Обитель. Крест отца Ксенофонта.
Архимандрит Ксенофонт, бывший настоятель Верхотурского Николаевского монастыря, умирал в поселке Медвежья Гора, штаб-квартире Беломоро-Балтийского исправительно-трудового лагеря. Его доставили сюда весной 1932 года — на трехлетний срок по групповому ...
Обитель. Голубая рубаха и пастух Михаил
03.04.2015
Очередной этюд «Обители» повествует о двух знаковых фигурах в бытовании верхотурского Николаевского мужского монастыря – Григория Распутина и старца Макария Григорий проснулся от осиного гуда. Лежал навзничь, разбросав руки. В чем был – в нательной р...
Голубая рубаха и пастух Михаил
Очередной этюд «Обители» повествует о двух знаковых фигурах в бытовании верхотурского Николаевского мужского монастыря – Григория Распутина и старца Макария Григорий проснулся от осиного гуда. Лежал навзничь, разбросав руки. В чем был — в нательной р...
Семейка Пинежанин и Федька Прянишник
В очередной главке «Обители» излагается художественная версия земной жизни будущего Святого Праведного Симеона Верхотурского Шапочка в две денежки и та набекрень — это Федька по прозванию Прянишник. Пряники — медовые, сусляные, сахарные — первое Федь...
Обитель. Сёма и Романов
31.01.2015
В декабре 1611 года над волжским городком Романовом разразилась небывалая в этих краях сухая и морозная метель. До утра на обоих берегах пуржило и держало жителей взаперти. Ни дать ни взять очередная польская предтеча. А едва рассвело и улеглось, от ...
Обитель. Сёма и Романов
В очередном этюде «обители» изложена художественная версия происхождения святого Симеона Праведного. В декабре 1611 года над волжским городком Романовом разразилась небывалая в этих краях сухая и морозная метель. До утра на обоих берегах пуржило и д...
Обитель. Черный поп Иона Пошехонец
«Пошехонец ноне у нас объявился, с Ярославщины. Некрутом, слышь, меня кличет. Потрогал этак моего «Станислава»: «Золотишко-те, говорит, нашей работы, пошехонской. Вот приехал, мол, землякам поклониться: Ионе-строителю да праведному Симеону и от нашей...
Косьма юродивый
Свой шестимесячный живот Ульяна несла Кузьме так бережно и ревниво, как будто это был уже младенец, пригревшийся и затихший в ее ладонях. Никто на посаде и в городе до сей поры не ведал ее тайны, спрятанной под широким сарафаном. Разве Троица… Да и к...