Только в пути Василий Кирикович понял истинное назначение большого брезента на волокушах: без этого брезента сберечь вещи от воды и грязи оказалось бы просто невозможно.
Он никак не мог взять в толк, почему, каким это образом в прошлом торная дорога от Сарги в Ким-ярь превратилась в труднопроходимый проселок. Ему всегда представлялось, что всюду необратимо, как время, идет непрерывный процесс превращения тропок в проселки, проселков — в шоссе, шоссе — в автомагистрали. И вдруг он столкнулся с явлением, противоположным сложившимся представлениям и понятиям.
Он хорошо помнил, что по этой дороге ходко ездили колхозники и сельповские заготовители на больших двухосных телегах, что вдоль дороги тянулись глубокие канавы, что через ручьи и речки были прочные из тесаных бревен мосты, что на болотах была гать с высокой подсыпкой гравия и песка. Но канавы заросли не кустами — лесом, мосты сгнили и рухнули, гать засосало в болотную хлябь. И теперь приходилось либо продираться сквозь сучья, спотыкаясь о пенья и коренья, неведомо откуда взявшиеся посреди дороги, либо брести по болотине в жидкой грязи, а ручьи и речки переходить вброд.
