Леса в России повсюду и очень мало в России мест, где их нет.
В обжитой части страны леса простираются сплошными массивами на десятки, сотни километров, а на неосвоенных территориях – тысячи.
Люди часто пребывают в лесах: кто по работе, кто отдохнуть, а кто за грибами, ягодами или на охоту. Иногда случается так, что любители лесных прогулок, не имеющие достаточного опыта ориентирования в лесу, плутают и не могут вернуться обратно. Бывает такое и с опытными лесовиками, особенно в пасмурную погоду, когда они идут в незнакомую местность без средств ориентирования. Нет большой беды, если человек заблудился, к примеру, в Курганской или Тамбовской областях. Побродит-побродит такой невезунчик по внезапно ставшему враждебным ему лесу, и через день-два всё равно к какой-нибудь деревушке да и прибьётся. Однако и в таких обжитых лесах случаются трагедии, особенно когда идут дожди, и ночи становятся холодными. В таких условиях человек часто погибает от переохлаждения. Ежегодно в нашей стране в лесах гибнут тысячи людей и сотни пропадают без вести.
Ещё более опасная и практически безнадёжная ситуация складывается, если человек потерялся в глухой тайге. Надежды выйти к людям здесь часто совсем нет, и такое невезение, как правило, заканчивается гибелью заблудившегося. Поэтому в таких местах относиться небрежно к правилам ориентирования – это обрекать себя на великие страдания, а то и на верную погибель.
На Урале леса практически повсюду, и непредвиденных ситуаций здесь для внеплановой экстремальной многодневной прогулки хоть отбавляй. Ещё опаснее ситуация в лесах Сибири, хотя в целом она схожа с уральскими лесами, т.к. человек может, как говорится, заблудиться и в трёх соснах. Вот об одном таком случае – потере ориентировки в глухой таёжной местности и пойдёт разговор ниже.
Однажды забросили наше отделение в количестве восьми человек в глубь тайги. До этой заброски наша воинская часть и так стояла в 180 километрах от ближайшего населённого пункта, а сейчас это расстояние увеличилось почти в три раза. Заброска, снабжение продуктами и оборудованием осуществлялись вертолётами. Никаких дорог, зимников в этом месте и в помине не было, да и не могло быть. И откуда им тут было взяться, коли места людьми были ещё совсем не освоены. Увидел как-то один из наших бойцов сгнившую уже ель, кем-то когда-то подрубленную топором, так мы все потом ходили специально посмотреть на это чудо.
Повсюду от нашей точки расположения на сотни и тысячи километров – сплошная девственная тайга. Кругом сопки, сопки и сопки, а между сопками – болота, ручьи и реки. На тот момент времени, когда произошёл описываемый ниже случай, окружающая нас местность была нам мало знакома.
В свободное от службы время ходили мы на рыбалку, реже – на охоту, т.к. с патронами для ружья у нас было совсем плохо, как и с едой. Основной пищей были сухари, сухой картофель, каши и консервы. Последние достали нас так, что на ящики с консервами мы даже смотреть не могли. Поэтому, по возможности, для разнообразия пищевого рациона мы собирали бруснику, чернику, ловили рыбу и охотились. Если повезёт, то добывали изредка рябчиков, ещё реже – глухарей и зайцев.
Вот в один свободный от дежурства день я и пошёл на охоту. Ружьё у меня было «ИЖ-17», одноствольное, курковое, а патронов к нему – 3 штуки. Перешёл речку, поднялся на ближайшую сопку с великим трудом и не из-за крутизны её, а из-за сплошных густых, практически непроходимых зарослей. Плотность растущих древесных и кустарниковых растений была так высока, что представляла собой сплошную стену, через которую приходилось в буквальном смысле слова прорываться. Удивлялся я тому, как же здешняя почва может прокормить всё это обилие растений.
Преодолев несколько сопок и выйдя на плато, я попал в великолепный сосновый бор, который никогда не слыхивал стука топора. Сосны были диаметром под метр, высотой – глянешь на кроны – «шапка валится», и простирался этот бор, казалось, до бесконечности. Под растущими соснами лежали отжившие своё великаны, и повсюду раскинулся обильный брусничник с ковром из алых ягод. Тут и там на этих коврах встречался медвежий помёт, здесь же паслись и глухари. Попадались мне даже выводки рябчиков, хотя они и не любители посещать более-менее открытые участки леса. В общем, место это – привлекательное, кормное и всей живой братии по душе здесь находиться, в том числе и мне. Шёл я и поражался первозданной красоте и величию чудесного природного храма, в котором находился.
И вот, передвигаясь по ягоднику, я вдруг ясно осознал, что заблудился…
Куда идти обратно к лагерю, мне было непонятно. Куда ни глянь – кругом одна и та же картина – сосны, сосны и сосны. День был облачным и по солнцу ориентироваться было невозможно. Компас у нас был один на всех, но потом был кем-то утерян, поэтому все ходили по тайге без него.
Страх и отчаяние начали овладевать мной. С собой нет ничего кроме ружья и трёх дробовых патронов, даже спичек и ножика нет. Из одежды только ХБ: брюки и гимнастёрка, а на дворе – август. Тревога наполнила всё моё существо. Я остановился и стал анализировать создавшуюся опасную ситуацию.
Самый ближний путь – идти в сторону юга. Там хорошо – там люди, там железная дорога, но это – 700 км, и то при условии, что я буду держаться прямого направления. Только вот без средств ориентирования осуществить такой маневр не удастся. Да и в какой стороне находится этот самый юг – тоже никак непонятно.
Идти до первой речки и потом – по её берегу до речки большой, а затем плыть на брёвнах до людей – тоже очень сомнительная идея в этих местах. Берега рек и речек мало проходимы из-за густых зарослей, к тому же переплетены они сплошь лианами, словно маскировочными сетями. Да и, насколько мне было известно, населённых мест – ни больших, ни малых на сотни километров вдоль рек нет.
Во всей округе – только один наш небольшой коллектив, но найти меня сослуживцы навряд ли смогут, тем более я не сказал, в какую сторону пойду. Это и было моей роковой ошибкой.
Я прекрасно понимал, что паниковать и бегать туда-сюда в поисках выхода из создавшейся ситуации – только делу вредить, а значит – терять силу и драгоценное время, отпущенное Боженькой для моего спасения.
Ясно, что за три часа ходьбы я не мог уйти от лагеря больше чем на 10 км. Выходит, спасение одно – спокойно, планомерно, настойчиво искать наш лагерь. Пусть на это уйдёт день, два, больше, но это – единственный выход в данной ситуации. Но как найти его, лагерь-то этот? Тут услышал я звук вертолёта и воспрял духом – вот оно, спасение-то, Боженька послал моментально. Однако звук играл меж сопок и, казалось, доносился он отовсюду. В какую сторону следует двигаться на звук – непонятно, а вскоре шум вертолёта пропал совсем.
Подумав, я решил действовать так. Для начала обозначить точку своего местонахождения и держаться её постоянно. Пройдут дни, а я всё же буду находиться на одном расстоянии от лагеря, что станет решающим фактором, когда примут решение о моем поиске. Далее я наметил от этой нулевой точки произвольную прямую линию. Пошёл по ней и при ходьбе заламывал ветви, с таким расчётом, чтобы в случае неудачи вернуться по этим меткам обратно. Прошёл с сотню метров – вернулся. Пошёл в другую сторону, но снова неудачно – вернулся. Выбрал линию перпендикулярно к первой и прошёл её – и так же бесполезно, двинулся в обратную сторону и – опять ничего.
Страх подгонял и мобилизовывал мои силы, и ходил я, как очумелый. Снова проходил по первой линии, но уже дальше, потом – ещё дальше, но всё бесполезно. Такой же результат получился и в противоположной стороне. В некоторых местах заросли карликовой берёзы совершенно замедляли моё продвижение, словно противопехотный «спотыкач», а между тем день заканчивался, и прохлада начинала окутывать лес. В понижениях, меж сопок, формировался туман, и капельки росы стали появляться на травах. И вот, на каком уже не помню проходе, вышел я на малую лесную полянку, что лежала у подножья сопки, чему я сильно удивился, т.к. полянок в этих зарослях не сыскать днём с огнем – весьма редки они здесь. Осмотрелся – знакомых мне признаков местности не обнаружил и, уже повернув назад и начав движение обратно, вдруг услышал позади, совсем рядом над собой, призывный крик ворона, чему я сильно удивился, т.к. вороны в таёжной безлюдной местности встречаются нечасто. В моей ситуации появление ворона-падальщика наводило на весьма грустные мысли. Птица эта – очень умная, она отслеживает все события на подвластной ей территории и знает о всех происшествиях в лесу. Ворон прекрасно разбирается в ситуации, имеет острое зрение и проигрывает все возможные варианты, что могут произойти с человеком или животным в ближайшее время. Сверху ему видно всех хищников и их жертв, и если намечается в ближайшие дни появление падали, которой он с удовольствием может перекусить, то ворон берёт ещё живую будущую жертву под своё наблюдение и контролирует её день-два-неделю до самого «сытного» конца.
На крик ворона я тотчас обернулся и поднял взгляд. А через мгновение увидел его сидящим на вершине сосны и невольно шагнул в сторону, чтобы видеть его лучше. Ворон резко сорвался вверх, да так энергично, что слышен был шум разрезаемого крыльями воздуха. Громко крикнув, он полетел прочь от меня. Я проводил птицу взглядом до её исчезновения на фоне вершины далёкой сопки.
И тут – радости моей не было предела!!! Я увидел наше знамя, которое мы на 9 мая вывесили на самой высоченной лиственнице на самой высокой сопке, что была в пределах видимости с территории лагеря. Знамя было самодельным, и ветер уже растрепал его на узкие ленточки.
После той нашей вылазки офицер ещё ругал нас – вот, мол, молодёжь ерундой занимается – государственное имущество транжирит. Однако эта наша причуда по подсказке-наводке чёрного ворона стала для меня спасительным чудом в этой тяжелейшей ситуации. Выходит, зря я плохо подумал о вороне. Возможно, насмотрелся он на мои многочасовые мытарства в тайге, всё понял и решил подсказать отчаявшемуся бедолаге выход из создавшегося беспросветного положения.
В лесных скитаниях мне довольно часто приходилось терять ориентировку, но этот случай я считаю одним из самых опасных. Если бы не выбранная мной единственно верная тактика поведения в возникшей ситуации и не ворон-спаситель, то не писал бы я эти строки сейчас, а до сих пор искал бы спокойно, планомерно, настойчиво выход из таёжного лабиринта.
