хохот в зале, видимо, представляют.

– А отходы, это уже термин профессиональный. И будущего «Советского Супергероя» очень просто отличить от другого хорошего человека. Наш, никогда не говорит «мусор», он говорит «отходы». И даже, когда мама просит его:

– Сыночка, метнись до помойки, выкинь мусор! – то он, репетуя мамину просьбу младшему брату, скомандует ему уже профессионально:

– Эй, шнурок! Перемести-ка партию неразобранных твёрдых коммунальных отходов с объекта «Кухня» на объект «ПУХТО»! Причём, он точно знает, что ПУХТО, это не красивое финское слово, обозначающее мятый железный ящик во дворе, а сокращение от «Пункт Утилизации и Хранения Твёрдых Отходов». Слово «шнурок», при этом, рекомендуется не употреблять, а обратиться к брату по имени.

Смех, веселье в зале.

– И что при этом, главное?

Затихли, вроде, слушают…

– Правильно! Вовремя увернуться от маминого тапочка, если она такое услышит первый раз без подготовки. Но есть и другой вариант. Мгновенно вырасти в глазах мамы как её любимый сыночка, такой старательный студент по новой и крайне востребованной специальности «Обращение с отходами». И даже получить на мороженое.

– Ну, и зачем нам это нужно, ковыряться в этих вонючих кучах, как их… отходов?! А-ха-ха! – слышно из зала.

Держу театральную паузу и отвечаю:

– Да за деньги! За очень большие деньги! За ордена, медали и Государственные премии. И не ковыряться, а сначала прийти к людям, у дверей которых накопилась та вонючая куча и жить им нормально не даёт, и предложить им, как минимум, три варианта от неё избавиться раз и навсегда: экологически безопасную утилизацию, обезвреживание или уничтожение. А ордена потом гордо и по праву носить на груди! А деньги положить в карман. И это очень большие деньги! А потому, что никто не может, а вы можете, ибо, будете знать, как. И вас этому научат и у вас будут Технологии, чтобы самим ручки не марать.

По секрету, скажу, «Советские Супергерои», которые способны на такое… От них, хм-м, не воняет, а слегка пахнет… кожей салона крутого автомобиля иностранной марки, специальной типографской краской на крупных банкнотах зелёного цвета и лучшими кубинскими сигарами, кто курит. Девушки таких парней не пропускают, точно!

– А что это, утилизация, обезвреживание и уничтожение, чем они отличаются? – уже заинтересовано кричат из зала, – Что из них дороже делать?

– И вот, с этих и других базовых определений и начнётся учебный курс «Введение в специальность» для тех, кто поступит или переведётся уже этой осенью на новые направления подготовки – специальности «Экология» и «Обращение с отходами».

– А очки… пока останутся у меня! – продолжаю я лекцию.

***

Почему в зале студенты-педагоги?

Во-первых, педагоги, это главный форпост народного просвещения в целом и эко-просвещения в частности. Во-вторых, в вопросе «куда ребенку поступать?» родители слушаются педагогов беспрекословно. В-третьих, это педагоги, которые помимо работы в школе ведут тематические кружки. Как в самих школах, так и в Домах пионеров. Сейчас это называется «дополнительное образование».

Короче, если хочешь заиметь на свою специальность переразмеренную очередь мотивированных абитуриентов-отличников, плотно работай с учителями средних школ и руководителями кружков. Не с родителями, не с самими детьми, а именно с учителями. Их очень легко вербовать. Они, итак, судя по их зарплатам, бескорыстные подвижники народного образования.

Почему в зале студенты-технари?

А потому, что в 1975 году многие выпускники школ идут в инженеры без чёткой профессиональной мотивации.

«Все пошли, и я пошёл!»

«Мама сказала, чтобы я в институт поступал, неважно какой».

Т.е., высшее образование ребёнка в СССР в некоторой степени фетиш родителей. Вот и выпускаются пачками довольно-таки средненькие, низкооплачиваемые инженеры, заполняя собой многочисленные НИИ, заводские отделы и т.д. Особенно девушки, у которых в принципе другие устремления. Да, да, я имею в виду семью и детей. Простите меня, девушки, если я не прав!

Но, как ни крути, советская средняя школа давала хорошую общую подготовку в области математики, химии и физики. Плюс, два первых курса института традиционно закрепляли и развивали именно эти знания. И те студенты, в отличие от теперешних, могли спокойно отличить логарифм от факториала, а процесс от действия. В чём мне чуть позже пришлось убедиться воочую. Вот, они-то, эти ребята с советской школьной образовательной базой, мне и нужны. А чего они пока не знают, научу!

Почему в зале юннаты?

А потому, что именно эти мальчики и девочки, вместо того чтобы после школы гонять на улице собак, ходят в эти свои юннатские кружки и уже, по сути, занимаются научной работой, пытаясь разобраться, как устроен мир. Им это, видите ли, более интересно, чем рано начинать курить и грубить родителям. Кроме того, они практически все очень хорошо учатся и в аттестатах у них, проверено, будут стоять, в основном, отличные оценки по всем предметам.

В 1975 году юннатов в стране сотни тысяч. Но мне нужны лучшие из них, и я знаю, как их выявить и заманить после школы на учёбу по новым вузовским специальностям.

Я уже сходил в юннатский кружок, познакомился с их руководителем и для начала, на скорую руку из бросовых материалов соорудил им простейший пиролизный реактор закрытого типа, замаскированный под помойное ведро.

Открываешь крышку, бросаешь в ведро всякий органический хлам – бумажки, веточки, шишки, корочки засохшего хлеба, огрызки яблок и т.д., трамбуешь, плотно закрываешь крышку, крутишь магнето, говоришь волшебные слова «Сим-Салабим», три раза плюёшь через плечо, и через какое-то время, вуаля!, на железной трубке в крышке ведра начинает гореть настоящий факел. Он горит долго. На нём можно приготовить еду, а в его свете можно читать и т.д. После такого «чуда» все дети стали моими преданными последователями и учениками!

– А в следующий раз, друзья, мы с вами получим из уличного сора настоящий бензин, – вконец заинтриговал я ребят и ушёл.

Поэтому, в отличие от студентов, юннаты пришли на мою лекцию осознано. И еще привели братьев, сестер и родителей.

Почему в зале молодой человек по имени Лёня Вайсберг? О, это отдельная тема, потом расскажу. По секрету, это он эту лекцию и написал, став академиком, только он ещё об этом не знает и слушает её впервые в моём исполнении.

Продолжение лекции

– Чем, по вашему мнению, коллеги, горение отличается от сжигания? – задаю я следующий, на мой взгляд, каверзный вопрос аудитории. Но очки, на всякий случай уже не показываю.

И ведь, как в воду гляжу…

– Горение, это физико-химический процесс окисления органики с выделением тепла и света, а сжигание, действие с его использованием. Пожар – горение, костёр – сжигание, – как на экзамене отбарабанивает кудрявый электрик-первокурсник в джинсах и майке с надписью «СССР».

Ба-а! Да, ведь, это Женя Долгин! Саксофонист, клавишник и непременный участник молодёжной музыкальной тусовки Города. Позже, он женится на моей однокласнице, длинноногой рыжей Леночке Горлач, и вместе с её дочкой, а Ленка уже успевает сбегать замуж, увезёт их в Израиль. Я не так давно, по пути, заехал к ним в Хайфу. Ну, что сказать… там был бы Рай, если бы ещё арабы не стреляли по Хайфе ракетами. И ещё поразила их младшая, Вероника, которая в военной форме и с оружием, как раз приехала домой на выходные со своей срочной службы. Она при мне забросила боевую винтовку «М-16» с подсумками запасных магазинов и гранат под свою кровать, натянула фиолетовые лосины и ухватила со стола яблоко:

– Мам, я погуляю с девочками?!

Я обалдел! Так вот, возвращаясь к ответу Жени… Блестяще! Вот, это и есть та советская база знаний, заложенная ещё в школе, о которой я говорил ранее. И пока у меня не потребовали очки, я раздёргиваю шторки настенной доски и…

Геенна Огненная

С заранее прикнопленного к доске плаката на собравшихся страшно и презрительно, слегка щуря свои безумные жёлтые глаза, смотрит жуткая Тварь. Тварь, действительно, жуткая. Вся в торжественно-тёмном пламенном ореоле, она молча кривит на сидящих в зале свою мерзкую пасть с двумя рядами ужасных острых зубов, с которых стекает… конечно, кровь! Человеческая кровь, сразу видно!

Изображение этой Твари я нашёл в Интернете в 2020 году и когда нарисовал её по памяти в 1975 году, сдуру показал её «разбойнику» Жене. Но лучше бы я этого не делал! Мой совершенно бесстрашный младший брат закатил глаза и свалился в эпилептическом припадке, хотя эпилепсии у него сроду не было. Даже не плакал. Хоп, и уже лежит, трясётся. Ох-х, и испугался же я… Но пронесло, брат быстро очухался.

Такая же история была, когда дёрнул меня чёрт, помогая младшей дочери писать школьный реферат о профессии родителей, показать ей служебное видео на предмет конструкции своих лучших в мире крематоров. Для отчётности снимали кремацию любимца детей – жирафа из зоопарка Екатеринбурга. Он умер. Старенький уже был жираф и, просто, пришёл его срок. И естественно, в стандартный крематор для собак и кошек, этот жираф целиком, ну, никак не влезал. Тогда, наняли двух местных Ахметок с бензопилами. На заднем дворе зоопарка, Слава Богу, без детских глаз, труп жирафа этими пилами резали на куски, отдельно – шею, ноги, голову, хвост… и по куску закладывали в высокотемпературный крематор.

После страшной истерики, со мною не разговаривали месяц. Ничего не помогало. Ни объяснения, что это не я резал жирафа. Что надо кому-то делать и эту работу… Вывод – не всё служебное кино следует показывать детям. И взрослым тоже!

***

В зале тишина. Детки прижали ушки и слышно только их шепотки:

– Ой, мамочка, я боюсь-боюсь…, ща, как бросится!

– Да, не ссы, она нарисованная!

И тогда, я торжественно возглашаю чуть гнусавым голосом переводчика иностранных фильмов на кассетах видеомагнитофонов «Гоблина»:

– Ка-Хенном… Джаханнам… Гэй бен-Ином… Земля сыновей Еннома… Место, где всегда горит огонь…. Благоволите, коллеги,  Геенна Огненная, собственной персоной! Символ Судного дня у иудеев, Сущего ада у мусульман и Второй смерти у христиан.

Я опять делаю театральную паузу и продолжаю уже нормальным голосом:

– На самом деле, так до сих пор называется узкая глубокая долина к юго-западу от Иерусалима, тянущаяся аж до Мёртвого моря. До нашей эры эта долина принадлежала большой и дружной ханаанской семье с фамилией Енном.

Две бабушки, два дедушки, тёща, мать, отец и пятеро их сыновей, плюс, три племяша по отцовской линии на обучении, ежедневно занимались тем, что на своих крепких и лохматых мулах, впряжённых в широкие и длинные повозки, собирали и вывозили из жилищ, магазинчиков и ремесленных лавочек древнего Иерусалима, разнообразные отходы – остатки растений, пищи, ткани, шкур и ещё много чего. Кроме дерьма, которое считалось удобрением и стоило дорого.

В общем, нормальные потомственные мусорщики. Они становились со своими повозками на перекрестках селений, примерно в полдень, и гортанно возглашали:

– Эшпа! Никайон! Зевель! Лихлук! – и со всех дворов к ним неслись шустрые ханаанские мальчишки и направлялись степенные жёны-домохозяйки. С корзинами и мешками.

Всё это собранное за день «богатство» свозилось в ту самую долину, где семья имела четыре мощных печи туннельного типа, и в них всё сжигалось до тла. Очень качественно сжигалось, кроме пепла, вообще ничего не оставалось. Кстати, печи такого типа до сих пор широко применяются в мире для различных целей.

Так и жили. Муниципалитет платил, семья Енном возила и уничтожала отходы Иерусалима. И так, из года в год.

И всё было бы и дальше спокойно, – продолжаю я исторический экскурс, – только повадились к ним в долину местные языческие жрецы, которые молились неким идолам и вместе с иерусалимскими отбросами, в жертву тем идолам, сжигали в печах некоторое количество ханаанских младенцев, производя при этом воздевания рук к небу и произнося какие-то невнятные бормотания.

И всё это о-очень не понравилось известному иудейскому пророку Моисею, который только что вывел к Мёртвому морю своё неспокойное племя после 40-летних скитаний по пустыне. И как раз разбирался, что и как устроено на земле, обещанной им его Богом Шем ха-Мефорашем. И Моисей от лица этого своего Бога анафемствовал язычников по грехам их! И язычники разбежались. И Ханаанское Царство пало.

А первый в мире мусоросжигательный завод, коротко МСЗ, прекратил своё существование. «Геенна Огненная» стала символом. А туннельные печи развалились, но места их фундаментов можно угадать до сих пор.

И все это я рассказал вам, уважаемые коллеги, вот к чему…

Про макулатуру

Вообще, СССР образца 1975 года, на вид, не самая грязная страна. Улицы подметают, металлолом и макулатуру активно собирают. Но вот дальше с этой макулатурой…

Мой старший друг Андрей Алексеев работал у нас в школе старшим пионервожатым. И в этот период он здорово меня «песочил» на сборах пионерского отряда за низкие показатели при сборе макулатуры. Говорил, что 20 кг спасают дерево и всё такое. А я, действительно, приносил в школу меньше всех.

Но на самом же деле я был передовиком.

Просто, к нам во двор приезжал со своей тележкой старьёвщик, пожилой татарин дядя Ильяс. И все наши пацаны тащили ему старые газеты и тряпьё. А взамен он нам выдавал восхитительные шарики на резинке, деревянные свистульки и вкуснейшие «петушки на палочке». Понятно, что нести в школу макулатуру просто за идею, у меня никогда не хватало её количества. А уж когда я всю макулатуру, за день собранную классом, по-тихому поменял в ларьке «Приём вторсырья» на только что появившиеся книжные абонементы, «песочили» меня уже на сборе школьной пионерской дружины и в комсомол я вступил последним. Но оно того стоило, книги были потрясающие!

Так вот, недавно, в душевной беседе при встрече, я как бы шуткой спросил Андрея:

– А помнишь, Андрюша, как ты меня притеснял за эту макулатуру?

– Да просто дурак был идейный! – ответил он.

И я вот к чему это вспомнил. Сегодня, в моём времени, нас тоже призывают приносить на помойку макулатуру отдельно от всего. И тоже за идею. Эта идея называется РСО – раздельный сбор отходов. Но уже не бесплатно, как когда-то призывал меня ныне раскаявшийся Андрей, а за мои же деньги, ибо, ТАРИФ! Скажу честно, та старая советская идея с книгами мне нравится больше.

А тот ларёк, куда я в детстве отстоял огромную очередь за этими книжными абонементами,  жив до сих пор. И приняли там мои газеты аж по 4 руб. за 1 кг. (!) Без очереди. Нет там больше очередей. Но больше я туда не пойду!

Про переработку макулатуры…

Теперь, о переработке макулатуры и не только.

Много лет назад, питерский учёный, изобретатель Дмитрий Исаакович Кофман опубликовал результаты своего научного исследования с названием «Экологические проблемы переработки отходов» (Журнал «ТБО» за 2009 год, № 1). И когда у меня случаются жёсткие диалоги с коллегами, поклонниками переработки макулатуры и прочего РСО… Не с дикими «зелёными» экоактивистами, а именно с коллегами, способными воспринимать и анализировать аргументы оппонента, я предъявляю им эту работу. На том споры и заканчиваются. Для краткости, приведу только основные выдержки из неё:

Сегодня многие уверены в том, что панацеей борьбы с коммунальными отходами является их раздельный сбор и переработка. Надо только изготовить несколько десятков тысяч красных, синих и зелёных контейнеров, потом заполнить одни из них– бутылками, вторые – макулатурой, третьи – пищевыми отбросами, и дело сделано. Правда, надо ещё построить сотни предприятий для переработки этих отходов и превратить их в качественную продукцию, а также, научить граждан собирать и сортировать свой мусор…. Но если бы всё было так просто! А, так ли безопасна переработка отходов? Оценим её с экологической стороны.

При производстве одной тонны бумаги из макулатуры вследствие применения химикатов NaClO (гипохлорит натрия) и NaHSO2 (гидросульфат натрия) суммарно выбрасываются в атмосферу 21 кг Сl (хлор) и SO2 (диоксид серы). С точки зрения экологии – это запредельные величины, и такие производства должны быть немедленно ликвидированы либо коренным образом модернизированы.

Цифры по переработке полимеров несколько ниже, чем в случае изготовления бумаги и картона из макулатуры, но вполне достаточные для полного развенчания мифа об экологической «чистоте» их переработки.

Удельные выбросы загрязняющих веществ, образующихся при сжигании отходов в МСЗ, меньше, чем при работе автотранспорта – в 7 раз, переработке макулатуры – в 5 раз, переработке полимеров – в 4 раза, теплоэнергетики – в 2 раза.

Единственным утешением экологам может служить лишь уверенность в том, что выбросы отходоперерабатывающих и других промышленных производств могут быть минимизированы путём применения известных методов газоочистки, но при условии, что сам технологический процесс, протекает и контролируется в установленной санитарно-защитной зоне.

На мой, и не только на мой, взгляд, исчерпывающе! То есть, в СССР 1975 года при переработке макулатуры на головы граждан от души сыпали… Смерть! Раковые и лёгочные заболевания в широком ассортименте. Вот, возьмите и сравните данные медстатистики тех лет по выявленной онкологии, где-нибудь в Крыму и в городе Светогорске, бывшем финском Энсо в Ленинградской области, который рядом с ЦБК. Разы! Там до сих пор народ с утра первым делом определяет, куда сегодня дует ветер, на нас или на финскую Иматру? К сожалению, больше на нас, такая там Роза Ветров. И это не должно повториться!

Ещё немного лекции…

– … к тому, чтобы вы поняли, человечество живёт с термическими технологиями избавления от отходов, раз уж мы с них начали, уже как минимум десять тысяч лет и всё время их совершенствует.

– Так, ханаанская «Геенна Огненная» отходы попросту сжигала, – продолжаю я, – Как в костре? Нет. В высокотехнологичных по тому времени печах туннельного типа, не могу сказать кем и когда придуманных, но совершенно точно принадлежащих семейству Енном. За счёт искусственной тяги и переизбытка кислорода, в них достигалась невиданная в сравнении с обычным костром скорость и качество сжигания органики. Всё в пыль! Почти мгновенно!

Потом, кто-то умный, видимо, подумал:

«Э-э-э! Такое количество бесплатного тепла и в «свисток»?! Нерачительно!»

И он был прав. Это в Иудее всегда тепло, а в наших широтах бывает холодно и без отопления никак. Поэтому следующее поколение МСЗ, кроме того, что просто сжигало (уничтожало) отходы, ещё использовало их как топливо для получения горячей воды и другой энергии – острого пара и электричества. В верхний свод печи вмуровали котел. Как в бане!

Рисую на доске обычную банную печку с котлом под воду:

– Как в обычной котельной! Отходы горят, вода в котле нагревается.

Таких МСЗ очень много по всему миру. Они красивые, такие, большие кирпичные дома с воротами и высокой трубой. Открываются ворота и уже не ханаанская повозка, а самосвал с городскими отходами заезжает прямо на колосниковую решетку и на неё сваливает отходы. Самосвал выезжает, ворота закрываются и процесс пошел.

– Эти заводы немного дымили и малость пованивали, – морщусь я, – но ничего особо страшного вокруг них не происходило. Неприятно, не более. Всё дело тут было в составе тогдашних городских отходов. Это были сплошные шкурки от бананов, бумага, тряпка, кости, кожа и т.д. По-научному, это называется фито- и биоорганика. То есть, всё как в древнем Иерусалиме.

– А Мать-Природа устроена так, – я делаю паузу, – всё, что когда-то росло или бегало-плавало, при окислении (сжигании) ничего опасного в отходящих газах для человека не образует, только H₂O (вода) и CO₂ (углекислый газ). Даже самые ядовитые природные яды, например, яд кобры, сгорая, полностью нейтрализуются. При этом, СО (угарный газ, сажа) не в счёт, он опасен при пожарах, когда горение не контролируется. В нашем же случае, СО выгорает полностью и становится СО₂. И, если бы это было не так, Человечество давно бы вымерло. Просто бы отравилось воздухом. Вот и подумайте… Мать-Природа точно бережёт Человечество! А мы её?!

– Однако, сразу после Второй мировой войны, – хмурюсь я, – в дома людей пришла Большая Химия и на городских помойках воцарилась Её величество Упаковка. Одноразовая посуда и прочий полихлорвинил. Было время, когда даже стеклянную аптечную посуду по моде массово меняли на такой удобный и небьющийся пластик. Таким образом, с появлением в составе бытовых отходов хлорсодержащих пластиков в массе, наши с вами, в общем-то, примитивные и относительно безобидные МСЗ, мгновенно стали мощнейшими источниками страшных ядов на земле, в воде и в воздухе.

Запомните их! Это окислы хлора – ДИОКСИНЫ и ФУРАНЫ. По своим отравляющим свойствам они превышают цианистый калий в сотни раз.

– И всего за десять-пятнадцать лет, – возмущенно восклицаю я, – эти заводы так изгадили всё вокруг себя… Мутации, отравления, тяжёлые болезни, повышенная смертность! Сегодня учёные всех стран разобрались, откуда берётся эта беда и совершенно заслужено анафемствовали такие заводы. Как тогда Моисей язычников!

Хочешь умереть быстро и страшно вместе со всей семьёй, жги в бочке на даче  ветки, листья, а с ними, кусочки линолеума, электропроводку, нитрокраску от ремонта, старый порошок ДДТ и прочие ПВХ. Год, и всё, 100% трупы.

«Диоксиноделалки»! – рискованно цитирую я меткое высказывание одной жительницы деревни Свистягино из своего времени, где сейчас строят МСЗ, – не в бровь, а в глаз! И с этим уже придётся жить! Стереотипы, вообще, живучи. Да, со временем мы с вами эти заводы повсеместно ликвидируем или модернизируем, чтобы они не убивали людей. Но людская память крепка и все последующие поколения МСЗ, к сожалению, так и будут нести на себе это родовое проклятие.

Но «Советские Супергерои» не унывают и через несколько лет учёбы кто-то из вас уже получит диплом «специалиста по обращению с отходами» и со специализацией по экологически безопасному мусоросжиганию! Но для этого будет нужна химия, физика, механика, электротехника, теплотехника, черчение, материаловедение и другие науки.

– Ну и кто в моей команде? – восклицаю я.

Лес рук!

– ЗдОрово! – улыбаюсь я, — с сжиганием разобрались, а теперь перейдём к другим способам избавления от отходов.

Завершение лекции 

– Коллеги, прошу вас назвать эти способы, вы их хорошо знаете! – обращаюсь я к аудитории.

– Вывоз отходов на свалки! – детки начинают работать головами и это очень хорошо!

– Переработка отходов во что-нибудь полезное! – милая девушка в белой водолазке с комсомольским значком явно прониклась темой, и она ей нравится.

– Ну, и в какую такую колбасу мы с Вами сможем переработать, например, кучу до неба трупов свиней за день погибших на ферме от африканской чумы? – провоцирую я девушку и тут же сам пугаюсь своего вопроса.

Свиньи-то наверняка колхозные и как бы меня не обвинили в поругании советской власти, при которой свиньи дохнут кучами до неба, ну, никак не могут. Да и про коварную африканку в этом времени, слыхали ли уже? – скашиваю я глаза на Президиум.

Молчат. Вроде, пронесло!

– В ни-ка-кую, – почти шепчет растерянная девушка.

– Всё верно, в никакую! – поддерживаю я её. – Вот, мы и столкнулись с чрезвычайно опасными как в прямом, так и в переносном смысле, видами отходов, подлежащих термическому уничтожению безальтернативно. Их запрещено перерабатывать или вывозить на свалки. Только уничтожать и только термическими способами. Попросту, сжигать без остатка, как в ханаанской «Геенне Огненной»! Это биологические и медицинские отходы, наркотики, контрабанда, отходы с иностранных поездов, воздушных и морских судов и ещё целый список.

– Подведем итог, – продолжаю я. – Отходов много, они разные, и способы избавления от них тоже разные. Какие-то из этих отходов можно и на свалку, какие-то можно переработать во что-нибудь полезное, а какие-то, только в огонь. А есть и такие, например, ядовитые химические стоки, которые нельзя ни на свалку, ни в огонь, а только нейтрализовать химическими реакциями.

А ещё есть трудно утилизируемые виды, и вы их тоже все знаете. Это старогодние железнодорожные шпалы, пропитанные ядовитым креозотом, и старые автомобильные покрышки. Сегодня с ними, вообще непонятно, что делать. Так и лежат они в своих собственных огромных кучах до неба, которые ежедневно растут. А потому, что на нормальные свалки их не берут, шибко уж опасные они и вонючие. И сжигать их просто так нельзя, потравим граждан. А ещё есть строительные, техногенные, нефтяные и др. отходы, терриконы и озёра которых отравляют всё вокруг.

– Понятно, что всё это «добро», если с ним ничего, как сейчас, не делать, через пару десятков лет попросту полезет в окна наших детей. Бр-р-р, крайне неприятное соседство, согласитесь!? И я не шучу! – делаю страшное лицо я.

– Собираешься, такой, с утра, допустим, в институт. А ветер с ближайшей свалки, как назло, сегодня дует в твою сторону. Мерзкий такой ветерок, опасный… И, кроме жуткой вони, ещё он доносит до твоих ушей тошнотворный клёкот грязных стай неопрятных чаек, жирующих на гниющих человеческих отбросах, треск разгрызаемых костей и гнусный нестройный хриплый писк огромных полчищ злобных крыс-мутантов, величиной… с собаку. Со страшными красными глазами и жуткими острыми когтями, которыми они раздирают плоть…

От такого моего текста некоторые детки начинают рыдать. А некоторые от ужаса даже прячутся под кресла. Горе и Страх! Они мгновенно охватывают аудиторию и крепко держат её за горло, не собираясь отпускать.

«Ох, тыж… Миша, итить, твою! Зачем детей пугаешь?!»

Это я слышу сбоку возмущенное шикание из Президиума. Н-да! Что-то я переборщил с этими крысами-мутантами. Это чего же меня так вштырило-то?

– Но нам, «Советским Супергероям», любые свалки и крысы-мутанты нипочём! – запускаю я в массы бодрый очистительный клич, – ибо, у нас есть Технологии! Кстати, о технологиях! Это обязательно нужно знать и не фантазировать на тему универсальных «волшебных палочек», махнул, и нет любых отходов.

Как много видов отходов, так и много технологий. Об этом, как-то замечательно сказал наш выдающийся авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев:

«Универсальный самолёт, он как утка, всё может, летать, ходить, плавать. Но всё делает плохо. Поэтому мы и строим специализированные – истребители, бомбардировщики и штурмовики».

– Вот и мы тоже будем разрабатывать и пользоваться разными специализированными технологиями избавления от разных видов отходов – твёрдых, жидких, пастообразных и сыпучих.

– Плохих Технологий нет! – продолжаю я вдалбливать простые истины в детские головы, – все Технологии, избавляющие нас от отходов, хороши! И тот, кто их сравнивает, мол, эта плоха, а эта хороша, или безграмотный дурак или делает это при каких-то конкретных условиях. И тогда, это правильно. Любая Технология хороша от сих и до сих, а чуть в сторону, и это уже Сущий Ад. Мы уже рассматривали это на примере ханаанской «Геенны Огненной» и более поздних МСЗ.

– Изучайте Технологии, придумывайте их, изобретайте, испытывайте их, влюбитесь в них, наконец! Книг и учебников по ним ещё не написано! Так напишите их, чтобы тем, кто придёт после нас, было легче! Эти Технологии лежат на поверхности, их нужно только увидеть. Всё, что вы знаете из Физики и Химии об изменении свойств веществ, ляжет в их основу, вот, увидите.

– Собственно, почти всё! – я вытираю руки, измазанные мелом. – И это, в основном, касается новой инженерной специальности «Обращение с отходами». Осенью будет набираться 1-й курс. В зависимости от количества поступивших заявлений на перевод, возможно, сразу же будут сформированы и группы 2-го курса. После окончания института и защиты диплома выпускникам будет присвоена квалификация «Специалист по обращению с отходами» с различными специализациями. Они и станут первыми дипломированными «Советскими Супергероями»!

– Кроме того, будет запущена и вторая, гуманитарная специальность «Экология». Её откроют или в Педагогическом, или отдадут в Электротехнический, сейчас решается. На ней будущих учителей и эко-пропагандистов будут учить основам эко-просвещения населения и «Экологии, как Скрепы Советского народа в интересах будущих коммунистических поколений». Оттуда, надеемся, выйдут наши новые «Красные профессора», как их назвал в своё время Иосиф Виссарионович Сталин. Но об этом будет уже другая лекция. Она пройдёт в Педагогическом институте завтра и проведёт её наш земляк, в недавнем прошлом Первый секретарь обкома партии, а ныне Секретарь ЦК КПСС по экологии Евгений Константинович Филатов, поприветствуем его! – поворачиваюсь я к Президиуму, – при его сумасшедшей нагрузке в Москве, он нашёл время и возможность пообщаться с молодёжью Города о такой важной проблеме!

Вот, теперь, точно всё. Спасибо за внимание, коллеги!

Учёный совет

Зал заседаний Учёного совета Электротехнического института.

Председатель (он же ректор):  Товарищи, товарищи, уважаемые коллеги, прошу тишины! – он звонит в бронзовый колокольчик и, когда зал успокаивается, тихо говорит Секретарю Учёного совета, женщине лет сорока:

– Елена Борисовна, огласите пожалуйста справку о ситуации с приёмом заявлений по новой специальности на этот учебный год.

Секретарь:  Товарищи! В этом году, нам выделено 75 очных бюджетных мест для организации набора и обучения студентов на очном отделении по специальности «Обращение с отходами». Ещё 75 очных мест выделено Педагогическому институту на специальность «Экология» с возможностью их объединения в один факультет по совместному решению наших учёных советов. На общее количество бюджетных мест, а у нас сейчас около 14000 обучающихся на всех курсах и формах обучения, данное количество дополнительных мест видимого влияния не оказывает. Однако есть нюансы, а именно:

На специальность «Обращение с отходами», где у нас ещё нет, ни выпускающей кафедры, ни решения о её принадлежности к какому-либо факультету, не сформирован профессорско-преподавательский состав, не разработаны и не утверждены: учебные планы; список вступительных экзаменов; порядок перевода с зачетом предметов; порядок зачисления льготных категорий и др., в приёмную комиссию Института, которая только начнет работать с 1 августа, уже поступило:

Заявлений о допуске к вступительным экзаменам на 1-й курс очного обучения по специальности «Обращение с отходами»:

Всего подано  15 645 заявлений от граждан СССР, 1709 – от граждан других государств и лиц без гражданства. Из них: Город и Область – 54%, Москва и Ленинград – 27%, другие регионы СССР – 19%. От выпускников школ 1975 года – 49,5%; 20-30 лет – 24,3%; 30-40 лет – 12,5%; 40-50 лет – 5,9%, 50–60 лет – 4,3%, старше 60 лет – 3,5%, вкл. 2 заявления от граждан 76 и 78 лет. К заявлениям приложены как аттестаты о среднем образовании, так и обязательства их представить к началу вступительных экзаменов, со средним баллом 4,995.

Затруднения вызывает приведение к текущему среднему баллу аттестатов, выданных в период 1918–1933 г.г. (двухбалльная система оценок), 1933–1935 г.г. (четырёхбалльная система оценок) и аттестаты зрелости, выданные классическими гимназиями и реальными училищами Российской Империи до 1917 года.

Кроме того, затруднение вызывает составление ответов на некоторые письма, приложенные к заявлениям, цитирую:

«Железные крылья Супергероя прошу выдать съёмные и вместе с чехлом, т.к. моя супруга их может испугаться»,

«Помимо острого желания стать «Советским Супергероем», имею неоднократно испытанный обрез винтовки Мосина с двумя подсумками патронов калибра 7,62 мм».

Такие письма, видимо, будем возвращать без ответа.

Председатель (кричит, перебивая):  В милицию мы их будем возвращать! Хулиганы! Продолжайте, Елена Борисовна!

Секретарь:  Заявлений о переводе на 2-й курс очного обучения по специальности «Обращение с отходами: Всего подано  5745 заявлений. От наших студентов других специальностей – 2532; МГУ, ЛГУ, МГИМО – 1345, другие, вкл. иностранные – 1868.

Голос с места, перебивая:  Я профессор Алексеев Владимир Александрович – представляется крупный мужчина интеллигентного вида в добротном костюме и при галстуке, – заведующий кафедрой «Теплотехника». Предупреждаю, у меня в этом году, видимо, будет «нулевой» выпуск. На 1-й курс набирали одну группу, 25 человек, из них 13 девушек. По результатам экзаменационных сессий 1–2 курсов, за академическую неуспеваемость отчислили 6 человек, вкл. 3 девушек. Из 10 оставшихся девушек, за три последних года, 7 – перевелись в другие вузы, в связи с убытием по месту службы мужей-офицеров, а 3  находятся в декретном отпуске. Из 9 оставшихся пятикурсников, все 9 вчера подали мне заявление о переводе их на 2-й курс новой специальности «Обращение с отходами». Всё! Выпускать в этом году некого!

Председатель (хмуро):  Нам за «нулевой» выпуск в МинВУЗе шею так намылят… Они бы в Советскую Армию на два года, солдатами, а лучше, в Военно-Морской Флот, на три года, матросами, заявление написали… это мы им очень легко устроили бы. Проректор по социально-бытовым вопросам! Аркадий Нахимович! Ну, сколько раз Вам говорить, свяжитесь с командованием Высшего военного, это их казармы рядом с нашими общежитиями. Пусть запретят проход наших студенток на танцы в их клуб! Они нам так весь выпуск обвалят!

Проректор (глядя в пол, кисло): Да связывались уже сколько раз. Запрещали! Так они же по бельевым верёвкам к ним в окна лезут. А вдруг разобьются?! Пятый этаж. Пусть уж лучше танцуют.

Председатель:  Кто, курсанты? Вот пусть их командование и отвечает, если разобьются.

Проректор:  Да нет, наши студентки.

Председатель (временно потеряв дар речи):  Вот, жеж, ё-ё-ё…. Ладно, это потом. Елена Борисовна, по справке у Вас всё?

Секретарь:  Нет. Еще поступило обращение Учёного совета Педагогического института за подписью их ректора. Просят забрать у них новую специальность «Экология» и выделенные на неё 75 очных мест. Дополнительно готовы за это отдать ещё 300 бюджетных очных мест на любые специальности по нашему выбору, вместе со ставками профессорско-преподавательского состава, и передать с баланса на баланс их новое студенческое общежитие на 350 мест с этажом служебных квартир улучшенной планировки для семей аспирантов и преподавателей. На словах передали:

«Не возьмёте, нам хана! После лекции Филатова, он сам приезжал, у нас тут такое…»

А ведь у них одни женщины работают!

Председатель (задумчиво):  Да! Уже звонил их ректор. Будем помогать!

***

Выписка из решения Учёного совета Электротехнического института № 4/32-УС:

1. Сформировать новый факультет «Экология и обращение с отходами». В его составе сформировать две выпускающие кафедры «Экология» и «Обращение с отходами».
2. Объявить конкурс на замещение вакантных должностей декана и заведующих кафедр нового факультета. Избранным лицам представить на утверждение Учёного совета все необходимые документы.
3. Ходатайствовать перед МинВУЗом СССР, в связи с наступившими особыми условиями работы при формировании нового факультета, о выделении:

– Целевых средств на строительство –  (зачёркнуто) 2 новых учебно-лабораторных корпусов (спецпроект,  (зачеркнуто) 5 этажей);  (зачеркнуто) 3 студенческих общежитий улучшенной планировки; нового спорткомлекса с бассейном  (зачеркнуто)6х25,  (зачеркнуто) 3 жилых домов по  (зачеркнуто) 12 этажей, с квартирами улучшенной планировки для сотрудников и преподавателей;  (зачеркнуто) Дворца культуры института с залом на  (зачёркнуто) 1000 мест.

– Лимиты и средства на закупку  (зачеркнуто) 6 новых а/м «Волга» ГАЗ-24, спецсерия, улучшенная отделка салона, для выполнения резко увеличившихся оперативных разъездов обеспечивающих служб;

– Дополнительных семейных путёвок в Болгарию в количестве  (зачеркнуто) 15 шт. для компенсации резко возросшей нагрузки и ответственности профессорско-преподавательского состава.

Подписи: Председатель, Секретарь

***

Виза на Ходатайстве Электротехнического института:

«Удовлетворить в полном объёме!»

Министр Елютин Виктор Петрович.

Дата, подпись.

Вернуться в Содержание журнала

Мечта стала целью

И хоть на первый взгляд кажется, что сезон водного туризма на Урале открывается как раз майскими сплавами, это не так.

В центре мегаполиса, на акватории городского пруда, среди множества активностей каждый год проводятся спортивные соревнования по технике водного туризма в нескольких дисциплинах. Однажды посетив это мероприятие как болельщик, не смог оторвать глаз от слаженных движений гребцов, переворотов катамаранов и бурной пены в створе плотины. И мне самому захотелось оказаться среди участников и прикоснуться к чему-то новому.

Пара вопросов к коллегам по увлечениям, несколько новых знакомств с заинтересованными людьми, и вот мечта стала целью. Цель разбилась на план действий — приобрести необходимое снаряжение. Томительное ожидание весны позади, и наступил апрель.

Место притяжения

Порог Ревун — уникальная в своём роде достопримечательность Среднего Урала. Множество местных рек обладают равнинным характером, но в этом месте Исеть обретает горный вид. И в половодье категория сложности порога возрастает. В зависимости от года — со второй до пятой.

Эта особенность, а также транспортная доступность привлекают туристов не только из Свердловской области, но и из соседних регионов. Ещё больше приезжает зрителей и болельщиков, а иногда заглядывают и киношники — тут были съёмочные площадки нескольких фильмов. Но именно в апреле, едва с поверхности воды сходит лёд, ему на замену тут же появляются пёстрые каяки, надувные пакрафты и катамараны, и между ними иногда промелькнёт даже сапборд. Берёзовая роща на окраине деревни Бекленищева становится местом притяжения сотен единомышленников.

Обязательное условие

Приехав субботним утром, первым делом идём знакомиться с панорамой порога. Не столько ради любования, сколько для размышлений. Услышать его получается раньше, чем увидеть! Всё же такое название ему дано не зря! Самый высокий уровень воды, по наблюдениям моих друзей-водников, был в 2016 году, когда препятствию была присвоена предпоследняя — пятая категория сложности.

В этот раз объёмы воды не такие значительные, но всё же, по сравнению с прошлым маловодным годом, приятно удивляют. Пена бурунов, камни — для меня всё сливается в сплошной шум белой воды. Но у моих товарищей взгляд намётан достаточно. «Читать воду» они умеют и терпеливо объясняют мне значения слов «бочка», «улово» и «прижим». И это уже не теоретическая подготовка — всё наглядно. Пора переодеваться в гидрокостюм. Здесь это обязательное условие, как и спасжилет с каской.

Открываем купальный сезон

Своё знакомство с порогом начинаем ниже последней ступени, с места, где можно начать и спокойный сплав по Исети. Не спеша занимаем места на катамаране и учимся слушать и выполнять команды рулевого. С первого раза слаженности не получается, но чем дольше работаешь веслом, тем выходит лучше. Сено и солому по разным бортам развешивать точно не придётся.

Солнце начинает печь уже совсем безжалостно, и отработку действий при падении в воду и перевороте катамарана мы выполняем с радостью и удовольствием. Купальный сезон тоже открывается здесь.

Подтянув стремена

Настало время осваивать уже непосредственно порог. По берегу, неся катамаран на своих плечах, поднимаемся выше по течению и спускаемся на воду. Проверяем снаряжение, застёгиваем каски и спасжилеты, занимаем места на бортах, подтянув стремена. Оставляя позади вал за валом, камень за камнем, и, несмотря на бьющие в баллоны волны, мы всё глубже загребаем вёслами за воду и выходим на спокойную поверхность.

Руки дрожат, но радость оттого, что я смог это сделать, перевешивает всё остальное. Выйдя на берег, слушаю наставления от старших товарищей, что я делал правильно, а какие ошибки требуется ещё отработать. Дрожь в руках исчезла? Тогда снова наверх, и в этот раз поднимемся ещё выше.

Набирая скорость

Таким образом, постепенно и раз за разом проходя порог, приходим на старт в самую верхнюю точку. Меняемся местами, чтобы не так сильно уставали спина и руки, и под чёткие команды приступаем. Влево, вправо, сначала цепляясь за воду, потом от неё отталкиваясь, лавируем между камней. Набирая скорость, проходим «бочки» и пробиваем валы.

Брызги летят в лицо, волны заливают по пояс, но нужно работать веслом, вкладывая в него все силы, и лишь пристав к берегу и выйдя на него, можно немного расслабиться. По ощущениям, с момента старта прошло очень много времени, но позже, пересматривая видео с экшн-камер, удивляюсь, что всё это занимает чуть больше минуты. Но если любишь сплавляться, полюби и катамаран носить — пора двигаться на исходную позицию.

К нужному берегу

В лучах закатного солнца Ревун особенно красив. Устав от нагрузки и впечатлений, мы уходим в наш лагерь: переодеться в сухую одежду и отдохнуть. По берёзовой роще в это время можно идти, держа руку наперевес — через каждые пятнадцать метров можно повстречать знакомых туристов из совершенно разных мест. От года к году место и время встречи изменить нельзя, и здесь будут все. Именно здесь, среди близких по духу людей, окончательно убеждаюсь в том, что прибило меня к нужному берегу.

Сбиваясь с мыслей, перебивая друг друга, начинаем делиться впечатлениями, воспоминаниями и остановиться уже будет сложно. И хоть костры здесь разводить запрещено, песни под гитару будут звучать допоздна.

Увидеть другим взглядом

После самого холодного предрассветного часа настаёт утро нового дня. Вылезая из палатки, вовсе не наблюдаешь сонное царство. Кто-то, встретив за душевной беседой рассвет, только сейчас уходит отдыхать, а те, кому вчерашних впечатлений не хватило и в ком бьёт нерастраченная энергия, уже находятся на воде. Сварив чашку ароматного кофе, иду на скалу смотреть на то, как это выглядит со стороны, уже совсем другим взглядом.

А внизу уже вовсю разгорается новый день, и кипит своя жизнь. Если с утра боль в мышцах и отсутствие желания надевать холодный неопрен не вызывают желания снова идти на воду, то можно взять верёвки, страховочную систему и отправиться на скалолазание, свысока поглядывая на водников.

Кого-то могут привлечь руины бывшей картонной фабрики, которые можно посетить здесь, в деревне, представляя, что ещё не так давно эти берега были застроены. А если повезёт, то можно случайно наткнуться на эхо мельницы, что здесь стояла. На берегу лежит пара сохранившихся каменных жерновов. Археологи даже находили в этих местах остатки древней писаницы, но я их обнаружить не смог.

Любителям спелеологии тоже будет чем заняться: на противоположном берегу находится известная Смолинская пещера, и одноимённый лог тоже заслуживает внимания.
Всегда можно взять камеру, занять место на берегу и сделать на память множество кадров не только окружающих пейзажей, но и репортажную спортивную съёмку. Ведь эмоции от адреналина и нагрузок, отражающиеся на лицах, — бесценны.

Начало пути?

Безусловно, одних тренировочных выходных мало для того, чтобы считать себя матёрым специалистом и отправляться на длительные категорийные сплавы по горным рекам. Для этого нужно совершать и учебные походы, и тренировки по технике водного туризма, и постоянно совершенствовать свои навыки.

Но ведь любая дорога в тысячу миль начинается с первого шага, не так ли? И впоследствии, когда у заслуженных мастеров спорта будут интересоваться, что побудило этим заняться, кто-нибудь, наверняка, ответит, что его путь начался именно здесь.

Вернуться в Содержание журнала

Идеальные угли

Для сытной и наваристой ухи на шестерых взрослых человек Вам потребуется, как минимум, шесть пойманных рыб (лучше больше), пять–шесть литров воды, семь картофелин, три луковицы, лавровый лист, перец горошком, соль и зелень — по вкусу.

Секрет стабильного жара

Процесс приготовления ухи требует внимания и хорошего настроения. Первым делом найдите подходящее место для костра и разведите огонь. Желательно добиться стабильного жара с хорошими углями. В этом случае уха будет готовиться равномерно, а значит получится более вкусной.

Подготовка филе

Тщательно выпотрошите рыбу, удалите чешую. Используйте головы, хребты и плавники для навара. Промойте всё под проточной водой. Я использовал для ухи хариуса. Эта рыба любима многими. Все отмечают нежную и сочную консистенцию её мяса и тонкие вкусовые качества.

Приготовление бульона

Наполните котелок водой и поставьте его на костёр. добавьте рыбные головы, хребты и плавники. Варите на среднем огне около двадцати минут, периодически снимая пену. Если есть возможность, после снятия пены добавьте в бульон крупно нарезанный дикий лук. Варите ещё 10 минут, чтобы он отдал свой аромат.

Процеживание бульона

Процедите бульон через сито или марлю, удаляя все твёрдые части рыбы и остатки лука. Осторожно верните чистый бульон в котелок и разместите его снова на костре.

Добавление овощей и филе

Очистите и нарежьте картофель крупными кубиками, а репчатый лук — полукольцами. Добавьте эти овощи в кипящий бульон. Вложите лавровый лист и перец горошком. Варите около 15–20 минут до полуготовности картофеля.

Обсушите и нарежьте рыбное филе кусочками. Мелко нарежьте дикий лук. Добавьте их в котелок к почти готовым овощам. Доведите уху до кипения и варите ещё пять минут на слабом огне до полной готовности рыбы.

Дайте настояться!

Перемешайте уху, снимите котелок с огня и дайте настояться под крышкой около пятнадцати минут. Это позволит всем вкусам соединиться и стать более насыщенными. Не пренебрегайте этим советом — насладитесь вкусом!

Вернуться в Содержание журнала

Смотрим на состав

Название села неслучайно. Оно находится на берегах двух озёр — Большого Сунгуля (название переводится с башкирского языка как «каменное озеро») и Червяного. Между озёрами расстояние не более пятисот метров, но удивительно, что минералогические составы озёрной воды существенно различаются.

В Большом Сунгуле вода жёсткая, насыщенная карбонатами, а в Червяном — щелочная, мылкая на ощупь. По происхождению оба озера относятся к суффозионным водоёмам. Их неглубокие котловины образовались в результате выщелачивания и просадки грунтов и горных пород под воздействием подземных вод.

Но поскольку дно Большого Сунгуля покоится на известняковом основании, а у Червяного известняки уходят на большую глубину, уступая место щелочным грунтам, химический состав воды различается.

Разные судьбы

На берегу озера Большой Сунгуль кроме Рыбниковского стоит ещё деревня Богатенкова, название её также говорит само за себя. Местные жители, благодаря богатым рыбой озёрам и плодородным почвам, никогда не бедствовали.

Но была здесь ещё одна деревня — Четыркино. Её судьба оказалось печальной. По деревне в 1957 году после Кыштымской аварии прошёл радиоактивный след. Её жители в срочном порядке были отселены, а все постройки уничтожены.

Озеро Червяное заселено куда меньше. Только на его южном берегу стоит небольшая деревня Москвина, зато здесь есть базы отдыха. Щелочная вода обладает лечебными свойствами, что неизменно привлекает сюда многочисленных туристов и любителей спокойного и полезного времяпровождения.

Большой Сунгуль и Червяное — это только два водоёма из целой группы суффозионных озёр, расположенных на небольших расстояниях друг от друга. Совсем рядом находится озеро Тыгиш (перевод с башкирского — «зеркало»), Шаблиш (название от башкирского мужского имени) и ещё более десятка больших и малых озёр, во многом похожих друг на друга.

Вернуться в Содержание журнала

В суровом уральском климате могут наблюдаться подобные явления, но крайне редко. Для большинства уральских амфибий зимовка в стадии личинки — почти невозможная задача. Однако в 1976 году был зафиксирован единственный достоверный случай успешной зимовки личинки сибирского углозуба (Salamandrella keyserlingii). Эта особь завершила метаморфоз в мае, что стало уникальной находкой. Такие случаи редки из-за суровых зим, но они показывают, что даже в экстремальных условиях возможны исключения.

В суровых условиях Урала появляется такой механизм, ка ретардация — замедление развития. Например, гребенчатый тритон (Triturus cristatus), чей естественный ареал находится западнее Урала, приспособился к местным холодам. Личинки, не успевшие пройти метаморфоз из-за короткого лета, зимуют в карстовых озёрах и затопленных карьерах как в Свердловской (пос. Большое Кошаево), так и в Челябинской (пос. Шемаха; окрестности г. Куса) областях.

Исследования показали, что часть перезимовавших сеголетков гребенчатого тритона в Свердловской области сохраняют рудименты жабр даже после зимовки.

Городские вызовы: как амфибии меняются под давлением урбанизации

В Екатеринбурге и других городах Урала амфибии сталкиваются с загрязнением воды, фрагментацией местообитаний и изменением микроклимата. Учёные провели морфологический анализ 1017 особей обыкновенного тритона (Lissotriton vulgaris) и обнаружили, что в загородных популяциях 83% особей имеют 13 туловищных позвонков. В городских водоёмах преобладают особи с 14 позвонками (до 71%), что связано с удлинённой водной фазой из-за нехватки площади наземных местообитаний.

Эти изменения — последствия гетерохронии, они связаны с продолжительностью фаз жизненного цикла амфибий, когда сроки развития отдельных органов смещаются. Такие модификации помогают выжить в бетонных джунглях, но могут снижать устойчивость популяций к различным лимитирующим факторам.

Инвазивные виды: нежданные гости с юга

Озёрная лягушка (Pelophylax ridibundus) — южный вид, случайно занесённый на Урал и достоверно обитающий в Екатеринбурге начиная с 1967 года. Учёные отслеживают как приспосабливается этот вид к местным экосистемам. Весной 2023 г. в Мугоджарах (Казахстан) обнаружены личинки, пережившие зимовку редкий случай для северных популяций у этого вида. Кроме этого установлено, что в родниковых водоёмах северного Казахстана головастики зимуют и появляются метаморфы длиной до 38 мм, что на 20% крупнее сородичей из естественного ареала в Грузии.

В 1985 г. в Грузии найден гигантский головастик озёрной лягушки длиной 11 см — пример крайней ретардации!

Почему уральские амфибии не могут позволить себе «медленный старт»?

Для местных видов, таких как сибирский углозуб (Salamandrella keyserlingii) и остромордая лягушка (Rana arvalis), скорость развития критична. Холодное лето диктует жёсткие правила:

Головастики завершают метаморфоз за 60–80 дней (для сравнения: у южных видов — до 2 лет).

Задержка всего на 10–15 дней приводит к гибели 90% молоди (данные мониторинга 1976–2024 гг.). У бурых лягушек сроки завершения метаморфоза в популяциях центральной и северной части их ареалов находятся под жёстким контролем отбора, поскольку климатические условия делают невозможным перезимовку головастиков в водоёмах, а особи, завершившие метаморфоз в самом конце тёплого сезона, не успевают подготовиться к зимовке.

Вернуться в Содержание журнала

Например, все зайцы — великие проказники и любители разных приключений. Бывает, такие штучки выкидывают, что, вникнув в их суть, удивляешься заячьей смекалке, смелости и отваге. Иногда приходится встречать зайцев в таких местах, где их и не должно было бы быть ни при каких обстоятельствах. Это если судить не с заячьей точки зрения. Вот подумайте сами.

Есть на Полярном Урале Саблинский хребет с самой высокой вершиной — 1497,4 метра. Так вот, поднимаясь на эту вершину, мы оказались выше облаков и вышли на плато, где кроме камней и редкого скудного мха ничего больше не было. Высота в этом месте достигает примерно тысячу метров над уровнем моря.

Вот здесь мы так и ахнули! Потому что встретили зайца-беляка! И был он в этих местах, похоже, не один, а с друзьями. Так как заячий помёт встречался довольно часто.
Что привлекло сюда этих милых лопоухих зверьков? У нас появились две версии.

Преодолели пояс

Удивительнейший факт! У подножья Саблинского хребта — великолепные альпийские луга с обильным разнотравьем. Там есть всё для заячьего благоденствия: любые травки-вкусняшки, полноценное витаминное питание, мягкая постелька и отличные укрытия от хищников.

А на скалах же голые камни, скуднейшая пища — редкие хилые лишайники и ничего вкусненького. Места для укрытия найти можно только среди камней, где хищники запросто смогут отыскать любителя приключений.

К тому же, чтобы подняться на это плато, надо прежде всего преодолеть подъём длиной в несколько сот метров по россыпи из подвижных камней, где нет ни травки, ни даже мха. Однако отважные пушистики не испугались, преодолели этот пояс и ушли за облака.

Вот и пойми этих милых ушастиков, что им в кормной долине-то не сиделось? Пришли в «Магадан», «а здесь, оказывается, вам не тут…»

Любители романтики

Скорее всего, — это зайцы-романтики, и имеют они, к тому же, настоящие альпинистские души.

Правда заяц, которого мы видели, был без снаряжения, и потому мы предположили, что эти зайцы — альпинисты, но всё же любители.

Кто же знает, что у этих непосед на уме было. Может, видя снизу плывущие кучевые облака-кораблики, они и решили на них покататься, да посмотреть на окружающий мир с неба.

А может хотели посмотреть знаменитый ледник Гофмана. Он с перевала как раз достаточно хорошо виден.

В общем, зайцы, как и люди, — романтики, и, видимо, для некоторых из них фраза «Лучше гор могут быть только горы» глубоко лежит в их сердце и является руководством к действию.

Вернуться в Содержание журнала

После двух довольно успешных походов по северу Пермской и Свердловской областей захотелось большего. Изучали отчёты, консультировались со знатоками, писали им письма (обычные, бумажные). Бились в очередях в кассы за билеты в Кирове и Котласе, меняли замыслы и ожидания. Впервые прислушивались почти солнечной приполярной ночью к завыванию колёс вагона – только здесь колёса и стучат, и тоскливо воют, пока поезд неспешно крадётся на север.

Мы собирались заходить в район через Аранецкие болота, по сырой тропе, за четыре дня пересекающей десятки ручьёв и выводящей туристов в окрестности знаменитой горы Сабля. Но лето было дождливое, выглядели мы, вероятно, довольно несерьёзно, и знатоки по дороге нас отговорили. Направили на Желанную.

Сияющие белые дороги

Точнее, на Желанное – базу (посёлок, предприятие), где занимались шахтной добычей пьезокварца. Кто её так назвал, мне неизвестно. Но, воистину, она желанная. Хоть после пяти-семичасовой дороги от Инты, с трудом преодолеваемой УРАЛом. Хоть после недельного (двух-, трёхнедельного и так далее) похода, когда по остаткам отсыпной дороги подходишь к ней со стороны Народной, высочайшей вершины Урала.

В разные времена на базе по-разному относились к туристам, столь же неизбежным здесь, как и комары. В 1995 году выходили мы из похода и километрах в пяти от базы увидели засевший в плывуне бульдозер. Несколько мужиков с матом и ломами пытались в грязи «обуть» его в спавшую гусеницу и вытащить. Предложили помощь – узнали много новых и интересных слов. Ну, ладно; пошли дальше. По пути один из них, щуплый и невысокий, нас чуть ли ни бегом обогнал. Пришли, сбросили рюкзаки. Сидим у дороги, отсыпанной некондиционным кварцем – практически Изумрудный Город, где такое ещё увидишь, а здесь все дороги такие, белые, сияющие.

В посёлке всегда проблема – куда деваться, это же не лес, где и дрова, и вода, и площадка твои: здесь всё чьё-то. Вдруг подбегает этот мужичок… и представляется начальником базы. Что-то неласково буркнул, открыл нам один из пустующих домиков, а когда мы прогулялись в сторону его дома и угостили детей карамельками, даже помог договориться с водителем уходящей утром машины… Всё же как-то человечнее были люди в советские времена.

Вероятность встречи высока

Впрочем, сейчас на турбазе стало лучше, чем было несколько лет назад. Турбаза организована как бы на время простоя рудника, но, судя по состоянию самого рудника, – надолго. Палатку можно ставить бесплатно. А вот за ночлег на озере надо платить нацпарку «Югыд-Ва». Отвертеться от этого платежа довольно трудоёмко, но можно, если быть упорным и долго препираться: буду на базе ночевать, и точка. База ведь по документам выведена из состава национального парка. Каждый день летом ходят машины, на которые туда и обратно можно подсесть, да и цена ночлега в гостинице теперь стала вполне разумной.

Национальный парк в этом году существенно ужесточил доступ. Теперь, даже если ночуешь вне оборудованной стоянки, надо заплатить с каждой человеко-ночи. Так-то в ООПТ нельзя ночевать, где захочется, но ведь стоянки есть на очень небольшой части нацпарка. С этого года ходить можно только по «утверждённым маршрутам», карту которых опубликовал парк. На первый взгляд, примерно один процент территории доступен. Стоянки там оборудованы не везде. И где нет – теперь ночлег тоже стал платным. В прошлом году с нас за это денег ещё не брали.

Кстати, и разрешения парк больше не выписывает, если в составе группы нет аттестованного (внесённого во всероссийский реестр) инструктора-проводника по соответствующему виду туризма. Лайфхак: просите разрешение на маршрут Желанное – Валдик. На него можно без сопровождения инструктора. А дальше… вероятность встречи с инспектором высока на Сана-Воже да на Кожиме, а не где-нибудь в истоке Ломесь-Вожа. Интинские водители не везут в парк людей без разрешений, вчитайтесь внимательно…

Начать с восхождения

Мимо Желанного в походе на Приполярный пройти сложно. Стандартный вариант входа в район — это трансфер сюда из Инты и путь дальше в сторону горы Народной. От базы сначала вдоль восточного берега озера Балбан-Ты, дальше вдоль реки Балбан-Ю на юг уходят и пешеходники, и водники, иногда по несколько групп в день. Водники, как правило, через один-два перевала оказываются на реке Кось-Ю, по которой мимо Манараги, Колокольни и других знаменитых гор сплавляются до железнодорожной станции. У пешеходников возможности шире. Можно начать маршрут с восхождения на Народную. Это же самая высокая гора на Урале, как сюда не зайти. Кстати, сама она находится за пределами нацпарка. После сравнительно несложного подъёма от вершины вдруг открываются жуткие, отвесные южные кары, а около вершинного тура – куча артефактов. Можно и в сторону Кось-Ю перевалить – там множество красивых гор, широко известных и не очень. Можно уйти на юго-восток по малопосещаемой дороге и увидеть «марсианские» пейзажи заброшенных разработок в верховьях ручья Сюрась-Рузь-Вож.

Ещё восточнее находятся хорошо сохранившиеся дома базы на Николай-Шоре, а рядом с ними вертикально вырубленные в кварце шахты: добывали здесь и кварц, и золото, и геологическую разведку отсюда вели, до сих пор в домах полно брошенных карт, испещрённых карандашными пометками.

Выглядит величественно

В 2014 году мы спускались к базе с высокого сыпучего хребта Малды-Нырд, расположенного к западу от озера. Шли длинный и нудный перевал от рыбацкой толёвки, крохотного домика, на реке Лимбеко-Ю. Удивительное дело – сколько всего изменилось вокруг, а эта толёвка как стояла двадцать лет назад, так и сейчас стоит, и ничего ей не делается.
Сверху Желанная выглядит величественно. Отсюда видны все многочисленные входы в шахты, действующие и заброшенные, и необъятные кучи мутного, несортового кварца в отвалах рядом с ними. Огромное озеро (южнее базы) слегка рябит под жгучим приполярным солнцем, противоположный склон долины подсвечен им, и тем темнее кажутся скалистые кары с нашей стороны прямо под ногами. Надоедливая извилистая дорога сначала спускается мимо остатков древних домиков, затем по сторонам попадаются следы разведочных бурений, всякие ящики с цилиндрическими кернами и интересными камнями.

В 2017 году по шахтам ещё можно было вдоволь полазить. Они, конечно, были заколочены на входе, но не так, чтоб очень. Примерно до середины штреки заросли льдом, но убрести по ним можно было ещё далеко. И посмотреть всякие детали оборудования кварцевых шахт. К 2021 году лёд в привходовой части поднялся до потолка.

Практически одни

Но и сейчас побродить по окрестностям базы интересно. По кварцевой дороге надо долго-долго подниматься наверх, по пути разглядывая всякие здания и сооружения, пока они не закончатся. Дорога превратится в две глубокие промоины на месте колей и начнет ветвиться. Идите по «главной», она хорошо видна. Слева и справа будут отвалы кварца, всякие интересные развалины. Перед горой Баркова дорога выведет на обширную плоскотину, плавно поднимающуюся на восток. Здесь много развалин, а около одной из них кучами валяется битый кварц, прозрачный и цветной. Направо пойдёшь, на юг – выйдешь на гору Старик, с которой прекрасно смотрятся «зубы» горы Старухи, Народная, Карпинского и многое другое. Прямо пойдёшь – обнаружишь разрушенный триангулятор на вершине Баркова, чуть-чуть возвышающейся над местностью. Налево пойдёшь… там гаражи какие-то бетонные, туда мы ещё не ходили.

Вернувшись к стоянке на озере, не забудьте возвести вокруг палатки укрепление от ветра… Кабы не сдуло. Парк сделал тут что-то вроде насквозь продуваемой беседки человек на шесть да стол с лавками поодаль. Место единственной разрешённой здесь стоянки – на возвышении, которое замечательно продувается ветром со всех сторон. Поверхность не слишком ровная, много палаток удобно не встанут, придётся на буераках спать. Наверное, потому их тут с каждым годом всё меньше. Люди тусуются на турбазе поближе к душу, крыше и возможности договориться о месте в завтрашней машине.

А мы прошлым летом таки провели последнюю походную ночь на озере. Практически одни. Так здорово, что можно просто поклевать ягодок, попить воды, посидеть у примуса и даже кусты посетить по понятной надобности – завтра всё это станет платным, проблемным, сертифицированным и регламентированным. Утром придёт машина, в цену которой парком добавлены наши шестьсот рублей за заезд к озеру, и поход закончится.

Жалко. Мало каждый раз. Хотя и домой уже и надо, и хочется. Походы – это вторая жизнь, а не покорение порогов и перевалов. Мы сюда раз за разом возвращаемся этой жизнью жить, остальное вторично. Ею жить так хорошо – когда многое умеешь и знаешь, можешь сравнивать и предугадывать. Здесь такой же наш дом, как и чум бригады оленеводов Хозяиновых на озере Малом Балбанты – визитная карточка озера, переставшая существовать по инициативе нацпарка. Теперь Наташа с другими женщинами живут в балочке в то время, как мужчины пасут стадо. Но живут пока.

И мы живём. Причём на Приполярном – часто начиная и заканчивая эту желанную жизнь на Желанном…

Вернуться в Содержание журнала

Полученные результаты были опубликованы в двух томах. Автором первого тома был астроном Мариан Альбертович Ковальский, а автор второго тома – геолог Эрнст Карлович Гофман (во втором томе приведён дневник горного инженера Никифора Ильича Стражевского, руководителя одного из экспедиционных отрядов). В этих описаниях фигурирует гора Моррай (Мурай)-Ур.

Однако, в публикациях место расположения этой горы по указаниям разных участников экспедиции неоднозначно. Также не указана высота этой вершины. На современных географических картах такой топоним отсутствует. Но имеется гидроним: река Мороя. В целом, гора с таким названием до сих пор остаётся загадочной.

Не включил в список

В дневнике Стражевского записано: «…За этими горами [Люль-Уонтмит-Чахль и Яны-Тумп-КВГ] идёт низкая небольшая цепь гор Моррай-Ура, которой проход служит путём сообщения между Европой и Азией. За Морраем возвышается горная цепь Гось-Ойка, оканчивающаяся перед южным отрогом Не-Пуби с пиком».

Здесь слова «за этими горами» следует понимать как цепочку вершин с горами Люль-Уонтмит и Яны-Тумп, протянувшуюся в восточном направлении. А слова «за Морраем возвышается горная цепь Гось-Ойки» необходимо рассматривать как взаиморасположение вершин в северном направлении.

В этих трудно воспринимаемых фразах чувствуется редакционная правка текста Э.К. Гофманом. Сам Н.И. Стражевский свои тексты писал простыми словами, предельно ясными для прочтения. Кроме того, имеются разночтения в написании этого оронима. Никифор Ильич видел «низкую небольшую цепь гор Моррай-Ур», но не посетил эти горы.

Мариан Альбертович Ковальский определял высоты нескольких вершин тригонометрическим способом, с двух точек. Одна из них находилась «на самой высокой сопке линии разделения вод» на хребте Састем-Нёр. А другая не имела точной привязки: «западный склон хребта Суммах-Ньёр».

Обе эти сопки находятся на Главном Уральском водоразделе в восточной части долины реки Щугор. С этих двух точек Ковальский увидел высокую вершину, расположенную по соседству (южнее) с горой Тельпос-Из и принял её за гору Мурай-Чахль (так она записана Ковальским в таблице определённых им мест).

Вполне логично в этой таблице не указана высота г. Мурай-Чахль, так как Стражевский на эту гору не поднимался, а, следовательно, высота её не была определена.
Затем Ковальский, при определении азимута на эту гору, записал: «г. Муррай-Чахль». Вероятно, понимая некоторое рассогласование между Стражевским и Ковальским в определении этой горы, Гофман не включил эту гору ни в список определённых географических мест, ни в перечень барометрических наблюдений.

Две горные цепи

Ковальский определил географические координаты (широты и долготы) четырёх вершин, хорошо им видимых с вышеуказанных точек. Сопоставляя координаты этих вершин с современной картой, можно определить местоположение этих гор и их высоты (см. карту 1):

1. Восточный край г. Тельпос-Из (1614,6 м);
2. Западный край г. Тельпос-Их (1619,8 м);
3. г. Хосте-Нёр (соответствует горе 1417,1 м);
4. г. Муррай-Чахль (соответствует горе 1317,2 м).

Топографы Д. Юрьев и В. Брагин составили карту «Северный Урал и береговой хребет Пай-Хой». Участок такой карты с Тельпосским хребтом представлен на карте 2.

На этих картах конкретные вершины, которые имели собственные названия, например, Тельпос-Из, Хальмер-Сале-Ур, показаны кружочками с точкой. Также на этих картах видно, что две горы (Хосте и Муррай), зафиксированные Ковальским, находятся в единой горной цепочке с горой Тельпос-Из.

А гора Люль-Уонтмит-Чахль (1468,6 м) после сквозной долины располагается в другой горной цепи. Такие две горные цепи располагаются по двум сторонам долины р. Тельпосъю.
На западе – кряж, в составе которого находятся горы Хосте и Муррай. А на востоке, собственно, Тельпосский хребет и гора Люль-Уонтмит-Чахль.

При этом, что весьма характерно, вершины гор Хосте и Муррей Ковальский с двух мест наблюдений видел на фоне сквозной долины, пересекающей Тельпосский хребет. Поэтому он ошибочно гору с высотной отметкой 1317,2 м, входящей в структуру западного кряжа, наименовал «гора Муррай». Реально же, гора Моррай, по описанию Стражевского, находится в восточной цепи, собственно, в Тельпосском кряже.

О семантике оронима  «Мурай-Чахль»

Т.Д. Слинкина потамоним «Мура-Я» или «Мора-Я» (р. Мороя) переводит буквально «Река, [протекающая у кряжа роста] оленьих пантов». А ороним «Мура-Я-Ур» она переводит как «Кряж [роста оленьих] пантов [вдоль] реки». А.Г. Беляев даёт аналогичный перевод: г. Муррай-Чахль – «Гора у места роста пантов». Такие пояснения неубедительны.

Кроме того, Слинкина считает, что «Мура» – «Панты» – из мансийского языка, а «Мора» – «Панты» – из ненецкого и коми языков, где «панты» – «не затвердевшие рога оленей».
Стражевский ороним записал в форме «Моррай-Ур», а Ковальский в виде «Мурай -Чахль». Учитывая эти записи, можно рассмотреть обобщенное: «Мурай» (с гласным звуком У и одной согласной буквой Р). Далее, «Мурай» разложим на два компонента, которые можно перевести на базе мансийского языка. «Мурай» = «Мур» (основа глагола «мурсаёкве» – «нырять» + юи (изменённое и сокращённое от «юи-овыл» – «начало чего-либо»). На первый взгляд сочетание «Мур-Юи» трудно воспринимается.

Ситуация не встречается

Разгадка, возможно, находится в особенностях географии истоков реки Мороя (см. карту 1). Мороя в истоках имеет две рассохи. Одна вытекает из озера, расположенного в нижнем каре г. Люль-Уонтмит-Чахль (1468,6 м), а другая стекает по очень крутому склону с широкой перевальной седловины, расположенной между горой Яны-Тумп (1268,0 м) и безымянной вершиной с высотной отметкой 1182,6 м.

На расстоянии менее одного километра падение реки происходит более чем на 300 метров. Практически – это наклонный водопад. Эта рассоха уникальна: на Тельпосском хребте такая ситуация, судя по картам, нигде не встречается.

Вероятно, манси, образно, и назвали по этой рассохе р. Мороя «вначале ныряющей» вниз по крутому склону. В итоге: «Мура-Я» – «Река, в начале (в истоке) ныряющая (вниз по крутому склону)». А гора Муро-Юи-Сяхл – «Гора, [по крутому склону которой] река “вначале ныряет (вниз)”».

Отмечу ещё одну деталь. На современной карте (см. карту 1) река частично показана пунктиром. Поэтому можно предположить, что река местами скрывается, «ныряет» под камни. В свете изложенного можно предположить, что ороним «Муро-Юи-Сяхл» относится к вершине с отметкой высоты 1182,6 м (см. карту 1).

Для подтверждения такого предположения следует внимательно обследовать такую круто падающую рассоху р. Мороя в разное время года (по весне и летом). Приглашаю активных путешественников обследовать верховья р. Мороя и г. Муро-Юи-Сахл.

Вернуться в Содержание журнала