Николай Аврамов: неизвестные страницы жизни
(Окончание. Начало)
Первые открытия
Итак, 21 августа 1790 года Аврамов был командирован для геологических исследований из Петербурга в Донецкий уезд, в окрестности Бахмута. Судя по всему, Аврамов осознавал сложность поисков ископаемых на такой большой территории. Очевидно, не без его участия и просьбы к нему в «команду» был направлен и поручик Никита Рославлев из главной конторы Гороблагодатских заводов Урала. Выбор его едва ли был случайным. Самому Аврамову Рославлев если и не был знаком лично, то был известен по своим делам. В 1779-1786 годы управитель вначале Баранчинского, а потом Нижнетуринского заводов, поручик Рославлев активно занимался промышленной разработкой мрамора на речке Мраморной и яшмы на речке Токовой (Новотуринское месторождение) в окрестностях все того же Нижнетуринского завода.
До сих пор не удалось выявить документы о точном времени появления Аврамова в Новороссии, и неясно, когда он присоединился к Черноморской экспедиции. Вероятно, Аврамов из Петербурга прибыл прямо к наместнику (губернатору) Екатеринославского наместничества В.В. Каховскому, а с князем Потёмкиным посланцу Урала встретиться не удалось. «Светлейший» был это время в войсках, готовясь к штурму Измаила. После взятия крепости Потёмкин в начале января 1791 года последний раз посетил столицу. Получив заслуженные награды, князь вновь вернулся в штаб при действующей армии. А 5 октября 1791 года Григорий Потемкин скончался.
Очевидно, что губернатором Каховским Аврамов был направлен в распоряжение командора Фалеева, который решал тогда многие «хозяйственные» вопросы. И именно Фалеев и направил Николая Фёдоровича для организации разработки известного месторождения угля в район сёл Селезнёвки, Ящиково, а также соседних с ними селений на речке Белой (сейчас это Перевальский район Луганской области). В том же районе неутомимый Аврамов осматривает и месторождение железной руды у села с необычным названием Адрианополь. Руда Аврамову понравилась. «Здесь добрый завод можно завести», – пишет Николай Фёдорович командору Фалееву.
Главным же делом стала надёжная организация «ломки» угля. Его стали доставлять телегами в порт Кичкас на Днепре, расположенный ниже печально знаменитых порогов (ныне – в г. Запорожье) для отправки в Николаев и Херсон.
Но Аврамову на месте не сидится. Оставив угольные разработки на попечение Рославлева, Николай Фёдорович версту за верстой исследует район в поисках новых выходов угольных пластов, руд и других полезных ископаемых. Результат исследований геологической партией Аврамова: кроме угля и железной руды обнаружены новые месторождения хрусталя, очень редкого чёрного (точнее, чёрно-синего) мрамора, кварца с прожилками золота или серебра, камня, пригодного «к кладке доменных горнов» и других полезных ископаемых. Эти многочисленные открытия побудили Аврамова поставить вопрос об устройстве в Селезнёвке плавильных печей для получения серебра и лаборатории для исследования найденных минералов. Сам же Аврамов, «в 1791 году ноября 1 числа от Экспедиции о Государственных доходах представлен Правительствующим Сенатом в надворные советники с 31 декабря того же года».
В 1792 году В.В. Каховский ставит перед Аврамовым новую задачу – поискать уголь в районе Бахмута, то есть отправиться «…для приискания угля в казённых дачах, лежащих по реке Донцу». Каховский напомнил, что «приискание» угля можно производить только в казённых дачах, а в частные владения вторгаться не следует. Николай Фёдорович и его спутники, невзирая на лютый холод, с большим вниманием осматривали овраги и обрывы крутого правого берега реки. И вот она, удача! На практически отвесных берегах одного из оврагов обнаружился разрезанный им угольный пласт… Разместившись у жителей села Вышнего, 4 декабря 1792 года Николай Фёдорович отправляет с нарочным губернатору в Екатеринослав извещение: «…при упомянутом селе Вышнем, от оного вверх по Донцу верстах в четырех, в казенных к тому селу принадлежащих дачах, в боераке, называемом Лисичьим, найден мною слой каменного угля толщиной в аршин. В длину открыто шурфами на 25 сажень». Вместе с отчётом Николай Фёдорович отправил губернатору и образцы находки. Присланному углю губернатор и его гости – инженер де Волан и приехавшие с ним специалисты дали очень высокую оценку. А 22 декабря 1792 года В.В. Каховский в письме тайному советнику В.С. Попову, секретарю императрицы, оценивая найденный уголь, повторил слова Аврамова, что уголь из Лисьей балки «есть лучшей доброты» по сравнению с другими.
Как только наладилась погода и просохла земля, губернатор Каховский и вице-адмирал Мордвинов обустроили новый «транспортный коридор», от угольных разработок на Лисичанских копях до Кичкаса. Уголь на Херсонскую и Николаевскую верфи теперь пошёл гужевыми повозками по короткому пути.
Завод на Лугани
В 1786 году в Россию приехал приглашенный по контракту Чарлз (Карл) Гаскойн, шотландский инженер-металлург и архитектор, известный организатор промышленности и изобретатель, создатель знаменитой чугунной пушки «карронада».
В 1794 году Гаскойну императрицей была поставлена задача выбрать место для строительства завода по выпуску пушек и боеприпасов на юге России, а заодно дать оценку найденным в Донецком уезде ископаемым, чтобы руд и угля новому заводу «на многие времена хватило». Отправляясь из Петербурга в свою поездку, Гаскойн уже знал и о найденном в Лисьей балке угле, и о железной руде в Городище, Адрианополе, Фащевке и других местах. Ему только надо было прежде, чем принимать какие-либо решения, увидеть эти места своими глазами.
Летом этого же года Гаскойн и сопровождающие его люди (химик С. Абакумов, и охрана в лице прапорщика Першина и четырёх солдат Преображенского полка) прибывают в Бахмутскую провинцию. Осматривая берега Донца в районе угольной «ломки», Гаскойн встречается с Аврамовым. О чём они говорили, неизвестно. Но ясно, что двум специалистам такого уровня было о чём поговорить! Несомненно, Николай Фёдорович отправился вместе с Гаскойном, чтоб показать ему несколько территорий, удобных для устройства завода: на речках Лозовой у села Лозовая Павловка, на реке Белой у Селезнёвки и Городища, также и на Лугани вблизи казённых сёл Каменное и Вергунка… Осмотрев указанные Аврамовым места, Гаскойн остановил свой выбор на Лугани, в паре вёрст от села Каменное (Каменный Брод). О своём выборе Гаскойн незамедлительно сообщил императрице и новому губернатору Новороссии П.А. Зубову, с подробным обоснованием преимуществ выбранного места. Отметил он и наличие богатого угольного месторождения в Лисьей балке, а также железную руду в Городище.
Появление промышленной «ломки земляного уголья, называемой байрак «Лисичий» – будущего Лисичанского рудника, а также Луганского (первоначально Донецкого, по имени уезда) литейного завода предопределено Гаскойном. Он в своём донесении не упоминает имени Николая Фёдоровича Аврамова. Может, по рассеянности или забывчивости, а может, просто не придав этому значения… Впрочем, Гаскойн имел все основания заявить, что именно он выбрал место для постройки Луганского завода. Именно ему было поручено императрицей определить место, «…где наиудобнее построить оный завод и его здания к нему принадлежащие…». И он выбрал его из всех вариантов, предложенных Аврамовым.
14 ноября 1795 года Екатерина II подписала Указ о строительстве литейного (пушечного) завода на Лугани. С этого момента имя Аврамова исчезает со страниц краеведческой литературы и известных архивных документов; считалось, что его командировка в Новороссию подошла к концу, и он уехал, вероятно, на Урал. Но, как оказалось, всё было совсем не так. Удалось установить, что Николай Фёдорович ещё два года оставался на строящемся литейном заводе в Луганске (тогда ещё селении с названием Луганский Завод).
Важным доказательством этому, служит найденный документ – рапорт, отправленный летом 1797 года в воссозданную Берг-коллегию от Главного начальника Гороблагодатских заводов обер-бергмейстера Петра Волкова с просьбой вернуть на заводы надворного советника Аврамова, «находящегося в Бахмуте». Берг-коллегия ответила Волкову отказом. Очевидно, что Аврамов, находившийся в Бахмутской провинции, был там более нужен. Только 18 декабря 1797 года последовал указ о назначении Аврамова Командиром Камских заводов – Ижевского и Воткинского, передача которых новому руководителю фактически началась не ранее февраля 1798 года. То есть Аврамов прибыл на Камские заводы лишь в начале 1798 года.
Кроме этого, обнаруженные в Государственном архиве Свердловской области документы и формулярные списки о службе Аврамова позволили прямо заявить уральскому историку Е.С. Тулисову, что Аврамов «служил под началом статского советника Гаскойна при строительстве Луганского литейного завода».
Почему Аврамов ещё два года оставался на Луганском заводе и чем он занимался на строящемся предприятии? Ответа нет, и о причинах можно только предполагать. В сохранившихся документах возрождающегося музея Луганского литейного завода упоминаний об Аврамове также пока не найдено.
Возможно, немолодому Гаскойну были тяжелы дальние поездки. Ведь он продолжал командовать ещё и заводами в Карелии, Кронштадте, Петербурге… На Луганский завод Карл Карлович наезжал урывками, а строительство требовало неотрывного присмотра. Аврамов мог вполне быть надежным помощником Гаскойну в этом отношении.
Может быть, Аврамов был нужен Гаскойну и как специалист-гидротехник. Для создаваемого вододействующего литейного завода нужно было построить систему водохранилищ (водосборников) и водных каналов, для обеспечения безотказной работы заводских механизмов, например, «вертилен» для рассверливания пушечных стволов. Кто же, как не Аврамов, мог создать такую систему? Среди мастеров, прибывших с Гаскойном на строительство Луганского завода, до сих пор неизвестно ни одного имени опытного гидротехника. Отдавая должное самому Карлу Карловичу, нельзя забывать, что его «гидравлические» эксперименты на Александровском и Кончезерском заводах чудом не привели к катастрофам. Поэтому по его требованию Николай Аврамов вполне мог быть оставлен для постройки водной системы. Он, как специалист в этом деле, пожалуй, разбирался никак не хуже самого Гаскойна. Кроме того, за многие годы работы здесь он хорошо познакомился с климатическими условиями региона. Разливы реки, состояние грунтов, температурные перепады, осадки и т.п. – все эти важные факторы были неизвестны иноземным строителям, и советы, консультации Аврамова, несомненно, были важны.
Предусмотреть все природные факторы при строительстве было крайне сложно. Например, весной 1796 года широко разлившаяся Лугань как раз и заставила Гаскойна скорректировать все планы. Пришлось срочно возводить дамбы для защиты завода от паводков. Из-за этого пришлось изменить и первоначальную схему канала для подачи воды на завод. В результате канал стал почти в два раза длиннее задуманного. Все эти непредвиденные затруднения и изменения планов строительства, необходимость в которых возникла неожиданно, наводят на мысль, что без знаний и опыта Николая Фёдоровича Гаскойн обойтись бы не мог. Потому-то он просил Берг-коллегию оставить Аврамова на заводе хотя бы на пару лет.
Как бы там ни было, а каналы, дамбы, заводской пруд и водосборники были построены. Был ли это в целом проект Аврамова или в основу реализованной системы водоснабжения завода легли лишь некоторые идеи Николая Фёдоровича, осуществлённые уже после его отъезда, неизвестно. Документов на этот счёт нет или они еще не найдены. Известно только, что прокладка каналов долго откладывалась из-за тяжбы с местным помещиком К.Н. Юзбашем, не разрешавшим строить каналы на его земле. Но к тому времени, когда все вопросы были урегулированы, Аврамов с Лугани уже уехал.
Внов
На Урале
Южная страница жизни Николая Фёдоровича была перевёрнута в конце 1797 года.
Император Павел I восстанавливает центральную горную власть, а в Екатеринбурге вновь Канцелярию Главного заводов Правления. Заводы, что пришли в упадок за годы управления гражданскими чиновниками, поручено привести в порядок Аниките Сергеевичу Ярцову. Одной из самых главнейших проблем, вставших перед Ярцовым, стало отсутствие опытных заводских специалистов. Ярцов, лично знающий Аврамова по Карелии, настаивает перед Берг-коллегией о возвращении его на Урал.
Указ о своем назначении на Камские заводы Аврамов получил, вероятно, находясь еще в Новороссии и, не медля, выехал санным путем на Урал, поскольку уже в феврале 1798 года началась приемка Воткинского и Ижевского заводов новым Командиром.
С момента своего основания железоделательные Камские заводы подчинялись Главному начальнику Гороблагодатских заводов, поскольку не имели своей железорудной базы и работали на гороблагодатском чугуне. Поэтому назначение Аврамова вызвало протест Гороблагодатского начальника П.Е.Волкова, который запретил управителям Ижевского и Воткинского заводов сдать заводские отчеты новому Командиру. Обер-бергмейстер Волков лично знал Аврамова, мог оценить и его профессиональные способности. В 1770-е годы шихтмейстер Петр Волков сам служил на Олонецких заводах. А после Аврамова сам некоторое время возглавлял Кончезерский завод. Гороблагодатский начальник, видимо, беспокоился, что Камские заводы уйдут из-под его власти, а может быть, видел в Аврамове и претендента на свое место. Однако свою власть и возможности Волков переоценил. Ни большой опыт, ни стаж горной службы (он не оставлял ее и в «лихолетье» 1782-96 гг.), ни служба советником в горной Экспедиции Кабинета Его Величества зарвавшемуся чиновнику не помогли. Указом Сената в марте 1798 года решалось «…начальника обер-берг-мейстера Волкова за упущении… от должности от оной отрешить»…
Местом своего пребывания Аврамов избрал Воткинский завод, а на Ижевский завод требовался опытный управителя. Им стал титулярный советник Иван Васильевич Раздеришин, сын видного уральского горнозаводского деятеля и брат член-корреспондента Академии наук. Оба горных офицера были хорошо знакомы друг другу. Еще в 1764 году, в возрасте 9 лет, И. Раздеришин поступил в службу пробирным учеником в ту же самую лабораторию, где лаборантом был Николай Аврамов. А с 1779 по 1784 год берг-гешворен Иван Раздеришин управлял Нижнетуринским железоделательным заводом…
Отдав под начало Аврамова Камские заводы, Ярцов понимал, что Николаю Федоровичу будет очень не просто создать команду надежных и опытных специалистов. Но еще труднее было добиться от мастеровых и заводских чиновников высоких результатов качественной работы. «Всякое нововведение старым мастерам не в привычку и не нравится, от чего часто не скорый успех бывает, как бы оно полезно не было», – писал в рапортах сам Ярцов. – «Нельзя им было того переменить, в чем их старики, да и сами они заобвыкли… До сих пор управители и мастера в таковые, для пользы ведущие расчеты… входить и не мыслили…, потому что исстари их привычка к нерадению о лучшей казенной пользе превратилась уже в их натуру».
Но в Аврамове Главный начальник Канцелярии не ошибся. Николай Федорович начал с заводской экономики и, в первую очередь, привел в порядок все заводское канцелярское делопроизводство и бухгалтерию. Затем для увеличения выпуска железа и якорей в первый же год, им была выстроена третья кричная фабрика. Далее Аврамов организовал полную замену ветхих воздуходувных устройств, повысив производительность кричных горнов и выковку железа на одного мастера на 25%; увеличилась и выковка якорей. Для мастеровых завода был открыт госпиталь.
Плотина, построенная еще основателем завода, асессором Москвиным в 1759 году, требовала полной перестройки. Берг-коллегия поставила Николаю Аврамову задачу последовательно, к 1801 году (дабы не сокращать выпуск железа по казенным нарядам) провести ремонтные работы. Аврамов же смог организовать и выполнить эту задачу всего за 3 месяца! Указом Берг-коллегии 9 марта 1799 года Аврамову объявлена «…за ево усердие к государственной пользе и службе, признательность… », а именным указом 15 сентября 1801 года присвоен чин коллежского советника (полковника).
С 1801 года начинается организация новых горных начальств: Екатеринбургского, Гороблагодатского и других. Начальником Гороблагодатских и Камских заводов назначается обер-берг-гауптман 5 класса А.Ф.Дерябин, а Николай Федорович переводится в Кушвинский завод одним из членов Гороблагодатского начальства. И это – после добросовестной службы и замечательных открытий! Можно себе представить, какие чувства испытывал полковник Аврамов, оказавшись спустя 30 лет на том же самом месте, откуда начал свой путь еще шихтмейстером. Такое назначение никак не соответствовало его заслугам. И Аврамов подает прошение на имя самого императора «о удостоении ревностной его службы… Монаршим воззрением». В декабре 1802 года министр финансов Васильев представил новому императору Александру I доклад о службе Аврамова. Министр подробно перечислил заслуги Николая Федоровича, начиная с основания Нижнетуринского завода. Причем в докладе прямо сказано, что именно Аврамовым найдено «удобное место при реке Лугане для построения там завода», а «в Бахмутском уезде найден им кряж каменного угля хорошей доброты длиною более, нежели на 6 верст, который и введен там в употребление…».
По решению Александра I Николаю Федоровичу было единовременно выдано 2000 рублей (примерно двухгодовой оклад Командира Камских заводов). Чуть позже коллежский советник Аврамов получает назначение возглавить I Департамент Екатеринбургского горного начальства под руководством выдающегося горнозаводского деятеля и ученого, обер-берг-гауптмана 4 кл. Ивана Федоровича Германа. А через три года сам получает генеральский чин обер-берг-гауптмана 5 кл., награждается орденом Св. Анны 4ст.
Но прожитые годы и «труды, изнурившие здоровье» брали своё. Горный генерал Аврамов уходит в отставку. Последние годы жизни он уединённо живёт в своём скромном деревянном доме в Екатеринбурге. Там же в 1811 году и завершился его жизненный путь.
Почти за полвека горной службы, «не быв ни под судом, ни под подозрениями», этот, безусловно, незаурядный и трудолюбивый человек не искал почестей и не стремился к известности. То ли по иронии судьбы, то ли по личной скромности ему суждено было оставаться в тени многих «выдающихся горнозаводских деятелей» и прочих «великих». Высокий чин только к концу жизни – и тот достался ему не по протекции, а в результате упорных своих трудов и личных профессиональных способностей. Он не нажил состояния, не завел даже семьи, но оставил потомкам честное имя, оставил и след в истории отечественной промышленности, в истории заводов-городов. И след этот на расстоянии в две с половиной сотни лет видится нам все яснее.
К сожалению, имя Николая Фёдоровича Аврамова остается незаслуженно забытым. В Воткинске память об Аврамове, давшем мощный толчок развитию градообразующего предприятия, заслонена более поздними, безусловно, яркими фигурами Андрея Дерябина, Ильи Чайковского. В небольшой Нижней Туре вряд ли найдется и сотня жителей, которые смогут назвать имя основателя завода, давшего жизнь их родному городу. Ни в Лисичанске, ни в Луганске, ни в родном Аврамову Екатеринбурге нет даже улиц, названных его именем. Потомки, не будьте столь неблагодарны…
При подготовке материала были использованы сведения из различных газетных и журнальных статей, справочников, энциклопедий, монографий. Были также задействованы архивные документы, данные, предоставленные музеями Донбасса, открытых интернет-источников
