В августе 2010-го снег догонял наc всю вторую половину похода. Мы шли первый в истории России пешеходный поход высшей, шестой категории сложности по Полярному Уралу.
Придумали «шестёрку»
Когда-то этот район оценивался не слишком высоко, но сначала доцент Пермского классического университета Андрей Королёв придумал и прошёл первую «пятёрку» по нему, а теперь мы придумали и «шестёрку». В таком походе должна быть соответствующая сложность, то есть восхождения, перевалы, вершины, переправы и так далее.
Кроме нескольких перевалов 2А (там, где надо несколько верёвок, штук так до пяти провесить), мы запланировали два перевала категории трудности 2Б – где верёвки, верёвки, верёвки и верёвки. Перевал МГГ в хребте Оче-Нырд хорошо известен, хотя его довольно редко ходят. Уж слишком много надо с собой тащить «железа» – и скального, и ледового. Перевал южнее вершины Харнаурдыкёв не ходил ещё никто (и, забегая вперед – до сих пор, до настоящего момента, по моим сведениям, так никто и не прошёл).
Это колоссальный скальный разлом между двумя высокими плато, и ведёт он из проходной долины реки Гэнахадата в совершенно непроходные болота восточного берега озера Малое Хадытаеганлор.
И началась зима
На Оче-Нырд сходили, как по маслу. Лето было никакущее. Реки вздулись, скромная Лымбатояха в месте планируемого брода вздулась тугой зелёной водой, ревела и пенилась.
Пришлось полдня идти вверх по течению, пока попался неглубокий разлив. Поэтому мы заменили сквозное прохождение кольцевым радиальным выходом через МГГ и ещё один перевал Долгушина, сложностью 2А. Снега оказалось так много, что к верёвкам почти и не прикасались, просто на кошках с ледорубами всё это дело проштурмовали и часа в три ночи вернулись к палаткам.
В нормальное-то лето мы так легко не отделались бы. Например, в 2016 растаяло всё, что могло, и вместо приятного уютного снега пришлось гулять под перевалом по курумнику.
Но чем ближе мы продвигались холодным летом 2010 года к югу, тем погода становилась хуже. В районе озера Хадытаеганлор то, что наступило, и погодой-то называть было непристойно. Плотнопеременный ливняк, переходящий в снежок.
Чем выше, тем холоднее, поэтому однажды ночью снег зацепился на вершины, куда выпал, да там и остался. Выше тысячи метров началась зима. На следующий день, августа этак тринадцатого, она опустилась ещё метров на пятьдесят. На следующий – ещё. От стресса спасали только дождливые тучи – их нижний обрез, как правило, опускался под кромку снега, и только изредка белая полоса проглядывала сквозь них. Ещё бы кто от туч нас спас…
Пошли простым путём
В такую погоду не то что 2Б, даже простые перевалы идти небезопасно. Ногу можно подвернуть и на асфальте – только здесь вероятность стократно возрастает, а 112 позвонить из тундры невозможно. Да и точность движения промокшего и замороженного тела оставляет желать лучшего. Поэтому от перевала около Харнаурдыкёв отказались и пошли простым путём «в люди», в цивилизацию, к железной дороге Лабытнанги – Сейда. Путь хорошо знаком: семь лет назад, в прекрасное, сухое, бесснежное лето мы проходили долиной истока ручья Изъяшор, мимо классного высокого водопада, которым заканчивается один из его притоков, мимо развалин базы гляциологов, в «неэффективные» советские времена изучавших самый крупный на Полярном ледник ИГАН. На ледник тоже зашли, долго сидели на верхнем обрезе морен, любовались, как снижающееся к западу солнышко тепло и вычурно подсвечивает фантастические полосы и кольца морен на необъятном ледовом просторе.
Да, какая же разная бывает погода. В этот раз шёл я след в след за профессором Беккером Вячеславом Филипповичем, и всё, чем мне оставалось забавляться, это разглядывать его правый ботинок. Он за несколько походов поубился, видимо, подошва в районе каблука отошла. Когда ботинок попадал на что-то твёрдое, на камень или плотную осыпь, а не в болотную чачу, выше каблука под давлением вырывалась струйка воды длиной то в метр, то больше. Вот и шёл, и смотрел, и гадал – когда в следующий раз прыснет, да далеко ли. А на что ещё смотреть? Борта долины скрыты за тучами, те нас только что по голове не гладят. Водопад плохо различим за мокрой крупой, ведь ещё и снег повалил. Мы же всё выше, всё ближе и ближе к той снеговой границе.
На самом перевале задул ветер, началась пурга. Напомню – всё происходит 16 августа 2010 года. Перевал ИГАН идётся «зигзагом». От развалин базы (остались только нижние венцы балков, в этот раз уже почти занесённые снегом) поворачиваешь почти обратно и идёшь на седло. Ровно-ровно мордой лица в самый ветер. Ощущения вполне декабрьские за исключением того, что одёжка летняя, и та насквозь промокла давно. Главный обогреватель туриста – рюкзак – спину, конечно, греет, но всему остальному от этого не легче.
А вокруг всё же очень красиво. Сильный ветер оттесняет облака от перевала вверх, и становятся видны и рваные чёрные скалы справа от снегового языка, и глубокий скалистый каньон слева, где неслышно, заглушаемый ветром, рокочет мощный пенистый ручей, и одиночные останцы иногда выпрыгивают из облачной хмари, чтобы через секунду спрятаться опять. И холодно – жуть. Люди почему-то считают, что холодно зимой. Таки нет: в зимних походах значительно теплее, участник идёт сухой, пока не вспотеет, одежды у него много. Вообще лыжные походы часто оказываются значительно комфортнее летних. Придёшь такой, маленько умотанный, вечером к лесной избушке, затопишь, изморось на потолке тает, пуховичок на стене около печки парит интенсивно, во «дворе» над сеткой с горящими дровами котелок висит, супчик варится… Эх…
Суровая действительность
Спустились к реке. Льёт. Вокруг голяк – тундра, ладно, хоть не кочкарниковая. Леший с ними, с противопожарными правилами! Затащили котелки с речной водой и горелку в двухместную палатку, разожгли. Втроём сжались в комочки по углам, чуть не голые – вся одежда комом лежит под тентом, завтра её снова надевать… Конденсат на скате палатки пари́т, супчик варится. Отмороженное ухо постепенно становится мягким… Как отмороженное?! А вот так: умудрился же я летом в пургу ухо отморозить. Не страшно, не впервой, привычно. Ну, облезет, делов-то.
Что поделать, не судьба была нам в том году перевал около Харнаурдыкёв пройти. Обычное дело: суровая действительность всегда безжалостно корректирует начальные планы, и, как правило, – в сторону уменьшения достижений. Так, детские мечты стать космонавтом или водителем красочного, рычащего мусоровоза со множеством непонятных рычагов могут неожиданно воплотиться в карьеру вузовского преподавателя с окладом как у слесаря-сантехника. Не предусмотреть, как изменится окружающая среда с момента планирования. А потому жизнь всегда интересна, хотя и не всегда комфортна и сыта.
Впрочем, последнее легко поправить, потому что супчик-то – вот он, родной, уже сварился! Сейчас мы все вшестером залезем в соседнюю, трёхместную, палатку, дабы его быстро-быстро съесть. Поход идёт к концу, у молодых участников давно «яма желудка», туда суп уже не мисками, котелками заливать можно. Завтра снова мокрая тундра, болота, броды, давящая снеговая полоса поверх горной каймы. А когда-нибудь мы оформим разрешение в природный парк «Ингилор», чего не было нужно делать в 2010 году, придём к Хадатинским озёрам и пройдём этот перевал в хорошую погоду.
