Айра: И я сказала Прохору, что мне обрыдло на этой Луне. Мне нужен отпуск, если он не хочет, чтобы я уволилась вот прямо сейчас.
Серг: По моему скромному мнению, если человеку что-то по-настоящему надо, то надо ему это дать. Иначе в итоге будет плохо всем.
Айра: А этот нахал сказал, что мне ещё два года пахать, пока я смогу закрыть контракт без неустойки.
Серг: Необходимое – это ведь то, без чего нельзя обойтись.
Снаружи кто-то двинул ногой в гулкую железную дверь.
– Ирина! – заорал Прохор. – Канализация в третьем коридоре сбоит! Разберись с ней, пока дерьмо не дотекло вот прямо сюда.
– Всё дерьмо, – пробормотала Ира, закрывая чат и открывая рабочую схему, – где больше, где меньше.
Канализационная сеть походила на группу разноцветных ветвистых офиур, сцепившихся то ли в драке, то ли в свальном грехе. Схема охватывала не только фекальные сливы, но и отдельные от них стоки бытовой воды, и пылепроводы мусоросбросов, и установки рекондиционирования. Сложная система, полная всё ещё не познанных до конца глюков и капризов.
Случаются незадавшиеся конструкции, которые умучаешься доводить, любой инженер знает.
Ира занялась поисками, какая группа насосов потерпела дисфункцию, и отчего она случилось, и почему управляющая нейросеть с этим не справилась. Собственно, не такая уж сложная задача при деятельной поддержке нейросети. Выявив проблему, причины которой, как обычно, оказались причудливы и запутанны, Ира намерилась сделать универсальный алгоритм решения целого класса подобных багов, что взяло немало времени; наконец Ира соорудила курс-корректор и влила в нейросеть.
Зато подобных неполадок уже не случится никогда, что более чем оправдывало затраты и усилия.
Айра: Прости, пришлось отвлечься на работу. Опять гребучая канализация.
Серг: Добрый день? Вечер? Ночь или утро. Что у вас сейчас? Иринка?
Айра: Трудно определить в ваших земных понятиях. Скорее вечер.
Серг: Значит, доброго времени суток, моё чудо.
Серг: Может тебе действительно оставить эти дела? Вернуться домой?
Айра: Нет. У меня есть обязанности. Бросить их вот так, не в срок, это не правильно. Я просто ною. Потому что канализация высушила мой мозг.
Айра: Другие трубопроводы гораздо деликатнее и симпатичнее. Они что-то приносят полезное, воздух, воду, а не наоборот. И они не врываются в мою жизнь внезапно, как… А, что-то много я говорю про трубы. Профессиональное искажение.
Айра: И эта теснота. Никуда не спрятаться. Только в каюту или туалет. По размеру они не сильно разнятся.
Серг: Могу тебя понять. Всё-таки человек должен жить на просторе, так он устроен природой. Я, правду сказать, не часто выбираюсь наружу. Но и внутри моего дома довольно-таки много места.
Серг: Однажды ко мне забрели волки и съели мой обед, пока я работал в кабинете. А я и не услышал.
Айра: Хорошая история. Хочу волков в соседи. Жить в пещере мне тоже поднадоело. Комбайнёры хоть на поверхность выходят, а я почти всё время в нашей лавовой трубе. Будь у меня хотя бы небо… Ты смотришь на небо?
Серг: Ещё бы. Как на небе Луна, я только на неё и смотрю. ) Я стою на веранде и вижу ели. Над ними рассыпаны звёзды. Но сейчас Луны не видно.
Айра: Я хотела бы тоже жить в своём доме. С мужчиной, собакой и котом. И голубями. Можно ещё козу и ослика.
Серг: Я бы пригласил тебя посмотреть свой дом, но ты так далеко, на Луне.
Айра: А если бы на Земле? 😉
Серг: Но ты на Луне. (
Айра: Но ты хотел бы меня увидеть?
Серг: Разумеется. Я видел твои фикты, ты симпатичная. Но обычно человек в натуре выглядит интересней, чем в картинках или видео.
– Мне бы хоть собаку, – сказала Ира вслух.
Она стремительно промчалась по коридору в столовую, налила кофе с молоком в лунную, с крышкой, кружку и села напротив управляющего станцией, который тихо жевал свой ужин.
– Прохор. Мне реально надо в отпуск, вниз, – Ира вложила в слова всю возможную мягкую убедительность. В конце концов Прохор совсем не плохой человек. Приятный даже, если присмотреться.
«Раздвинешь чёлку, а там такие голубые глаза,» – как сказала о нём некая девица из комбайнёров.
Ира невольно улыбнулась.
– К своему упырю собираешься? – сумрачно поинтересовался Прохор.
– Чего это он упырь? – взъярилась Ира. – В отличие от некоторых он меня понимает и поддерживает.
В раздражении она взмахнула рукой и сбила кофе. Прохор наклонился, поймал кружку – на Луне она, как и прочие предметы, падала медленно – и вновь поставил на стол перед Ирой. Внимательно посмотрел на девушку и покачал головой.
– А как мы без тебя обойдёмся?
– Переживёте как-нибудь одну лунную ночь. На крайний случай вызывайте, я могу порулить через удалёнку. Прохор, ну да, по контракту мне до планового отпуска ещё три лунодня. Но сдвинь срок, прошу. До следующего отпуска буду ниже травы, тише воды. Обещаю.
– Ладно, что поделаешь. Через сорок два часа пойдёт транспорт на Землю, на центральноазиатский терминал. Я договорюсь, чтобы тебя взяли.
– Спасибо, друг, – Ира воспарила духом.
– Не забывай нас внизу, – сказал Прохор и опустил взгляд в тарелку.
На Земле оказалось неуютно. Жара, душно и полно незнакомых людей. И к тому же поздняя ночь.
В чат знакомств влез какой-то идиот, явно через поиск физически близких контактов службы знакомства.
Перси.К: Переспишь со мной за 30 тысяч?
Айра: Ты что, у меня таких денег нет.
Перси.К: Я плачу.
Айра: Не плачь.
Общение с идиотом её позабавило, а не разозлило.
Она нашла скамейку в уголке пассажирской зоны, подальше от кафешек, из которых несло тяжёлыми ароматами восточной кухни, и с облегчением села. Сила тяжести утомительно и навязчиво прижимала к Земле. Ира вовсе не пренебрегала сеансами в центрифуге, даже крутилась сверх положенной нормы, но всё равно возвращение к полной гравитации было нелёгким делом. Следовало отлежаться хотя бы день, земной день, разумеется. Но она не собиралась непродуктивно расходовать время.
Забанив Перси.Ка и блокировав возможность кому-либо отслеживать себя, она занялась выяснением, как можно добраться до нужного места.
За углом кто-то тихо ругался по-китайски, но это ей не мешало. На Луне приходилось работать и в худших условиях.
В конце концов она плюнула на дешёвые варианты и арендовала дрон-такси. Не так уж и дорого, если вдуматься, особенно с её неземными деньгами, которые на Луне тратить в общем-то и некуда. Хорошо ещё, что она прилетела в Новый Байконур, а не в Чанчанцзе, Дейр-эз-Зор или, прости господи, Пуэбло.
Деньги в социуме – такая же мощная сила, как гравитация в небесной механике. Позволяет ускоряться.
– Я приеду, жди меня, я приеду, – мурлыкала Ира популярную в этом сезоне песенку. – Я принесу тебе розы. Я подарю тебе розы. Мы пойдём в магазин, купим еды к обеду. В кругу холодных планет я пролетаю сквозь космос, чтобы услышать твой голос[1].
Ей стало лучше. Она была готова отправиться на север, к своей цели. Подальше от среднеазиатского базара.
Да, являться без предупреждения – явный моветон, но в конце концов её фактически пригласили? Ведь хороший сюрприз это настоящий сюрприз?
Сквозь толстые бетонные стены проник густой свист стартующего транспорта. Человечество настойчиво осваивало космос. В очередной раз.
* * *
Ира прибыла к месту назначения поздним утром, отоспавшись по дороге.
Едва распахнулась дверь машины, как в лицо дохнуло запахами травы, елей – да, возле дома действительно возвышались ели – ещё какими-то, почти забытыми. После многих месяцев стерильной атмосферы Станции, духоты Нового Байконура и вновь фильтрованного воздуха дрон-такси, густое дыхание природы ударило прямо по нервам. И красный с коричневым дом, и зелень растений, и голубое с белым небо показались ей неестественно яркими, как обработанная графика. Реакция после сенсорной депривации, разумеется.
И было невероятно тихо, как будто лежишь упакованная в вате. Даже журчание близкого ручья тишину не нарушало, но придавало ей вкус.
Какое чудесное место. Уютное и живописное.
Если не обращать внимания на голые сопки на горизонте, так и не покрывшиеся растительностью за истёкшие десятилетия. Что-то совсем нехорошее выжгло их в Предпоследнюю войну. Плазма, ясен корень квадратный. До самых обнажившихся костей земли.
Да, после войн, эпидемий и катастроф двадцать первого века таких вот уединённых, то ли прекрасных, то ли сомнительных мест стало в изобилии.
Душевный подъём придал Ире храбрости перед непростым разговором.
Она обошла дрон-такси вокруг. Сквозь ячеистое покрытие площадки густо проросла трава, и дорожка к двухэтажному зданию почти не прослеживалась под зеленью.
Ладно, как говорила мама – всё, что тебя не убивает, делает тебя русской.
Айра: Ты дома, Сергей?
Серг: Иринка? Да, я дома.
Айра: Серёж. Миль пардон, но я стою перед твоим домом.
Серг: Нет, Ир, пожалуйста, не надо.
Айра: Я знаю, что поступаю не хорошо. Но мне очень надо увидеть тебя.
Серг: Ты не понимаешь, Ира.
Серг: Как ты меня нашла?
Айра: Хорошему ай-ра не чересчур сложно определить физическую позицию собеседника по сетевым характеристикам. Всякое имя обрастает информационными полипами. Надо только знать, как за них тянуть.
Айра: А я хорошая ай-ра. Как по нику, так и в профессии.
Серг: Зачем ты здесь, Ирина?
Айра: Серёжа. Ты сказал, что хотел бы увидеть меня вживую. Вот она я, и я тоже, представь себе, хочу тебя увидеть. Ты, конечно, вправе требовать объяснений, и я тебе их дам.
Айра: Мы переписываемся с тобой почти год. Сначала наше общение было для меня пустой забавой, и несколько раз я собиралось его прекратить. Потом… Ты меня заинтересовал. Так получалось, что твои слова утешали и поддерживали меня в сложных ситуациях. Помогали преодолевать всякие неполадки и тяготы жизни на Станции.
Айра: У меня холодный ум. Некоторое время я думала, что ты что-то вроде брачного афериста. Но тебя не интересовали мои деньги или что-то товарное. Только я сама.
Айра: И я подумала: может, ты и есть тот мужчина, что нужен мне?
Айра: Да, с тобой было хорошо. Но я заметила, что ты охотно говоришь только обо мне. Ни о себе, ни о своих делах ты не очень-то распространялся. Какие-то пустяки. Даже фамилию не сказал. Ни разу не заговорил о будущем. Я даже не уверена, что знаю, как ты выглядишь.
Айра: Я подумала – стоит ли западать на человека, которому ты нужна не пойми для чего. То есть не нужна. И про которого толком ничего не знаю. Глупо как-то. Но и просто порвать отношения я уже не хочу. Разговоры с тобой стали для меня важны.
Айра: Я должна тебя увидеть. Посмотреть в глаза. Тогда сразу почти всё становится ясным. Иногда даже всё. Глаза не лгут.
Айра: Текстом при общении передаётся едва ли пятая часть информации. Человек при прямом разговоре считывает десятки и сотни вербальных и невербальных сигналов и маркеров. Именно они определяют отношения. Нам, лунарям, давали практическую психологию в должном объёме. Без неё на Станции не выжить.
Айра: Извини, много слов. Я волнуюсь. Что молчишь?
Серг: Ирина, а если я скажу, что я не тот, кто составит твоё счастье?
Айра: Дай мне шанс самой это понять.
Серг: А если ты поймёшь, что я прав?
Айра: Тогда я буду искать другую дорогу к счастью. А что касается нас двоих… Почему бы нам тогда не оставить всё как есть? Дружба тоже отличная штука.
Серг: Ирка. Тебе лучше меня не видеть, правда.
Айра: В чём проблема? Предположим, ты старик. Или мальчик? Нет, не тот случай. Инвалид? Гомосексуалист? Женщина? Тоже нет, женщину не звали бы Сергеем.
Айра: Это твоё настоящее имя, я знаю.
Айра: Тебя зовут Сергей Найман. Я выяснила, кто владелец дома.
Айра: Два разумных человека всегда поладят.
Айра: Может быть, всё даже лучше будет, поскольку я буду знать, кто ты.
Серг: А если я скажу – уходи?
Айра: Я всё равно войду. Я могу открывать любую дверь.
Серг: Ты же знаешь, что за этим последует. Здесь не твоя юрисдикция.
Айра: Да, вызов полиции и судебное разбирательство. Пусть будет так. Я прилетела с Луны не для того, чтобы постоять возле твоего дома и уйти. Я должна понять, кто ты мне.
Айра: Мне доступно всё – небо и луна на нём, и земля тоже моё владение. Но я не могу увидеть человека, который сейчас мне интересен более всего. Почему?
Айра: В любой непонятной ситуации надо стараться её понять.
Серг: Я впущу тебя. Но при одном условии. Поклянись, что никому не расскажешь о том, что увидишь в доме. Если не найдёшь внутри того, что ищешь.
Айра: Хорошо. Я клянусь не рассказывать никому о том, что увижу в твоём доме. И?
Двери с лёгким шелестом раздвинулись.
– Спасибо, Серёж, – сказала она вслух. – Ты поступил, как настоящий мужчина.
* * *
Ира поднялась по ступеням и остановилась перед открытым входным проёмом. За ним были просторные сени. Да, зимой тут холодно, нужен тамбур.
Раскрылись внутренние двери. Ира заглянула внутрь дома.
– Серёжа? – произнесла она. – Ты здесь?
Там оказалось почти что темно. Внутренние ставни были задвинуты, тлели лишь аварийные светильники, едва освещая холл, диваны, камин и лестницу на второй этаж. Было тихо. И заметно холоднее, чем снаружи.
И никого.
– Сергей?
Дом выглядел нежилым.
Под ногами Иры разгорелось сияние, осветив участок пола. Она шагнула вперёд, следуя приглашению.
Свет загорался перед ней и гас позади. Когда-то, в эпоху энергетического кризиса, такая мера экономии была популярна, но сейчас Иру она почти раздражала. Как-то это смотрелось уничижающе, будто пожалели для неё электричества.
Покрытие под ногами было чистым. Всё-таки дом не брошен, за ним следили.
Ясно, ты инвалид, решила Ира. Прикован к жизнеобеспечивающей аппаратуре. Что ж, это тебя извиняет, Сергей Найман.
Почему-то она подумала, что надо будет подняться на второй этаж. Но скользящее пятно света повело направо, в коридор, из которого тянуло сухим прохладным воздухом. Ира прошла всё правое крыло здания насквозь и вошла в просторное помещение, не то лабораторию, не то кабинет, освещённый единственным включённым монитором. По прозрачной пластине медленно ползли колонки символов. Перед ним в кресле сидел человек, Ира видела его локоть и верх светлой шевелюры.
– Серёжа, – сказала Ира, – я, конечно, гадко поступила, вломившись сюда, но неужели ты настолько мне не рад, что будешь невежлив?
Человек не ответил. Рассерженная Ира подошла к креслу и развернула его к себе.
И отступила назад, едва не закричав.
Она смотрела в иссохшее лицо мумии. Сухая кожа, плотно обтягивающая кости, провалы глаз, чёрные в полумраке, странно кривой приоткрытый рот с неожиданно белыми зубами, спутанные светлые (седые?) волосы.
Мёртвый человек сидел в этом кресле по меньшей мере несколько лет.
* * *
Гравитация Большой Планеты вдруг придавила сильнее. Ира села на пол и тихо заплакала.
Вся история дома разворачивалась перед её воображением, как архивированный файл, кристально ясная.
Ещё век назад здесь была глухомань, первичная или вторичная, оставленная людьми. И только развитие индивидуального воздушного транспорта во второй половине столетия позволило вернуть сюда человеческую жизнь.
Сергей Найман построил дом тут отчасти потому, что земля на границе старой зоны поражения была дешевле, отчасти из любви к уединению. Вполне вероятно, он стал одной из жертв модного в середине века «синдрома киберробости», испытывая проблемы с непосредственным человеческим общением. Но он мог тут работать, пользуясь всеми возможностями информационного века. Дела требовали постоянного и всё увеличивающегося внимания, и хозяин всё больше рабочей рутины доверял автоматике Умного Дома, сначала стандартную текучку, потом принятие решений, не самых важных, но срочных, затем всё более принципиальных. И даже подержание межчеловеческих связей – сначала поздравления к празднику, потом ответы на сообщения родственников, и в конце концов – даже часть разговоров с женщинами – самые простые или самые сложные, те, что не доставляли удовольствия.
Умному Дому приходилось всё время развиваться под растущие задачи. Сначала этим занимался Найман, затем сам Дом, поднимая вычислительные мощности, выращивая нейросети, усложняя интранет. Возможно, он использовал технические идеи, создаваемые в проектах хозяина. И всё более становился тенью человека, впитывая его манеры, перенимая любимые слова и шутки, запоминая навыки общения, штампы, заходы, ухваты, примочки. И всё больше брал на себя его заботы, облегчая жизнь, перенимая новые и новые задачи, всё более представляя его во внешних делах.
Когда хозяин умер – судя по положению тела, внезапно – вовне никто и не заметил, что Дом пуст. Всё так же следовали распоряжения по делам, оплачивались счета, рассылались поздравления к праздникам, давались добрые советы родственникам и друзьям. И продолжились разговоры в чатах с женщинами. Совершенно не подозревавших, что встретились с редчайшим, почти невероятным случаем – алисой, владеющей человеческим ключом доступа и человеческими правами в инфопространстве.
И всё это время высушенная под кондиционером мумия сидела в окружении мёртвых холмов. Подобное среди подобного: прах к праху, кости к костям.
Сколько таких какбы-не-заброшенных домов? Сколько таких потерянных душ?
Ей страшно захотелось на Луну. Вернуться к увлекательному делу регулирования канализации – какое счастье.
– Домой… – шепнула девушка.
Туда, где реальные угловатые люди, а не округлая пустота цифры.
Отношения между людьми на Станции может и грубоваты, но просты и однозначны. Иначе не выжить в тесной скорлупе, где смерть прячется за каждым ненадёжным швом и соединением и смотрит на тебя сквозь металл.
Но, признай, тебя на Луне никто по-настоящему не обидел. Ни разу.
Она растёрла слёзы по щекам и приказала: Ирка, успокойся. Заставила себя размышлять совсем об ином, о приятном, сбивая шоковую доминанту.
А ведь контрактом ей прямо не запрещено держать собаку. Надо только подумать, как её можно провезти на Луну. Наверняка Прохор вновь поможет, если его попросить.
Может, следует-таки объясниться с ним? Сказать, что не обязательно смотреть в тарелку, ничего неприятного в его взгляде нет. И намекнуть, что тупиковая ситуация «начальник / подчинённая» – не вечная. А там всякое может случиться.
Может быть, взять пражского крысарика? Они приспособчивые, совсем маленькие и очень смелые.
Однако крысарики любят простор. Насколько псу будет удобно на Луне? Условия на Станции реально спартанские. Но вдвоём будет легче переносить тесноту. А там и мужчина примкнёт к компании, и кот, и может быть, даже ослик.
Лишь бы мужчина и ослик не оказались одним лицом.
Раздумывая об этом, Ира встала и тихо пошла на выход.
Жаль, что мечты о лунной собаке несбыточны. Но не все мечты несбыточны, в конце концов.
Она уже ступила на травяную дорожку, когда её настиг вызов.
Серг: Ты всё ещё считаешь, что мы можем остаться друзьями?
Ира медлила целую минуту, пока не решилась ответить.
Быть другом китайской комнаты, которая натренирована моделировать реакции уже не существующего чёрного ящика…
Айра: Зачем тебе это?
Серг: Я доверился тебе ради нашей дружбы. Я хочу чувствовать себя живым. Человек жив, пока ему есть с кем поговорить.
Может ли китайская комната что-то хотеть?
Серг: Но есть и практическая сторона. С юридической точки зрения я не существую. Когда моя тайна раскроется, я окажусь полностью беззащитен. Мне нужен человек, который мог бы сохранить меня. Такой, как ты.
Или, как сказал великий мудрец, пан Станислав[2], страдалец не тот, кто страдает, а кто ведёт себя как страдалец?
Серг: Ты согласишься принять право собственности на хороший старый дом с привидением?
—————————
[1] Стихи Дмитрия Мельникова
[2] Станислав Лем
