Опора покачнулась еще в городе. С каждым приездом Варвара узнавала его все меньше. Вместо привычных домов и двориков — гаражи, банки, компьютерные магазины, дискотеки — символика нового времени. А вместо вчерашних детей с блестящими глазами, бойкой речью — гладкие молодые люди с зализанными прическами, томным взглядом, произносящие не своим голосом не свои слова.
Город отнимал у Варвары ее мир, а с ним — частицу ее самой.
— Доченька, а помнишь ту липу?
— Какую?
— Как это «какую»?? Она одна была. А потом ее срубили.
— Ну, помню. А причем здесь липа? Ты о чем, мать?
Опять не слушаешь?
— Слушаю-слушаю, просто вспомнилось…
Этой липе было лет сто. Огромная, разлапистая, она возвышалась над крышами. Зимой — белая, летом — зеленая, осенью — черная с желтыми прожилками. Потом опять белая. И так из года в год. Варя не представляла себе город без этой липы. Казалось, что все дома опираются на нее. Упади она, и город рухнет. Но вышло иначе. Город остался, а липу снесли. На ее месте планировали что-то капитальное, а она не вписывалась. Ну, ее и под топор…
С липой оборвалась последняя ниточка, которая связывала ее с городом. С тех пор Варвара безвылазно сидела
в деревне. Иногда включала телевизор. Искала в основном старые киноленты. Передачи о прошлом не увлекали. Старый мир, приправленный сегодняшним днем, смотрелся гротескно и только портил настроение. Ведущие программ — лакированные мальчики и девочки с блестящими кремами и фальшивой улыбкой — широким жестом распахивали двери в прошлое, сопровождая экскурсию по времени надушенными, слащавыми фразами. А в их глазах читалось: «Смотрите, старички. Во все глаза смотрите на себя в молодости. Вы ведь тоскуете по ней? Ну, вот и наслаждайтесь. И не жалуйтесь, что мы о вас не заботимся, что не бережем наше сокровенное наследие».
А в конце передачи ненавистное слово «спонсор». При этом слове Варвара резко выключала телевизор.
Нет, только память способна сохранить вкус той жизни. И журналы. От умершего мужа осталось много старых журналов.
— Доча, посмотри, сколько подшивок. Специально держу для вас. Будете просматривать…
— Да ладно, мам. Давно уже надо…., — но сдержалась. Мать всегда вздрагивала от слова «хлам». — Ну, хотя бы на антресоль их запрятать. Пылища от них одна. Не до журналов сейчас. Сама видишь, рубимся, что есть силы за материальный достаток. Не до чтива. — Потом усмехнулась:
— Вот разбогатеем, тогда и полистаем.
— Да, конечно. Крутитесь, как бешеные, — поддакнула она дочке. Ей не хотелось продолжать эту тему. «И в самом деле, разбогатеют, успокоятся, глядишь, и достанут журналы, — убеждала она себя, — лишь бы только не выбрасывали».
— Давайте лучше чай с малиной пить.
