Несколько лет тому назад тюменская областная газета опубликовала мою статью о восстании на броненосце «Потемкин». Среди упомянутых в ней был руководитель Красного Креста республики, член РСДРП с 1904 года Леон Христофорович Попов. Он скончался в Ишиме в 1919 году. Там и похоронен.
Одним из откликов на статью стало письмо сына Л. X. Попова Андрея Леоновича Попова, живущего в Москве. Завязалась переписка, последовали встречи.
А. Л. Попов — кандидат наук,’ бывший чекист, страстный краевед, увлеченный коллекционер. В 1946 году после окончания ВПШ при ЦК КПСС он поступил на работу во Всесоюзный научно-исследовательский химико-фармацевтический институт, который возглавляла профессор Анна Николаевна Адова, человек широчайшей эрудиции, глубоких знаний в области химии, фармацевтики и медицины. Оказалось, что Анна Николаевна — внучатая племянница Д. И. Менделеева по материнской линии, и племянница Ф. Э. Дзержинского — по отцу.
В одном из разговоров А. Л: Попов рассказал ей о своих успехах в коллекционировании, в том числе — в нумизматике. И Анна Николаевна подарила ему несколько монет, которые собрал Д. И. Менделеев.
По словам А. Л. Попова, монеты хранились в кожаном мешочке с завязками, заменявшем в прошлом столетии кошелек. К сожалению, мешочек позднее был утрачен А монеты хранились в коллекции А. Л. Попова ровно 40 лет.
Ко времени нашей с ним встречи у меня вышла из печати небольшая книжка о зауральской поездке Д. И. Менделеева в 1899 году. Я ее с удовольствием подарил Андрею Леоновичу. А в ответ стал обладателем шедрого подарка — набора менделеевских монет!
Их тринадцать. С точки зрения опытного нумизмата монеты не имеют какой-либо исключительности. Ценность их в том, что они принадлежали нашему великому земляку и доставляли ему, как коллекционеру, маленькую человеческую радость, столь ценимую деятельными людьми с постоянным дефицитом свободного времени. Наиболее стар а я— двухкопеечная елизаветинская монета, отчеканенная в 1737 году, а самая последняя, датированная 1903 годом, внесена в коллекцию ее обладателем за четыре года до своей кончины.
В собрании монеты 1770, 1817, 1831, 1837 и 1840 годов. Обращает внимание группировка дат выпуска, совпавших с годами проживания ученого в Сибири до отъезда его в Петербург. На многих монетах стоят знаки уральского («Е. м.»— Екатеринбургский монетный) и алтайского («С. м.» — Сузунский монетный) дворов. Можно полагать, что Д. И. Менделеев, всю жизнь испытывавший мучительную ностальгию по родным сибирским краям, избирательно откладывал лишь те монеты, которые напоминали ему о далеких Урале и Сибири.
Дмитрий Иванович никогда не говорит о себе как об опытном коллекционере, систематически пополняющем свое собрание. Однако в музее-квартире Д. И. Менделеева при Ленинградском университете до сих пор хранятся коллекции открыток с видами городов, в которых побывал ученый в многочисленных своих поездках по России и за рубеж, набор всевозможных материалов о Ермаке (каслинское литье, открытки, фотографии, картины и рисунки), зарубежные и отечественные издания книги П. П. Ершова «Конек-Горбунок» и многое другое. Цель этих собраний была довольно проста: сохранить в документах наиболее памятные события своей жизни. Так, в пятилетием возрасте в 1839 году Д. И. Менделеев вместе с матерью присутствовал на открытии памятника Ермаку в Тобольске. Это событие настолько прочно удержалось в памяти впечатлительного мальчика, что он всю жизнь собирал материалы о Ермаке, а будучи в Тобольске в 1899 году сфотографировал этот памятник и поместил фотографию в своей книге. Есть повод считать, что и название ледокола «Ермак», который строил адмирал С. О. Макаров при поддержке Д. И. Менделеева, родилось не без влияния ученого. Собрание книг П. П. Ершова было составлено как память о любимом учителе, близком родственнике и земляке, с которым Д. И. Менделеев переписывался до конца дней автора «Конька-Горбунка» и которому способствовал в хлопотах по изданию книги.
Так пополнилось у меня, а вместе со мною —и у Тюмени, одно из немногих собраний сибирской менделеевианы.
