В клубе было душно и накурено. Команда, ради которой я собственно и пришел, уже оккупировала сцену. Звучала музыка, в которой нет места теплу, где лишь пугающая ледяная красота, порождающая безысходность. Невыносимо медленный, перемалывающий разум ритм и атмосфера отчаяния, опустошенности. Что ж, именно это я и хотел почувствовать — сокрушительное дыхание мороза посреди жаркого лета. Но особенно поражал голос вокалиста, хотя не совсем верно было бы назвать голосом, скорее утробный рык, воспринимаемый не столько ушами, сколько кожей. К исходу сорока минут, отведенных на выступление группы, я почувствовал себя лежащим на обочине пустынной дороги, заметенной снегом.
Следующая группа настраивала звук, а я отправился в лабиринт служебных помещений, где у меня была назначена встреча с вокалистом «Comatose spirit». При нормальном освещении он не выглядел столь устрашающе, как на сцене, а холодный блеск его мертвых глаз исчез вместе с контактными линзами. Мы пожали друг другу руки, и я задал первый вопрос:
— Насколько я знаю, участники твоей группы не раскрывают своих имен. Как мне к тебе обращаться?
— Наши имена ни к чему, за нас говорит музыка. Называй меня Солист.
Мне всегда казался немного наивным такой образ таинственности, но если взрослые дяденьки хотят поиграть, то почему бы и нет?
