Звенела музыка крови,
и ручеек беседы
струился мирно за овин,
к судьбе оседлой.
С ленивой важностью коров
и родником прохлады
столкнулся снова странствий ров
в кольце рулады.
И, направляя на порог,
те весла из уключин,
я поняла: Единорог —
в кустах колючих.
И редкий символ чистоты
сравнялся с солнцем,
а лес воспоминаний стыл
у времени в оконце.
