Мордоворот на КУ-контроле старался выглядеть интеллигентно. Изо всех сил. Интеллигентные мордовороты сейчас в моде. Почему бы и нет, если наш чокнутый мир не подавился элегантными шлюхами и мужественными педерастами, то и их сожрёт, не поморщившись.
Дело не в стильном костюме, который хорошо сидел, и не в подобранном в тон и умело повязанном шёлковом галстуке. Даже не в причёске, над которой неплохо потрудился хороший мастер, максимально скрыв покатый лоб. Всё это внешнее – шелуха, антураж. Главное – выражение лица. Скромная доброжелательная улыбка и качественно подделанная печать интеллекта – много часов работы, украденных у тренажёрного зала.
– Одну секунду, прошу вас, – охранник небрежным движением мазанул по мне лучом сканера.
Я с искренним любопытством наблюдал за развитием событий. Дошло до него не сразу. Сначала улыбка, не растеряв ни капли доброжелательности, обрела грустный оттенок:
– К сожалению, лицам с КУ выше ноль шестидесяти пяти вход в наше казино воспрещён.
Ну, «наше» он мог бы и не добавлять. Где вы видели другое казино? Но я молчал и продолжал смотреть мордовороту прямо в глаза, хотя шея уже начала затекать. И я, между прочим, тоже улыбался. Должно же, наконец, уведённое пробиться сквозь вязкое месиво его неповоротливых синапсов. Не каждый же день, чёрт возьми, он головой кирпичи ломает…
Секунд через десять я уже не был в этом так уверен. Быть может, весь запас его интеллекта ушёл на постижение таинства одного арифметического действия – сравнения показания сканера с числом ноль шестьдесят пять? Или он просто робот с простеньким калькулятором в мозгу – сравнить… если… то…
Но нет! Либо моя улыбка смутила-таки охранника, либо шестерёнки в его мозгу со скрипом, но провернулись, однако так или иначе он снова взглянул на сканер. И не отрывал глаз от экрана очень долго. За это время нижняя челюсть, при виде которой любая наковальня заплакала бы от зависти, заметно опустилась. Стоит ли говорить, что вся интеллигентность с мягким шуршанием осыпалась с лица моего визави нам под ноги.
– Ноль девяносто девять? – слова он вытолкнул из себя с трудом.
– Давай, парень! – подбодрил я его. – Просканируй ещё раз. Почти все так делают.
Секунду-другую охранник цеплялся за желание не быть как все, но эту борьбу с собой проиграл и – на этот раз медленно – поднёс сканер к моей голове.
– Что, всё равно ноль девяносто девять? – я с виноватым видом развёл руками.
Ещё чуть-чуть и мордоворот попросит у меня автограф.
– Но что… Зачем?.. Вам же всё равно…
К подобному красноречию я привык, и оно давно перестало меня и забавлять, и раздражать.
– Не собираюсь я играть в вашем казино, – с ноткой усталости в голосе сказал я. – Меня ждёт господин Бортник. На тот случай, если ты совсем поплыл, это твой босс. А моя фамилия Строгов.
Хорошая фамилия. Я ношу её второй день, и она мне нравится. Возможно, я как-нибудь потом ещё раз ей воспользуюсь, хотя это и против моих правил.
Охранник постарался собраться.
– Я не получал никаких распоряжений на ваш счёт, господин Строгов.
– И что мы будем с этим делать? – с мнимым участием спросил я.
Бдительный страж покосился на меня с хорошо различимой опаской. Обычное дело, хотя если бы эта гора мускулов возжелала приготовить из меня отбивную, честное слово, я не нашёл бы достойных контраргументов. Людское воображение наделяет нас совершенно мифическими способностями. Без каких-либо к тому оснований.
Этот хотя бы не запаниковал, да и вообще к решению пришёл довольно быстро, одними губами проговорив в воздух пару фраз. Вслушался в неразличимый для меня ответ и – молодец! – сумел вернуть на лицо положенную улыбку.
– Проходите, господин Строгов, – он не лишённым тяжеловесной грации движением сместился в сторону. – Господин Бортник ожидает вас в своём кабинете. Пройдёте через главный зал, за покерными столами дверь. Второй этаж, там вас проводят.
Я удержался от соблазна похлопать громилу по плечу. Чтобы жест выглядел покровительственным, хлопать нужно сверху, а не сбоку. На цыпочки вставать не хотелось.
По сторонам я особо не глазел. Хотя и не был ни разу в жизни в казино, не могу сказать, будто сильно страдал от этого. Ничего неожиданного я здесь всё равно не увижу. Большой зал. Полумрак, разбавленный светлыми пятнами вокруг многочисленных игровых столов. Показное аляповатое роскошество. Народу пока не очень много – наверняка наплыв начнётся ближе к полуночи. Люди почему-то считают, что именно ночь – лучшее время, чтобы расстаться со своими деньгами. Невнятный гул голосов и звуки довольно приятной музыки. Под эту музыку на круглой эстраде в центре зала танцевала девушка.
И вот когда я остановил взгляд на ней, мой и без того незначительный интерес к деталям интерьера исчез полностью. Оторваться от созерцания стройной движущейся фигурки было невероятно сложно.
Танцовщица удивительным образом не вписывалась в обстановку казино, яркую, кричащую, на грани и за гранью кича. Естественность против искусственности, простота против надуманности, чистая истина против позолоченной фальши. Белое платье чуть выше колен, без грамма украшений и вульгарности, выгодно контрастировало со смуглой кожей. Каштановые волосы тяжёлой волной плавно переливались в такт движениям. Фигура танцовщицы была бесподобной, лицо… Можете представить себе Абсолютную Красоту? Так вот, это лицо было чуть лучше ваших представлений.
Сам танец завораживал. Казалось, не девушка двигалась под музыку, а музыка рождалась от её движений. Эстрада была совсем небольшой – метра три в диаметре – а танцовщица совсем не смотрела себе под ноги, порой приближаясь к самому краю. И тогда у меня замирало сердце, я был готов кинуться вперёд и подхватить девушку на руки.
В тот момент, когда я проходил совсем близко, она вдруг посмотрела на меня. Мимолётно, всего на один миг, но я поймал этот взгляд и сохранил в памяти во всех возможных форматах.
– Вы не особо торопились, господин Строгов, – капризно сказал Бортник. – Почему вы потратили десять минут на двухминутное путешествие?
Выглядел он моложе, чем мне представлялось – около сорока, пожалуй, – и весь словно состоял из острых углов. Острый подбородок, заострённый кончик носа, острые плечи. Резкие, ломаные движения. Голос тоже был острым.
Я извиняться не собирался, но ответил примиряющим тоном:
– Никогда в жизни не был в казино. Вы же понимаете. Решил посмотреть.
– Какого лешего вы вообще попёрлись через главный вход? Вас ждали у служебного.
– Тот же самый ответ, – я позволил голосу чуть затвердеть. – И давайте уже заканчивать с претензиями, господин Бортник. Вам нужны мои услуги, мне не помешают ваши деньги. Поэтому мы и встретились. Пора переходить к делу.
Босс казино стрельнул в меня злым взглядом.
– Не хамите, Строгов.
– В мыслях не было… Бортник, – я мягко улыбнулся и небрежно откинулся на спинку кресла.
Получал ли я удовольствие от развернувшейся сцены? Ни в малейшей степени. Я вообще исключительно неконфликтный тип и сейчас буквально шёл против своей природы. Досадная необходимость. Если таких Бортников сразу не поставить на место, с ними потом бывает очень трудно. А я люблю, когда всё просто. Я к этому привык.
– Давайте расставим точки над i, – владеет собой мой визави хорошо, голос холоден и ровен. – Вы – наёмный работник, хоть и весьма высокооплачиваемый…
Не дожидаясь окончания тирады, я со вздохом поднялся на ноги.
– Надеюсь, мы – цивилизованные люди и ваша охрана не станет препятствовать мне покинуть казино?
– Что? – Бортник всё же немного растерялся. – С какой стати покинуть?
– Произошло недоразумение, – я грустно улыбнулся. – Мы подошли к нашей встрече, исходя из взаимоисключающих предпосылок. Вам нужен наёмный работник, а я ни к кому не собираюсь наниматься.
Я сделал два шага к двери, стараясь не замечать замершего там мордоворота номер два – того, что провёл меня в кабинет. Габаритами он несколько уступал коллеге на КУ-контроле, однако выглядел почему-то даже поопасней. Если первого можно было сравнить с сидящей на цепи здоровенной дворнягой, то этот был бульдогом. С ним я бы не стал играть ни в какие игры и сейчас, признаюсь честно, чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Хотя и очень хорошо представлял себе, что будет дальше…
– Сядьте, Строгов! – голос Бортник чуть повысил, но до крика не опустился.
Продвижение к двери я прекратил, однако возвращаться в кресло не спешил, глядя на игорного короля, чуть склонив голову набок. И он таки отступил.
– Господин Строгов, – поправился Бортник, улыбнувшись вполне добродушно, и я снова уютно устроился в удобном кресле. – Какой вы щепетильный, кто бы мог подумать. Вы ведь сами сказали, что мне от вас требуется услуга, а вам от меня – деньги. Что это, как не наёмная работа?
– Контракт, – охотно пояснил я. – Разовый и двусторонний. Если мы придём к соглашению, свои обязательства будут иметь обе стороны.
Бортник несколько секунд помолчал, плотно поджав тонкие губы.
– Прежде чем говорить о контракте, мне бы хотелось убедиться… – он подбирал слова, – что вы действительно сможете быть мне полезным.
– У вас нет при себе КУ-сканера? – я приподнял брови.
– Сканер… – отмахнулся Бортник. – Сканер у меня в комм встроен, сами понимаете, штука в моей профессии небесполезная. Но цифры цифрами, а хотелось бы наглядности.
С лёгким вздохом я полез было уже в карман за монетой – всегда ношу её с собой для подобных случаев – но тут мне в голову пришла забавная мысль, и я остановил взгляд на занимающей одну из стен кабинета коллекции старинного оружия. Если клиент хочет шоу, будет ему шоу.
– Вы позволите? – я подошёл к стене и аккуратно, не делая резких движений, указал на один из револьверов.
Бортник медленно кивнул. Скорее охраннику, чем мне.
– Кольт Питон, если не ошибаюсь? – я снял пистолет с рожков и взвесил на руке. – Заряжен?
– Здесь заряжено всё, что можно зарядить, – с простительной чванливостью сказал Бортник. – И да, это Питон.
Немного поковырявшись, я откинул барабан и удалил пять из шести патронов.
– Слышали о русской рулетке? Я – непревзойдённый мастер этой игры.
Водворив барабан на место, я несколько раз энергично его крутанул. Затем, с улыбкой глядя в глаза Бортнику, поднёс револьвер к собственному виску и нажал спусковой крючок. С удовольствием отметил непроизвольно зажмуренные хозяином кабинета глаза в момент тихого сухого щелчка. Снова раскрутил барабан и повторил номер на бис. И ещё. И ещё. Где-то на пятый-шестой раз Бортник прекратил зажмуриваться. Остановил он меня при счёте 12:0. В мою пользу, разумеется.
– Впечатляет. Это не фокус?
– Чёрт возьми, – я даже немного обиделся. – Это же ваш пистолет! Может, хотите повторить сами?
Бортник рассмеялся.
– Нет уж, увольте! Но в самом деле, эта старая рухлядь могла просто взорваться в ваших руках!
– В моих руках? – я рассмеялся в ответ. – Да вы шутник, друг мой! Но позвольте мне всё же довести представление до конца. Чтобы, по вашему собственному выражению, расставить все точки над i. Ещё только один выстрел.
Я снова не глядя раскрутил барабан. Только на этот раз не стал целить себе в голову, отвёл руку в сторону и выстрелил.
Боже мой, как же громко бабахает эта древняя игрушка! Надо было предварительно заткнуть чем-нибудь уши. А отдача! Я читал о ней, но… одно дело читать, другое – испытать самому. Ощущения не из приятных. Впрочем, неприятные ощущения этим отнюдь не ограничились. Пуля, по-моему, ещё не долетела до стены, а моё правое запястье оказалось сжатым в стальных тисках. Револьвер выпал сам собой, глухо стукнув об паркет. Другие тиски, столь же стальные, охватив мою шею, лишили возможности – да и желания – предпринимать хоть какие-то телодвижения.
– Всё уже, – прохрипел я, чувствуя, что воздух в лёгкие не проникает совсем. – Сказал же, последний выстрел.
Чёртов Бортник ещё несколько бесконечно долгих секунд пребывал в оцепенении и лишь затем едва заметно шевельнул ладонью. Громила отпустил меня моментально, но сделать вдох я сумел не сразу. Бортник выбрался из кресла, подошёл к пострадавшей стене и внимательно рассмотрел пулевое отверстие.
– Знаете, господин Строгов, – задумчиво сказал он, – на пару сантиметров левее, и я вычел бы стоимость этого светильника из вашего гонорара. Хотите узнать, сколько он стоит?
– Зачем? – более-менее восстановив дыхание, я массировал себе шею. – Я ведь не собирался в него попадать, поэтому практически ничем не рисковал.
Бортник потёр переносицу.
– Так вот что это такое – коэффициент удачливости ноль девяносто девять…
Я покачал головой.
– Вы получили только самое приблизительное представление.
Разговор затягивался, а к сути дела мы пока не перешли. Впрочем, я никуда не спешил. В руках Бортника грелся пузатый бокал арманьяка, я вертел в пальцах стакан тонкого стекла с гранатовым соком. Изумительно красивый стакан, наверное, стоит не меньше того светильника. Сок так красиво переливался рубиновыми оттенками, что пить жалко было.
– Понимаете, Виктор, – говорил я (мы находились уже на новом уровне общения), – не нужно считать меня волшебником. Или бессмертным. Пуля не срикошетила бы от моего черепа, и последствия оказались бы столь же фатальными, как для человека с рядовым КУ. Луч современного оружия также вполне способен проделать во мне дырку. Я могу разбиться насмерть, упав с десятого этажа. Правда, могу и не разбиться – вероятность выжить у меня примерно на два порядка выше, чем у вас, к примеру.
– Это много, – задумчиво протянул Бортник.
– Конечно, – не стал спорить я. – Хотите, подкину ещё поводов для зависти? При довольно активном образе жизни у меня никогда не было сколько-нибудь серьёзной травмы. Я ещё ни разу не болел никаким вирусным заболеванием. Само собой, не исключено, что какая-то смертельная эпидемия скосит и меня, но… Если в нашем городе погибнет девяносто девять процентов жителей, скорее всего, я попаду в тот самый один процент выживших.
– Скорее всего? – живо спросил Бортник.
– Естественно, – я пожал плечами. – Бог не выписывал мне верительную грамоту, он всего-навсего отгрузил мне больший запас везения. Значительно больший. Все человеческие характеристики – внешние или внутренние – укладываются в гауссиану, кривую нормального распределения. Удачливость тоже не исключение. И я – на самом правом её краю. Есть люди ростом два с половиной метра или с коэффициентом интеллекта двести десять. А у меня КУ ноль девяносто девять.
– А единица бывает? – почти весело спросил Бортник.
– Разве что у самого Господа Бога, – улыбнулся я в ответ.
Хозяин кабинета медленно, смакуя, допил арманьяк.
– Выходит, играя в русскую рулетку, вы всё же рисковали вышибить себе мозги?
Я пренебрежительно махнул рукой
– Ничтожно.
– Но всё же… – Бортник выглядел озадаченным. – На кону жизнь.
Я вздохнул, причём на этот раз вполне искренне. Ему всё равно не понять меня никогда.
— Другая ставка была бы просто смешной. Полагаю, вводную часть можно считать законченной? Для чего я вам понадобился, Виктор? Предупрежу сразу, в игорный бизнес я влезать не буду ни за какие деньги.
– Профессиональная этика? – полюбопытствовал Бортник. Именно полюбопытствовал, я уже понял, что заданный вопрос его не особо интересовал.
– Инстинкт самосохранения, – парировал я. – Это уже русская рулетка с полным барабаном. Шансов выжить ноль, а ноль можно умножать хоть на сто, хоть на тысячу.
– Предлагают часто?
– В девяти случаях из десяти.
– Нет, – Бортник покачал головой. – Моё затруднение совсем иного рода. Три дня назад я сделал предложение девушке. Как говорится – руки и сердца. И получил отказ.
– Думаете, мне повезёт больше? – усмехнулся я.
– Не ёрничай, Иван, – холодно отрезал Бортник. И я не стал протестовать против перехода на «ты». – Думаю, не стоит говорить, что у меня нет проблем с женщинами. Если мне потребуется, из желающих прыгнуть ко мне в постель выстроится солидная очередь. Да она и выстраивается, и драки в ней идут постоянно. А тут, – голос Бортника обрёл хрипотцу, – я готов бросить к её ногам всё. Всё, понимаешь? Но она сказала «нет».
– Танцовщица в твоём казино? – брякнул я.
Бортник буквально вылетел из кресла и навис надо мной. Не думайте, что мне стало страшно… Хотя, чёрт с вами, думайте. Стало. Всё-таки научиться говорить гораздо проще, чем научиться молчать.
– Никто, – как можно спокойней сказал я. – Просто я её видел.
Ещё секунд пять Бортник сверлил меня взглядом. А потом… с самым невозмутимым видом вернулся в кресло.
– Тогда ты меня понимаешь. Я никогда не позволю себе принуждать её к чему-либо. Но и отступать я не привык. Доступно?
Я осторожно пожал плечами.
– Вполне. Но не понимаю другого – чем могу помочь я.
У меня вертелись на языке кое-какие шуточки. Но я, разумеется, не дал им с языка сорваться.
– Всё очень просто, Иван, – Бортник слегка растянул губы в улыбке. – Если на Луизу не произвели впечатления мои деньги, я постараюсь сделать это сам. Рыцарские турниры и крестовые походы несколько вышли из моды, но суть дела не поменялась. Полное опасностей приключение, в котором я сумею проявить себя с наилучшей стороны, значительно повысит мои шансы при второй попытке сделать предложение.
Я не знал, стоит ли верить своим ушам. С одной стороны, Бортник явно не шутил. С другой – он не мог говорить серьёзно…
– С ума сойти, – проговорил я. – И тем не менее повторю вопрос: чем могу помочь я?
Бортник подумал и плеснул себе в бокал ещё грамм тридцать из пузатой бутылки.
– Буду честен, Иван. Я – опытный бизнесмен, я отлично умею управлять казино. А вот мои навыки в сфере физической активности куда более скромные. Я весьма посредственно бегаю, прыгаю, дерусь, стреляю и так далее. Устраивать театральные постановки с собой в главной роли и подставными соперниками… Я – не актёр, а Луиза – не дура. Мой единственный выход – подобрать такое приключение, где на первый план выйдет моя смелость. И где везение я смогу выдать за мастерство. Ты и будешь моим везением, Иван.
Я покрутил головой.
– Может, я плохо объяснил? Повторюсь: я не волшебник. И магический экран создавать не умею. Если вокруг нас будут, образно говоря, свистеть пули, то я смогу чувствовать себя в относительной безопасности. Но это ни в коей мере не относится к моему окружению.
Теперь Бортник улыбался широко.
– Я это предусмотрел.
* * *
Я лежал на кровати, подложив руку под голову, и смотрел в потолок. Это была моя работа, и выполнял я её добросовестно. Кровать была узкой и жестковатой, а потолок – низким и скучно серым, но никто и не обещал, что будет легко.
Строго говоря, мне вовсе не обязательно было именно лежать. Я вполне мог также сидеть или даже стоять – что-либо ещё в каютке два на два метра всё равно придумать было сложно. Иногда мне кроме того следовало ненадолго закрываться в двигательном отсеке — ведь по легенде я изображал помощника капитана, а по совместительству – механика судна.
Судно – очень громко сказано. Даже яхтой назвать эту скорлупку сложно. Так, прогулочный катерок, на котором приятно прошвырнуться до Луны, можно смотаться на Марс или Венеру. Но лезть в пояс астероидов…
Само собой, дело не во встречающихся на пути булыжниках всех представимых размеров – они, к слову, встречаются гораздо реже, чем представляется никогда не покидавшему Землю домоседу. Автопилот позволит избежать встречи с крупными, а защита, хоть и откровенно дерьмовая, но с мелочью справится. Куда опасней камней люди, довольно густо заселявшие пространство между Марсом и Юпитером. Их законопослушность колебалась в довольно широких пределах, но к ста процентам даже близко не подходила.
Весь пояс был поделён между кланами и группировками, но поделён весьма своеобразно. А иначе и не получится, это на планетах удобно рисовать на картах лоскутное одеяло, а попробуйте справиться с этой задачей, если города, реки и горы постоянно бегут наперегонки. Именно наперегонки, так как астероиды, как известно, движутся с разными скоростями и периодами обращения. Поэтому кланы разобрали между собой крупные астероиды и контролировали пространство вокруг них. Размеры этого пространства коррелировали с влиятельностью клана. Нетрудно сообразить, что конфликты интересов вспыхивали при таком раскладе с досадной периодичностью.
Паллада, принадлежащая Руке Люцифера, лежала в стороне от нашего маршрута, что меня вполне устраивало. Группировка это была самая молодая, злая и её амбиции заметно превосходили контролируемую на сегодняшний день территорию. Наш путь лежал на Цереру, и это само по себе было бы не так неприятно. Там находилась главная база Чёрных Скорпионов, и, несмотря на зловещее название, пресса в последнее время остерегалась называть их просто бандитами. Скорпионы не палили почём зря во всё, что движется, с ними можно было договориться, по слухам, они даже начали какую-то вполне легальную торговлю с метрополией. Бортник планировал сделать повторное предложение Луизе именно на Церере. Романтика!
Вся беда заключалась в неудачном времени путешествия. Буквально через пару месяцев оно стало бы относительно безопасным, даже для человека со средним КУ. Но сейчас в непосредственной близости от Цереры была Веста. А Веста – это ещё хуже Паллады, это Бродяга Хью. А Бродяга Хью – бандит без каких-либо оговорок и вообще ограниченно вменяемый ублюдок. Нормальные люди облетают Весту по широкой дуге. Но не мы.
Оторвать руку от пульта управления и небрежно ткнуть пальцем в обзорный экран: «Вот она, Веста, детка» – таков был план Бортника. Не забыть про снисходительную ухмылочку на мужественном лице. Шансов на то, что нас не заметят… Ну, чтобы не вдаваться в математику, без меня их практически нет. Фишка, на которую поставил Бортник, в том, что все мы на этом кораблике повязаны. Если по нам шарахнут-таки хоть из самого слабого оружия, финиш приходит полный, окончательный и в подарочной упаковке в виде отсутствия долгих мучений. А уж если мне повезёт (простите за тавтологию), то повезёт и моим попутчикам.
Оружие на нашем кораблике отсутствовало полностью, и это скорее можно было считать плюсом, нежели минусом. Серьёзного боя с превосходящими силами противника всё равно не получится, зато любые современные пушки замечательно высвечиваются на локаторах. Незаметность – вот залог нашего успеха. Незаметность, помноженная на мой КУ, разумеется.
Никогда раньше талисманом бывать не приходилось. Все предыдущие контракты подразумевали нечто гораздо более деятельное. Зачастую не вполне законное, но исповедоваться я здесь не собираюсь. Дело в том, что в отличие от Бортника я вполне сносно чувствую себя в различных активных дисциплинах. Если добавить сюда способность быстро соображать и наложить на мой КУ… В общем, я – очень эффективный специалист. А теперь вот пялюсь в потолок, до которого доплюнуть смог бы, если б захотел.
Неважно я себя чувствую. Тем более, нутром чую, что Бортник темнит. Но виду не подаю, до поры до времени. Назревает резонный вопрос: какого чёрта я вообще в это ввязался? Я себе сей вопрос тоже задавал. До тех пор задавал, пока не вывел себя из себя настолько, что ответил честно.
Луиза. Завтракаем, обедаем и ужинаем мы все втроём в кают-компании. Плюс к тому я постоянно ищу возможностей случайно с ней пересечься (Стоит ли говорить, что мне везёт на эти случайности?). Глаза у Луизы огромные, серо-зелёные, я стараюсь в них не смотреть, потому что забываю не только, где нахожусь, но и собственное имя. Нет, я не строю никаких планов. Проблема моя в том, что сволочей я на дух не переношу, а если стану за спиной клиента клеить его девушку, то к какому ещё разряду, скажите, мне себя отнести? Вот и получается, что чувствую я себя не только неважно, но и глупо до безобразия. Время от времени подхожу к зеркалу, смотрю на своё отражение удивлённо и спрашиваю, как умудрился вляпаться в столь идиотское положение. В ответ посылаю себя к чёрту и снова заваливаюсь на кровать.
– Иван, передайте мне соль, пожалуйста.
О боги, что за голос! Не бывает у людей такого голоса. И ангелы небесные за него друг дружке глотки бы резали. Я сначала просто голос слышу, наслаждаюсь его дивной музыкой, и только потом ныряю в него за смыслом фразы.
Потому реагирую с заметным опозданием, суечусь и, потянувшись слишком резко за солонкой, задеваю локтем свой стакан с соком. Да, никакой КУ не спасёт полностью от приступов неуклюжести. Везение-то в другом… Полный стакан сока – на этот раз апельсинового – летит со стола на жёсткий пластик пола кают-компании. Луиза ахает и распахивает глаза так широко, что мне приходится зажмуриться, чтобы в них не утонуть. А я поднимаю с пола стакан, точно такой же, что в кабинете Бортника на Земле. Пустой. Но целый и невредимый. Луиза с детской непосредственностью хлопает в ладоши.
– Вы фокусник, Иван!
– Повезло, – смущённо пожимаю плечами. – Простите мою неуклюжесть, задумался.
– Здорово повезло, – соглашается Луиза и дотрагивается тонким пальчиком до края стакана. – Какой у вас КУ, если не секрет?
А это, чёрт возьми, не просто секрет. Это условие контракта. Я его подписал, и я его не нарушу.
– Впрочем, может, дело и не в везении, – ухожу я от ответа и с глубокомысленным видом верчу в руке стакан. – Просто очень хорошее стекло и правильная закалка. Ещё раз прошу прощения, вы ведь просили соль…
Я аккуратно протягиваю ей хрустальную солонку. Забирая её у меня, она касается тонкими пальчиками моего запястья, и я призываю на помощь всё своё самообладание, чтобы не вздрогнуть. А ведь она вполне могла сама дотянуться до солонки…
Порывисто отодвигаю стул.
– Пойду покопаюсь в своём металлоломе. Капитан, как закончите завтрак, не найдёте минутки, чтобы присоединиться? Вечером уже Церера, протестируем посадочные вместе.
Бортник, по-моему, зря на себя наговаривал – неплохой актёр бы из него получился. Ни тени удивления, бровью не повёл. Только кивнул с серьёзно-равнодушным видом. Ага, дескать, протестируем…
Двигательный отсек явно тесноват для двоих. И это сейчас меня устраивает. Потому что у нас просто нет выбора, кроме как смотреть друг на друга в упор.
– О чём ты хотел поговорить, Иван? – безмятежно спрашивает Бортник.
– Разве непонятно? – я мило улыбаюсь. – О цели нашего маленького путешествия. Прежде чем мы достигнем Цереры, я хотел бы знать правду.
– Правду? – изумление Бортника выглядит искренним. – Но я ведь всё тебе рассказал.
Теперь я подпускаю в улыбку весь имеющийся запас сарказма.
– Виктор, – проникновенно говорю я, – я в детстве был очень наивным и доверчивым мальчиком. Можешь себе представить, до двенадцати лет верил в Деда Мороза.
Бортник неспешно приподнял брови.
– К чему мне знать трогательные подробности твоего детства?
– Даже тогда, Виктор, ещё веря в Деда Мороза, я уже не верил в романтичных дельцов. Убийц, воров, палачей – кого угодно, но не успешных бизнесменов. Сказочку про рыцарские турниры я послушал, спасибо. А теперь выкладывай настоящую причину – что за дела у тебя с Чёрными Скорпионами?
Лицо у Бортника расслабленное, а глаза напряжённые. Неприятный контраст.
– Дела? Какие дела?
– Ты мне расскажи, Виктор, – я пытаюсь хотя бы внешне остаться в рамках дружеской беседы. – Я бы предположил контрабанду, хотя не могу утверждать наверняка. Но меня очень беспокоит грузовой отсек нашего корабля.
– А что не так с грузовым отсеком?
Очень часто человек отвечает вопросом на вопрос, чтобы выиграть время. Что ж, пусть подумает. Пока мне некуда спешить.
– В него нет входа из внутренних помещений корабля.
– Да, – тянет Бортник, скупо улыбаясь. – Неудачная конструкция.
– Почему же, – пожимаю плечами. – Неплохая защита от любопытства экипажа.
– Послушай, – Бортник подпускает в голос немного металла. – Есть у меня дела с Чёрными Скорпионами или нет, какое это может иметь отношение к тебе?
Ну вот, наш диалог вышел на конструктивный путь.
– Контракт, Виктор, контракт. Я, подписывая его, был предельно честен с тобой. Ты со мной – нет. Это неправильно. Я должен знать, чем рискую. Если я невольно ввязался в нечто противозаконное – это по меньшей мере другая сумма оплаты. Если Чёрные Скорпионы могут остаться сильно недовольны итогами нашего путешествия – я вообще предпочту отказаться. Их руки могут достать и до Земли, а у меня, в отличие от тебя, нет армии телохранителей. Выкладывай правду, Виктор.
– А то что? – спрашивает с улыбкой Бортник. Без нажима, ему в самом деле любопытно.
– Я разорву контракт, – отвечаю улыбкой на улыбку.
Бортник хохочет негромко, но от души и с удовольствием. Так и тянет к нему присоединиться.
– Каким образом? Объявишь забастовку?
Я даю ему ещё немного посмеяться. Через несколько секунд его смех застревает в моей ухмылке. Он смотрит на меня вопрошающе.
– Я надену внешний скафандр, – медленно, с расстановкой говорю я. – Выпрыгну за борт и подам сигнал SOS. Я совсем не случайно выбрал время для разговора – мы сейчас в зоне независимых старателей. Это нормальные ребята, они обязательно подберут терпящего бедствия и даже доставят на Землю… за солидную мзду, разумеется.
Бортник снова пытается засмеяться.
– Сначала им нужно поймать твой сигнал! Риск, что это случится уже после того, как в твоих баллонах закончится кислород, слишком…
Понимание приходит к нему постепенно, последнюю фразу он говорит со всё затухающей скоростью и так её и не заканчивает. Я не смеюсь над ним. Я кладу ему руку на плечо и заглядываю в глаза.
– Помнишь, ты спрашивал, зачем я играю в русскую рулетку? Я всё же попробую ответить. Тебе наверняка знакомо пресыщение – едой, выпивкой, женщинами, развлечениями. Даже властью, наверное. Попытайся представить себе пресыщение удачей. Что это такое – знать, что даже ногу себе как следует подвернуть не можешь… если сам не захочешь, конечно. Но такое очень трудно захотеть. Так что не сомневайся, я сумею разорвать контракт. Будь так добр, удовлетвори моё любопытство.
Он спокойным, не злым движением убрал мою руку со своего плеча. Вздохнул и потёр длинными пальцами подбородок.
– Ты многое себе напридумывал, Иван. Слушай правду, только правду и ничего, кроме правды. Если тебе надо, могу поклясться на Библии или любой другой книге по твоему выбору. Первое. Я действительно собираюсь сделать предложение Луизе. Второе. Я не занимаюсь контрабандой. Третье. Я не веду никаких дел с Чёрными Скорпионами. Четвёртое. Я даже не планирую встречаться с кем-либо из них. Если, конечно, это будет зависеть от меня.
Чёрт бы меня побрал, я о заклад готов биться, что он не врёт! Но как же… Впрочем…
– А грузовой отсек? Что в нём, Виктор?
– Вот тут ты попал в точку, – Бортник с серьёзным видом кивнул. – Но я бы не хотел тебе об этом говорить. Пока! Сделай мне маленькое одолжение, подожди ещё немного. Обещаю, ты узнаешь о содержании грузового отсека до того, как мы подлетим к Церере. Договорились?
Он протянул мне руку, и я, поколебавшись, пожал её.
Мы проходим в непосредственной близости от Весты – по идее самый напряжённый момент моей работы. Поэтому я валяюсь на кровати с особым старанием. И даже в экран-иллюминатор поглядываю с любопытством. Хотя от этого абсолютно ничего не зависит. Мне везёт, когда я лежу, сижу, стою или бегу. Когда ем и когда сплю, когда веселюсь и грущу. А значит, патрули Бродяги Хью нас не заметят. Скорее всего.
Мне трудно ответить самому себе, действительно ли я хочу, чтобы мне не повезло. Нет, наверное. Никакой склонности к суициду у меня нет. Просто хочется пощекотать себе нервы по-настоящему, сыграть с Судьбой в покер без туза в рукаве. Не чувствовать на себе покровительственную улыбку Хаоса, привыкшего делать для меня исключения. Пусть монета выпадает так, как хочется ему, а не мне.
Я знаю, что нас не обнаружат, и оттого кислый привкус на губах. Вот мы в точке наибольшего приближения к Весте. Она настолько близко, что можно различить её неправильную форму. Крутись, каменюка… Лучи твоих локаторов всё равно скользнут мимо нашего кораблика.
Я собрался уже помахать Весте ручкой, когда она вдруг стала резво перемещаться по экрану. Я уже говорил, что быстро соображаю? Так вот, около секунды мне понадобилось, чтобы понять, что мы разворачиваемся. Ещё секунда на понимание того, что разворачиваемся прямо к Весте. На принятие решения мне времени не потребовалось вовсе – тело начало двигаться до того, как мозг выработал что-либо осознанное. Я бежал к рубке управления.
По счастью, Луизы в рубке не было, и мне не пришлось тратить время на игры в капитана и первого помощника.
– Что ты творишь, Виктор?!
Бортник даже не повернулся в мою сторону. Но до ответа всё-таки снизошёл. В какой-то степени.
– К чему тратить время на ненужные вопросы, когда можно просто подождать?
Труднопреодолимое желание немедленно что-то предпринять вступило во мне в конфликт с полным отсутствием представления, что именно. Схватить Бортника за шкирку и оттащить от пульта? А дальше? Он явно действовал по какому-то плану. Может, дурацкому, безумному – я этого не знаю. Но у меня-то не было никакого! Начинать срочный разворот и драпать во все лопатки? Глупо, не владея информацией. Нас наверняка уже заметили с Весты – астероид занимал теперь едва ли не половину экрана. Могут ли нас уничтожить? Могут, при всей моей удачливости: ситуация скоро выйдет из категории «повезёт – не повезёт», если в тебя стреляют в упор, промахнуться можно разве что нарочно. Но что, если Бортника на Весте ждут? Тогда предпринятый мною внезапный разворот как раз будет выглядеть чрезвычайно подозрительным…
В оцепенении я пребывал всего несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы Бортник быстро произвёл какие-то манипуляции на пульте. Корабль ощутимо тряхнуло, на экране хорошо было видно, как что-то отделилось от него и с ускорением понеслось в сторону Весты. Что-то? Я понял, что…
– Ты ведь хотел узнать, что у нас в грузовом отсеке, Иван? – возбуждённо проговорил Бортник.
Я как заворожённый смотрел на выросший на месте огромного астероида огненный шар. Всё, нет больше Весты…
– Древняя, как дерьмо мамонта, атомная бомба! А мне не верили, что я смогу подойти в Весте вплотную! Ты молодец, Иван!
Он, казалось, готов был пуститься в пляс, хотя развернуть корабль не забыл, и двигались мы теперь, надо полагать, в сторону Земли. А я, напротив, пребывал в каком-то меланхоличном ступоре.
– Зачем? – медленно спросил я, не слишком желая услышать ответ.
– Зачем?! – Бортник рассмеялся, запрокинув голову. – У Бродяги Хью нет больше базы, а с очень хорошей вероятностью нет больше и его самого! Теперь мы заставим их потесниться.
– Мы? – я ничего не понимал.
– Рука Люцифера, – раздался дивный голос у меня за спиной. Я обернулся, там стояла Луиза. – А ты не знал, Иван?..
Мне захотелось не то засмеяться, не то стукнуться лбом о перегородку. Иногда мне сложно разобраться в своих желаниях.
Луиза скользящей походкой подошла к Бортнику.
– У тебя получилось, Вик! – и она повисла у него на шее.
Здорово. Великолепно. Восхитительно. Это было той оплеухой, которая привела меня в чувства.
На сфере навигационного экрана со всех сторон начали появляться яркие красные точки – люди Бродяги Хью спешили к месту событий.
Я аккуратно отцепил Луизу от самоуверенного идиота и громко щёлкнул пальцами у него перед носом.
– Гляди! – я указал на приближающиеся корабли, которых набралось уже с полсотни. — Нас они уже наверняка засекли. Через минуту-другую они начнут палить. Открывай казино, Бортник, сделаем ставки, кто поджарит нас первым!
– Ерунда! – он самоуверенно махнул рукой. – Сейчас им будет не до нас – подойдут корабли Руки.
Я выждал секунд десять, прежде чем ответить.
– Подойдут, Виктор, подойдут. Но не сейчас. Не думаю, что в планы люциферистов входило наше спасение. В ослабленного хищника, безусловно, вцепятся. Но дать связать свою группировку с безумным фанатиком, уничтожившим Весту, не захочет никто. Думаю, с этой минуты ты можешь перестать считать себя человеком Руки Люцифера. Впрочем, как следует насладиться ролью вольного идиота ты всё равно не успеешь.
Луиза зажала рот обеими руками и с ужасом уставилась на навигационный экран. Страх пробежал и по лицу Бортника. Впрочем, в панику он не ударился. Поиграл желваками и нацепил на себя маску жёсткого парня.
– Если всё так, как ты сказал, кое-кому придётся за всё ответить. Но сначала нам нужно уйти, – сказал он. – Удача должна быть на нашей стороне!
Быстрый взгляд в мою сторону я проигнорировал.
– Кретин, – с удовольствием сказал я. – Отключай автопилот и уступи мне место.
Хорошо, что Бортник не стал спорить или устраивать сцен. Что-то в моём голосе подсказало ему, что время шуток закончилось.
Я занял место пилота. Почему? Чувствовал, что это необходимо. Пришла пора сыграть с Судьбой без посредников. Я положил руки на панель управления.
– Вы хороший пилот, Иван? – дрожащим голосом спросила Луиза.
Я покачал головой.
– Дерьмовый. Ничуть не лучше вашего Вика. Просто у меня коэффициент удачливости ноль девяносто девять, возможно, это даст нам хоть ничтожный шанс. Да, Бортник, я разрываю контракт, и пошёл ты в задницу! Сделай ей предложение прямо сейчас, у вас, скорее всего, получится умереть в один день. Пользуясь случаем, желаю вам большого счастья в личной жизни.
И я закрыл глаза. Не от страха, нет. Просто они мне сейчас не нужны. Задавать случайные маневры кораблю я смогу и вслепую.
* * *
– Феноменально! – Луиза смотрела на меня глазами пусть не влюблёнными, но восхищёнными. И – вот нелепость – мне было приятно.
– Безусловно, – не стал спорить я.
Потому что невозможное всегда феноменально. То, что мои беспорядочные шатания позволили уклониться от нескольких сотен выстрелов, ещё можно впихнуть хоть в какие-то рамки. Но когда корабли Бродяги Хью начали, промахиваясь по нам, попадать друг в друга… После четвёртого сожжённого судна они покинули поле боя. И я не возьмусь обвинять их в трусости. Не знаю, что они подумали про наш корабль – что им управляет дьявол или что на нём установлено некое абсолютное оружие… И то и другое можно считать правдой. Я был дьяволом. И я был абсолютным оружием.
Честно говоря, сколько-нибудь рациональное объяснение произошедшему у меня отсутствовало. Это было невероятно в самом что ни есть математическом смысле слова.
Руки у меня не дрожали, и это тоже трудно было объяснить. Я пил вишнёвый сок, который терпеть не могу, и пил с удовольствием. Просто я попросил Луизу сока, и она принесла первый попавшийся…
Мысль ударила в мозг тяжёлым тараном, и сок я допил, вовсе не чувствуя вкуса. Голова гудела, и стоило немало усилий мыслить последовательно.
Я не люблю вишнёвый сок. Я попросил пить. Луиза выбрала сок случайно. Сок оказался вишневым.
Этого не может быть!
Конечно, не может. И корабли не могут раз за разом, целясь в один корабль, случайно попадать в другой. На удивление твёрдой рукой я достал из кармана монету. Старинную пятирублёвку с реальными орлом и решкой.
– Орёл! – громко сказал я.
И выпал орёл. Я с шумом выдохнул.
– Снова орёл!
Выпала решка.
С абсолютной пустотой в голове я провёл ещё восемь попыток. Четыре из десяти. Луиза и Бортник смотрели на меня, раскрыв рты.
– У тебя же в комме сканер, да? – собственное спокойствие начало меня забавлять. – Будь другом…
Бортник пробежал пальцами по комму и направил его в мою сторону.
– Ноль пятьдесят, – хрипло сказал он. – Но ведь…
– Пожалуйста! – перебил я его. – Не говори ничего про «не может быть». Я от этого устал.
Какое может быть объяснение? Я исчерпал весь запас излишка везения до конца жизни? Я обставил Судьбу в игре со слишком крупными ставками и она обиделась? А не всё ли равно. Я ведь – только что это осознал – всю жизнь прожил полубогом, потом стал богом буквально на несколько минут, теперь вот просто человек. Как мало… Трудно будет привыкнуть.
Я встал из-за стола.
– Напомни, Виктор, я ведь разорвал с тобой контракт?
– Да брось, Иван, контракт в силе, и я даже…
– Ещё раз настоятельно рекомендую тебе идти в задницу! Я имею право на односторонний разрыв контракта, и я им воспользовался. Поэтому Луиза, – я повернулся к девушке, – выходи за меня замуж!
Я это сказал? Да. Сам от себя не ожидал. Непредсказуемый я тип…
– Нет, Иван, – Луиза ответила мягко, но без колебаний.
– Но ты ведь отказала ему… – не могу сказать, что я удивился. Даже грусти особой не было.
– Отказала, – улыбнулась она. – То, что легко достаётся, дёшево ценится.
Бортник умело притворялся, что его здесь нет, за что я был ему благодарен.
– Будь у меня по-прежнему КУ ноль девяносто девять?..
Ещё одна улыбка.
– К чему говорить о том, чего нет?
– И в самом деле, к чему?
Покинул кают-компанию я молча. И вернулся через несколько минут, уже облачённый во внешний скафандр. В какой-то степени удача всё же улыбалась мне – мы снова вошли в территорию независимых старателей. Как раз в нужный момент.
– Иван, не дури! – строго сказал Бортник.
– Ещё раз тебя послать что ли? – весело поинтересовался я. – До свиданья! Бог даст, ещё увидимся.
Бортник попытался схватить меня за руку, но я оттолкнул его.
– Какой там «Бог даст»?! – воскликнул он. – Будь ты прежним… а у обычного человека хорошо, если один шанс из десяти!
Перед тем, как герметизировать шлем, я улыбнулся. Один из десяти? Играю!
