История одного лыжного похода в окрестностях Суюшево
В сторону дремлющего леса
Кугарчинский район, жемчужина Башкортостана, щедро одарён природными красотами. Зимняя оттепель словно шептала о приключениях, манила в объятия дикой природы на пару незабываемых дней.
Выбор пал на окрестности бывшей деревни Суюшево, что когда-то приютилась на левом берегу Агидели, в краях, где душа поёт от восторга. Прибыв к хутору Сюрень, мы приготовили лыжи к долгому путешествию по горным лесным тропам к урочищу Суюшево. Около пятнадцати километров отделяло нас от заветной цели.
Выгрузившись из машины, мы пристегнули лыжи и, навьюченные рюкзаками, двинулись в путь по утреннему насту в сторону хмурого, словно дремлющего леса. Таким он представал в предрассветный час. Идти было на удивление легко – снегоходы накануне протоптали надёжную колею, утрамбовав снег. Порой казалось, что можно обойтись и без лыж.
Наслаждаясь тишиной и покоем
Мороз не щипал щёки, зима была тёплой, но по-своему снежной. Заколдованный лес окружил нас своим великолепием: ветви деревьев утопали в пушистом белом одеянии, а стайки снегирей и синичек, забавно перекликаясь, устраивали воздушные баталии среди ветвей. Скучать не приходилось и нам – лес пробуждал радость в сердце.
Каждый затяжной спуск превращался в захватывающее приключение, даря восторг свободного полёта. Но после следовал неизбежный подъём, и мы, притихшие, упорно карабкались вверх. На пути встречались незамерзающие ручьи, которые любезно предоставляли нам живительную влагу и долгожданный отдых. У их берегов мы устраивали привалы, наслаждаясь тишиной и покоем.
Вскоре лес расступился, открыв взору обширную поляну, окружённую со всех сторон поросшими лесом холмами. В центре поляны одиноко стояла полуразрушенная избушка – последнее напоминание о некогда процветавшей деревне Суюшево. Наверное, когда-то здесь жили счастливые люди, несмотря на отсутствие газа и электричества. Они занимались животноводством, охотой, рыбалкой, собирательством и бортничеством. Этого вполне хватало для безмятежной жизни.
Обречённые на затопление
У задворок деревни журчал полноводный ручей Мелеуз, служивший природным водопроводом. Чуть дальше он сливался с Агиделью – матерью всех башкирских рек. Её воды кишели рыбой, по ней сплавляли лес – она щедро кормила всех.
Мальчишки на самодельных лодках и плотах, которые смастерили когда-то их отцы и деды, умело забрасывали удочки в омуты, вылавливая увесистую добычу. В реке водилась всякая рыба: и хариус, и таймень. Теперь же она стала редкостью, почти исчезла… Поколения постарше заботились о скоте, оберегая его от медведей и волков, которых в окрестностях было предостаточно, строили дома, заготавливали сено и ухаживали за пасеками.
Но в конце 1980-х годов деревня начала постепенно пустеть: детей отправляли учиться в более цивилизованные сёла, взрослые уезжали на заработки, а старики доживали свой век. В конце 1990-х началось строительство Юмагузинского водохранилища, и прибрежные деревни были обречены на затопление. Людей переселили, поляна опустела, осталась лишь эта одинокая избушка, доживающая свой век.
Воспоминания о Суюшевых
Стоя у её порога, я погружался в раздумья о былой жизни в этой простой башкирской деревне. В Мелеузе, где я живу, у меня есть друг – Ильдар Махиянович Суюшев, владелец частного музея. Его предки жили в этих краях. Его прапрадед Суюш Кучуков был первопоселенцем и основал деревню Суюшево. Здесь жили его дети, и родители Ильдара продолжили последние страницы истории деревни до самого переселения. Жизнь здесь, по рассказам старожилов, была интересной.
Мама Ильдара, Миннигаян Гималетдиновна, и в свои 85 лет сохраняет ясный ум и помнит множество историй, связанных с этими местами. Она за чашкой чая поделилась со мной двумя из них, которые непосредственно касались жизни её сына.
В деревне никто не обходился без лошадей. Они были главным транспортом, незаменимыми помощниками в хозяйстве. Во дворе у Суюшевых жил конь по кличке Буян. Он вполне оправдывал своё имя: непослушный, буйный, резвый. Никого не боялся, но Миннигаян Гималетдиновну, тогда ещё беременную Ильдаром, подпускал близко, был кроток и покладист. Видимо, чувствовал, что в ней зреет новая жизнь, или сам Ильдар, ещё не родившись, воздействовал на Буяна. По крайней мере, он очень любит животных и по сей день души в них не чает, а ему уже 61 год.
Но я хочу рассказать историю, которая связана с медведями. Ильдар родился, начал делать первые шаги. Его дядя Ширгали Суюшев был опытным охотником, добыл сорок два медведя, а однажды принёс в дом маленького медвежонка. Ильдар впервые видел такого зверя, который был ему почти ровесником.
Сначала он робел, прятался за отцом, но потом, распахнув руки, пошёл обниматься с медвежонком. И, к удивлению, всех, тот пошёл навстречу к нему, встав на задние лапы, готовый заключить мальчика в свои детские медвежьи объятия. Но взрослые помешали, и отец подхватил сына на руки. Ильдар громко заплакал, и тут же медвежонок вслед за ним тоже зарычал по-своему… Такие истории из глухих деревень всегда трогают мою душу…
Для шумной компании
Неподалёку от ручья Мелеуз установлен отапливаемый вагончик для рыбаков и туристов, чтобы те могли переночевать и согреться. Мы решили провести здесь две ночи, а днём совершать вылазки в окрестности. Смеркалось. Вагончик пустовал. Мы заготовили дрова, затопили печь. Вскоре помещение наполнилось теплом.
Приготовив ужин, мы наелись досыта. За окном послышался шум моторов и вскоре к вагончику подъехали люди на снегоходах. Оказалось, рыбаки из села Мраково. Шумная компания из шести человек разместилась кто где, благо места хватило всем.
Под утро мы с товарищем отправились на акваторию Юмагузинского водохранилища, чтобы посетить две пещеры и Скалу Вождей. Рыбаки уехали за уловом. По их мнению, мы занимались бесполезным делом да ещё и забрались в такую даль пешком. Нам не понять друг друга. Но в итоге они остались ни с чем, рыба не клевала в такую погоду.
Уникальные пещеры и скалы
А мы выполнили свои планы, ради которых и пришли. Первым нашим объектом стала небольшая пещера Байслан-таш («Акбутинская»), вход в которую отчётливо виднелся на склоне горы на высоте около двенадцати метров. Длина пещеры чуть больше ста метров. Длинным высоким коридором она устремлялась вверх. Археологи считают, что когда-то здесь жили первобытные люди. Лыжи плохо слушались. Стояла оттепель, в некоторых местах сочилась вода. Вдобавок я сломал одну лыжу, пришлось их снять и идти по снегоходному следу.
Впереди показалась Скала Вождей – самый крупный искусственный барельеф в республике, созданный руками трёх энтузиастов в 1975–1976 годах. В течение двух летних сезонов они рисовали красной охрой портреты Владимира Ленина, Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Размер полотна впечатляет – пятьдесят на семьдесят метров, высотой почти с двадцатиэтажный дом. Промелькнуло полвека, изображения стираются и уже едва различимы. Если пройтись у подножия скалы, то до сих пор можно наткнуться на ржавые банки с краской, постепенно превращающиеся в труху.
Следующим пунктом стала площадка, где расположилась скала Муйнак-таш («Крейсер») с профилем лежащей собаки, пещера Театральная и одинокий остаток Шайтан-таш («Чёртов палец»). Театральная пещера выделяется на фоне окружающих скал своим входным порталом, размер которого двадцать на шестнадцать метров. Длина пещеры около пятисот метров. Зимой можно полюбоваться ледяными сталактитами и сталагмитами, словно навечно застывшими в период зимней тишины.
В обратный путь
Обратный путь занял меньше времени. Ноги промокли, мы спешили к тёплому вагончику. Рыбаки были уже там: ругались и бурно обсуждали свою неудачу. Мы высушились, поели, поговорили с нашими неспокойными соседями и легли спать.
Утром спозаранку уже выдвигались в обратный путь. Прощай, поляна Суюшево! Мы шли по дороге, по которой когда-то жители деревни, груженные своими вещами, покидали родные места. Забыта история, оставшаяся лишь в памяти пожилых людей, проведших большую часть своей жизни в этом скромном и отдалённом уголке Уральских гор.
В голове крутились обрывки воспоминаний о прожитых днях, о заброшенной деревне, о людях, живших здесь когда-то…
