Я приду за тобой даже в ад.

* * *
В харчевне растревоженным термитником копошится толпа. Неоновые отблески змеятся по белоснежным стенам. Слух ласкает вязкая музыка, словно колыбельная из детства. По вечерам такие заведения доверху забиты обитателями улья.
Я смотрю на однообразие лысых голов и облегающих комбинезонов. Лишь цвет одежды выдаёт касты клонов: белые – из высшей, синие – у работяг, есть даже парочка серых. Низкокастовым здесь не место – наверное, просто уборщики.
– Наконец можно расслабиться, – я блаженно потягиваю молочко из бокала.
Сайто-5, мой напарник внушительной комплекции, хмурит брови.
– Не рановато ли, Дик? В Джакарте нас тоже могут искать. Половина Палеарктики хочет нашей крови.
Я лишь хмыкаю.
– Не думаю, что их ищейки зайдут так далеко. Тем более, мы…
– Да, сменили тела. Но всё же.
Сайто поглаживает лысину. Мы оба побрились, чтобы не выделяться из толпы.
– Не парься, – хлопаю его по плечу. – Тут хорошие безопасники. Они не впустят чужих.
– Они-то меня и волнуют, – выдыхает он. – Вдруг им не понравятся наши липовые визы?
– Да, брось! Ты же сам их делал. – Я поднимаю полупустой бокал. – Давай лучше ещё по молочку. В Джакарте отменное пойло.
Я снова прикладываюсь, ощущая лёгкий привкус каннабиноидов, но Сайто лишь нюхает белесую жидкость.
– Сперва закончу анализы. Чёрт его знает, что туда подмешивают.
– Порой твоя паранойя бесит, – фыркаю я и делаю большой глоток. – Спорим на двести капсул, что всё будет чудесно?
Но Сайто серьёзен как филин. Его глаза поблёскивают, сканируя помещение. Такие делают лишь под военный заказ. Потухни сейчас свет, он будет видеть всё как днём.
– Я профи, – отвечает он. – Я всегда жду угрозы. Иначе закончится как в Ноструме.
На его суровом, словно у каменной статуи, лице – ни тени иронии.
Чёрт бы побрал эти угрозы! ДНК-маркеры, химические визы, искусственные феромоны – сколько всякой дряни придумали конгломераты, чтобы отличать своих от чужих.
– Но мы ведь сбежали тогда. Комбинация Раз-Два-Три, помнишь? – я пробую подмигнуть ему, но Сайто непробиваем.
– Да. Чудом ноги унесли.
Достал меня этот унылый бубнёж. Я толкаю Сайто локтём и одним махом осушаю остатки.
– Ты как знаешь, а моё новое тело требует хорошей попойки, – я протягиваю бармену пустой бокал. – Эй, братишка, ещё дозу, пожалуйста!
Работяга у стойки послушно его наполняет. Когда в улье тебя приняли за своего, жизнь становится раем. Жильё, еда, выпивка – всё задаром. Разумеется, в пределах статуса твоей касты. А касту мы себе выбрали среднюю – бонусов достаточно, но проверяют не так часто, как высших. В подтверждение – краденые синие комбинезоны, внедрённые в ДНК вирусные маркеры и уколы с поддельными феромонами. Здесь на каждом углу химические анализаторы, распознающие твою принадлежность.
За окнами темнеет. Синие работяги незаметно расходятся. В харчевне остаётся лишь парочка в белом. Наверное, лабораторники или управленцы. Серый уборщик старательно скоблит пол в углу.
Хорошо вернуться в Джакарту! Мы здесь не были уже лет десять. Стерильная чистота и комфорт. Отличное место, чтобы передохнуть, прежде чем я продолжу свои поиски.
За наш столик подсаживается невзрачный человечек в синем.
– Хороший аппетит, братья! Давно в нашем улье? – сияет он улыбкой.
– Слышь, ты, братишка, – Сайто хмуро мерит его взглядом. – Тебя вроде не приглашали. Нам с товарищем переговорить надо.
Незнакомец поднимает брови:
– Какие могут быть секреты? Мы все здесь – братья!
В его словах есть доля истины: клонов в ульях штампуют по генетическому шаблону близких родственников. Но в глазах Сайто мелькает бешенство. Это уже перебор. Не стоит так выбиваться из дружелюбного этикета местных.
– Полегче, дружище! – я кладу ему руку на плечо и с улыбкой поворачиваюсь к незнакомцу. – Простите грубые манеры моего товарища, ему при клонировании что-то с генами напортачили. Мы тут недавно: узнали в нейронете, что нужны работяги, и прилетели вербоваться.
Легенда звучит правдоподобно. В Джакарту из других ульев Индомалайи прибывают многие в поисках работы. Это должно объяснить наши отличия. Человечек сопит, раздувая мешки возле носа. Странная модификация – интересно, кто он? Местный лабораторник?
– Только прибыли и уже двойные порции заказываете? Очень интересно, – незнакомец часто моргает. Нехороший знак – возможно, признак нейрокоммутации.
– Эй, братишка, ты что-то слишком внимательный для работяги, – я стараюсь сохранять мягкость в голосе.
– Разумеется. Я Джоко-13, ищейка конгломерата Борнео, – он разваливается в кресле, и на комбинезоне вдруг проступают красные полоски безопасника. – Но вы ведь тоже не работяги, правда?
– А кто же? – стараюсь я выдавить смех. – Мутанты из дикого гнезда?
Внимательно разглядываю Джоко. Его заурядная внешность скрывает возраст. Ищейка тринадцатого респауна? Опытный, гад!
– Думаю, вы – рейдеры, – хитро щурится он. – Паразиты ульев.
Он нас провоцирует?
– Что за бред? У нас есть визы! – я изображаю удивление и протягиваю ищейке запястье. – Вот, понюхай.
Джоко принюхивается. Теперь понятно, зачем ему модифицированный нос. Я горячечно размышляю, где же мы прокололись. Сайто не новичок, чтобы заказать ДНК-маркеры у палёных хилеров.
– Не пытайтесь водить меня за нос, он слишком чувствительный, – ухмыляется Джоко.
Я хмыкаю в ответ. Надо же, у ищеек тоже бывает чувство юмора.
– Маркеры вы подделали неплохо, но… – Джоко придвигается ко мне, словно доверяя страшную тайну, – вы пропустили Танец Единения.
– Что? – моё удивление неподдельно.
– Ну, конечно, вы не знаете, – в голосе ищейки сквозит ирония. – Мы постоянно совершенствуем методы выявления паразитов. Культ Единения внедрён в ульях Борнео совсем недавно. Ежевечерние процессии, танцы, плюс немножко нейропрограммирования – это весьма укрепляет лояльность конгломерату. Слышите музыку на площади?
Из приоткрытых окон едва доносятся ритмичные звуки. Лазерные блики вдали танцуют на белоснежных башнях.
– Пройди вы легальную инициацию, гормональная волна сама пригнала бы вас на площадь Единения, – на лице Джоко торжествующая улыбка.
Чёрт! Стоило вовремя разузнать о новых ритуалах в Джакарте. Ну, да ладно.
– Всё это очень интересно, но… – я беру ищейку за руку, и он вдруг замирает, глядя в одну точку, – посмотрим, как ты поумничаешь под моим гипноконтролем.
На мгновение я проникаю в его сознание. Незакрытые дела, розыскные списки – точно ищейка! Кажется, даже мелькнула карточка с моим именем. Или показалось?
– Уходим, Сайто! – я встаю из-за столика.
Но парализованный Джоко вдруг произносит совершенно иным голосом:
– Не так быстро, Дик-3! Мы следили за вами. Вы нужны конгломерату по важному делу, иначе уже давно были бы мертвы.
Этого стоило ожидать: мозг ищейки коммутирован в эндонет – внутреннюю нейросеть конгломерата. И теперь, когда сознание Джоко уснуло, его устами, заговорило начальство.
Дверь с треском вылетает, и в харчевню вламываются солдаты с игломётами. Их тела так обросли мышцами и щитками, что не поймёшь, где кончаются сине-красные комбинезоны и начинается модифицированная плоть.
– Поздравляю, Сайто! Ты снова выиграл двести капсул, – говорю я, поднимая руки. – Но если хочешь их получить, давай сперва вспомним комбинацию. Раз!..
Я пинком переворачиваю стол, и мы прячемся за ним прежде, чем солдаты открывают огонь. Не знаю, из чего тут делают мебель, но иглы в ней вязнут отлично. Я выпускаю Коготь. Чёрт бы побрал эти облегающие комбинезоны, серьёзное оружие под ними не спрячешь!
– Два!.. – командую я и Когтём отрубаю ищейке руку, в которой вдруг возник портативный игломёт.
Модифицированные ноги Сайто вытягиваются, и он делает громадный прыжок. За его спиной расправляются крылья, но совсем не для полета. Взмах! И острые как бритва костяные лезвия сносят голову одному из стрелков у двери; другого – ранят точно в зазор между щитками. Тот валится на пол, испуская пену, – нейротоксин убивает мгновенно.
Но это ещё не всё. Солдаты лезут из всех щелей. Очереди игломётов рвут в клочья зазевавшихся работяг, алые брызги летят на белоснежные стены. Сайто прыгает, будто сатир, уклоняясь от игл, и в итоге приземляется на балке под потолком.
Джоко всё так же неподвижен. Из руки хлещет кровь, но он даже не изменился в лице:
– Дик, харчевня окружена дикобразами. Даже вашему козлоногому другу от них не сбежать.
За окном гигантскими кузнечиками шлёпаются с крыш всё новые солдаты. Их конечности, странно вывернуты в суставах. Это «блошиная нога» – новейшая военная модификация – делает их такими прыгучими.
– Зря вы нас пугаете своими мутантами-черепашками! – я палю в дикобразов из отнятого у Джоко игломёта.
Пусть не спешат праздновать победу! На счёт три я включу нейроускорители, и они даже не заметят, куда мы делись.
– Хватит, Дик! У нас всего один вопрос, – продолжает чужим голосом вещать Джоко. – Вы знаете Орфея?
– Что?! – я замираю за секунду до финального отсчета.
Перед глазами бегут давно забытые образы. Дикий пляж. Руины древнего города. Подростки под пальмами. «Орфей!» – кричит кто-то, и всё тает во мраке.
– Мы же пытались говорить спокойно, Дик. Зачем так дёргаться? – обездвиженный Джоко исправно ретранслирует голос конгломерата. – Верните ищейку в сознание, и мы продолжим деловой разговор.
– Ну же, Дик! – доносится из-под потолка крик Сайто. – Бежим! Чего ты ждёшь?!
Он готов сорваться с места. С распростёртыми крыльями-лезвиями Сайто выглядит грозно, словно ястреб в курятнике. Но финальной команды не последует.
– Минуту! – бросаю я ему и разворачиваюсь к ищейке. – Отведите дикобразов и сразу к делу.
Солдаты дружно опускают стволы и пятятся к двери. Как только я вывожу Джоко из гипноза, он стонет и сжимает покалеченную руку. Но тут же производит над собой огромное усилие, чтобы заклеить рану гелевым пластырем и сделать укол.
Наконец ищейка вытирает со лба испарину и вздыхает.
– Так-то лучше, – говорит он прежним тоном, расплываясь в наркотической улыбке. – В руководстве Борнео наслышаны о вас, Дик. Среди рейдеров хорошо отзываются о вас с вашим… э… партнёром.
Ищейка косится на Сайто, и я раздражаюсь.
– Ближе к сути!
– Нам известно, что экземпляр Райт-1, известный также как Орфей, был пойман хедхантерами, декапитирован и помещён в мыслительный бак улья Ахерон. Мы хотим вытащить его оттуда, дать новое тело и хорошую работу в нашем конгломерате. Но нужна ваша помощь. Вы ведь его искали по всей Палеарктике? Правда, Дик?
– Что за хрень он несёт?! – из-под потолка недоумевает Сайто.
– Мыслительный бак? – переспрашиваю я.
Джоко ухмыляется.
– Это новая технология. Изолированная ёмкость, где десятки талантливых мозгов, лишённых тела, работают над проектами высокой важности. Никаких угроз и утечек информации. Нулевой риск побега. Внутренняя нейросеть объединяет их на уровне мысли. Всё вместе это и называют мыслительным баком.
Я невольно тру лоб. Декапитация. Вот почему не удалось найти следов Орфея. От бедняги остался лишь мозг в колбе.
– Вы просите меня организовать утечку мозгов из бассейна с пираньями? – я саркастично щурюсь. – Мы – охотники за биоматериалами, а не камикадзе! Может, предложите менее болезненный способ суицида?
Джоко пожимает плечами:
– Можем переработать вас в биомассу, как нарушителей визового режима.
– Мы теряем драгоценное время! – доносится сверху. С лезвий Сайто на пол капает яд и кровь дикобразов.
Но я лишь откидываюсь в кресле, помахивая трофейным игломётом:
– Питательный субстрат или отрыв башки… Право не знаю, что и выбрать!
– Соглашайтесь, Дик, – нажимает Джоко. – Мы снабдим вас всем необходимым, чтобы проникнуть в Ахерон. А после – щедро вознаградим. Вы же сами хотели помочь Райту.
– А вам что с этого?
Джоко принимает официальный вид:
– В последнее время наш конгломерат весьма озабочен усилением Ахерона. Получив такого уникального генопрограммиста, как Орфей, они стремительно развивают новые виды вооружений. Было уже несколько неприятных инцидентов, когда их модификанты проникали в наши ульи. Если оставить всё как есть, это негативно скажется на балансе сил во всей Индомалайе.
– А что насчёт обязательств? – я чуть приподымаю бровь. – Вы настолько мне доверяете?
– Ну, что вы, Дик! – улыбается ищейка. – Разумеется, вас двоих мы посадим на биоякорь.
– На крючок, значит? – сверху хмыкает Сайто. – И если что, он превратит наши мозги в желе?
– Примерно так, – Джоко пожимает плечами. – Но это лишь плата за доверие.
Кажется, пора мне перехватить инициативу.
– Есть встречное предложение. Вы посадите на якорь только меня, а Сайто останется свободным агентом. Это ведь моё личное задание, правда?
Ищейка мрачнеет:
– Мне кажется, вы сейчас не в том положении, чтобы выдвигать условия.
– Ошибаетесь, – я достаю кожаный мешочек величиной с бычью мошонку. – Наверняка вы знаете что это. Если причините мне хоть малейший вред, биобомба сработает автоматически.
Я чуть сжимаю мешочек, и под кожистой оболочкой разгорается багровое свечение. Дикобразы напрягаются. Ищейка молча моргает, наверное, передаёт информацию начальству.
– Ну, сами посудите, – обращаюсь я не столько к Джоко, сколько к тем, кто смотрит его глазами. – Взрыв будет несильным, но боевые прионы разлетятся по всему улью. Вакцины от них нет, вещество стойкое, инкубационный период длинный. Тысячи работяг начнут болеть и умирать. Придётся на годы эвакуировать половину Джакарты, сжигать тысячи заражённых, – я развожу руками. – У вас так чисто! Зачем вам эта морока? Не проще ли чуть-чуть пойти мне навстречу?
Теперь моя очередь злорадно улыбаться. Ноздри ищейки тревожно раздуваются. Джоко чует, что я не блефую, но молчит. Видимо, его начальство совещается.
– Чёрт вас дери! – наконец, говорит он. – Передайте бомбу партнёру, и мы завершим сделку.
– Не надо, Дик! Им нельзя верить! – Сайто всё ещё надеется сбежать.
– Слезай. Комбинацию закончим в другой раз, – киваю я, и он нехотя спускается.
Я отдаю ему бомбу и одновременно целую, передавая изо рта в рот её ключ управления.
– Как патетично, – морщится Джоко.
Я протягиваю ему руку:
– Ну, давай твой якорь!
Ищейка молча вонзает иглу.

* * *
Многотонная громадина гипербаллона вздыхает, словно кит, и, свистя дюзами, поднимается навстречу солнцу. Этот заполненный газом пузырь только что вылетел из Джакарты, унося в себе тысячи пассажиров. Дневные рейсы очень популярны своей дешевизной – фотосинтеты на крыше баллона компенсируют львиную долю расходов газа и энергии. В ушах у меня закладывает от быстрого набора высоты и галдежа на палубе низшего класса. Её переполняют сотни безработных и низкокастовых работяг, кочующих от улья к улью в поисках лучшей жизни. Нам легко затеряться в этой толпе.
– Да что с тобой, Дик? Я тебя не узнаю! – Сайто раздражённо барабанит пальцами в стекло иллюминатора. – Зачем было соглашаться на это безнадёжное задание? Думаешь, мы не сбежали бы от дикобразов?
Я лишь задумчиво провожаю взглядом сказочные башни Джакарты, мурлыкая под нос полузабытую детскую мелодию.
– Не в этом дело, Сайто.
– А в чём? Только не говори, что скучаешь без работы.
Я смотрю в его гневные филинские глаза:
– В Орфее. Я правда давно его ищу.
Несмотря на каменное лицо, Сайто выглядит удивлённым.
– Сколько лет мы знакомы, и ты впервые это говоришь? – похоже, он не слишком обрадован. – И кто же он? Что в нём ценного?
– Для конгломератов он – супермозг, самородок, настоящий монстр генопрограммирования. Такие как он рождаются один на миллиард, чтобы перевернуть весь ход развития науки и технологий.
– А для тебя?
Я выдерживаю долгую паузу:
– Мы выросли в одном гнезде. Он был моим единственным другом.
Сайто крякает:
– Надо же. Я, конечно, догадывался, что ты самородок, но…
– Извини, я не люблю об этом рассказывать. Когда вокруг одни клоны, сразу выглядишь белой вороной.
Сквозь пузырь органического стекла я вижу, как белоснежные строения внизу уступают место глади океана. Вся она усеяна разноцветными квадратами ферм для модифицированных водорослей. У берега из воды торчат руины древних строений. За последние двести лет целые кварталы Старой Джакарты ушли на дно, но уровень моря всё равно продолжает подниматься. Приглядевшись, я различаю тонкую полоску дамбы, отделяющей новые кварталы от ненасытного прибоя. Там, где росли мы с Орфеем, такой дамбы не было.
– Наше гнездо давно поглотил океан, – вздыхаю я. – Орфей – это всё, что связывает меня с теми временами.
Сайто задумчиво изучает разношерстную толпу пассажиров:
– Клону вроде меня трудно понять вас, самородков. Нас изготовили целой партией по заказу внешней разведки улья Оэдо.
– Живорождение там тоже запрещено? – интересуюсь я.
– Как и в большинстве конгломератов, – пожимает он плечами. – Мы не знали, что такое семья и дружба. Вокруг только сотня близнецов – строем на тренировки, потом на задания. Треть погибла в первом же рейде.
Он замолкает. Сайто редко погружается в воспоминания.
– Через год службы я понял: для конгломерата мы – просто биоматериал, нас израсходуют и выпустят других. А с моими навыками на чёрном рынке с руками оторвут. И тогда я сбежал в рейдеры.
Я тщетно пытаюсь представить себя одним из сотни клонов-близнецов:
– Ты хотел бы встретить кого-то из своих?
Сайто косится на меня, как на идиота:
– Зачем? Любой из них убьёт беглеца, как только увидит.
Он откидывается на спинке кресла.
– Представить не могу, что какие-то двести лет назад все были самородками. А теперь они на вес золота. Хедхантеры с ног сбиваются в поисках интересных генов.
Я лишь хмурюсь:
– Не так уж и весело быть самородком. В диких гнёздах – лишь нищета и болезни, да и мутаций после Четвёртой войны хоть отбавляй. Детей выживает очень мало, и большинство забирают хедхантеры.
– И что? Никто не протестует?
Я вздыхаю:
– Гнёзда – ничто против мощи конгломератов. Они ютятся в тени больших ульев в надежде на защиту и объедки. За это с них собирают дань живым товаром. Живородители всё время дрожат, что нагрянет бригада хедхантеров и обнаружит у их отпрыска какой-то ценный ген.
Сайто морщит лоб:
– Но многие потом занимают уютные места в конгломератах.
– Ага, – кривлюсь я. – А многие превращаются биомассу или заканчивают в мозговом баке как Орфей.
Перед нами вдруг всплывает полупрозрачный призрак Джоко-13. Нейронет передаёт картинку-галлюцинацию прямо в мозг, так что другие пассажиры его не видят.
– Скоро вы прибудете в гнездо Лимбо рядом с Ахероном, – говорит он бесцветным голосом. – Там вас ждёт жильё и оборудование.
– Последний инструктаж? – ухмыляется Сайто силуэту ищейки. – Неплохо бы какие-то разведданные об этом гадюшнике.
Призрак Джоко мрачнеет.
– Сведения весьма скудные. Ни один из наших агентов не вернулся из Ахерона.
– Это вдохновляет, – хмыкаю я.
Джоко делает пасс, и между нами появляется объёмная карта улья.
– Мы провели дистанционное сканирование. Ахерон – это замкнутая структура. Всё спрятано в подземные ходы или накрыто куполами биологического происхождения.
Я рассматриваю на карте грозди пузырей с разветвлённой корневой системой:
– И что нам искать в этой грибнице?
– Сооружение в центре известно как Храм, – Джоко указывает на неровную пирамиду.
– Дворец королевы? – усмехается Сайто.
Но Джоко сейчас не склонен шутить.
– Это важнейшая часть улья. Под Храмом замечен источник энергии. Судя по выбросам радиации, это ядерный реактор неизвестного типа. Мыслительный бак должен быть где-то рядом.
Сайто потирает голову:
– Туманно. Может, поймать ахеронца и поговорить по душам?
– Мы пробовали. Но все пленники оказались невменяемыми, – Джоко разводит руками. – Ясно одно: Ахерон модифицирует своих жителей до неузнаваемости. И физически, и ментально.
– И кто же командует этой психушкой? – щурюсь я.
– При Храме есть существа высшего ранга. Что-то вроде жриц, мы их прозвали менадами. Они как-то связаны с управлением ульем, – Джоко показывает серию неясных картинок с уродливыми, едва похожими на людей существами. – И вот ещё: в Лимбо будьте настороже. Ахерон всё больше прибирает гнездо к рукам. У вас уже есть план проникновения?
Ох, не люблю я, когда меня так грубо контролируют.
– Я действую по обстановке, – скалюсь я и бью Джоко по больному. – Кстати, как твоя рука, братишка?
Он лишь невозмутимо поднимает культю в бандаже:
– Регенерирует.
Когда гипербаллон снижается, Сайто припадает к иллюминатору. Над линией побережья виднеется конус вулкана Агунг, а под ним – розовые пузыри Ахерона. Вокруг темнеют россыпи бамбуковых лачуг – Лимбо и соседние гнёзда.
– Смотри, тут даже ферм нет, – Сайто указывает на побережье, где океан утыкается в трущобы. – Что они едят?
– Может, друг друга? – угрюмо хмыкаю я. – Ещё не поздно сбежать. Ты же без якоря.

* * *
На привокзальной площади снуют толпы в бурых лохмотьях. Конические панамы аборигенов Лимбо смешиваются с непокрытыми головами ахеронцев. Я смотрю на гигантский пузырь гипервокзала, что выпирает из трущоб как стеклянный гриб среди бурого мха. Горластые рикши зазывают пассажиров и один за другим исчезают в улочках среди бамбуковых лачуг.
– Я чувствую себя богачом на их фоне, – разводит руками Сайто.
– А я – жуком в муравейнике, – непроизвольно ёжусь я. Наши яркие комбинезоны кричаще выделяются среди здешней нищеты.
Сайто пробует остановить пробегающего ахеронца с тяжёлым мешком:
– Эй, братишка! Как добраться в квартал хилеров?
Но тот не реагирует и тащит мешок дальше. Сайто окликает другого – с тем же результатом.
– Зря стараетесь. Они неразговорчивые, – раздаётся вдруг из-за спины.
Мы оборачиваемся. Из-под широкополой панамы нам улыбается рикша.
– Ахеронцы все такие занятые? – интересуюсь я.
– Скорее пришибленные, вечно спешат куда-то. Хван даже не знает, умеют ли они говорить.
– А ты, значит, местный? – Сайто мерит рикшу взглядом.
Тот снова улыбается.
– Хван из Лимбо. Правда, в Ахероне мне помогли приделать это, – указывает он на коляску.
Только тут я замечаю, что рикша и его транспорт слиты в единое целое. Неестественно длинные ноги переходят в торс, а сзади в него словно врастает коляска.
– Полезная конструкция, – хмыкает Сайто. – Ты тут вроде таксиста?
– Типа того. Хван живо отвезёт вас в квартал хилеров.
– А что просишь? – я изучаю деревянные колёса повозки.
– Две капсулы.
– А другого транспорта нет? – спрашиваю я.
– Есть, – щурится Хван и кивает в небо. – Но он намного дороже.
Я вижу, как из-за вокзала взмывает похожий на стрекозу аппарат. Полупрозрачные крылья быстро машут, издавая стрекочущий звук. Ещё несколько таких же машин парят высоко в небе.
– Ладно, держи! – я кидаю капсулу рикше. – Вторую получишь на месте.
Хван тут же распечатывает её и чмокает. В воздухе разносится запах спирта.
– Хороший сироп! Не то, что местные бодяжат, – рикша махает рукой на коляску. – Садитесь!
Мы влезаем в шаткую конструкцию.
– Я думал, кентавры давно вымерли, – ухмыляется Сайто.
Я с опаской вцепляюсь в борта.
– Что-то не вызывает доверия эта развалюха.
– Пока не оденемся как местные, пешком лучше не бродить, – Сайто хлопает дверцей, и коляска катит по трущобам.
– Хван тут всё знает. Хван довезёт вас короткой дорогой, – рикша успевает комментировать и улыбаться на ходу.
Коляска лавирует по лабиринтам узких улочек и вскоре выезжает к каналу с буро-зелёной жижей. Местные черпают эту мерзость садками, щедро поливая микроскопические грядки на террасах.
– Ну, и вонища! – Сайто, морщась, косится на приборы. – Даже мой дозиметр занервничал.
Но Хван выглядит жизнерадостным.
– Жить возле Ахерона хорошо! Стоки кормят наше гнездо, – указывает он на зелёные террасы.
– Ахеронцы вас не трогают? – интересуюсь я.
– Они нас будто не видят. Всё спешат по делам, – рикша улыбается мне из-под панамы. – Есть ещё рогатые, от них лучше держаться подальше.
– Солдаты, наверное, – шепчет мне Сайто и обращается к рикше. – Они кого-то убивают?
– Нет. Обнюхивают только. И забирают на работу в Ахерон.
– Всех подряд?
– Нет, кого сами выберут. И такой иголкой в руку колют, – рикша показывает пальцами длину иглы и вдруг делает таинственную гримасу. – А ещё Хван слышал, они детей крадут. Но у Хвана нет детей, Хвану нечего бояться.
– Хедхантеры, – кошусь я на Сайто.
Коляска выруливает к внешней стене Ахерона. Глинобитная громадина напоминает крепости прошлого, только сверху вздымаются розоватые купола инопланетного вида. Они чуть подрагивают и дышат словно живые. Трущобы теснятся вдоль крепостной стены, рядом зияет дыра, из которой льются стоки, питающие канал. Стало быть, вся эта вонючая жижа вытекает из улья.
Наконец мы пересекаем людную дорогу, идущую прямо к вратам Ахерона.
– Главный вход? – кивает Сайто.
– Да, но вас туда не пустят, – отвечает рикша, не поднимая головы. – Пускают, кого укололи, а других – нет.
Я вижу толпу оборванцев, толкущихся у ворот:
– Местные, похоже, сами туда рвутся?
– Да, там кормят, – чмокает Хван.
Мне всё больше нравится этот простодушный болтун, и я спрашиваю:
– Чего ж ты к ним не идешь?
– А что Хвану там делать? Там молчаливые все, и поговорить не с кем, – он с улыбкой пожимает плечами и вдруг снова понижает голос. – А кто много туда ходит, тот сам молчаливым становится.
Когда коляска въезжает в квартал хилеров, я понимаю, почему Джоко поселил нас именно здесь. Кроме повсеместной нищеты, здешние улочки наводняют толпы больных всех мастей. Тучи мух над гноящимися ранами, стоны и вздохи страждущих в ожидании лечения у местных знахарей. Вряд ли кто-то ещё захочет сунуться сюда по доброй воле.
– Откуда столько больных? – недоумеваю я.
– Эти язвы – последствия жизни у радиоактивных стоков, – хмурится Сайто.
Коляска вдруг останавливается.
– Так быстро, как Хван, вас никто не довезёт! – улыбаясь, рикша открывает дверцу напротив условленной хижины. – Накинете Хвану за старания?
Я кидаю ему капсулу, ласково треплю по спине, а потом даю ещё одну сверх условленного. Рикша рассыпается в радостных поклонах и уезжает. Похоже, по местным меркам это невиданная щедрость.
– Зачем было тратиться? – пожимает плечами Сайто. – Под гипноконтролем он бы довёз нас и даром.
– Пожалей беднягу, – отмахиваюсь я. – Зато мы узнали местные новости.

* * *
– Есть что-то интересное? – я отрываюсь от нейроконсоли и гляжу, как Сайто роется в ящиках, оставленных агентами Борнео.
– Местная одежда, неплохие приборы, есть даже небольшой кокон-модификатор. А ещё… – он извлекает увесистую пушку, – я выпросил у них этого малыша.
– Плазмомёт? – хмыкаю я. – У нас же вроде тихая операция?
– Кто знает, как всё обернётся, – вздыхает Сайто, проверяя заряд водородных батарей. – Тебе удалось найти Орфея?
Я возвращаюсь к нейроконсоли.
– Скорее, забросить наживку. Мыслительный бак полностью изолирован от внешнего мира, но они регулярно запрашивают информацию из библиотек нейронета.
Сайто морщит лоб.
– Выходит, это что-то вроде тюрьмы для умников, которым отрезали всё, кроме мозга, чтобы они не сбежали?
– Или мозговой центр улья. С высшей защитой от любого проникновения извне.
– И как же ты свяжешься с Орфеем? – суровое лицо Сайто выдаёт недоумение.
– Я могу отслеживать, какую информацию запрашивают из бака в нейронете. И знаю разделы библиотек, что нужны ему для исследований. Там я оставляю сообщения, понятные только Орфею. Если он их прочтёт, я это замечу.
– А как ты узнаешь, что это он?
– Не забывай, мы росли вместе. Есть вещи, известные только мне и ему. Потому ищейкам Борнео и нужен был кто-то из его старых знакомых.
Сайто захлопывает ящик с плазмомётом.
– Думаешь, он тебя ещё помнит?
– Мозг ничего не забывает, – вздыхаю я.
Перед глазами снова плывут картинки. Песок, море, пальмы. Орфей совсем ещё ребёнок. Помнит ли он хоть что-то из этого? И на меня холодной волной вдруг накатывает страх, который я никак не решаюсь озвучить. Человек ли он ещё? После стольких лет, проведённых в тюрьме для мозгов.
– Интересно, как ему там? – невольно вырывается у меня.
Сайто хмыкает:
– А что ты чувствуешь во время респауна из тела в тело?
Я рассеянно смотрю на консоль.
– Холод, тьму, одиночество. Жуткое ощущение, будто находишься на самом дне преисподней. Потому я и предпочитаю стать под наркозом, пока дозревает новое тело.

* * *
Сверху льёт противный муссонный дождь. Не лучшая погода для прогулок грязными улочками Лимбо, но время нас поджимает.
– Шмотки просто отпад! – я пялюсь на свои лохмотья. – Из чего их только делают?
– Какой-то местный гриб, – отвечает Сайто, также переодетый в аборигена. – Зато мы больше не выглядим белыми воронами.
Я лишь кривлю нос.
– Ну и запах! Надеюсь, нам не придётся носить это долго?
Мы выходим на центральную дорогу. Несмотря на ливень, работяги в панамах всё также толпятся у ворот Ахерона. Рикши галдят, переругиваясь друг с другом.
Вблизи крепостные стены улья выглядят огромными. Это контрастирует с узкими воротами – едва разъехаться двум рикшам. Вход преграждают рослые солдаты в рогатых шлемах. Приглядевшись, я понимаю, что это не шлемы – костяные наросты торчат прямо из голов.
– Ну, и как нам пролезть в эту чёртову дыру? – я смотрю, как устрашающие фигуры обнюхивают каждого входящего.
– Рикша что-то говорил об игле, – напоминает Сайто. – Думаю, нужен химический пропуск.
Он оглядывается и указывает на группу рогачей:
– Видишь ту троицу? Похоже, чем-то колют в руки работягам.
– Ну что, комбинация Раз-Два-Три? – скалюсь я как пёс, учуявший добычу.
Мы с Сайто переглядываемся и приближаемся к очереди.
– Простите, можно вас?.. – говорю я крайнему хантеру и беру его за руку; тот предсказуемо впадает в ступор. – Раз!.. И теперь пошли со мной, рогатый.
Я подмигиваю Сайто и увожу жертву в соседний переулок. В сознании солдата пусто аж гудит. Неужели в улье выращивают полных олигофренов для такой работы? Два других хедхантера растерянно переглядываются и спешат за мной. Сайто тихо крадётся следом.
В переулке я разворачиваюсь и делаю удивлённый вид:
– О! Вы за нами, мальчики?
– Два!.. – подоспевший Сайто взмахом крыльев-лезвий сносит обоим головы.
– Как грубо! Чуть меня не забрызгал, – морщусь я, обыскивая парализованного солдата. – Ну где твоя иголка?
– Вот, – Сайто вытаскивает похожий на острую раковину фиал и колет в руку.
Я забираю колючку и делаю укол себе:
– Три!
– Вот и всё, – Сайто с хрустом сворачивает шею последнему хантеру. – Теперь бегом в улей.
Мы не спеша проходим ворота, где нас обнюхивают молчаливые солдаты. Вблизи они ещё страшнее: нечеловеческие морды, громадные клыки, остекленевшие глаза. С ними какие-то четвероногие твари с неестественно длинными носами. Проверка не хуже, чем перед посадкой в гипербаллон. Интересно, что с нами сделают, обнаружив обман?
Наконец по тёмному тоннелю мы попадаем внутрь улья. Красноватый свет заливает всё кругом, а высоко над головой, словно надутый бычий пузырь, вздымается перепончатый купол. Он непрозрачный, свет едва пробивается внутрь, и улей тонет в багровом сумраке. А вокруг нас по узким проходам снуют толпы молчаливых работяг.
– Как здесь тихо, – шепчет Сайто.
И правда, после шумного Лимбо непривычная тишина давит на уши. Никто не галдит, не ругается. Только мерный топот тысяч спешащих ног. Кажется, сам воздух здесь тяжелее.
Я напрасно вглядываюсь в серые лица работяг. Те не выражают ни крупицы мысли, но в их хаотическом движении чувствуется тайная закономерность.
– Смотри, все словно под гипнозом, – я ошалело озираюсь по сторонам. – Что с ними сделали?
– Это ты мне скажи. Ты у нас нейрошаман, – бурчит Сайто и тащит меня дальше.
Проходы между глинобитными стенами трудно назвать улицами. Скорее, это узкие щели, где едва разминутся два человека.
Сайто отковыривает кусочек стены, нюхает.
– Чёрт, это же фекалии, – кривится он. – Да тут всё из дерьма построено!
– Дерьмовый термитник, – цежу я сквозь зубы.
– Не нравится мне всё это. Давай быстрее найдём Храм и смоемся отсюда.
Мы ещё долго блуждаем по лабиринтам сумрачных проходов. Они ветвятся, некоторые уходят под землю. Я боюсь нарваться на какую-то внезапную проверку, однако, на нас по-прежнему не обращают ни малейшего внимания. Страх постепенно уходит, похоже, наша химическая маскировка работает.
Наконец мы решаемся заглянуть в один из подземных тоннелей.
– Зачем это всё? – оглядываюсь я вокруг.
– Чувствуешь, как тут тепло и влажно? – Сайто вдыхает спёртый воздух. – Думаю, эта система ходов и пузырей поддерживает микроклимат в улье.
Глаза понемногу привыкают к темноте, и я вижу светящиеся россыпи грибов.
– У них тут плантации?
Сайто отламывает кусочек грибницы:
– Теперь ясно, почему вокруг нет ферм. Боюсь, тут могут не только еду выращивать.
Среди грибов, не замечая нас, работяга собирает урожай.
– Может, по тоннелям идти к Храму безопаснее? – спрашиваю я.
Но Сайто смотрит на приборы:
– Чёрт, тут радиация зашкаливает! А ну бегом наружу!
Мы снова выбираемся на поверхность. Кажется, движение вокруг стало оживлённее.
– Храм уже где-то близко, – я вдруг замолкаю. – Стой, что это за звуки?
В воздухе пульсирует нечто похожее на удары тамтамов, но звук такой низкий, что воспринимается скорее животом, чем ушами. Работяги сползаются на этот гул, и мы идём вслед за потоком.
За поворотом открывается храмовая площадь или, скорее, камера. Небо сверху заволакивает бордовый пузырь, в который упирается громадная пирамида Храма.
По ступеням перед ним движется вереница странных существ. Удлинённые головы, богомольи лапы, толстое брюхо переходит в заострённый хвост.
Я указываю на процессию:
– Это и есть менады?
Сайто морщится:
– Не хватало нам ещё одного безумного культа. Надо сваливать!
Меня вдруг пронзает догадка:
– Постой! Вспомни наш прокол в Джакарте. Может, нужно пройти церемонию, чтобы стать полностью своими?
Я вижу, как на выходе с площади сгрудились солдаты, похожие на скорпионов. Это какая-то новая модификация: у них длинные хвосты, четыре руки заканчиваются костяными лезвиями, покруче, чем на крыльях Сайто.
– Они что-то проверяют у всех выходящих, – вдруг замечает Сайто.
– Может, галочки за посещаемость? – хмыкаю я и морщусь, вспомнив Джоко и Танец Единения. – Похоже, от церемонии нам не отвертеться.
Между тем, движение перед Храмом оживляется. Вокруг менад копошатся миньоны помельче. Они пережёвывают принесённые работягами грибы и сплёвывают голубоватую жижу в большой чан. Менады по очереди прикладываются к нему. Зрелище крайне неаппетитное. Мне казалось, жриц должны кормить чем-то поинтереснее.
– Только Джоко мог назвать это вонючее капище храмом! – меня едва не выворачивает от увиденного.
Но работяги на площади приходят в возбуждение. Они выстраиваются в длинные очереди к каждой жрице. Теперь на их бессмысленных лицах читается нетерпение.
Мы тоже подходим ближе, и я, наконец, вижу, за чем они стоят. С конца хвоста каждая менада выделяет капли тёмной жидкости, которыми она поит работяг. А те с раскрытыми ртами жадно толкутся у ступеней, чтобы, получив свою дозу, отползти к выходу с площади.
– Медку не желаете? – язвит Сайто.
Меня коробит.
– Мы что, должны это глотать?! Меня же вырвет!
К горлу подкатывает комок, но страх быть разорванными стражей ещё сильней.
– Похоже, другого выхода с этой вечеринки нет, – хмуро замечает Сайто, и мы подходим к менадам.
Вблизи они ещё отвратительнее. По влажным телам струится слизь, в нос бьёт неприятный запах. Но работяги впадают от всего этого в благоговейный экстаз. Я чувствую, как в рот падает обжигающая капля, и пячусь подальше от ступеней.
Сайто хватает меня под руку:
– А теперь бегом отсюда, пока эта хрень не подействовала!
Внутри разливается огонь, и от него кружится в голове. Работяги, солдаты-скорпионы, багровые своды – всё начинает плыть перед глазами.
Словно из глубины колодца до меня долетает голос Сайто:
– Дик, ты меня слышишь? Дик!..
Голос удаляется. В ушах пульсирует не то звон, не то полузабытая колыбельная. Всё растворяется во мгле.

* * *
Мотыльки под крышей хижины бьются насмерть в стекло фонаря. Это первое, что я вижу, приходя в себя. Где я? Похоже на наш дом в Лимбо.
– С возвращением, лежебока! – ухмыляется Сайто.
– Ужас, ну и похмелье… – стону я. – Что за попойка была вчера?
Он лишь иронично щурится.
– Вчера? Скажи спасибо, что вытащил тебя оттуда.
– Откуда? Я ничего не помню.
Сайто возвращается к приборам на столе.
– В Ахероне менады напоили нас дрянью, которая начисто отшибает мозги, – он трясёт склянку с тёмной жидкостью и смотрит на просвет. – Анализаторы говорят: жуткий коктейль гормонов и психоделиков.
– Забавный способ поддерживать лояльность в улье, – я пытаюсь собраться с мыслями, но в голове словно прошёлся смерч. – Надолго мы отключались?
– Я где-то на час. Хорошо, что у меня имплант в печени, – Сайто хлопает по рёбрам. – Быстро отфильтровал из крови всё лишнее.
Пытаюсь приподняться, но мне что-то мешает.
– А со мной что? – я с недоумением смотрю на верёвки, приковавшие меня к постели.
– Ты вторые сутки в отключке. И всё порываешься бежать куда-то, – смеётся Сайто. – Пришлось связать тебя и быстрее синтезировать антидот, чтобы нейтрализовать эту гадость.
– Развяжи! – я извиваюсь, как пиявка. – Теперь ясно, почему в Ахероне все такие молчаливые и работящие. Там из людей делают насекомых. С отключёнными мозгами они любой приказ выполнят.
Сайто, смеясь, ослабляет путы:
– Может, не стоит пока? А то опять к менадам побежишь.
– Не смешно! – я злобно зыркаю на него и встаю. Меня шатает, тело едва слушается. – Кто они, эти менады?
Сайто хмурится.
– Женщины-модификанты. Хотя человеческого в них осталось мало, как видишь. Они немы и, похоже, слепы.
– И они там за главных? – удивляюсь я. – Сами-то они разумны?
– У менад аномально большой мозг. Они вроде распорядителей в улье. Не пойму: сами они принимают решения или только передают чью-то волю.
В голове понемногу проясняется. Мы на задании. Орфей!
– И как же нам пробраться к баку? – от приступа головокружения я едва не падаю.
Сайто включает схему Ахерона и увеличивает центральную часть.
– Менады не отходят от Храма. Значит, и бак где-то рядом. Но туда никак не влезть напрямую, это самый охраняемый объект улья.
Я неистово тру виски. Голова – это мой главный прибор. И сейчас он определённо не в лучшей форме.
– И что думаешь делать? – я вопросительно смотрю на Сайто.
– Проберусь туда ещё раз и выясню, как работает защита Храма. Надеюсь, остатков этой дряни в крови хватит, чтобы меня посчитали своим, – в дверях он вдруг оборачивается. – Кстати, я исследовал твой биоякорь. Он мастерски сделан. Наночастицы разлетелись по всему организму и осели в органах.
Ещё новость на мою бедную голову.
– Хочешь сказать, мне даже смена тела не поможет? И как от него избавиться?
– Боюсь, только получив у Борнео деактиватор, – Сайто отводит глаза. – Частицы очень стойкие. Их убьёт разве что кипячение или громадная доза радиации. Это всё равно, что сварить себя заживо.
Голова раскалывается. Этот рейд постепенно становится полным кошмаром. Что ж, будем как-то выкручиваться.
– Ладно, ты осторожнее там. А я проверю наживки в нейронете, – вздыхаю я и ковыляю в сторону консоли.
Сайто уходит, бросив на прощание:
– И что ты будешь делать, когда найдёшь Орфея?
В ответ я лишь подмигиваю:
– Я сведу его с ума.

* * *
Двое подростков сидят, обнявшись, на диком пляже. У ног плещется море, пальмы над головой перебирают листьями на ветру.
Сверху пальмы перечёркивает надпись:
«Орфей! Эвридика ждёт!»
И ниже подпись:
«Скучаешь по гнезду? Перейди по адресу…»
Эта и ещё сотни таких же картинок оставлены мной в нейробиблиотеке, откуда Орфей черпает информацию для своих исследований. К странице приложена запись старинной колыбельной. Если Орфей ещё способен воспринимать человеческие звуки, он должен её вспомнить.
Кто-то из мыслительного бака уже несколько раз заходил на страницу. А потом снова и снова запрашивал один и тот же блок текста:
«кто ты?» «кто ты?» «кто ты?»
Много часов я просиживаю за нейроконсолью. Мы не можем говорить напрямую. В баке слишком много секретной информации, чтобы позволить хоть капле выйти наружу. Но запрос – сам по себе информация. Если предлагать варианты ответов и отслеживать запросы, может выйти подобие разговора. Так общаются с глухонемыми паралитиками, когда лишь взгляд может передать мысль.
Оставляю на странице новое сообщение:
«Я хочу вытащить тебя оттуда»
В ответ – снова запросы. Текст выхватывается отдельными словами, но общий смысл понять можно:
«как… это… возможно…»
Отвечаю с новой строки:
«Это уже моё дело. Ты должен мне доверять»
И опять слова из глубины бака:
«доверять… откуда… знаешь… Эвридика…»
Я сохраняю интригу:
«Мы с ней близко знакомы. Она хочет тебе помочь»
Он сомневается:
«как… могу… доверять… тебе…»
Спрашиваю прямо:
«А у тебя есть другой выбор? Ты хочешь выбраться из бака?»
Ответ:
«хочешь…»
Но Орфей ли это? Я пишу:
«Что ты скажешь Эвридике, чтобы она тебя узнала?»
После паузы рождаются слова:
«демоны… пришли… за… мной…»
Это он! Орфей! Эти слова мог знать лишь тот, кто был на том пляже.
«Орфей, ты готов пойти со мной?»
«что… скажет… Эвридика… чтобы… доверять…»
Сейчас моя очередь писать кодовую фразу:
«Я приду за тобой даже в ад!»
Тишина. Какое-то время из бака не исходит ни единого запроса.
Потом:
«Я…»
И снова долгая пауза.
«готов…»
Оставляю ему строку на прощание:
«Жди моих сообщений на этой странице. Когда всё будет готово, я напишу, что делать»
Убеждаюсь, что строка прочитана, и стираю все сообщения.

* * *
Тёплая жидкость ласкает тело. Хочется висеть и висеть в уютной невесомости кокона. Но стадия модификации подходит к концу, и я выныриваю из этого подобия материнской утробы. Оглядываю комнату – всё та же хижина в квартале хилеров.
Из двери показывается ухмыляющийся Сайто.
– Шикарно выглядишь, Дик!
– Иди к чертям! – огрызаюсь я. – Тело было совсем новым! Боюсь, ему не пережить этот рейд.
Гляжу на себя в зеркальце – то ещё чудовище. Лицо жутко изменилось, щёки закрыты щитками, на голове – костяная корона. Руки тоже сильно модифицированы, хотя до клешней менад им ещё далеко.
– Не дрейфь! Регенерируем всё, как было, – ободряет Сайто. – У тебя же остались стволовые клетки в загашнике?
Меня мутит от гормонов. Хочется погрузиться обратно в модификатор и проспать ещё денёк-другой.
– Не хочу, как было! Когда-нибудь я завяжу с рейдами и сделаю себе вот это, – я показываю Сайто металлическую капсулу с образцами клеток. – Моё тело мечты!
– Перестань, Дик! Как можно бросить рейды? – удивляется он. – Вспомни, что мы вытворяли в Палеарктике.
Я вздыхаю:
– Все когда-нибудь меняются.
Не хочется ничего объяснять. Может, боевой клон, вроде Сайто, и готов провести остаток дней в ежедневном смертельном риске, но у меня совсем другие планы на будущее.
Сайто молчит, а затем меняет тему:
– Как там наш супермозг?
– Молчит уже несколько дней. Думаю, он в глубоком психозе.
– И как тебе это удается, Дик? – хмыкает Сайто.
– Легко! Мозг – это тот же нейрокомпьютер, – ухмыляюсь я. – Нейрошаман может его обмануть, взломать, расстроить. Стоило мне показать Орфею серию закодированных картинок, и в его мозгу вдруг зашкалил уровень дофамина. Как при безумной влюблённости или шизофрении.
– Хочешь, чтобы менады подняли его в Храм?
– Ну ты же сам разведал, что мозги из бака проходят профилактику в святилище. Если Орфей пошёл вразнос, менады должны поднять его туда, чтобы привести в чувство. Думаю, у нас есть пара дней, чтобы забрать мозг, пока его не вернули обратно в бак.
Сайто показывает большой палец, но вдруг мрачнеет.
– Не хотел тебе говорить, но пошли слухи, что в Борнео создают собственный мыслительный бак.
– Мрази! – вырывается у меня. – Хочешь сказать, они не собираются выпускать Орфея из капсулы?
– Ну, по крайней мере, это объясняет их интерес к нему, – вздыхает Сайто.
Чувствую, как во мне закипает злоба, но что я могу поделать. Всё уже зашло слишком далеко, чтобы отыгрывать назад. Я снова по самые глаза погружаюсь в кокон.
– Что-то мне всё меньше нравится этот рейд, – наконец, признаю я.
– А что я тебе говорил? – хмурится Сайто. – Ну стащим мы Орфея, и, думаешь, наши проблемы закончатся? Это тебе не мороженые гипофизы с биоферм воровать! Такая утечка мозгов – грубое вмешательство одного конгломерата в дела другого. Фактически – повод к войне.
– Не похоже, чтобы в Борнео готовились воевать.
– А зачем? Проще замести следы. Убрать исполнителей или стереть нам память о заказчике и выдать Ахерону в качестве дипломатического жеста.
– Память нельзя полностью стереть, – вздыхаю я. – Мозг всё помнит. Если очень понадобится, всегда найдётся способ выудить забытую информацию.
Сайто грустнеет.
– Тем хуже для нас. В общем, если отдадим Орфея без гарантий, то наши жизни и выеденной капсулы не будут стоить.
Плавая в коконе, я пытаюсь представить себя мозгом в колбе. Что бы стало со мной, пробудь я так лет пять, десять? Нет, жить в теле намного лучше!
– Я вообще не хочу его отдавать, – выдыхаю я после долгой паузы. – Если Орфея не вернут в человеческий вид, получится, что я предам друга. Отправлю из одной тюрьмы в другую.
Сайто чешет короткий ёжик на голове.
– Забрать Орфея себе – это наихудший вариант! Мало того, что мы лишимся гонорара, так ещё и два мощнейших конгломерата прибавятся к длинному списку наших смертельных врагов.
– А может, что-то придумаем? – я с надеждой заглядываю в его глаза ночного видения. – Выскребем запасы из старых тайников? У Орфея в голове полно секретов Ахерона! Их же можно продавать и по отдельности, а не вместе с мозгом.
– Брось, Дик! – отрезает Сайто. – Это чувства самородка толкают тебя на безумные затеи. А я ищу рациональный способ, как бы нам выжить.
Галлюцинаторный призрак Джоко материализуется посреди комнаты.
– Какой прогресс в извлечении Райта? Вижу, вы себя модифицировали, Дик?
– Разве ж это модификация? – скалюсь я. – Просто костяная шапочка, чтобы голову не напекло в радиоактивных стоках.
– Дику нужно притвориться менадой, чтобы попасть в Храм, – поясняет Сайто. – Их охранный барьер не пропустит неживые предметы. Для защиты от радиации мы нарастили костяные пластины, обогащённые барием, на голове и…
– Опустим детали, – обрывает ищейка. – Когда операция?
Меня терзают сомнения. Может, мы ещё успеем стащить Орфея до вмешательства Борнео?
– Послезавтра, – наконец выдавливаю я.
– Время не терпит, Дик! – полупрозрачный Джоко хмурится. – Дела идут хуже, чем мы ожидали. Ахерон выращивает в подземельях огромную армию модификантов. Если дать их завершить, весь регион окажется под угрозой нашествия.
Даже через нейросвязь в его голосе слышится металл:
– Приступаем завтра! Я прибуду в Лимбо с отрядом дикобразов, чтобы лично контролировать ход операции.
Я пытаюсь возражать.
– В этом нет необходимости. Мы справимся.
– Это не вам решать, Дик! На карту поставлено слишком многое, – Джоко грозит пальцем, демонстрируя полностью регенерировавшую руку. – И ещё, я запрещаю вам нести Райта через стоки. Там слишком высокая радиация, есть риск повредить экземпляр. Подниметесь на вершину Храма, мы заберём вас оттуда гипербаллоном.
Настало время проверить мои опасения.
– Кстати, вы уже приготовили тело для Орфея?
Джоко молчит слишком долго для прямого ответа.
– Я не уполномочен давать вам подобную информацию.
– Ты же обещал, Джоко! – срываюсь я на крик.
Но он лишь пренебрежительно кривится:
– Зачем сколько эмоций? Это не мне решать. Я лишь проводник воли конгломерата, – Джоко сверлит меня глазами. – И давайте без фокусов, Дик! Вы же помните про биоякорь? Стоит мне отдать команду и…
Его ухмылка выглядит так мерзко, что хочется чем-то в него запустить. Хоть я и знаю, что передо мной лишь призрак.
– Чёрт! Ну почему всё снова наперекосяк? – опустошённо выдыхаю я, когда нейросвязь гаснет.
– Научись уже проигрывать, Дик, – Сайто хлопает меня по плечу. – Утащить Орфея у всех из-под носа? Это слишком безрассудно даже для тебя.
Потом он подносит палец к губам и пишет на стенке кокона:
«Кажется, биоякорь ещё и разговоры подслушивает».

* * *
Босые ноги шлёпают по флюоресцирующей жиже во тьме подземных стоков. Это противно, но когда тело покрыто толстым слоем слизи, грязь не страшна. К тому же тут тепло как в материнской утробе.
– Что там у тебя? – Сайто через нейролинк бубнит мне прямо в ухо.
– Двигаюсь по тоннелю в сторону Храма, – отвечаю я, глядя под ноги. – Тут везде громадные пиявки.
На полу кишат тела, похожие на обрезки чёрных шлангов. Я рассматриваю их, зная, что Сайто видит сейчас моими глазами.
– Похоже, какие-то личинки, – заключает он. – Держись от них подальше.
– Они меня не трогают. Как и солдаты. Похоже, костюм из слизи таки помогает.
От нервного напряжения мне почему-то всегда хочется говорить.
– А знаешь, Сайто, мы с Орфеем были единственными детьми в селении, – бормочу я, пробираясь по тоннелю. – После Четвёртой войны даже в диких гнёздах живородящих почти не осталось. К счастью, особых талантов хедхантеры у меня не нашли. А вот у Орфея сразу было заметно, мозги работают ого-го!
– Странно, почему его не забрали сразу же, – удивляется Сайто.
– Родители долго его прятали, даже жизнью своей пожертвовали, но всё равно не уберегли, – мне вдруг хочется узнать: слушает ли ищейка наш канал. – Джоко, знаешь, что такое родители?
– Теоретически, – голос ищейки тут же отзывается в ухе. – Я изучал самородков по мере служебных обязанностей. Мы с отрядом на исходной позиции. Начнём, как только экземпляр будет у вас.
– Хорошо вам ждать готового! А мне тащить свою задницу по этим чёртовым подземельям, – ворчу я и сворачиваю в соседний тоннель. – Так вот, Сайто, в итоге Орфея таки выследили ищейки из Палеарктики. А задатки нейрошамана прорезались у меня слишком поздно, так что не удалось его защитить… Чёрт! Это ещё что?
В боковом проходе я вижу множество коконов.
– Дик? – настораживается Сайто.
Я рассматриваю длинные, уходящие в темноту ряды сфер. Из-под толстой оболочки просвечивают многорукие силуэты с хвостами.
– Ты прав, Джоко, здесь море яиц. Тысячи и тысячи солдат. А там вообще что-то огромное, – вдалеке я вижу ёмкости покрупнее.
Солдаты в полупрозрачных коконах уже почти созрели – вот-вот вылупятся. Они спят, изредка подергивая хвостами и лезвиями на лапах. Страшно даже подумать, что будет, когда вся эта орда вырвется наружу.
– Райт сейчас в приоритете, Дик! Разведка потом, – голос ищейки выдает нетерпение.
Я сворачиваю за угол и лоб в лоб сталкиваюсь с двумя солдатами-скорпионами. Дыхание невольно перехватывает. Я знаю, что костюм менады изолирует газы, которые я выдыхаю, но учуй они сейчас мой настоящий запах – от меня и мокрого места не останется.
Спокойно! Только не делать резких движений. Солдаты долго обнюхивают моё склизкое платье, а затем почтительно расступаются. Менадам тут везде проход открыт.
Миновав последний кордон, я оказываюсь у нижней двери Храма. Дверью её можно назвать лишь условно – она живая. Упругая органическая диафрагма закрывает проход, будто сфинктер годзиллы. Пора пустить в ход ещё один мой секрет.
Я распускаю рукав, и оттуда показывается голова электроугря. Не знаю, какой безумный геномастер додумался модифицировать эту рыбу для взлома нейробиологических замков. Но без неё мне пришлось бы туго.
Вставляю руку с угрём в центр сфинктера. Рыбина елозит там какое-то время, пытаясь заморочить управляющую замком нейросеть. Наконец, словно глотка кашалота, дверь расширяется и проглатывает меня.
– Я внутри, – шепчу в нейролинк, поднимаясь в святилище.
– Ищите капсулу с экземпляром, – скрипит в ухе голос Джоко.
Внутри Храм выглядит совсем инопланетно. В призрачном свете уходят ввысь мрачные своды. На стенах – ни орнаментов, ни украшений. Лишь рёбрами динозавра выпирает несущий каркас. Предельная функциональность осиного гнезда: в изогнутых коридорах – ни мебели, ни хоть чего-то человеческого.
Посреди святилища на постаменте я вижу свежий кокон размером с громадный джекфрут. Неужели это Орфей?
Хорошо, что он здесь один – нет времени на поиски. Осторожно разрезаю кокон Когтём. Да, это он! Внутри – капсула с мозгом. Под эластичной плёнкой просвечивают извилины и пульсируют сосуды – капсула поддерживает в нём жизнь.
Вынимаю её и прячу в специально выращенную сумку на животе. Сверху прикрываю костяным щитком. Псевдоплацента тут же присасывается к телу. Теперь мы с Орфеем – единое целое, его мозг дышит кислородом из моей крови.
– Он у меня, – отчитываюсь я и замираю. – Погодите… Тут кто-то есть.
Беззвучным призраком в святилище вползает менада. Я с интересом рассматриваю удлинённый панцирь на голове, совсем не похожей на человеческую. У неё действительно нет глаз. Выглядит это отвратительно, но, несмотря на устрашающие лапы-крюки, не похоже, что менада представляет угрозу.
Она плавно приближается. Кажется, тоже меня изучает. Если подойдёт слишком близко, я её вырублю.
Внезапно мою голову пронзает молния! Что это? Я не могу пошевелиться! Мир вокруг выгибается кривым зеркалом. А потом накатывает волна леденящего ужаса: менада меня контролирует!
Безвольно сползаю на пол. Я точно слизняк под прессом. Так вот, что чувствуют мои жертвы под гипноконтролем.
– Дик, отзовись! Я тебя не слышу! – едва доносится взволнованный голос Сайто, но я не в силах ответить.
Менада склоняется надо мной. Её беззубый рот тихо шевелится, и от этого становится ещё страшнее. Ко мне тянется клешня. Если воздействие ещё усилится, мой разум лопнет как орех под сапогом.
Наши сознания на секунду сливаются. Разум менады пуст будто сточная труба. Но я чувствую, как через неё в мой мозг вглядываются десятки чуждых сознаний – холодных, расчётливых и неимоверно умных. Я знаю, кто они: лучшие умы, собранные вместе и погружённые в мыслительный бак. Они не пленники, они – истинные стратеги, коллективный разум Ахерона. Все остальные – менады, солдаты, работяги – лишь статисты в их игре. Ещё мгновение и правители Ахерона узнают обо мне всё – кто я, откуда, чьё задание выполняю! Пляж, пальмы, детские воспоминания – всё, что составляло мою сущность, начинает стремительно засасывать в эту трубу…
Бах! Я разом ощущаю удар и облегчение. Я могу двигаться! Оглушённая менада валяется рядом. Что произошло? Ошалело таращусь на рыбью голову в рукаве.
Электроугорь меня спас! Рыбина испугалась менады и сама, без команды, угостила чужака мощным разрядом.
– Сайто? Была небольшая заминка, – сообщаю я в нейролинк.
– Ты так не пугай, – облегчённо выдыхает он.
– Немедленно поднимайтесь наверх, к отдушине реактора! – тут же перебивает Джоко, и я спешу к вершине пирамиды.
За углом ждут ещё менады, но врасплох им меня не застать! Защита от гипноконтроля выставлена, я выпускаю Коготь и перевожу угря в боевой режим.
– Прочь, вонючие твари! Я вам его не отдам!
Лапы менад тянутся ко мне, но я глушу их электроразрядами и рублю Когтём так неистово, что кровь брызжет на стены.
Оставив за собой несколько неподвижных тел, я прорываюсь на лестницу. Одна из менад успела царапнуть меня острой клешнёй. Это плохо. Рана несерьёзная, но она пробила защитную слизь на руке. И теперь изнутри вырывается мой собственный запах – запах чужака.
Я стремглав бегу вверх по изогнутой трубе, слыша за спиной топот множества ног. Похоже, в улье началась всеобщая тревога.
Лучше не оборачиваться: я вижу, как снизу за мной катится сплошной вал солдат-скорпионов. Бесчисленные лезвия, хвосты, рогатые головы – всё сливается в чёрную копошащуюся массу.
– Что там у тебя? – волнуется нейролинк.
– Знаешь, Сайто, – задыхаюсь я, бешено перебирая ногами. – Мне бы сейчас очень пригодился твой плазмомёт…
– Дик! – не умолкает Джоко. – Пробивайтесь к отдушине, отряд уже вылетел за вами!
Солдаты слишком близко, чтобы повернуться к ним спиной. С Когтём наизготовку я пячусь по лестнице, не спуская глаз с колышущегося моря нечеловеческих морд и горящих глаз. Скорпионы медленно наступают, но почему-то не атакуют. Я заворожено смотрю на их длиннющие острые лезвия. Если набросятся все скопом, то я вмиг превращусь в кучку кровавого фарша. Но их словно что-то сдерживает. Может, чувствуют Орфея в моём «животе»?
– Что, букашки, такие несмелые? – размахиваю я Когтём перед их мордами. – Боитесь навредить Орфею?
И вот я у отдушины. Сверху веет прохладой белесое небо. Снизу из чёрной трубы свищет горячий воздух реактора. Небеса и ад открыли мне свои двери – иди куда хочешь!
Скорпионы чуть отстали, ждут меня на лестнице. А вдалеке уже маячит силуэт гипербаллона: дикобразы летят мне на помощь. Хотя нет, не мне – они просто спешат забрать Орфея. В этот раз – навсегда.
Бесконечная минута, чтобы перевести дыхание. Я вдруг ощущаю удивительную свободу: что бы сейчас ни произошло – ни солдаты Ахерона, ни Джоко с дикобразами не осмелятся нападать, пока Орфей со мной.
– Знаешь, Сайто, – говорю я в нейролинк. – Все эти годы меня мучило жуткое чувство вины. Это оно снова и снова гнало меня на поиски. Надеюсь, ты поймёшь почему.
Перед глазами безумным калейдоскопом мельтешат картинки. Тёплый пляжный рай с детьми. Адский холод мозга, заточённого в капсулу. Мне остался лишь последний шаг.
– Дик? О чём ты? – недоумевает Сайто.
Я ощущаю, как в животе бьется пульс, это псевдоплацента качает кровь в мозг Орфея.
– Просто я не могу снова его потерять! – шепчу я севшим голосом. – Извини, Сайто, ты как знаешь, но я…
И добавляю уже другим тоном:
– Перехожу к плану Б! Комбинация…
– Дик, постой! – кричит Сайто.
– Нет! – следом вопит Джоко, но уже поздно.
– Раз!.. – я отключаю нейролинк и прыгаю в трубу реактора.
Если мы с Орфеем умрём сегодня, то хотя бы вместе, успеваю подумать я, скользя вниз, и плюхаюсь в горячий бассейн.
К счастью, это не кипяток. В центре бассейна вода бурлит, но у стен вполне терпимо. Я выныриваю и осматриваюсь в просторной камере. Всё здесь тонет и душном сумраке. Горячий туман клубится над бассейном и вылетает через отдушину в потолке. Мягкие, биоморфные стены дышат – я словно в желудке огромного монстра.
Понятно, почему в Борнео не смогли определить тип реактора. Это и не реактор в привычном смысле. Раскалённая активная зона в центре торчит из какой-то структуры наподобие кораллового рифа. И всё это дышит, словно живое, урановые стержни двигаются, настраиваясь на оптимальный режим работы. А вокруг, в горячей воде и на скользких органических стенах переливаются мириады зеленоватых огоньков. Светящиеся бактерии, привычные к запредельной радиации, перерабатывают излучение и тепло в питающую улей энергию.
Надо скорей выбираться отсюда. Модифицированная живность Ахерона, может, и приспособлена к такой радиации, но мы с Орфеем – нет. В горячем тумане мне едва удаётся рассмотреть сливное отверстие, и я устремляюсь туда.
Ещё рывок – и вот мы опять в стоках. Я скольжу вниз по тёмной трубе, а вслед мне хлюпает горячая вода из реактора. За изгибом – уже знакомый лабиринт сливных тоннелей, где началось моё путешествие в Ахерон. Осталось только добраться до выхода раньше, чем туда нагрянут мои преследователи из обоих лагерей. Я срываюсь на бег, и жирные пиявки веером разлетаются из-под ног.
Чёрт! Внезапно в руку вонзаются острые зубы. Я удивлённо отдираю от себя сколькую тварь. На конце – круглый, усеянный зубами рот. Это не пиявки, это какие-то примитивные рыбы, вроде миног. Точнее, были примитивными, пока ахеронские геномастера не модифицировали их для борьбы с непрошеными гостями. И теперь, когда моя защитная слизь нарушена, они учуяли чужой запах.
Змеевидные тела вокруг приходят в возбуждение. Чёрные твари прыгают на меня словно блохи, пытаясь вцепиться в повреждённую руку. Я отмахиваюсь Когтём, но это непросто – твари слишком мелкие, чтобы прицелиться. Ещё несколько зубастых ртов впивается мне в плечо. Придётся сшибить их электрическим разрядом.
Два! Я отдаю мысленную команду, активируя электроугря, и… ничего. Голова рыбины безжизненно свисает. Этого ещё не хватало! Старый друг, столько раз выручавший меня в рейдах, похоже, не выдержал облучения. Как не вовремя!
Я кидаю угря в гущу извивающихся тел, и его сжирают прямо на глазах. Это на мгновение отвлекает тварей, и я бегу по тоннелю, на ходу отдирая впившихся миног. Они прыгают со всех сторон, вцепляясь в места, куда попала кровь. Всё новые раны появляются на теле. Судя по острым вспышкам боли, это уже не царапины, твари вырывают из меня куски мяса. Накатывает такой ужас, что волосы давно встали бы дыбом, если бы они у меня были. Я что-то кричу, но уже не понимаю что именно, словно это происходит с кем-то другим.
Силы быстро тают. Я уже не отбиваюсь Когтём. Левая рука болтается, и я совсем её не чувствую. В какой-то момент с ужасом понимаю: руки больше нет – кровавый шмат мяса едва держится на тонкой полоске ткани. Крякнув от боли, я отрываю эти ошмётки и бросаю тварям, выиграв себе ещё немного времени.
От кровопотери в голове адская карусель. Пока твари доедают мою руку, я выползаю к развилке тоннелей и валюсь на пол. Сил совсем не осталось. Уцелевшей рукой прижимаю сумку-живот с Орфеем. Чёрт! Похоже, здесь и закончится наше путешествие, дружище. Но у нас был хотя бы шанс.
Из тёмных труб выползают новые монстры: солдаты-скорпионы прибежали на крик и запах крови. Не похоже, что они будут такими же робкими, как в Храме: улей скорее уничтожит ценный экземпляр, чем позволит ему работать на врагов. Я лишь заворожено наблюдаю, как вереницы злых глаз приближаются, чтобы превратить нас в кровавое месиво.
Я непроизвольно зажмуриваюсь: только бы не видеть надвигающей смерти! Не думать! Ни о чём не думать… С губ вдруг срываются слова колыбельной из детства. Мать пела её мне, чтобы прогнать ночные кошмары. Это просто страшная сказка, Орфей! Сейчас мы оба заснём. А когда проснёмся, вокруг будет тёплый песок, и пальмы, и ласковое море у ног…
– Не слышу команды: Два!.. – раздаётся вдруг за спиной, и уши раздирает оглушительный треск.
Ослепительный шнур плазмы пронзает тьму стоков, впиваясь в груду извивающихся монстров. Твари загораются, вскипают, лопаются слово попкорн на сковородке.
Вспышки огня высвечивают тёмный силуэт. А потом я вижу невозмутимое лицо Сайто, шагающего по тоннелю.
– Не спеши умирать, Дик! Мы ещё не закончили комбинацию, – говорит он, поравнявшись со мной, и идёт по трубе дальше, оттесняя тварей.
Похожий на молнию шнур всё змеится, облизывая стены и сжигая волну за волной напирающих пиявок и скорпионов. Тоннель заволакивает дымом, в горле першит от вони горелого мяса. Наконец треск смолкает. Трубы, насколько хватает глаза, чисты от тварей.
– Да, видок у тебя неважный, – возвращаясь, замечает Сайто.
Мне вдруг становится стыдно: что, если он слышал мою колыбельную?
– Коготь тебя дери! Ты б ещё позже пришёл! – хрипло ругаюсь я, почти теряя сознание. – Где Джоко?
– Чёрт его знает, – Сайто пожимает плечами, заклеивая мои раны гелевым пластырем. – Он так орал, что я вырубил нейролинк.
Он встаёт и всматривается в темноту подземных галерей. Вдалеке вспыхивают новые россыпи злобных глаз. Из-под лохмотьев Сайто извлекает мой подарок – мешочек с биобомбой – и швыряет подальше во тьму.
– Ну, давай ускоряться, Дик! Пока ещё и Джоко с дикобразами не прискакал, – он подхватывает меня под уцелевшую руку. – Осилишь?
– Три! – командую я и включаю нейроускорители.
Мир вокруг превращается в замедленное кино. Наши мозги теперь работают с двадцатикратным ускорением. Силы мои на исходе, но даже нескольких секунд хватит, чтоб оторваться от погони. Мы мчимся по тоннелю, или, точнее, Сайто скачет на удлинённых ногах, а я болтаюсь у него под мышкой. Брызги грязи и крови красиво зависают в воздухе. Из бокового тоннеля на нас выпрыгивает солдат, но он двигается слишком медленно. Сейчас мы живём с ним на разных скоростях, и его лезвия, выброшенные в смертельном ударе, лишь безобидно проплывают мимо. Я уже вижу свет на выходе из стоков, когда за спиной разгорается ослепительное море огня. Бомба сдетонировала. Сайто делает громадный прыжок – и волна горячего воздуха вышвыривает нас из тоннеля.
Смачно чмокнув, зеленоватая жижа канала принимает нас в липкие объятья, и время возобновляет привычный ход. К счастью, канал в Лимбо слишком мелкий, чтобы утонуть. Позади раздаётся грохот, сточный тоннель выплёвывает струю гари и рушится у нас за спиной. От ударной волны остаётся лишь болезненный звон в ушах.
Я поднимаю лицо из грязи и вижу, как над разорванным куполом Ахерона встаёт бурое облако дыма.
– Кто тут говорил, что взрыв будет несильным? – Сайто косится на клубящийся гриб и отряхивает грязь с головы. – Хорошо, хоть ветер не в нашу сторону.
Мы выползаем на берег. Аборигены на грядках галдят, указывая на дым из улья. Надо побыстрее скрыться, пока всем не до нас. Но силы почти на нуле. Сайто хочет меня поднять, но я лишь корчусь в приступе рвоты. Похоже, доза радиации была слишком высокой.
– Куда это вы собрались, Дик? – раздаётся над головой до боли знакомый голос.
С террасы нам ухмыляется Джоко в окружении дикобразов. Всё новые прыгающие солдаты с игломётами приземляются вокруг.
– Давно не виделись, ищейка! Стало уже скучновато без тебя, – пытаюсь я выдавить улыбку.
Дикобразы держат нас на мушке, и Сайто опускает оружие. Джоко кивком повелевает солдатам сделать то же самое.
– Отличная работа, Дик! Отдайте Райта, и вы ещё сможете рассчитывать на гонорар, – ухмыляется он и указывает на оторванную руку. – Вижу, теперь вы нуждаетесь в срочном ремонте.
Один из солдат выносит увесистый криоконтейнер для биоматериалов.
– Иди к чертям, Джоко! – отвечаю я хмуро. – Я не отдам Орфея. Лучше мы умрём вместе.
Ищейка расплывается в удивлённой улыбке.
– Я никак не могу вас понять, Дик. Зачем вы это делаете? Ради чего? Как профессионал, я обязан учитывать психологию самородков. Но сейчас даже я заинтригован. В чём ваша логика? – его лицо изображает заинтересованность. – Сила не на вашей стороне. У вас даже бомбы не осталось. Так вы и себя, и его погубите! Зачем вы так упорствуете, Дик? Это какой-то кодекс чести? Влечение инстинктов? Химеры любви?
– Что ты знаешь о любви, клон? – цежу я сквозь зубы, жалея, что до Джоко не доплюнуть.
Ищейка поглаживает лысую голову и ухмыляется.
– Моя лояльность конгломерату – тоже форма любви и верности. Я сделаю ради него всё, даже если придётся убить или пожертвовать собой. Так чем я отличаюсь от вас, Дик?
– Лояльность, – я сплёвываю и киваю на Ахерон. – Да ты такой же термит, как и эти! Бездушный инструмент своего термитника. Тебе никогда не понять…
По земле вдруг пробегает дрожь, и из глубин Ахерона доносится странный гул. Вторичная детонация? Или взрывом зацепило что-то важное в тоннелях?
– Очень жаль, Дик, – вздыхает Джоко. – Но вы не оставляете мне выбора.
Он достаёт небольшой пульт и кладёт палец на кнопку. Ну и пусть! Если он и отнимет Орфея, то не раньше, чем биоякорь превратит меня в безмозглое растение.
Джоко направляет устройство мне в грудь и нажимает кнопку. Я ничего не чувствую. Ещё нажатие – и снова ничего не происходит. На лице ищейки мелькает замешательство.
– Что, сломалась любимая игрушка? – ухмыляюсь я. – Похоже, твои наноботы сварились от радиации.
Джоко с перекошенным от гнева лицом хватается за игломёт и…
Бу-бум! Стена Ахерона за нашими спинами с грохотом разлетается на куски. Но не успевает пыль осесть, как из пролома выскакивают несколько существ размером со слона. Толстые панцири прикрывают тело, изо лба торчит не то таран, не то хобот. Это мутанки – модификанты огромной разрушительной силы. Мне приходилось о них слышать, но вижу я их впервые. Несмотря на громадный вес, твари двигаются с проворством рысака. Следом за мутанками из клубов пыли выползают чёрные полчища солдат-скорпионов.
– Круговая оборона! – кричит Джоко. – Защищайте Райта!
Дикобразы мгновенно поднимают стволы и пытаются окружить нас защитным кольцом. Лишь только они открывают пальбу, как мутанк отвечает залпом. Пылающая струя вырывается из хобота, сметая всё на пути. Несколько дикобразов кусками горелого мяса шлёпаются на землю. Оглушённого Джоко отбрасывает на несколько метров. Выбежавшие следом солдаты-скорпионы тоже пускают в ход оружие. Их длинные хвосты плюются огненными зарядами, которые разрывают, сжигают и отравляют всё живое.
Замешательство в рядах дикобразов позволяет мне и Сайто проскользнуть на улочку, ведущую вглубь Лимбо. Обернувшись, я вижу, как солдаты Борнео пытаются восстановить болевые порядки и неистово отстреливаются от напирающих врагов. Один из них, заметив наше бегство, разворачивает ствол игломёта.
– Не стрелять! – хрипит раненый Джоко. – Вы можете повредить экземпляр!..
Дикобраз опускает оружие, и его тут же разрывает в клочки залпами скорпионов.
Мы с Сайто мчимся среди ветхих лачуг. Небо уже заволокло чёрным дымом. Перепуганные дети, собаки и куры разбегаются у нас из-под ног.
– На это раз, Дик, твоё безумие перешло все границы! – гневно рычит Сайто, сметая на бегу веревки с лохмотьями. – Надеюсь, Орфей того стоит. Эх, бросить бы вас прямо здесь!
– Но ты ведь полез за мной в стоки, – слабо улыбаюсь я. – Спасибо. Правда.
Мы вываливаемся на людный перекрёсток. Паника уже охватила аборигенов, окрестные улочки бурлят от суетящихся фигур в панамах.
– И куда дальше? – Сайто крутит головой, пытаясь понять, что делать в этом хаосе. – Эвакуатор за нами теперь не пришлют. Чёрт бы тебя побрал с твоими комбинациями!
Мутанки и скорпионы огненным цунами растекаются по Лимбо. Их залпы ухают совсем близко, выжигая просеки в бамбуковых трущобах. Фонтаны пламени и ошмётков взлетают над толпами людей, мечущихся среди лачуг. В голове проносится: вот уж точно – все демоны идут за Орфеем!
Я бегу вслед за Сайто, на ходу придерживая сумку-живот с мозгом.
– Пропустите! Моя жена беременна! – кричит Сайто, расталкивая аборигенов.
В водовороте паники мелькает знакомая коляска.
– Хван! – кричу я, едва переводя дух.
Рикша удивлённо останавливается.
– Вас и не узнать, – он смотрит на моё изуродованное тело.
– Как нам быстрее выбраться из Лимбо? – Сайто хватает его за грудки.
– Садитесь! Хван вас мигом отвезёт, – мы плюхаемся в коляску, и рикша бросается по улице.
Из повозки картина надвигающегося ада выглядит ещё грандиознее. Половина Лимбо пылает. Разрушительная волна монстров из Ахерона стремительно распространяется дальше. Кажется, они хотят полностью сравнять гнездо с землёй. А в небе над ними кружат несколько гипербаллонов Борнео. Это остроносые боевые модели, с брюх свисают длинные щупальца, по которым на землю десантируются всё новые дикобразы. В один из баллонов попадает струя мутанка, и тот оседает, объятый пламенем. Другие басовито огрызаются чем-то крупнокалиберным.
Обогнув стеклянный пузырь вокзала, рикша тормозит на открытой площадке, заставленной крылатыми аппаратами.
– Вот эти штуки! – указывает он. – Летают быстро-быстро!
– Это же стоянка стреколётов! – Сайто выхватывает меня из коляски и несёт к ближайшей машине.
– Хван помнит добро, – улыбается рикша нам вслед.
Я с благодарностью смотрю, как он переминается с ноги на ногу. При всём желании нам не взять его с собой – он навсегда прикован к своей громоздкой повозке.
– Спасибо, Хван! Беги отсюда как можно скорее! – кричу я ему, едва оказавшись в кабине.
Рикша прикладывает на прощание маленькую ладонь к толстому стеклу.
– Хван всю жизнь прожил в Лимбо. Хван встретит судьбу вместе со своим гнездом, – говорит он, и от его улыбки я чуть не плачу.
С другой стороны в кабину заскакивает Сайто.
– А ну, стрекоза, давай на взлёт!
Только теперь я замечаю, что в кабине нет рычагов управления. Из панели торчит лишь голова на длинной шее – биопилот. Как и рикша, он – единое целое со своим транспортом. Глядя на наше вторжение, биопилот недоумённо хлопает глазами.
– Простите, но вы нарушаете правила! – пытается он протестовать. – Покиньте, пожалуйста, транспортное средство, иначе я буду вынужден сообщить… А-а-а!
Вместо ответа Сайто с мясом выдирает кабель нейролинка из панели, затем тычет стволом плазмомёта в голову пилоту.
– Молчи и слушай, головастик! Если дорожишь башкой, быстро поднимай свою задницу в небо!
Прозрачные крылья тут же оживают, и аппарат стремительно взмывает ввысь. Сквозь прозрачную кабину я вижу, как два гипербаллона, заметив нас, устремляются вдогонку. Своими щупальцами они, пожалуй, могли бы поймать даже стреколёт.
– Дуй на восток к границе Нотогеи, – командует Сайто пилоту и подмигивает мне. – Ничего, Дик, скоро мы тебя подлатаем.
– Нет, Сайто, – выдыхаю я. – Это тело уже не спасти. В реакторе была жуткая радиация.
– Чёрт! Надо было раньше сказать, – хмурится Сайто. – Конечно, мозги находились под щитками, но если доза слишком большая, то даже не знаю…
Он вонзает шприц мне в шею.
– Это уменьшит шок от облучения.
Тёплая волна разливается по телу, смывая боль. Если бы не тошнота и слабость, могло бы показаться, что я в порядке. Но это обманчивое ощущение: скрытая стадия лучевой болезни – фаза ходячего трупа. Уже завтра температура подскочит и у меня начнут лопаться сосуды по всему телу, а слизистая кишечника, сожжённая радиацией, станет кусками выходить с кровавым поносом. Но это завтра, а сегодня… Сегодня я чувствую себя почти замечательно.
– Понадобятся два новых тела, мне и Орфею, – я отдаю Сайто последние распоряжения, чувствуя, что вот-вот отключусь. – Если встанет выбор: Орфей в приоритете… Найди тихое гнездо…
– Знаем, не впервой, – крякает Сайто. – Какое тело сделать тебе?
Из последних сил я протягиваю ему заветную капсулу.
– Тело… мечты…
И с головой проваливаюсь в наркотическое блаженство и тишину.

* * *
Мне снятся полуразрушенные башни древнего города. Ласковые волны облизывают нижние этажи, где раньше проходили городские улицы, и разбиваются о песчаный пляж. Когда-то множество людей сажали здесь деревья, строили дома, растили детей. Но сейчас в руинах обитают лишь немногочисленные аборигены, а эта часть острова вообще безлюдна.
Пара подростков на пляже занимается любовью, торопливо, неумело. Мальчик и девочка. Смуглые тела лоснятся на солнце.
Вечереет. Дети, вдоволь насытившись друг другом, ещё долго лежат на тёплом песке, наблюдая закат солнца. Мальчик закрывает глаза, проложив голову девочке на живот. А она, перебирая его золотистые кудри, тихо поёт колыбельную, что слышала когда-то от матери.
Внезапно мальчик поднимает голову и всматривается в заросли. В тени под пальмами отчётливо проступают рогатые шлемы. Хедхантеры!
Дети вскакивают на ноги, но им не убежать далеко. Охотники за головами давно готовили эту засаду. Их окружают мощные фигуры с игломётами. Мальчика с обеих сторон хватают за руки.
– Орфей! – девочка вопит не своим голосом.
Мальчик извивается всем телом не в силах вырваться:
– Эвридика, беги! Демоны пришли за мной!
Но девочка не бежит. На её худеньком личике вдруг проступает нечеловеческая решимость. Она хватает за руку ближайшего хедхантера, и тот замирает как зачарованный. Однако, силы неравны. Даже опытному нейрошаману в одиночку не справиться с отрядом солдат. Другой хантер наотмашь бьет прикладом игломёта, и девочка отлетает в песок.
Мальчика уводят. Он ещё пытается оглянуться и видит позади скрюченное тело. Слёзы и кровь текут по лицу девочки, но она всё равно пытается подняться.
– Я приду за тобой даже в ад! – кричит она, надрывая связки.
Пальмы, руины, пляж начинают кружиться в безумном хороводе, и всё проваливается во мрак.
Просыпаясь, я вспоминаю, что эта девочка – я…

* * *
Вылезаю из кокона и потягиваюсь. Тело слушается идеально, пока я спала, мозг надёжно прирос к новому вместилищу. Ощущения после респауна яркие как у младенца.
Провожу рукой по коже – всё как я хотела. Идеальной формы груди, не большие и не маленькие. Широкие бёдра, хрупкие плечи, нежные чувствительные руки. Ни грузного мяса, ни лишнего жира. Лет двести назад такие тела носили тренеры по фитнесу.
Я всегда мечтала быть простой домашней женщиной, растить детей рядом с любимым. Жаль, что мутация нейрошамана оказалась несовместима с материнством. А жестокая жизнь в исковерканном мире сделала из меня то, что сделала. Но теперь я в шаге от своей мечты.
Прощай, угловатая мужская фигура, я мирилась с тобой не от большой любви. Просто слабому женскому телу очень трудно в опасных рейдах. Но теперь с этим покончено. Больше никаких искусственно раздутых мышц как у дешёвого вышибалы. Никаких имплантов и модификаций. Хотя…
Из левого запястья высовывается небольшой Коготь. Надо же! Предусмотрительный Сайто и тут позаботился, чтобы я не осталась совсем безоружной. Ну, ничего, удалю как-нибудь потом.
Рука невольно скользит вниз живота. Всё на месте. Вместо мужского органа пальцы касаются лепестков нежного моллюска. Всё такое новёхонькое, чувствительное. Можно будет потерять девственность ещё раз. Я даже знаю с кем.
Я смотрю на соседний кокон, где спит Орфей. Так хочется поскорее увидеть его в новом теле, но меня сдерживает непонятный страх. У меня ещё будет вся жизнь, чтобы на него насмотреться, а сейчас нужно закончить одно дело.
Осматриваюсь в небольшой комнате. Мы в руинах старинного здания. Стены потрескались, ветер доносит из выбитых окон запах моря. Снаружи – яркое тропическое солнце и такие же руины вокруг. Заметно, что кто-то пытался снова приспособить их к жизни. Похоже, Сайто нашёл-таки тихое гнездо подальше от конгломератов.
В углу я замечаю нейроконсоль. Сажусь за неё прямо без одежды и ввожу своё новое имя: Эвридика-4. Счётчик тел прибавил единицу. Дик-3 исчез теперь навсегда.
Нейросвязь устанавливается не сразу. Наконец передо мной возникает полупрозрачный Сайто. Лохмотья из Лимбо сменил чёрный комбинезон неизвестного происхождения. На лице – свежие пятна гелевого пластыря, видимо, после недавней драки. Мой напарник сосредоточенно смотрит перед собой. Похоже, он за рулём какого-то транспортного средства.
– Шикарно выглядишь, Дик! Ещё лучше, чем в нашу первую встречу, – подмигивает он мне филинским глазом.
– Тебе спасибо! Кто бы ещё сделал мне новое тело, – я посылаю ему воздушный поцелуй. – Где ты сейчас?
– Где-то над Афротропикой, – он неопределённо обводит рукой горизонт. – Я оставил вас на острове, а ищеек увёл за собой. Они не догадаются искать у себя под носом. Да и не до того им, Ахерон и Борнео сейчас яростно воюют друг с другом.
Я лишь вздыхаю.
– Видишь, я снова создаю тебе проблемы…
– Пустяки, Дик! Скоро я тоже залягу на дно, – смеётся он. – Но они быстро раскусят наш трюк, и тогда я вам не завидую.
– Ничего, мы будем готовы, – спокойно отвечаю я.
Сайто уже не улыбается.
– Жаль, что мы больше не увидимся, – вздыхает он, стараясь не смотреть мне в глаза. – Знаешь, я всё силился понять: что за чувство связывает вас с Орфеем? Но когда ты сказала про тело мечты, мне стало ясно. Ты нашла всё, что искала.
– Прости, Сайто, – я ёжусь, словно от холода. – Ты всегда был таким рассудительным. Надеюсь, ты поймёшь.
– Да, – он долго молчит, а потом хмыкает. – Зато мы здорово провели с тобой время, правда, Дик? Будет что вспомнить.
Сайто шумно выдыхает и бросает на меня короткий взгляд.
– Мне будет тебя не хватать.
– Что с тобой? – удивляюсь я. – Ты заговорил как настоящий самородок!
Он пожимает плечами.
– Ну, когда-нибудь все меняются. Может, я чем-то у тебя заразился?
Он вдруг начинает кашлять, и я вижу странный блеск в его глазах. Это совсем не похоже на сурового боевого клона, которого я так долго знала.
– Сайто!.. – шепчу я, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться.
– Ничего, я справлюсь, – отмахивается он, вытирая лицо. – Осяду где-то в тихом гнезде. Может, даже семью заведу. Если, конечно, найду ещё женщину, способную к живорождению.
Сайто косится куда-то вбок и переключает рычаги в невидимой для меня кабине.
– Ладно, нам нельзя долго говорить, – переходит он на деловой тон. – Этот нейролинк я оставил, только чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Сейчас мы закончим, и я его уничтожу. Не хочу, чтобы ищейки отследили твой сигнал. Так что, давай прощаться, Дик.
Его суровое лицо будто высечено из камня. На мгновение на нём мелькает улыбка, но модифицированные глаза полны грусти. Он машет мне, и я поднимаю ладонь, словно пытаюсь прикоснуться к незримой стене, что пролегла между нами.
– Прощай, Сайто. Я тоже буду по тебе скучать…
Он поспешно обрывает связь. Слишком поспешно для такого профессионала, как Сайто.
Я иду будить Орфея. Запускаю процесс раскупорки и наблюдаю, как медленно отъезжает в сторону полупрозрачная крышка кокона. В нём под слоем тёплой жидкости плавает юноша в позе эмбриона. Теперь это уже Райт-2, но для меня он навсегда останется Орфеем. Он словно старший брат того щуплого подростка, которого я когда-то знала. Искусственно выращенное тело выглядит лет на двадцать пять. Оптимальный возраст, когда скелет уже не растёт, но ещё нет признаков старения.
Лицо юноши показывается на поверхности. Он делает глубокий вдох и смотрит на меня.
– Эвридика… – наконец выдыхает он моё имя.
Я улыбаюсь в ответ.
– С пробуждением, Орфей! Я же говорила, что приду за тобой даже в ад.
Он пытается выглянуть из кокона.
– Где мы?
– В безопасности. Это гнездо Ломбок на границе Индомалайи и Нотогеи.
– Какая же ты красивая! – Орфей с улыбкой рассматривает меня. – Я так боялся, что ты меня забудешь.
– А я боялась, что ты меня не вспомнишь. И специально для тебя я надела свой лучший наряд, – я с улыбкой провожу по обнажённой груди, а затем прикасаюсь к его щеке.
– Проведи ещё, – щурится он. – Я так долго жил без тела, что уже забыл, что это такое.
Он прижимается к моей ладони, а потом легонько касается её языком.
– Мозг всё помнит, – я глажу его по коротким, как у младенца, волосам. – Но если что-то и забыл, я помогу тебе вспомнить, я ведь нейрошаман. Как тебе спалось?
Я на мгновение проникаю в сознание Орфея, и сердце замирает от ужаса. Сколько же там скопилось холода, тьмы и одиночества за эти годы! И сколько лет ещё понадобится, чтобы их рассеять?
– Да я и не спал, – отвечает он. – Бродил по нейронету прямо из кокона. Я уже давно не сплю в привычном смысле. Зато успел приготовить тебе подарок.
Он лукаво щурится, пока я удивляюсь.
– Вот как? Значит, ты помнил обо мне все эти годы?
– Конечно. Я ведь тоже тебя искал, – ухмыляется он. – Закладывал незаметные ошибки в генные коды монстров Ахерона. И некоторые из них теряли контроль и нападали на соседние ульи.
– Так вот откуда в Борнео узнали о вашем секретном оружии!
– Да, я ждал, пока кто-то забеспокоится и захочет вытащить меня оттуда. А ещё зашифровал в ДНК твоё имя, и они сами тебя разыскали.
– Ты мой супермозг! – я с восхищением целую Орфея в лоб и хватаю за руку. – Хватит валяться, лежебока! Пошли к морю!
Мы выходим на пляж, так и не одевшись. На мелководье возвышаются руины довоенного города. Ласковое море плещется у наших ног. А где-то вдалеке слышны тамтамы, не иначе как резвятся местные аборигены. Это всё словно ожившая картинка из воспоминаний.
– Всё как тогда, – вздыхает Офрей, втягивая морской воздух.
– Только теперь я тебя никуда не отпущу! – я обнимаю его и утыкаюсь носом в ямочку над ключицей, где пульсирует артерия.
Как долго шла я к этому моменту! И как страшно подумать, что эта сказка может когда-нибудь рассеяться.
В небе появляется синяя птица – почтовый биодрон – я видела таких в больших конгломератах. Она пикирует, подогнув острые крылья, и роняет блестящую капсулу в руки Орфею.
– Вот и подарок! – он ловит её и протягивает мне. – Надеюсь, тебе понравится.
Посылка обжигает руки холодом. Я открываю крышку и ошарашено таращусь на пару желтых комочков внутри запотевшего стекла.
– Где ты это взял? Это же!..
– Яичники, – улыбается Орфей. – Ты ведь всегда хотела иметь детей.
– Да! – я с радостным воплем бросаюсь ему на шею.
– У меня остались образцы твоих клеток. Я вычистил из генома все дефекты. Так что дети будут здоровыми и похожими на тебя.
Я обнимаю и целую Орфея как ненормальная. Здоровые детородные органы – огромная редкость в наши дни. Но теперь у меня будут собственные живорождённые дети!
Сердце вдруг сжимается от страха и грусти.
– Но ведь… Конгломераты будут охотиться за нами до конца дней.
– Пусть. Я и это просчитал, – глаза Орфея зло сверкают. – Для защиты мы построим собственный улей. Ради наших детей я выращу таких монстров, что все ужасы Ахерона покажутся детской сказкой. Никто и близко не сунется!
– Надеюсь, дети унаследуют твой ум, – я нежно треплю его по голове.
Он с улыбкой обнимает меня за плечи.
– И твою волю к жизни.
Я смотрю, как за кромкой океана тонет кровавый кокон солнца.
– И где же мы выстроим наш улей, милый?
– Да хоть прямо здесь, – Орфей крутит головой, изучая руины. – Тут есть вода и аборигены, чтобы сделать первых модификантов.
Я с удивлением гляжу на него:
– Хочешь использовать этих несчастных как материал?
– А же видишь, что творят конгломераты! – разводит он руками. – Нам никогда с ними не справиться, если не перенять их методы. У нас есть два кокона-модификатора. Тебе нужно лишь взять под контроль парочку аборигенов, а дальше моя забота.
– Но зачем, Орфей? – вечерний бриз пробирает меня холодом. – Давай просто убежим туда, где нас никто не найдёт! Только ты и я!
Он лишь пренебрежительно хмыкает.
– И прятаться, как крысы, до конца своих дней? Да ты с ума сошла! – кривится он. – В мире больше нет безопасных мест! Чтобы выжить, мы должны создать такое место сами.
– За счёт жизней других? – я начинаю злиться. – Ты и наших детей хочешь превратить в модификантов?!
Орфей лишь пожимает плечами.
– А что здесь такого? Любая форма жизни постоянно совершенствуется, чтобы выжить и расселиться по Земле, – он смотрит за горизонт, где только что погасло солнце. – Зачем ждать сотни поколений, если я могу сделать всё за считанные месяцы? Конечно, частью детей придётся пожертвовать, превратив их в солдат. Но это лишь ради выживания нашего рода.
Я не могу поверить своим ушам.
– Ты… Ты это серьёзно?
– Конечно. В баке Ахерона я узнал массу новейших технологий, они все у меня в мозгу! – в его глазах разгорается странный огонёк.
– И ты готов сотворить с нашими детьми то же, что было в Ахероне?!
– Почему то же? Теперь я смогу намного лучше! – ухмылка Орфея светится энтузиазмом. – А начать стоило бы с нас. Ты же не думаешь оставаться в этом хилом тельце? Я уже придумал для тебя столько замечательных модификаций!
Значит, моя мечта для него – хилое тельце?!
– Мне нравится моё тело! – взрываюсь я.
– И очень зря. Против конгломератов с ним долго не выстоишь. Посмотри вокруг, Дик! – он делает широкий жест руками. – Всё меняется! Прежнему человечеству приходит конец. Конгломераты штампуют на конвейере улучшенных солдат и яростно борются за жизненное пространство. Что это, как не естественный отбор? Несовершенные вымирают, усовершенствованные наследуют землю! Планета созрела для нового вида – более приспособленного к жизни, чем эти ветхие людишки.
Он приближается вплотную, и я вижу, как безумие горит в его глазах. Сквозь них теперь просвечивает та же ненасытная холодная тьма, которую я мельком видела в мыслительном баке.
– Я и есть этот новый вид! Вместе с тобой мы создадим совершенную форму жизни, что будет править миром, когда догнивающее человечество вслед за динозаврами отправится в ад!
Ужас заполняет моё сознание. Я вернула Орфею внешность человека, но внутри он уже перестал им быть.
– Орфей, ты чем-то заразился в Ахероне! Я чувствовала это безумие, когда соприкоснулась с баком, – я пытаюсь обнять его, чуть не плача. – Я приведу тебя в порядок! Вылечу! Пожертвую собой, если потребуется!
Но он лишь холодно отстраняется.
– Заразился? Скорее, понял главный закон эволюции, – Орфей снисходительно кривится. – Любой вид расширяет свою территорию бесконечно, пока кто-то другой его не остановит. Всё просто: чтобы выжить, надо захватить этот мир первым!
И он широко раскидывает руки, словно и впрямь хочет заграбастать весь мир.
– В глубинах мыслительного бака я познал совершенство! Красоту превращения живой плоти в непобедимое оружие, которого ещё не видел мир! То, что ты видела в тоннелях Ахерона, лишь первый этап моих планов. Я сам их разрабатывал и не собираюсь от них отказываться. Просто мне надоел Ахерон, моё влияние там не соответствовало моим способностям. Вот я и решил сбежать и начать всё заново.
– Орфей! Но твои родители… – слёзы мешают мне говорить. – Они же поплатились жизнью, чтобы спасти тебя от всего этого!
Он хмурится, словно вспомнив что-то неприятное.
– Чепуха! Они только мешали моим планам. Да и что они мне дали, кроме этого немощного тела? – в его голосе звучит раздражение. – Мой ум – результат случайной мутации, к которой они не имели отношения. Я сам хотел скорее попасть в какой-нибудь улей, чтобы применить свои таланты.
– Что?! – я оторопело смотрю на Орфея, словно вижу его впервые.
В сущности, так оно и есть. Я любила его в детстве, но что я знала о нём? Неужели он уже тогда был маленьким монстром – холодным, расчётливым манипулятором, лишь внешне похожим на человека?
– Я никуда с тобой не пойду! Я не хочу захватывать мир, – твёрдо отрезаю я.
Он вздыхает, хотя совсем не выглядит расстроенным.
– Ну что ж. Я просчитал и этот вариант. Хороший план не должен зависеть от одного исполнителя, – Орфей пожимает плечами. – Ты уже выполнила свою миссию, выпустив меня на волю. Не хочешь ты – я найду, с кем создавать мой новый вид. А ты слишком слаба, чтобы мне помешать.
Ах, вот как! Значит, я от начала была лишь пешкой в его планах? Незначительной переменной в уравнении, которая теперь и вовсе превращается в пренебрежимо малую величину.
Меня охватывает растерянность. Что мне делать? Подчиниться? Пытаться его образумить? Или бежать подальше от этого ужаса?
Я вспоминаю детство. В родном гнезде мне хотелось все всём походить на родителей. Жить человеческой жизнью, завести семью, детей, а не плодить биомассу для чьих-то революционных экспериментов. Нет, я хочу, чтобы этот ужас прекратился! Здесь и сейчас!
– Слаба? Ошибаешься! – я хватаю Орфея за руку, но он лишь пренебрежительно хмыкает.
– Твой гипноконтроль? Он на меня не подействует, – он наотмашь бьёт меня по лицу, и я качусь в песок. – Ты даже не представляешь, каким воздействиям я подвергался в баке.
Я вытираю кровь с разбитой губы. Всё как тогда. Боль пронзает и тело, и душу. Но теперь уже не осталось надежды, что всё может закончиться хорошо. Сказка превратилась в кошмар. Думая, что спасаю друга, я поставила весь мир под угрозу. Монстр вырвался из темницы, и теперь ужас Ахерона будет расползаться по планете, захватывая континент за континентом. Сейчас я по-новому понимаю слова Орфея: куда бы он ни пошёл, его демоны последуют за ним.
Пока кто-то другой его не остановит, мелькает вдруг в голове.
Орфей уходит навстречу равнодушным пальмам. Теперь он уже не оглядывается.
– Я никуда тебя не отпущу! – кричу я и с разбега прыгаю ему на плечи. С кристальной ясностью я понимаю: потом будет поздно, мне надо остановить его прямо сейчас.
Он крупнее и здоровее меня. Под белой кожей переливаются свежевыращенные мускулы. Ещё секунда – и он меня сбросит, но… Он ошибся, считая меня безоружной. Коготь – прощальный подарок Сайто – мгновенно выскальзывает из потайного кармана в запястье. Отточенный взмах – и из перерезанной шеи Орфея фонтаном брызжет кровь. Я ни разу не делала этого в новом теле, но мозг отлично помнит заученные движения.
Орфей падает на колени и недоумённо смотрит, как по груди текут струйки крови.
– Я просчиталась, – хриплю я, глядя, как он тщетно пытается зажать распоротые артерии. – Все эти годы я мечтала вернуть свой рай. Но ты с собой принёс лишь ад, бесчеловечный и жуткий. Даже мой напарник, клон из пробирки, был куда человечнее. Как жаль, что я потеряла его из-за тебя!
Он пытается что-то сказать, но лишь пускает кровавые пузыри и валится на песок.
Последние солнечные лучи умирают за горизонтом. Тело Орфея ещё долго стынет у меня на руках. Я уже не рыдаю, слёзы закончились. Я просто сижу, перебирая его золотистые волосы, и тихо пою колыбельную. Спи, Орфей, спи…

* * *
Прозрачные крылья стреколёта шуршат, переливаясь на солнце. Подо мной проносится сверкающая гладь океана, шершавым языком зализывая боль воспоминаний. Иногда мне начинает казаться, что всё это был лишь сон – наведённая галлюцинация. Такое порой случается, когда слишком часто пользуешься нейросвязью.
Я щёлкаю предохранителем игломёта и вытираю слёзы.
– И куда теперь? – биопилот опасливо косится на оружие, не понимая, что я вряд ли смогу ещё кого-то убить.
– Курс на запад, – раздражённо бросаю я. – Да, не дрейфь! Как перелетим границу, я тебя отпущу.
Бесит меня этот трусоватый пилот. Как бесит и всё остальное накануне месячных. За годы жизни в мужском теле я совсем от них отвыкла.
Пальцы невольно касаются металлической капсулы на шее. Я похоронила Орфея на том безлюдном пляже, но взяла с собой образцы его клеток. На случай, если мне понадобятся очень умные дети.
Ещё немного – и мы достигнем Афротропики, где теряется след Сайто.
Погоди, дорогой! Может, ты и способен уйти от лучших ищеек мира, но от меня тебе точно не скрыться. Я приду за тобой даже в ад.