– Нежнейшее приветствие величайшему писателю! – разбудил его мягкий ласковый голос устройства коммуникации.
Писатель лениво приоткрыл один глаз. Он находился в творческой полудрёме.
– Просыпайся, о великий! – голос комнатного коммуникатора стал ещё мягче, хотя мягче было некуда.
– Ну что ещё? Я в поиске вдохновения, и одновременно в творческом кризисе, неужели непонятно? – капризно сказал Великий писатель.
– Издательство напоминает, что сегодня последний день отправки книгопакета.
– О! Ну как они могут быть такими бездушными! О! Я жду волну вдохновения, мне нужно настроиться на тональность, мне нужно проникнуть в ментальность, я же не просто тонкая, я тончайшая натура! Со мной так нельзя!
– У тебя с издательством договор, о Великий…
– Я знаю! Книга за книгой, книга за книгой, я строчу как из пулемёта!
– Но ты на пике популярности, о Великий!
– Но я не какая-нибудь трудоголическая бездарность, типа этого, как его… не помню, да и пусть провалятся все они в бездну! – Великий писатель метался по уютной кровати, которая не успевала принять наиболее удобное для писателя положение.
– Ты точно не бездарность. – заверил его коммуникатор.
– Как я могу творить, если меня без конца подгоняют? Я уже всё сотворил, мне только отправить в книгопакет и запечатать, у меня всё создано в голове, но когда я начинать формировать книгопакет, я утыкаюсь в мелочи…
– Какие мелочи, о великий? Я закажу в супермаркете дронодоставку, за пять минут всё привезут! – сладчайший голос коммуникатора сменился на деловой тон с металлическими нотками.
– Мелочи, мелочи, мелочи! – выкрикнул Великий писатель, катаясь по кровати. – Ты даже не представляешь, никто не представляет, как же тяжело продавливать свою мысль в книгопакет, и бороться с её течением, моя мысль струится по Вселенной, в попытке передать словами неясное, неосязаемое, но такое важное… Как же трудно…
– Не впадай в уныние! Скорбь – не для тебя, о великий!
— Моя душевная организация не для этого цвела… Я же такой ранимый… как всякий творческий человек… Но я не всякий…
–Ты – не всякий, ты – особенный! – подтвердил голос коммуникатора.
– Только ты меня понимаешь… Но я не слышу топота копыт Пегаса, я не слышу нежного шёпота Музы!
– Последнее уведомление от издательства, о Великий. Напрягись. Собери волю в кулак. Ты почти завершил новый шедевр…
– В том то и дело, что «почти»! Последняя сцена не даётся, никак не даётся, всё эти проклятые мелочи… Я не хочу утонуть в океане сомнений и отчаяния…
– Тебя ждёт успех. Не пытайся бороться с этим.
– Но меня продолжает шокировать беспомощность образных средств, безмерно отставших от моих грандиозных замыслов!
– У тебя всё получится. Это неизбежно. Над тобой зажглась счастливая звезда.
– Мне бы твою уверенность…
– Для тебя наступила эпоха удач и свершений. Просто прими этот удар судьбы.
– Ох, ещё немного дожми меня!
– Лучшие времена для тебя грядут сегодня. Без вариантов.
– Ладно, уговорил.
Великий писатель не стал бы великим, если бы не умел концентрироваться. Он сел на кровати, опустив ноги на тапки, которые обхватили его конечности. Встав, Великий писатель сказал:
– В рабочий кабинет.
Зажужжав, тапки отвезли его в Зал творчества и подвезли к рабочему креслу. Великий писатель упал в него, и кресло тут же приняло наклонное положение. Автоматически распаковались мониторы, их было шесть, и они нависали над писателем. Движением руки придвинув ближе к себе основной монитор, писатель пошевелил пальцами обеих рук, и к ним приехали две клавиатуры, а в воздухе зависли лазерные мышки.
– Распаковать последний проект, – приказал Великий писатель.
«Я Великий, помни об этом», – подумал писатель. И начал творить.
«Они стремительно неслись в чёрном приземистом джипе «Ламборрари» последней модели, уходя от погони, а она неотрывно смотрела влюблёнными глазами на его мужественный профиль…»
– Кто основной потребитель моих книг?
– Женщины, они чаще приобретают книги, шестьдесят процентов покупателей, – ответил коммуникатор.
– Понял, тогда какой цвет автомобилей нравится женщинам?
– Синий и его оттенки, на втором месте белый и серебристый, потом идёт красный.
«Они стремительно неслись в синем приземистом джипе «Ламборрари» последней модели, уходя от погони …»
– Какие запахи любят женщины?
Выслушав ответ, Великий писатель скорректировал фразу и дал команду книжному редактору:
– Вставить в сцену ненавязчивые запахи итальянского вина, мяты и пирога с яблоками.
– Операция выполнена.
– Вставить в сцену голографический фон заднего плана – улица европейского города, малоэтажные исторические дома в стиле барокко с колоннами.
– Из какой коллекции загрузить?
Великий писатель пошевелил правой мышкой, и руками пролистал сенсорно-голографические изображения.
– Из Италии 2200-го года.
– Операция выполнена.
«Их упорно преследовал чёрный и опасный джип «Геленвазератти». Из джипа высунулась рука с оружием. Это не сулило ничего хорошего. Оружие издало вспышки.
В них стреляли, но её мужчина уверенно вёл автомобиль, сжимая руль сильными руками, невзирая на трещины, появившиеся в лобовом стекле…»
– Вставить в сцену трест бьющегося стекла, тонкие нотки бензина и запах свежей кожи.
– Операция выполнена.
– У меня опять творческий тупик! Как заставить персонажа-женщину участвовать в действии? По книге она боится оружия и является антагонистом насилия.
– Пусть держит зеркало заднего обзора, или руль, – предложил варианты коммуникатор.
– Руль! Точно!
– Милая, возьми руль и держи автомобиль прямо. И да, я тебя люблю!
– Конечно, милый, я тоже тебя люблю!»
– Вставить в сцену приглушённые звуки выстрелов пистолета Беретта, слабый запах пороховых газов.
– Операция выполнена.
– Можешь отпустить руль, милая. И я люблю тебя ещё сильнее.
– Я тоже тебя люблю всё сильнее с каждой секундой. Неужели ты убил преследователей? Ты же знаешь – я против насилия!
– Нет, конечно нет, милая, я знаю, что ты против насилия. Я просто прострелил преследователям все колеса. Даже запасное. И я по-прежнему люблю тебя.
– Как закончить? Я не знаю, как закончить!
– Пусть окажутся в спокойной обстановке, возьмутся за руки… – предложил коммуникатор.
– Я знаю, но куда засунуть персонажей? В ресторан? После погони? Идиотизм! В парк? Банально! Надо что-то душевное, чуткое, трепетное…
– Может пусть пойдут по мосту? – предложил коммуникатор, отсмотрев за секунду три миллиона возможных вариантов.
– Да! Мост – идеально! Мост – это сакральный символ! Мост символически соединяет прошлое, где каждый из них был поодиночке, и будущее, где они вместе! Гениально! Итак, они вместе идут к совместному будущему, обязательно обнявшись, на ней белое лёгкое платье, и белые туфельки, голову она склонила на плечо мужчине, он в белом костюме и в белых туфлях, белый – цвет чистоты помыслов и непорочности, это хорошо, это подойдёт. Так, фон – закат, звук – шум бриза и бьющихся волн, убрать крики чаек, запах океанской свежести с нотками сандала и легчайших аромат «Шанель номер пять». Поместить в книгопакет завершающую сцену.
– Операция выполнена.
– Запаковать книгопакет, отправить в издательство.
– Операция выполнена.
Великий писатель вернулся к своей кровати, чтобы яростно впасть в творческую полудрёму, но одна мысль не давала ему покоя – как же писатели писали раньше, до изобретения книгопакетов, которые включали в себя звуки, запахи, а последние модели посылали волны соответствующей частоты в мозг читателю.
Но ведь раньше несчастные писатели скрипели гусиными перьями, макая их в чернила! Это ведь лютый ужас какой-то! Поставил кляксу на бумагу – выкидывай весь лист! Мрак! Ужас! Кошмар!
А отправка по почте рукописей весом в несколько килограмм! Да тут с ума можно сойти!
А ещё раньше – долбили каменными дубинами по стенам пещер! А если творчество не понравилось – читатели долбили дубинами писателя! Кошмар! Ужас! Мрак!
Потом изобрели пишущие машинки. С грохотом и скрежетом писатели долбят по клавишам, не жалея пальцев, но одна ошибка, всего одна – и выкидывай весь лист.
Когда изобрели персональные компьютеры, писателям стало легче. Можно сделать проверку грамматики и орфографии, но как можно только лишь словами передать всю мощь сцены в книге? А запахи? А звуки? А фон на заднем плане в голографической проекции? А надиктовывание основного текста с одновременным преображением в компьютерный текст, чтобы потом его не спеша править? Как они творили без таких элементарных вещей? Как?
Всё-таки по-настоящему Великий – не он, подумал писатель. Писатели прошлого, пробившиеся через голод, нищету, отказы издательств, упорно писавшие, пока не создадут шедевр – вот они по-настоящему великие.
– Океанский закат на видео-стену, шум прибоя, не беспокоить, – распорядился Великий писатель.
Ему надо ментально ощутить тему следующей книги.
