Последняя капля упала с неба: и в прямом, и в переносном смысле. У подножья горы, где Кульков намеревался подстрелить кабана, ворона капнула на кумачовую его поддёвку. Вскипел Елисей, с ненавистью вскинул берданку и пальнул в гадину.
В ворону промазал, а попал во что-то здоровенное и жуткое, летающее и мигающее, невесть откуда взявшееся. Ранил чудище! Упасть оно не упало, но жалобно так заблеяло, накренилось, окуталось дымом и, судорожно трясясь, начало полого заваливаться.
Решив, что случайно подстрелил не иначе, как самого змея Горыныча, Елисей, не разбирая пути, драпанул домой, не дожидаясь, пока змий-подранок порвёт его в клочья. Сказки-то – ложь, а когда над собственной головой летает казан размером с дом, да ещё искрами сыплет, как в них не поверить?
