Конечно же, все что-то слышали о Летучем Голландце, легендарном корабле-призраке. А про мост-призрак кто-нибудь слышал?
В райцентре Уват живут около шести тысяч человек. Уват отрезан от автотрассы Тюмень — Ханты-Мансийск Иртышом. Ежегодно из бюджета Тюменской области выделяется более 30 миллионов рублей на обеспечение паромной переправы. По подсчётам регионального тюменского интернет-портала NashGorod, летнее транспортное сообщение с «большой землёй» обойдётся каждому жителю примерно в 7000 рублей.
Последний раз тема строительства моста поднималась в 2013 году, но денег в бюджете как-то вот не оказалось, поэтому обещанный мост так и остаётся призраком.
Декабрь. Иртыш. Минус 40. Мне надо пройти по льду около километра, чтобы попасть на другой берег. Смахнув непрошеную соплю, спускаюсь на лёд и зубы сразу же начинают выбивать барабанную дробь, будто я собираюсь выполнить смертельно опасный цирковой трюк.
Иду по льду, рядом, по специально усиленной ледовой дороге, переправляются автомобили. Навстречу идут женщины, до глаз укутанные в шарфы, сверху шарфов торчат ресницы, будто густо накрашенные белой тушью. Думаю о том, что тому парню, что тоже ходил по воде аки посуху 2000 лет назад, было все же проще. Температура тоже 40, но плюс. Лепота! Не забываю фотографировать, хотя камеру очень жалко. Палец примерзает к кнопке. Рядом мужики на снегоходах загружают замороженную рыбу в «ГАЗель». Рыба похожа на большие поленья, одна из них со звонким стуком падает на лед. Кажется, на таком морозе она могла бы разбиться на кусочки. Не разбивается. «Хорошо, что не на ногу», — думаю я.
Мимо вмерзших в лед паромов выхожу на берег. Три мужика стоят, курят. «Эй, парень, у тебя нос белый», — говорят мне. Иду дальше, яростно растирая нос своим скрюченным пальцем и повторяя матерные заклинания. Блин, еще и обратно идти. Потом вернусь в апреле.
Апрель, лед начинает подтаивать, вода у берегов уже поверх льда. Автомобили уже не пропускают, но самые отчаянные психи всё равно переезжают по льду на другой берег. Для пешеходов соорудили деревянные мостки возле берега. Ну это даже весело — может быть, это и есть пресловутый мост?
Доски подо мной прогибаются, пружинят. Чувствую себя пиратом на палубе. Этаким двуногим Сильвером. Или нет, капитаном Куком, направляющимся к аборигенам. А аборигены, кстати, скоро окажутся практически отрезанными от внешнего мира. Переправу закроют до начала навигации, пока не закончится ледоход. В это время перелететь можно будет только на вертолёте. Ну да ладно, вернусь сюда осенью.
Сентябрь. Три парома снуют с берега на берег, перевозя людей и автомобили. Сначала заезжают грузовики и автобусы, затем легковушки. Последними заезжают мотоциклы, занимая промежутки между уже стоящими машинами.
Паромщик говорит, что можно перевозить до тридцати шести человек, но заходит, конечно, больше. Всем ведь надо переправиться.
Люди к этому привыкли, а я снимаю все подряд. Интересно же. Поднявшись на паром, смотрю назад. Длиннющая очередь из автомобилей выстроилась. Недалеко от меня двое полицейских. Замечаю на себе их пристальный взгляд. Ну, думаю, сейчас объявят переправу стратегическим объектом, потеряю кучу времени. Решил опередить. Подхожу, спрашиваю: «От местных я слышал, что здесь по всем документам давно уже мост, правда?» Парни улыбаются: «Ну конечно, мост. Только зимой работает, ледовый».
Я вернусь сюда через год. Как вы думаете, уже будет мост?
