17 сентября 2019 года селу Еманжелинка исполнилось 250 лет, а юбилей, как известно, – хороший повод вспомнить своих героев, особенно тех, о ком в годы советской власти говорить было не принято. Один из таких – генерал-майор Печенкин Василий Михайлович, активный участник Белого движения.
Родился он 22 марта 1863 года. В одних документах местом рождения указана станица Еманжелинская, в других – Эткульская (Еткульская), что неудивительно, так как из семьи он явно происходил непростой и отца могли переводить на командные должности из одного места в другое (в «Словаре фамилий Еткульской станицы» Н. Статиной значатся два Михаила Печенкина: сотник и надворный советник). Достаток и высокое положение родителей подтверждает тот факт, что Василий окончил Оренбургскую военную прогимназию. Из переписки Еткульского станичного правления за 1864 год известно, что в первую очередь на учебу в Оренбург отправляли детей штабс- и обер-офицеров, при этом мальчики должны были уметь читать и писать по-русски, знать 4 правила арифметики и основные молитвы, то есть уже получить начальное образование.
Курс обучения в прогимназию Василий Михайлович завершил в 1881 году и сразу же поступил в Оренбургское казачье юнкерское училище. Это было учебное заведение со славными традициями и строгими порядками. При поступлении требовалось сдать 7 экзаменов: Закон Божий, русский язык, арифметику, геометрию, алгебру, географию, историю – и подтвердить хорошую физическую подготовку. Последнее было особенно важным: среди предметов значились верховая езда, строевая служба, рубка, вольтижировка, гимнастика и фехтование, а летом юнкера занимались плаванием, полевой ездой и конной охотой.
Во время учебы Печенкин, по-видимому, был среди «середнячков», так как выпустили его «по второму разряду»: отличникам присваивался первый, отстающим – третий разряд. Однако место службы ему досталось престижное – 1-й Оренбургский казачий полк, отличившийся в ходе Хивинского и Кокандского походов, по итогам которых Кокандское ханство вошло в состав Российской империи. У полка была своя строевая песня. Ее, наверное, подхватывал и Василий Михайлович, когда отправлялся на учения:
Наше дело – с кем подраться –
С неприятелем всегда.
Мы не будем дожидаться,
Когда он придёт сюда…
Ночки тёмны, тучки грозны
По поднебесью плывут.
Оренбургские казаки
На врага в поход идут.
Засверкали, заблестели
Наши русские штыки,
Испугались, оробели
Все России вороги.
Басурманы – смельчаки
Все из крепости пошли –
Казак рубит, стрелит, бьёт,
Пушка ходу не даёт!
Впрочем, мирная служба вскоре сменилась сражениями: полк участвовал в Русско-японской войне. И здесь Печенкин показал себя с лучшей стороны. Во всяком случае, о контузии подъесаула Печенкина Василия в телеграмме Главному Штабу от 25 июля 1904 года лично пишет генерал-лейтенант Владимир Викторович Сахаров, начальник полевого штаба Маньчжурской армии. Да и три боевые награды за не самую удачную для России военную кампанию тоже о чем-то говорят.
К 1914 году Василий Михайлович уже полковник. Он успел послужить при штабе, заведовал хозяйством, но с началом Первой мировой войны вернулся в действующие части. Сражался под началом знаменитого кавалериста графа Федора Артуровича Келлера. Своим командиром оренбуржцы гордились и даже присвоили ему звание почетного казака Оренбургского войска, но и сам Печенкин был не из последних фехтовальщиков. В бою 8 августа 1914 года под деревней Ярославице Василий Михайлович, находясь в конвое графа, вместе со своими подчиненными остановил австрийский эскадрон, прорвавшийся в тыл к русским, и был награжден за это георгиевским оружием. В наградном листе значится: «За то, что в бою 8 августа 1914 года у села Ярославице, командуя второй и шестой сотнями, атаковал под убийственным огнем значительно превосходящие его силы австрийской пехоты, причем было изрублено до 50 человек, а остальные обратились в бегство».
А в 1921 году в одном из дальневосточных городов, еще занятых белогвардейцами, вышла брошюра с воспоминаниями участника этого грандиозного сражения. Фрагмент записей раскрывает и масштаб битвы, и роль в ней оренбургских казаков: «Воспользовавшись выгодами позиции (гребень скрывал их подлинные силы и построение не только от атакующей русской кавалерии, но и её штаба), австрийцы преподнесли неприятный сюрприз. Вслед за первой линией (6-8 эскадронов) двинулась вторая (6 эскадронов) и, наконец, третья (4 эскадрона). Удар их был настолько силён, что наши уланы и драгуны стали сдавать. И вот уже смешанные русско-австрийские группы всадников, неистово крича, с лицами с написанным на них ужасом, страхом и безумием понеслись к нам в тыл. Стройной колонной туда же пронёсся целый австрийский эскадрон.
Положение становилось критическим.
«Так вот что такое конный бой, которого мы так долго и нетерпеливо ждали!» – пронеслось в голове в этот миг у одного из офицеров штаба…
Мысли офицера прервал зычный голос Келлера:
– Штаб и конвой – в атаку!
«Во время шока, – рассказывал позднее сам гр. Келлер, – один эскадрон противника прошёл в наш интервал, я лично это увидел и решил лично поправить дело. Я бросился с ординарцами и с несколькими случайными всадниками во фланг этого эскадрона и смял его»…
Победа в течение каких-то минут была буквально вырвана у врага.
Генерал Келлер со своим штабом тем временем скакал через лощину. Стоял жаркий полдень. Вдруг с неба на землю стала спускаться жёлтая мгла. «Солнце, – писал очевидец, – покрывалось полупрозрачным диском, окаймлённым серебряным сиянием. Наступало полное затмение солнца»… Картина жуткая и одновременно величественная.
Началось преследование и избиение противника.
Единственная переправа через протекавшую в австрийском тылу реку Стрыпу была занята сотней Оренбургского казачьего полка. Лишённые возможности спастись бегством, австрийцы метались вдоль берега.
Преследование прекратилось лишь из-за крайнего утомления коней».
I Оренбургский казачий полк подтвердил свою боеспособность и поступил под патронаж цесаревича Алексея, а 4 декабря 1914 года его командиром был назначен Василий Михайлович и уже в этом качестве заслужил Георгиевский крест. Личных наградных документов Печенкина пока найти не удалось, но предположительно так были отмечены успехи оренбуржцев в Заднестровском сражении весной 1915 года. После наступления на Карпатах пятеро офицеров полка стали кавалерами ордена Святого Георгия IV степени, и, хотя их имена не названы, логично предположить, что наградой не был обойден и командир.
В 1916 году Печенкин был дважды ранен и после госпиталя поступил в резерв при штабе Киевского военного округа. После Февральской революции он получил звание генерал-майора и стал командиром II Оренбургской казачьей дивизии, которая формировалась для усиления наших войск на Кавказе. Интересно отметить, что призывались туда казаки 3-го (Троицкого) отдела, то есть наши земляки, и, наверняка, под началом у Печенкина оказались и еткульчане, и коелгинцы, и еманжелинцы.
Служба и военная карьера Печенкина складывались удачно. Возможно, в Еткульском станичном юрте вскоре чествовали бы своего земляка, пригласив, как это было заведено тогда, на праздничный обед с подарками в день Георгия Победоносца, но затянувшаяся война и внутренние беспорядки внесли свои коррективы. Дивизия не была укомплектована до конца и не успела вступить в бой, когда произошла Октябрьская революция. Воинская часть была разоружена, а казаков отправили по домам.
Офицеры, видевшие возможность переломить ситуацию на фронтах в пользу России, не могли согласиться с таким решением, да и лозунги большевиков привлекательными для них не выглядели. Скорее всего, еще в Киевском военном округе Василий Михайлович познакомился с Владимиром Николаевичем Шишкиным, также служившим в казачьих частях и получившим звание генерал-майора за год до него. Во всяком случае, в Челябинске они оказываются вместе в одно и то же время, после чехословацкого мятежа, и Печенкин поступает под начало Шишкину. Главнокомандующим при этом является атаман Дутов.
Шишкин принимает участие в формировании Уральского казачьего корпуса и борется с партизанскими отрядами Блюхера, однако операция завершается неудачно, партизаны выходят из окружения, и генерал-майора от непосредственного руководства боевыми действиями отстраняют. Но Печенкину, который тоже выступал против партизан, доверяют больше, и он становится командиром 1-й бригады 2-й Оренбургской казачьей дивизии, а затем начальником 3-й Оренбургской казачьей дивизии. К этому времени командование всеми силами белых на Урале и в Сибири осуществляет Колчак, объявивший себя Верховным правителем, а казачьи части входят в состав Западной армии. Силы белогвардейцев значительно увеличиваются, однако мешает соперничество, существующее между старшими офицерами и генералами. Так, слабым местом Западной армии является стык между частями Дутова и Белова. Там действует несколько отрядов, фактически не подчиняющихся никому.
Чтобы упорядочить управление, решено создать несколько сводных корпусов, в том числе и 5-й Стерлитамакский. Его командиром назначается Печенкин. К концу весны 1919 года корпус насчитывает 9,5 тысячи штыков, 2,8 тысячи сабель, 146 пулеметов и 86 орудий. Но цифры внушительны только на первый взгляд. Многие молодые солдаты призваны насильно, разъяснительная работа среди них ведется плохо, новобранцы не понимают, за что и против кого они воюют, а старослужащие устали от боев. Это совсем не те казаки, которых Печенкин вел в атаки в 14-м и 15-м годах.
Закончив формирование корпуса, Печенкин оставляет командование. Он по-прежнему пользуется авторитетом у казаков, и его избирают атаманом 4-го войскового округа. На округа вместо привычных отделов территорию оренбуржцев еще в 1917 году разделил Войсковой Круг, он же принял «Положение о самоуправлении в Оренбургском казачьем войске», согласно которому на высшие должности не назначали, а выбирали самых заслуженных и опытных людей. 4-й округ считался одним из основных, ведь это был Челябинск, и на его начальника ложилась большая ответственность. Атаманом Василий Михайлович стал 25 апреля 1919 года, а уже 29 мая его обязанности существенно расширили: теперь он комендант Челябинского уезда. Однако никаких существенных реформ на этом посту Печенкину провести не удалось: в июне 19-го года Красная армия перешла в наступление и к середине августа вытеснила белогвардейские части за Троицк.
Как и многие другие казачьи офицеры, не примирившиеся с советской властью, В.М. Печенкин стал участником Сибирского Ледяного похода. Это отступление на восток очевидцы называли великим. Пешие и конные двигались в Читу в условиях лютой зимы, пройдя путь длиной почти в две с половиной тысячи километров. Василий Михайлович его не завершил: 5 января 1920 года он был арестован под Красноярском и приговорен к расстрелу Омской губЧК. Приговор был приведен в исполнение 30 мая 1920 года.
Спустя 75 лет казак, генерал-майор, георгиевский кавалер В.М. Печенкин был реабилитирован, а через 100 лет мы можем назвать его героем, ведь российская история дает примеры самопожертвования и верности долгу с обеих сторон. То, что красные и белые по-разному представляли будущее страны и не смогли договориться между собой, – общая трагедия, и сейчас не узнать, кто из них был более прав, избежала бы Россия бед и потрясений XX века, отказавшись от советского пути; но точно известно, что нельзя оставлять закрытыми неудобные страницы прошлого, а значит, рассказ о Гражданской войне не может ограничиться биографиями Чапаева и Буденного.
