На следующий день Кельман услышал шепот. Казалось, он доносился отовсюду — из углов, с потолка, с пола. Что-то неразличимое шептали кровать, шкаф и лавки. Вздыхал росший за окном клен.
— Нет, ты правда ничего не слышишь? — спрашивал он Арину.
Та качала головой, укладывая в узелок полоски вяленого мяса и хлеб.
— Опять вчера с Першем пил? Иди, проветрись, полегчает. Походил бы по соседям, вдруг кому что подправить надо?
— А ты-то куда собралась?
Арина зло сощурила глаза.
— Может, вы и собираетесь идти на поводу у этого сучка, но я — нет. Схожу на западный склон, посмотрю, не проклюнулась ли юлица. Ягода сочная, с ней никакой воды не надо.
— Жаль, ни у кого коровы нет, молоком бы обошлись.
— А кормить ее чем прикажешь? Туфом?
— То-то и оно…
Проводив жену, Кельман заглянул на постоялый двор. Его встретили с радостью. Всем не терпелось обсудить вчерашнее происшествие.
— Ясно, как день, что это демон. Самый настоящий демон. Оружием его не взять, только если каким-то особым, — говорила розовощекая Бака — дочь Амса.
— Как же, сказал бы тебе демон, как его зовут, — возразил Кельман.
