Боже! Настоящая Италия! И размер ее! И кожа тонкая, как на перчатках! В школу, конечно, в таких не явишься — ступени Таткиной классической гимназии прахом пойдут под каблуками столь дерзкой обувной пары. А вот если прийти на дискотеку или в бар… Татка зажмурилась под воображаемыми слепящими взглядами взрослых мужчин. Однако реакция маман была как флакон чернил на этот радужный пейзаж. Она не содрогнулась от убийственной цифры на ценнике, не стала сравнивать Татку с малолетними жрицами любви, она расхохоталась:
— Именно про такой случай и говорят «…как корове седло». Снимай скорей, пока никто не видел. Тоже мне — кошка в сапогах!
«Корова», «кошка»… Это ж надо так про собственную дочь! Все-таки мир жесток и несправедлив. Сами отдали Татку в элитную школу, а сами теперь не желают отстегнуть на эксклюзивную вещь. Эти два словечка «отстегнуть» и «эксклюзивный» Татка каждый день слышит в классе. Вот буквально на днях все предки отстегивали на эксклюзивный ремонт. Ни много — ни мало по 800 баксов с носа. Вере Максимовой ее папа, замдирзавода, отстегивает три тысячи на поездку в Лондон на летние каникулы.
А Малявину уже отстегнули на мотоцикл, даже результатов экзаменов дожидаться не стали. А ведь Татке тоже надо соответствовать. У них в классе никаких мизальянсов: Перов, сын главы горздрава, дружит с генеральским внуком Ванечкой Сажиным, та же Вера Максимова ходит в гости к «плюшечной королеве» Рите Коган, у ее родителей собственное кондитерское производство.
Татка общается, конечно, со всеми, но, если нужно искать пару для дежурства, или, скажем, в библиотеке брать
одну книгу на двоих, то по негласной «табели о рангах» ей достается Алка Сергиенко. Девчонка она ничего, прикольная: зыркнет черными глазками, поведет остреньким мышиным носиком и готово! Уже все знает: кто, с кем и где.
Вкус у нее на шмотье неплохой, да и сами шмотки водятся, благо мать работает в том самом магазине, где ботфорты лишили Татку сна и покоя. Один только у подруги недостаток — жаба, которая душит ее, как только Алка видит у других что-нибудь стоящее. В смысле больших денег или большого восхищения. Поэтому Татка не расскажет ей про свой облом в обувном. Слишком уж торжествующе заблестят Алкины глазки-бусинки, ведь ее-то мать тоже не раскошелится на такие шузы. То есть не шузы, а хай-бутсы, — тут же подобрала Татка правильное английское слово, вспомнив Елену Владимировну (или, как звал ее за глаза весь класс, Алену).
