Дождь в поход – дело обычно. И отношение к нему обычно философское: ну, когда-нибудь пройдет. Но было раз, что он заколебал нас неописуемо. Беспредельно. До истерики.
Почти весь поход 2007-го года дождь то поливал, то покрапывал, а под конец вообще распоясался. Несколько дней назад мы прошли неподалеку от горы Грубе-Из, то есть с Полярного Урала перешли на Приполярный, и с тех пор сухо-то и не было вовсе. Мокрая, набрякшая водой тундра, чавкающая под ногами. Вздутые, бело-мутные, непривычно рокочущие ручьи. Блестящие, скользкие скальные выходы – как, например, в замечательном каньоне в верховьях реки Левая Парнока-Ю, где мы позавчера долго и нудно искали, кабы перейти, чтоб не утонуть.
И все бы ничего, но машина-то у нас заказана с базы Сана-Вож, которая находится около впадения реки Балбан-Ю в Кожим, самую крупную реку в этом районе. Мы сейчас от Кожима с севера, а база – с юга. Кожим надо будет переходить.
Какие уж в такой дождь восхождения – мимо красивой горы Лемваиз проходим низами, а влагоносные облака толпятся над самыми головами. Гор-то и не видно, одни мокрые подошвы. И белые реки, белые реки… И где-то впереди Кожим…
Его, конечно, можно с гарантией перейти выше по течению, до впадения крупных притоков Сэлем-Ю и Яроты. Через два года мы так и сделали, перешли по колено и в хорошую погоду. Но с той же самой гарантией мы тогда опоздаем к машине. Из-за этих дождей шли несколько медленнее, чем сначала планировали, и времени теперь в обрез. Участники скукоженного вида, стараясь сохранить теплые пятнышки хотя бы под мышками, вяло шлепают вдоль болотистого берега реки Бадья-Ю. Там, где она впадает, на карте в русле реки несколько островов, и оно расширяется в несколько раз. Это означает, что выше островов скорость течения падает, поток не так сильно волочет по дну тех, кто пытается перебрести реку. Выйдем – посмотрим, удастся ли перейти; нет, так что ж поделать, пойдем в верхи и будем выезжать на чем-то другом, не на заказанной машине.
Реки Приполярного Урала не то, чтоб очень бурные. Здесь небольшое падение (уклон реки на километр протяженности), не такое, как на Алтае или Кавказе. Там даже небольшие ручейки приходится переходить «связками», то есть по несколько участников, сцепившихся локтями. Глубина по колено может оказаться фатальной для смелого участника. Здесь обычно спокойнее, медленную речку можно перейти одному, погрузившись даже по пояс.
Но, ё-моё, не такую же.
Противоположный берег как-то с трудом виден сквозь пелену дождя. До него не то, чтобы далеко, а кошмарно далеко. Да, речка разлилась на славу. А в полукилометре ниже острова поджимают поток, и даже отсюда видны белые «барашки» резко ускорившегося течения. То есть если здесь снесет и не успеть из реки выбраться – там побьет по камням и, скорее всего, утопит. Малоприятная перспектива.
Речки нельзя переходить босиком, очень больно ногами ступать по камням. Тем более, с рюкзаком. Поэтому, чтобы не мочить ботинки в каждом первом ручье, мы с собой таскаем «бродовые тапки». Современная молодежь называет их «кроксами» и покупает за большие деньги. Но так же хороши обычные тапки с закрытым носком из магазинов гостей с юга, которые привязываются к ногам, чтобы не унесло течением. Ничем не хуже кроксов, только в 15 раз дешевле. Но в такую реку в тапках не полезешь. Да и ботинки… что их уже беречь. Каждый вечер каждый участник снимает абсолютно промокшие ботинки, отбрасывает их подальше в траву и заползает в палатку. А утром выжимаешь носки, выливаешь водичку и вперед. Зато ноги чистые.
Ну что ж, прополощем обувь еще больше. Обновим, так сказать, водичку.
Снимаю рюкзак, с палкой в руках лезу в реку. Прежде, чем загонять туда всех, надо попробовать зайти одному, понять, как оно там. Без рюкзака, это совсем не то же самое, что с рюкзаком. Даже если упадешь, есть шанс встать на ноги или выплыть.
Долго и осторожно брожу зигзагами, подыскивая более мелкие места. Вода примерно по пояс, тащит чувствительно. Приходится постоянно передвигаться «на трех точках», усиленно упираясь палкой в дно. Но вроде бы проходимо. Вот помню, в 2004-м я сунулся переходить после дождей речку Дурную (говорящее название, да?), так сразу почувствовал себя, как… отход жизнедеятельности в унитазе. Забавно было, упершись ногами и палкой, ме-едленно ехать вниз по течению вместе с дном. Тогда мы выходили на железнодорожную станцию, а поезд-то не машина, он каждый день ходит. Поэтому просто подождали пару дней, вода спала, перешли. Теперь этих дней нет.
Так, а дальше никак. Две трети речки примерно я прошел, а дальше становится еще глубже, и камне здоровенные. Когда идет сцепка, запнувшийся участник, фактически, повисает на остальных, и вся «стенка» не спеша восстанавливает равновесие. А мне падать очень нежелательно – слишком далеко до исходного берега, где мой рюкзак и все остальные участники. Так что потихоньку, потихоньку, шаг за шагом – обратно.
Вылез, а ног-то нет. Какие-то деревянные столбики, вообще ничего не чувствуют. Доложил ситуацию, дружно понадеялись, что прорвемся, и полезли под рюкзаки. Сцепились, глубоко вздохнули, шагнули в воду.
Разведанный мной кусок проскочили без проблем. Ну, пару раз спотыкались, ерунда. А вот опустившись в глубину основного русла затормозили. Валуны огромные, вода почти по грудь. Двое идут, обходя камень, третий, фактически, над ним проплывает, поджав ноги. Все это медленно, долго, а холодно же – караул. Такое ощущение, что уже вечность бултыхаемся в этой речке, а берег-то ближе не становится. Да и течение здесь чуть-чуть, но все же сильнее. Переправа, переправа, берег правый… скорее бы уже левый…
Под самым берегом вообще по подмышки, зато вода почти стоячая. Выйти на берег невозможно – у самой травы глубина по пояс; искать какой-то другой выход нет ни сил, ни желания. Подходишь к урезу берега, валишься кулем в мелкую воду среди зарослей травы и, как тюлень, потихоньку отползаешь на сухое вместе с рюкзаком.
А ведь это цветочки, мы же только что перешли Кожим сильной сцепкой На том берегу – слабая, и до них не докричишься, что и как, пока они полречки не пройдут, вообще ничего не услышат. Можно только изображать из себя семафор (руками – левее, правее, куда прёте…) и надеяться, что они не расцепятся. Расцепятся – точно каюк, поэтому Диму с веревкой отправляем вниз, может, перед бурунами успеет в случае чего кого-нибудь выловить.
Эти идут вообще бесконечно медленно. Двадцать четыре минуты брода. Но не расцепились! Пятнадцатилетняя Аня подошла к берегу, сложилась пополам лицом в траву и лежит, ревёт, ноги и руки не слушаются, встать не может…
Но есть в этом мире какая-то справедливость. Немного отогревшись, мы изо всех отмороженных сил припустили по дороге, идущей тут вдоль берега, и вскоре, около устья ручья Грубепендишор, наткнулись на вполне годный домик с печкой! Даже не домик, а передвижная баня такая на полозьях, предбанник, здоровенное моечное отделение и парилка без окон. Ох мы ее раскочегарили, чтобы отогреться…
А на следующий день нас с Андреем вдвоем таки смыло при попытке перехода Балбан-Ю к машине, которая – вот она, казалось бы – ждала нас на противоположном берегу. Но это уже совсем другая история…
