Сел у очага Тогу-Айна, поглядел на танцующего духа огня, стукнул в бубен и ушёл в тот мир, где обитал дух Коршуна-Зовуна.
Вот идёт он дорогой неведомой, пробираясь сквозь дремучие леса, вдоль реки огненно бурчащей Карага и приближается к горе Иремель.
На вершине сидел Коршун. Он даже не повернулся к Тогу. Тихо подполз к птице Тогу-Айма и решил
вспугнуть её. А Коршун спокойно заговорил с шаманом: «Приветствую тебя, Тогу-Айна. Ты думал напугать древнюю птицу, которую и годы не берут, и ваши глупые мужские стрелы?»
«Прости меня, мудрая птица, и послушай. Люди совсем погибают. Что могут женщины без мужчин?
Дети их растут слабые, избалованные, никаким промыслом заниматься не хотят. А женщины превращаются в мужчин и перестают хранить очаг. Огонь в домах гаснет, и появляются демоны. Они ищут слабые души, поселяются в них и творят зло».
«Да, любви в вашем селении нет, — промолвил Коршун, — но чем я могу помочь вам, Тогу-Айна? Я
зову порочных людей, которые не могут устоять перед блеском золота».
«О, мудрая птица! Мир просто так не изменить! Люди слабы, и их смерть не откроет глаза живым. Не
птице судить людей. Улетай, пожалуйста, туда, где их нет. Нашему народу нужно пройти путь осознания истинного богатства на Земли и на небесах!»
«Хорошо, Тогу-Айна! Я сделаю, как ты хочешь, но вначале посмотри на золотой камень — Алатырь».
Поднялся шаман ещё выше, и вдруг что-то ослепило его на мгновение. Но он не зажмурился, а открыто взглянул на золотой камень.
Алатырь покоился в облаке необыкновенной своей красоты. Тогу подошёл поближе и прикоснулся к нему, и любовь завладела им. Глаза Тогу засияли. Он ощутил запах душистых трав, которые стали извиваться вокруг него в текучем, как река, танце. И в ладони шамана полился журчащий родник, легко пробившийся из горной вершины.
«Не в раю ли я земном? — подумал Тогу-Айна. — Неужели люди, приходя сюда, не видят всего этого?
Они хотят одного — забрать с собой Алатырь и стать богатыми, ничего не делая».
Огорчился Тогу, а Коршун, наблюдая за ним, вдруг крикнул: «Выпей святой воды Иремеля и возвращайся к себе в селение». И, хлопнув крыльями, древняя птица унеслась в небеса.
