Осенние сумерки быстро окутывали пристанционный поселок Челябинска. Привокзальная улица теснилась приземистыми домишками вдоль полотна железной дороги. Здесь жили деповские рабочие. Было тихо и безлюдно, нигде ни огонька. Наработавшись за день, спала рабочая слободка, да и тревожное было время, каждый старался быть незаметным.
Но не все было спокойно, как казалось. В одном из домиков окна плотно завешаны одеялами. Небольшая керосиновая лампа с прикрученным фитилем да жарко топившаяся печь бросали на стены комнаты красные блики, оставляя в полутьме углы. На скамьях, табуретках, прямо на полу сидели рабочие. Среди них энергичным лицом выделялась девушка, которой едва исполнилось двадцать лет. Это была Соня Кривая — большевичка, подпольщица.
— Центральный комитет ждет от нас, товарищи, еще более решительных действий,— голос звучит строго, властно.— К нам выехал его представитель… Нам нужно…
Резко распахнулась входная дверь.
— Казаки!
Началась сутолока. Соня спокойно:
— Выходить группами! Квартиру не засорять!
В предусмотрительно топившуюся печь брошены протокол, листовки… На столе появились карты, лото…
Тревога постепенно улеглась. Оказывается, казачий патруль два раза проехал мимо. Контрразведка, наверное, получила сведения о том, что будет собрание, но не знала, где оно будет. Рабочие тихо, один за одним разошлись.
