Еще одну черту узнал Салимзян у Завидного — принципиальность. Как только увидит, что спускается в шахту новая смена, — работать прекращал. Сверхурочно — ни одной минуты. Если и прицепят нахально вагоны, Завидный настоит на своем. Он утащит их к конюшне…
Завидный не только знал норму времени, но и определял число вагонов. А привык он к шести однотонным вагонеткам. Подтянет первую вагонетку — звякнет сцепкой. Что ни вагонетка, то звяк… звяк… звяк… И попробуй-ка подцепить лишнюю! Дополнительный «звяк» служил сигналом «стоп»: Завидный останавливался. Сам-то Салимзян всегда оберегал друга и сверх нормы не загружал. Но находились шутники, которым нравилось одурачивать лошадь. Пододвигали вагонетку к соседней так, чтобы сцепка натягивалась и не звякала. Завидному не приходило в голову, что человек так коварен. Сил у него в избытке. Тем более, что по его лошадиной арифметике выходило, будто везет он шесть вагонов — обычную свою норму…
Задолго до войны спустили Завидного под землю. И он все время исправно работал, не опозорив своего красивого имени.
Хотя сменить имя ему-все-таки пришлось.
