Чуть заметная тропинка вьется по крутому склону Аракульской горы.
Мы вдвоем преодолеваем подъем.
Нас окружает сосновый бор, изуродованный пожаром. Обугленные стволы деревьев на каждом шагу.
Не мало мешает подъему молодая поросль. Она буйно разрослась и цепко удерживает за ноги своими тонкими, гибкими стволиками.
В особенно трудных местах подъема мы, ища опоры, судорожно хватаемся за первую попавшуюся ветку. Она предательски ломается и начинается скольжение вниз под веселые шутки и смех. Среди поросли алеют кусты малины, чернеет смородина.
А идти все труднее. Чаще и чаще преграждают нам путь причудливые глыбы серого гранита. Они беспорядочно навалены друг на дружку и кажутся непроходимыми. Однако чья-то заботливая рука уложила в трудных местах стволы деревьев. Они очень помогают. Мы проходим по ним, словно по мосткам.
Наконец, взято последнее препятствие, и мы на вершине шихана.
От самого подножия горы на восток уходит равнина. Возле хребта еще очень заметны холмы. Но чем дальше, тем больше они сглаживаются. Равнина простирается до горизонта. Подернулись дымкой далекий горизонт. На слегка холмистой поверхности среди зелени сверкают озера. Какое их множество! Синие, серо-голубые, зеленоватые, зелено-желтые, коричневые! Одни молодо сверкают под лучами солнца, словно радуясь своему существованию и всему окружающему. Но таких веселых синих глаз не много. Там спокойно блестит зеленый глаз — нет уж в нем молодого, задорного сияния; равнодушно посматривает он по сторонам.
Вон подернуты дымкой коричневые глаза. Устало и задумчиво смотрят они в небо — долгий путь пройден ими.
Перед нами раскинулись все озера Зауралья! Вот Касли, Иртяш, Силач, Сунгуль, там озера поменьше — Алабуга, Кирпичики и много мелких, дальше великаны Маян, Уелга подернулись дымкой.
Ближе к нам Синара, на юго-востоке Увильды, за ним виднеется Аргази. Между озерами змеятся речки, бегут от одного к другому.
— Замечательно! — восклицает мой спутник.— Не ушел бы отсюда! Ведь правда, похоже на море?
Холмы уходят вдаль, как волны, а между ними озера различных оттенков. Вспоминается море в тихую погоду. Медленно дышит оно и ежесекундно меняет окраску под лучами солнца.
— Правда, Николай, похоже на море,— говорю я. — Здесь действительно миллионы лет назад расстилалось необъятное море. Потом на его поверхности выступили острова, оделись причудливыми растениями, потом исчезли, также неожиданно, как и появились. Столбы пламени и потоки огненной лавы вырывались со дна: начинались подводные извержения. Раскаленная лава поднималась кверху, образуя острова. На них дымились кратеры, извергая пепел и лаву.
И потом, через тысячелетия, опять меняется лицо земли. Отхлынуло древнее море. Могучие силы потрясают землю, комкая земную кору, сминая ее громадными складками. Тепловая энергия ищет выхода.
Возникает Каменный Пояс—Урал. На месте, где было древнее море, образовались горные цепи, высоко поднявшиеся к небу.
Сурово был встречен молодой хребет. Беспощадно жгло солнце, раскаляя его своими лучами. Жестокие морозы приходили на смену солнцу. Трещины разбегались по горным породам. Ветер помогал разрушителям, выдувая частицы горных пород и унося их с собой.
Прибавились новые враги: реки врезались своими долинами в горные цепи и размывали их.
Приближалась новая опасность: с востока стало надвигаться море. Вот оно вплотную подходит к горам, хочет их затопить. Волны сокрушают горы. Отступает и вновь наступает море, все больше и больше сглаживая и размывая горную страну. Между размытыми хребтами откладываются морские осадки. Все ниже становится Каменный Пояс.
Отступало третичное море, обнажив сильно разрушенный Уральский хребет, особенно на его восточном склоне. Сильнее размыли его упорные волны.
Наступил четвертичный период.
Стали таять огромные ледяные массивы, покрывавшие север. Бесчисленные реки текли на юг, заполняя пресной водой низменные места. Массы пресной воды наполнили бывший бассейн третичного моря. И когда вода отступила в последний раз — остались озера. Одни образовались на низких местах, заполнив впадины. В предгорье же уцелевшие от выветривания массивы преградили выход воде, задержали ее.
Вот как появились озера, лежащие перед нами. Каждое из них имеет свою историю. Много интересного могут они порассказать нам.
Я замолчал.
— Ну, а дальше?— настойчиво спросил Николай.— Почему же они все разного цвета?
— Почему звезды светят нам разным светом?— сказал я в ответ.— Цвет звезд зависит от их возраста, так же и озера. Цвет их изменяется от возраста.
И я рассказал Николаю историю некоторых озер.
Вон синеет Увильды — большее озеро с извилистым очертанием берегов и темнеющими пятнами островов. Его берега круты и высоки. Увильды до 40 метров глубины. У него очень неровное дно. Местами на дне много каменистых россыпей и гряд. Они иногда доходят до самой поверхности воды. Вода прозрачная, светлая и холодная. Подводных трав мало, только большой мелкий залив — Сенькина Курья — начинает зарастать. Пока в Увильдах нет еще «водяной чумы» — элодеи, этого бича уральских озер.
Прохладная вода плохой приют для маленьких организмов, парящих, в ней, как пылинки в солнечном луче. Никогда они здесь не развиваются сильно, вода никогда не «цветет».
На дне тоже мало обитателей: там, в глубине, темно и холодно. Дно покрыто тонким слоем ила. Щука, плотва, ерш и окунь населяют воды Увильдов. Есть и налим.
Добыть рыбу не всегда легко, так как часто она уходит в глубины. К тому же, Увильды бывает сердито. Разбушуется оно и несколько дней отсиживаются рыбаки на каком-нибудь острове, выжидая, когда улягутся разбушевавшиеся валы.
Молодо еще озеро. Много сил в нем.
— Теперь о каком озере рассказать тебе?
Николай, оглядев все озера, указал мне на серовато-зеленый глаз озера, из которого змеилась река, скрывавшаяся за холмами.
— Вот это ведь старое, правда?
— Это Синара. Цвет его уже другой — скорее серый с едва заметным зеленым оттенком. Приглядись повнимательнее и ты увидишь на нем зеленые пятна. Это растительность. В Синаре уже появилась «водяная чума». Еще не сильно разрослась она, но все же каждый год откладывает на дно слой своих отмерших побегов. К ним присоединяются трупы микроскопических животных. Из них образуется «няша», ил.
Каждый год озеро становится мельче — всего на какой-нибудь сантиметр. Годы идут — отложений становится все больше.
Однако не мало в Синаре чистых песчаных участков. Сюда приплывают из глубоких мест сиги и откладывают икру. Сиг—пришелец в этом озере. Его привезли сюда из озер ленинградской области. Привольно ему жить в этом озере, и его многочисленное потомство вытесняет постепенно сорную рыбу — окуня и ерша. Кроме них, в Синаре много плотвы (чебака), есть налим, любящий холодную свежую воду.
Если бы мы с тобой подошли поближе к Синаре, то увидели бы небольшой домик, который стоит недалеко от берега, на маленькой речке.
Это рыбоводный завод. Здесь в долгие зимние месяцы воспитывается сиговая икра. Несколько месяцев находится она в специальных аппаратах. Зорко следят за ней рыбоводы, стремясь сохранить каждую икринку. Ранней весной икру эту выкладывают на специальные рамки и развозят по другим озерам.
Много озер снабжает Синара сигом, этой ценной рыбой. Вот чем оно знаменито.
Видишь, вон там Каслинское озеро. Раньше это озеро ничем не выделялось от других. Теперь там тоже вырос и размножился сиг. Каслинский рыболовецкий колхоз считается образцовым. Его ударные бригады успешно облавливают эти озера.
А это Алабуга. Оно старше двух первых. Алабуга лежит уже дальше от предгорий — на равнине. Берега его низкие. Оно еще мельче Синары. Песчаного дна здесь уже нет. Основательный слой ила покрыл все дно.
Вдоль берегов озеро опоясано кольцом тростников.
В южной части его можно встретить камыш и рогоз.
В теплой, сильно нагретой лучами солнца воде усиленно разрастаются мельчайшие, еле видимые глазом, водоросли. Мириадами плавают они в воде. Она «цветет». Потом все они опустятся на дно и, пока будут гнить, отнимут у воды очень много кислорода.
Такие озера уже не так любит хорошая рыба. Сиг в нем жить уж не будет, налим тоже. Остаются в них лишь плотва, окунь, щука. Есть и карась.
Такими бывают озера «средних лет».
А вот озеро Уелги. Это яркий пример умирающего озера. Очень мелкое (два-два с половиной метра в глубину) с мощным слоем ила на дне. Берега его низкие и вязкие. Оно сильно заросло осокой и тростником. «Водяная чума» разросшись, заполнила больше половины озера. Вода озера прогревается очень сильно. В теплой воде особенно хорошо живется микроскопическим растениям, и животным. На пышно разросшихся, подводных травах откладывают свои яички различные насекомые — стрекозы, поденки, комары-толкуны. Ручейники. Их личинки кишат на дне. Из рыб живет в таких озерах только карась.
Что ждет такое озеро?
Оно неизбежно превратится в торфяное болото, если не будут приняты меры. Заторфовыванье озера обычно происходит так: разрастается сильно водяная чума. Каждый год ее отмершие стебли опускаются на дно. Озеро становится мельче, все дальше и дальше в глубь озера разрастается осока, тростник и камыш. С берега начинают наступать растения; они стелются на поверхности воды; стебли и корни сплетаются между собой; в них задерживаются частицы земли, принесенные ветром или дождем. Белокрыльник, мох, трифоль пышно разрастаются здесь. Скоро к ним присоединяются осоки, хвощ, стрелолист. Растения ежегодно отмирают и падают на дно. С каждым годом все больше и больше.
Вот остается небольшое «окно» коричневатой воды. Скоро и оно исчезнет — сплошной зеленый ковер трав расстилается на месте озера. Его нет — оно умерло. Вот каков жизненный цикл озер.
— А разве обязательно каждое озеро проходит все эти ступени и его нельзя спасти?— спросил Николай.
— Можно, Николай. Мы омолаживаем озера мелиорацией. Расчищаем озера от растительности, дренируем и осушаем, окружающие болота.
Иногда озеро вдруг начинает мелеть,— засоряются ключи, по которым идет в озеро свежая вода, их питающая. И сток— речка, соединяющая одно озеро с другим, мелеет и зарастает — прекращается доступ воды, и озеро преждевременно обречено на гибель.
Но и его можно омолодить. Расчистить ключи, исток, выкосить лишнюю растительность — и снова озеро будет чистым и глубоким.
— Вот, Николай, теперь тебе известно, как образовались озера Зауралья, как проходит их жизнь, чем они болеют, как их лечат. Нам пора с тобой отправляться вниз и приниматься за дело — приготовить все для завтрашней работы. Бросив еще раз взгляд на озера, лежащие у наших ног, мы начали спускаться.
