В небольшом, но не кажущемся тесным кабинете, царил минимализм. Окно изображало безоблачное светло-голубое небо, белые стены и потолок излучали приятный тёплый свет, серебристый пол был настроен на фактуру мягкого ковра. Два удобных сиденья с левой стороны и одно с правой парили в воздухе у небольшого прозрачного стола, на котором лежал электролист последней модели. Тонкие и очень быстрые пальцы несколько раз клюнули его, вызывая нужные данные.
Директор Лидия Левоновна тщательно подготовилась к разговору с родителями: приняла блокатор эмоций и усилитель концентрации, положила бустер памяти так, чтобы был под рукой, если возникнет необходимость.
— Семья Стрелецких, — чётко произнесла директор, зная, что компьютер тут же высветит соответствующую надпись на экране в холле, где уже собрались все семьи выпускников начальной школы «Будущее».
Лидия Левоновна кивком поприветствовала супругов Стрелецких, в лицах которых читалось явное облегчение: по негласной традиции первыми обрабатывались самые однозначные случаи.
— Коля, как вы и сами знаете, редкостно красивый мальчик. Самый высокий в классе, отличная крупная моторика. Сильно выражен командный дух, есть тщеславие. Вполне вероятна спортивная карьера, но и модельное будущее не исключено.
Мирный вид за окном мигнул и превратился в ландшафт юрского периода. В кабинет заглянул гигантский жёлтый глаз, оглушающий рёв раздался из скрытых колонок. Лидия Левоновна и супруги вздрогнули от неожиданности. Впрочем, первая быстро оправилась. Несколькими точными движениями пальцев она опустила перед окном жалюзи и выключила звук.
— Извиняюсь за технические неполадки, — и как ни в чём бывало продолжила, — в любом случае я рекомендую Органическую клинику с последующим обучением в Тренировочном институте. Насколько я помню наш прошлогодний разговор, это вполне оправдывает ваши желания и надежды?
Стрелецкие радостно закивали. Свою красоту Коля явно унаследовал от матери-модели, спортивные способности — от отца-гимнаста. Оба, конечно, выпускники Тренировочных институтов и, что не существенно, но приятно, довольны своим положением в Системе. Директор с уважением скользнула взглядом по прекрасному лицу и совершенной фигуре женщины, отметила мускулы мужчины, которые не мог скрыть даже костюм-двойка. Он, совершенно очевидно, надевался редко, по особым случаям, так неуютно чувствовал себя в нём папа Коли.
Для того, чтобы достигнуть такой формы, требовались мужество, упорство и выносливость. Дети, попавшие на эту стезю, проводили относительно мало времени в Органической клинике: пластическая хирургия, укрепление скелета, гормональная терапия, улучшающая обмен веществ, — мелочи для современной медицины. Обучение в Тренировочном институте было сложнее и дольше. Большей частью оно состояло из утомительных тренировок и жёстких диет. Как только подтверждалась пригодность к определённой специализации, начинались дополнительные занятия по подготовке к будущей профессии. Лидия Левоновна гордилась высоким соответствием своих рекомендаций с окончательным выбором детей.
Попрощавшись с довольными супругами, директор приняла пилюлю-награду и на несколько секунд отдалась приятному ощущению.
— Семья Хижняк.
Тут случай выдался необычный, но, к счастью, относительно простой. Родители-киборги работали программистами, а дочка Анна не проявляла в области точных наук ни таланта, ни даже интереса. Зато девятилетняя девочка регулярно впечатляла педагогов художественными способностями. Такое положение дел часто вызывало родительское отторжение, но не в данном случае. Хижняки восприняли новость о склонностях девочки без восторга, спокойно, и согласились, что не стоит ломать натуру ребёнка.
— В таком случае я рекомендую Химическую клинику. Там подберут наиболее действенные стимуляторы, определят дозировку и режим приёма. Оттуда Анне прямая дорога в Творческую гимназию…
Внезапно в помещении изменилось освещение, в кроваво-красном спектре профессиональная улыбка директора выглядела хищным оскалом. Хижняки недоуменно переглянулись.
— Технические неполадки, извините, — пришлось объяснить уже второй раз за день.
После небольшой битвы с электролистом — директор запустила антивирусную программу — удалось наладить настройки освещения и вид из окна. Мелкие неприятности не уменьшили удовольствия от пилюли-награды: Лидия Левоновна очень уважала работу Химических клиник и гордилась быть одной из их клиентов.
— Семья Синицевых, — вызвала директор смешанную пару.
Отец после операции в Органической клинике и обучения в Тренировочном институте работал в охранной фирме. Несколько позже, в рамках повышения квалификации провёл некоторое время в Химической и Кибернетической клиниках. Результатом стали пуленепробиваемые грудь и черепная коробка, доступ к препаратам, повышающим внимание и ускоряющим реакцию, и множество мелких, но не менее полезных дополнений. На работе Синицев и познакомился со своей будущей женой. Она, клиентка Химической клиники и выпускница Творческой гимназии, являлась автором знаменитой лет десять назад серии романов в жанре неогалактического детектива. В последнее время книги бывшей знаменитости успехом не пользовались. Креативные личности часто начинали злоупотреблять стимуляторами, что сказывалось на результатах их творчества. Похоже, писательницу постигла именно такая участь.
— Не знаю, обрадует или огорчит вас новость, что Серёжа не проявил особенных физических или творческих способностей.
— Потомки не обязаны следовать нашим инверсионным следам, каждый вправе лететь сквозь жизнь по собственному маршруту, — протянула Синицева мечтательно. Её затуманенный взгляд выдавал лёгкую передозировку стимуляторов.
— По физкультуре у него оценки нормальные, — практично отметил отец.
— Верно, — улыбнулась Лидия Левоновна, — но интересы мальчика лежат в области естественных наук, особенно его увлекает биология. Серёжа очень ответственный мальчик с прекрасным социальным коэффициентом. Поэтому я рекомендую обучение в Медицинском университете. Выбор клиники состоится по окончанию третьего семестра, когда Серёжа определится со специализацией. Возможно, он станет прекрасным диагностом — тут поможет усиление чувствительности органов восприятия в Органической клинике. Или перед мальчиком лежит будущее хирурга, где не обойтись без дополнений Кибернетической клиники.
Помедлив, Синицевы согласились с рекомендацией. Когда они встали, чтобы покинуть кабинет, пол под их ногами неприятно заскрипел. Директор поморщилась. Во время разговора пол незаметно принял текстуру паркета.
— Техника сегодня бунтует, — с натяжкой извинилась Лидия Левоновна перед родителями, каждый шаг которых сопровождался потрескиванием и скрипом.
За очередной пилюлей-наградой последовал дополнительный блокатор эмоций. Она не позволит мелочам испортить день своего очередного маленького триумфа. Личная гордость Лидии Левоновны: её рекомендации очень редко оспаривались родителями. Мало кто отваживался противоречить директору, чей высокий социальный коэффициент автоматически добавлял её мнению двадцать четыре процента справедливости в Суде Системы.
Обработав ещё две дюжины выпускников, директор приняла подавитель усталости. Её утомила не основная работа, а непрестанная борьба с настройками кабинета: парящие стулья взлетали под потолок, громкая музыка перебивала речь директора, свет мигал и выключался, пол превращался в ледяной каток, а стены испугали пару родителей натуралистичным изображением лавы. Лидия Левоновна знала, как положить конец этим безобразиям. Пора было переходить к более сложным случаям.
— Берёзкина, — вызвала директор единственную во всей школе мать-одиночку. Блокаторы не позволяли испытывать неприязнь или осуждение, но не подавляли мысли о том, что такая несовершенная форма семьи не только безнадёжно старомодна и неэффективна, но и по-своему провокативна, даже мятежна, ведь Система настоятельно рекомендует полные семьи.
— Роман мальчик непростой, что не удивительно, ведь рос он без мужского влияния.
Берёзкина, кажется, хотела что-то возразить, но удержалась, опасаясь снижения и без того не очень впечатляющего социального коэффициента. Женщине, конечно, не повезло с консервативными до фанатизма родителями, которые оспорили рекомендацию школы и запретили дополнение природных ресурсов дочери в одной из клиник. Увы, ранние законы ещё оставляли подобные лазейки для слабых звеньев Системы. Директор видела старое интервью с отцом Берёзкиной, где он заявил, что не хочет ребёнка-полуробота, мутанта или наркомана.
Без дополнений Берёзкиной светило только обучение в одной из стандартных средних школ — сейчас, кажется, в их области не осталось ни одной такой, — из выпускников которой получались сносные помощники роботов-уборщиков, официантов и прочих моделей с относительно простым программным обеспечением. Со временем Система сделала машины самостоятельнее, так что эта ниша на рабочем рынке находилась на грани вымирания.
— Мальчик часто невнимателен, пассивен, испытывает сложности с интеграцией в коллективе.
— Он застенчивый, — негромко проговорила Берёзкина. — Но у него богатая фантазия и Рома очень интересуется… Подождите, я покажу… — Мать достала старомодную модель электрозаписки, и подрагивающие пальцы заскользили по прибору, пока маленький экран с трещиной в углу не отобразил причудливую конструкцию.
— Это одна из моделей Романа, он работал над ней несколько недель, а материалы…
— Интересы мальчика нам, разумеется, известны, — равнодушно перебила директор Берёзкину. — Но пустые мечты без соответствующих способностей не принесут Системе никакой пользы.
— Без соответствующих способностей? — неверующе повторила мать мальчика, и её пальцы лихорадочно запрыгали, вынуждая электрозаписку показывать новые и новые конструкции из разнообразных материалов.
Лидия Левоновна отмахнулась не глядя.
— Это очень одностороннее хобби, которое никак не поможет Роману в его дальнейшей жизни. Вы же не ожидаете, что из ребёнка с низким социальным коэффициентом может выйти полезный Системе архитектор? — последние слова директор произнесла с улыбкой, показывая, насколько смешно само представление подобного.
Берёзкина не улыбнулась и не ответила, она выглядела беспомощной и растерянной. На миг Лидия Левоновна задумалась, пожалела ли бы она эту женщину, если бы не действовал блокатор, но решила, что, скорее всего, нет.
— Моя рекомендация — обучение в одной из технических школ.
— Я не против операции, — тихо вставила Берёзкина.
— Операция в данном случае была бы бессмысленным расточительством Системных ресурсов.
— Но…
— Или вы хотите сказать, что не считаете техобслуживание простых роботов достойным занятием?
— Конечно, нет, — поспешила заверить мать.
— Вот и славно, — улыбнулась Лидия Левоновна, давая понять, что разговор окончен.
Директор принимала таблетку-награду, когда стены превратились в кривые зеркала. Уродливые отражения синхронно помассировали виски. Организм требовал добавки блокаторов для подавления стресса, но датчик на запястье показывал, что насыщение крови препаратами почти достигло критического предела.
— Семья Кузнецовых, — вызвала директор.
Мать Антона Кузнецова была архитектором. Предварительно она, конечно, прошла операцию в Кибернетической клинике, где с помощью современных техник совершенствовали мелкую моторику и возможности глаз. Кузнецова чертила наисложнейшие планы без вспомогательных гаджетов.
Отец мальчика был изначально клиентом Органической клиники и после операции по улучшению обоняния получил образование парфюмера. С тех пор он работал в фирме, специализирующейся на бытовых парфюмерии, косметике и химии. За последний год предприятие вышло на интерпланетарный рынок и, чтобы соответствовать новым требованиям, Кузнецову пришлось лечь в Кибернитеческую клинику для повышения квалификации. Теперь он мог различать до сотни тысяч запахов, большей частью внеземного происхождения.
— Ваш сын, как вам известно, необычный мальчик, — начала директор. — Он очень способный…
— Антон — гений, — перебила Кузнецова. Лёгкий румянец вспыхнул на бледных щеках.
Директор замолчала и поджала губы. Из миниатюрного динамика электронного листа раздался звук отрыжки.
— Да. Но видите, для чего он использует свою гениальность? В этом и проблема. Уже целый день… Да что там… С тех пор, как он поступил в нашу школу… — Лидия Левоновна выразительно обвела рукой кабинет.
— Все дети шалят в его возрасте, — заметил Кузнецов, медленно сжимая и разжимая пальцы.
— Это не всё. При необыкновенных способностях интересы Антона совершенно бессистемны. В прошлом квартале ваш сын спросил одного из педагогов: «А нельзя научиться всему?» Вы видите шалости, я — зачатки бунта против Системы.
Вопреки ожиданиям директора, родители Антона отнеслись к обвинению почти спокойно.
— И что вы рекомендуете? — вежливо спросила Кузнецова, на последнем слове её голос дрогнул.
Немного растерявшись, Лидия Левоновна дала пальцам потанцевать по гладкой поверхности листа и зачитала:
— «Вундеркинды — высоко ценимый Системой ресурс. Но нельзя забывать о риске: избыток компетенций неуклонно ведёт к нарушению социального равновесия. Поэтому первый шаг для работы со сверходарёнными детьми — изоляция.»
Директор подняла глаза и посмотрела на Кузнецовых. Оба были внимательны и напряжены. Отец Антона кивнул, показывая, что готов слушать дальше.
— Мальчика определят в специальный закрытый интернат. Всё происходящее там — совершенно секретно. Для вас сын словно перестанет существовать. Вы больше никогда его не увидите. Не узнаете, счастлив ли он, никогда не станете дедушкой и бабушкой. Если Система посчитает мальчика полезным, он проживёт там продуктивную, максимально долгую и счастливую жизнь патриота.
— А если пользы о него не будет… — Кузнецов не закончил предложение.
Директор кивнула.
— Понимаю, — ответил отец мальчика глухо.
— Есть ли альтернативы? — спросила Кузнецова, прикусывая нижнюю губу.
— Разумеется, — улыбнулась Лидия Левоновна. — Наша Система очень гибкая и позволяет каждому индивидууму занять подходящую нишу, благодарно принимает самый мелкий вклад в общее дело. Небольшая операция в Органической клинике приблизит Антона к нормальности — насколько это возможно.
— Операция какого рода? — уточнил Кузнецов.
Его голос прозвучал хрипло.
— Операция на головном мозге, для устранения, так сказать, самого источника проблемы.
Рука Кузнецовой взметнулась, но осталось неизвестным, что она собиралась сделать — супруг поймал тонкую кисть и крепко сжал её в одной руке, поглаживая другой.
— В такой ситуации сложно делать прогнозы, но не исключено, что ваш сын даже сможет получить какое-нибудь образование. На случай возможной инвалидности клиентам полагается щедрая страховка.
— Сколько времени?.. — Кузнецова не сумела закончить вопрос.
— Вы должны принять решение до конца следующей недели, — ответила директор.
— Мы подумаем, — сказал, поднимаясь и увлекая за собой жену, Кузнецов. — До свидания.
Лидия Левоновна смотрела на захлопнувшуюся за родителями Антона дверь и чувствовала себя опустошённой. Словно все принятые блокаторы разом отказались действовать, предательски отдавая тело на растерзание своры эмоций. Пилюля-награда тоже не очень помогла. Надо бы проконсультироваться… Но нет, в разговоре с врачом обязательно всплывут сопутствующие жалкому состоянию обстоятельства, а директор не собиралась признаваться никому — даже самой себе, что симпатизирует малолетнему бунтарю-гению. И, что ещё хуже, жалеет мальчика и его родителей. В отличие от Березкиной, чьё положение было следствием целого ряда ошибочных решений, Кузнецовым просто не повезло стать родителями гения.
Существовало только одно решение: поспешить домой и выпить сон-сок. Завтра насыщение крови препаратами снизится, и можно будет принять свежие блокаторы. Завтра можно будет пренебречь подавителем усталости, зато принять пару пилюль-наград за раз, обеспечив приподнятое состояние духа на несколько часов. Завтра директору не придётся смотреть в глаза матери обречённого маленького вундеркинда.
Несколько дней спустя директор рутинно проверяла дела своих выпускников. Все как один, не исключая Берёзкина, последовали обсуждённым рекомендациям. Под вопросом оставалась семья Кузнецовых. При всём своём опыте директор не была уверена, какую из двух малоприятных альтернатив выбрали родители Антона.
Прежде чем ввести в поиск фамилию проблемного выпускника, директор приняла дополнительный блокатор, чтобы не чувствовать неприятное давление в грудной клетке.
Но Кузнецова не оказалось в списке выпускников. Директор нахмурилась и расширила поиск, потом покинула школьный интранет и подключилась к глобальной сети Системы. Тысячи Кузнецовых проходили через поставленные фильтры и высвечивались в итоге удручающим «Не найдено».
Дрогнув, пальцы затанцевали по электронному листу, связывая директора с классным руководителем Антона Кузнецова. Немолодая женщина ненадолго задумалась и уверенно заявила:
— Тут какая-то ошибка. Наша… или Системы.
— Наша, — автоматически подтвердила Лидия Левоновна. Система не ошибалась.
— Наша, — кивнула учительница.
Не мелькнула ли в глазах учительницы счастливая искорка? Директор не была уверена. Она попрощалась и прервала связь.
Сосредоточиться на работе не получалось:
мешало какое-то смутно знакомое, похожее на действие пилюли-награды чувство.
«Неужели радость?».
Да нет, чему тут радоваться? Если мальчишка нашёл нишу во Внесистемье, то судьба его незавидна. Такими занимается специальная организация.
«Только по зубам ли им Антон Кузнецов?».
Директор тряхнула головой, отгоняя крамольную мысль, и достала блокатор. Но вместо того, чтобы немедленно принять препарат, несколько минут задумчиво крутила таблетку в пальцах. Уголки губ подрагивали, не отваживаясь искренне улыбнуться.
