Косточка от урюка попала в чайку, та вскрикнула и выронила рыбёшку. Хорь вытер ветошью липкие руки, лениво потянулся, поправил бандану и подставил лицо ветру. Лёгкий бриз гнал от причала предполуденную духоту, смрад тухлой рыбы и ворвани, обдувал солёной прохладой. Насытившись запахами порта, ветерок пробирался сквозь лабиринты узких улиц, смешивался со зловонием выплеснутых на мостовую помоев, гниющего на жаре мусора и конского навоза, подкреплялся миазмами сотен тысяч немытых тел и наконец приобретал непередаваемый аромат Тано – самого многолюдного и грязного города мира. А возле моря дышалось легко.
Хорь сидел на досках пирса, привалившись спиной к бочке с пресной водой, и следил за погрузкой шхуны. Носильщики таскали тюки с хлопком, обливались потом и двигались всё неохотнее.
– Живее, крабы! – гаркнул Кога.
Хорь поморщился от зычного голоса напарника. Тот стоял под палящим солнцем возле трапа и поигрывал хлыстом. Иногда хлыст щёлкал и доставал до чьей-нибудь голой спины.
– Кто устал – идёт домой! Большой Па за лень не платит! – рычал Кога.
Но носильщики не расходились, а только старались поскорее пробежать мимо злого надсмотрщика.
Они не перетаскали и половины груза, когда к пирсу подошёл ещё один человек Большого Па.
– Хорь, к боссу. Я присмотрю, – сказал он.
Кога недовольно скривился, а разморённый жарой Хорь поднялся, встряхнулся и зашагал к портовым складам. Легко и бесшумно, как настоящий хорёк.
Скромная контора Большого Па затерялась меж других построек. Даже не контора, а наспех сколоченный барак из двух комнат – кабинета и прихожей, где сейчас скучала пара крепких ребят. Хорь кивнул им и прошёл к хозяину.
Большой Па нависал над столом, уперев в него сбитые кулаки, и хмуро изучал бумагу со столбиками цифр. Па не зря называли Большим – широкоплечий и мускулистый, на полторы головы выше Хоря и раза в два тяжелее, он одним своим видом внушал уважение городской шпане.
– Ты звал меня, Па? – спросил Хорь.
Па оторвался от записей, морщины на лбу разгладились, а вместо тоски в глазах появилось облегчение. Па брезгливо отодвинул бумагу на край стола, огляделся, снова взял лист и оторвал от него уголок. Плюнув на клочок, Па прилепил его к деревянной стене.
– Попадёшь?
Хорь плавным движением выудил из кармана метательный нож и бросил в цель. Тот мелькнул возле уха Па и с глухим стуком вошёл по центру мишени. Па даже не вздрогнул.
– Есть работа, – сказал он, вытаскивая из доски нож. – Каляма из Старого Города знаешь?
– Холуя кастратовского? Видал.
– Пойдёшь в «Раковину», он там сидит, скажешь – я прислал. – Па положил нож на стол. – Сделаешь, что попросит.
Хорь напрягся и осторожно поинтересовался:
– Па, а что он попросит?
– К Асти отведёт. Им нужен человек, незаметный, умелый и не с левобережья. Работа разовая, оплачивается хорошо.
Хорь подошёл к столу, взял свой нож, рассеянно взвесил на руке и сказал:
– Но у них же раза в три больше людей, чем в нашем прайде? Неужели…
– Знаю! – перебил Па. – Просто сделай это. Ступай. – И добавил, когда Хорь уже был в дверях: – Не подведи меня.
Хорь неспешно шёл по родным местам. Здоровался со знакомыми, по-хозяйски присматривался к портовым девкам, уворачивался от телег, обходил кучки навоза и лежащих прямо на мостовой курильщиков лозы. По пути сунул руку в мешок с изюмом у подобострастно оскалившегося торговца. На портовой площади прикоснулся ладонью к Белому Хвосту – столпу с криво обломанной вершиной, символу Нового Порта – мысленно попросил удачи. Когда-то на столпе сияла магическая сфера, указывая путь кораблям, но она взорвалась много лет назад во время грозы, и порт остался без маяка.
Хорь миновал кварталы бедняков, вышел к центру – на территорию белых, снял с головы жёлтую бандану и повязал на шею в знак мирных намерений. Перешёл реку по большому каменному мосту, построенному ещё во времена Второй Империи, перекинулся парой слов с дежурными из центральных и направился в Старый Город. Здесь, выше по течению и ближе к дворцу дюка, жила знать, богатые торговцы, короли прайдов, их слуги и охранники, которые обитателей правобережья снисходительно называли зареченскими. Большой Па тоже иногда задумывался о переезде, да больно далеко стало бы добираться до Нового порта.
Дома тут плотно теснились, тёрлись крышами, выгадывая каждую пядь земли, – так повелось ещё с тех пор, когда Тано окружала крепостная стена. Беспечные приезжие иногда терялись в этом каменном лабиринте и становились законной добычей местных. С позволения Асти, разумеется.
Хорь вошёл в «Раковину». Прохлада и полумрак привлекали народ, но сейчас кабак пустовал. Калям – мрачный обрюзгший бугай в чёрной бандане – сидел за кружкой пива, отпугивая посетителей. Хорь встал напротив.
– Привет, Калям. Па сказал – дело есть.
Калям неторопливо допил пиво, щелчком отправил в Хоря кусочек лепёшки и процедил:
– Ну пойдём, деловой.
Лепёшку Хорь отбил с ленивой невозмутимостью.
По пути не разговаривали – не о чем говорить успешному человеку с молокососом. По крайней мере, так считал Калям, а Хорь не любил зазнавшихся остолопов.
Особняк Асти находился за кирпичной стеной. Двухэтажный дом с высокими окнами стоял посреди неухоженного сада – настоящих зарослей – только со стороны фасада и вдоль ограды зелень вытоптали охранники. Палисадник в этой части Тано – настоящая роскошь. Несмотря на богатство хозяина, здесь всё выглядело неопрятным и обшарпанным: облупившиеся стены дома, заваленный хламом двор, грязные окна. Посторонние внутрь не допускались, а бойцы Асти не утруждали себя уборкой. Встречаясь по дороге, все как на подбор плотные и угрюмые, они с подозрением посматривали на Хоря.
Калям провёл его в дом и сказал:
– Доставай всё лишнее из карманов.
Хорь отдал метательные ножи и короткий клинок, которым резал мясо.
Калям на этом не успокоился и обыскал гостя. Нашёл в рукаве нож-рыбку и побагровел.
– Это что?!
– Извини, забыл, – ухмыльнулся Хорь.
Калям ткнул его в живот, наклонился, изо рта пахнуло пивом и гнилыми зубами.
– Я не идиот. Ещё что-нибудь найду – засуну тебе в зад.
Он ещё раз обыскал Хоря и только после этого провёл на второй этаж, в большой светлый зал, где обедал Асти. Тот ел персик. Сок стекал по жирному подбородку и пухлым щекам, по украшенным перстнями толстым пальцам, капал на стол и на расшитый золотом халат. – Кто это, Калям? – спросил Асти нежным голосом. Таким пела рабыня у Па, пока он не продал её какому-то барону с севера.
– Умелец из Нового Порта, – коротко ответил Калям.
– Вот как? Ты его проверил?
– Чист.
– Молодец, – похвалил Асти. Он стёр сок с лица, умыл руки в стоящей на столе пиале и вытер их об халат. – Так ты проверил его в деле?
– Да, – без колебаний ответил Калям.
*
