Запоздала весна. По ночам морозило, и тонкий ледок почти до полудня блестел на лужах. Однообразно серели без листьев кусты и тополевая молодь. Лишь местами на возвышении зеленела трава.
Прислушиваюсь к птичьим голосам. Не богат, да и не весел хор пернатых. Высоко-высоко, у самых макушек сосен, монотонно жужжат вьюрки, большой стайкой перелетая с дерева на дерево. В густой хвое сердито квохчут беспокойные рябинники. Недалеко от опушки робко посвистывают зяблики. И отовсюду несется тихий звон суетливых синиц. Всяк занят своим делом.
И вдруг весь лес будоражит вызывающе задиристая, звучная, короткая трель. Словно кто-то с размаху провел упругой палкой по стальным прутьям ограды. Или азартный музыкант простучал молоточком враз по всем деревянным пластинам какого-то необычайно огромного ксилофона. Дятел!
