Полковник Симсон с отвращением высосал пару глотков воды из смятой пластиковой бутылки. Скривился от едкого, едва прибитого добавками со вкусом яблока, привкуса антисептиков и отмахнулся от кружившихся вокруг капель крови. Уплывшую прочь бутылку с обгрызенной соской для питья при низкой гравитации подхватили молчаливые, стоявшие за его спиной подтянутые парни – словно свора псов, ждущих его команду. Полковник с усилием сглотнул горькую слюну. Неожиданно подкатила тошнота – вода стояла где-то в горле, норовя выбраться обратно. Вся вода в колонии была, наверняка, регенерирована по многу раз, с отвращением всплыло в его голове, и наверняка прошла и через этого… Он с отвращением посмотрел на висящего на стене человека. Человека ли – промелькнула суматошная мысль – «длинные» уже почти не люди. Другие. Изменившиеся. Здесь, в Поясе, всё суматошное и отвратительно чужое. Уродливый отросток человеческой цивилизации.
В который раз он вновь начал уговаривать пленного, прикованного к переборке пластиковыми ремнями:
– Нас не волнует дезертирство кучки «длинных». Хотите почувствовать романтику космоса – завезём других… Нам нужны ресурсы, корабли и оборудование – производственные мощности с последней поставки и два буксира с кучей оборудования, которые вы украли у корпорации. Они стоят очень много. Хотя кто знает, что вы ещё успели погрузить и списать во всех накладных… У вас везде были свои глаза и уши…
Полковник закашлялся и попытался унять вновь, в который раз, разыгравшуюся тошноту вперемешку с разыгравшейся головной болью. Грёбаное притяжение, а точнее, его фактическое отсутствие, в двадцать семь раз меньшее земного, помноженное на плохо работающие системы очистки воздуха, доканывали его. К такому он, как и его ребята, не привык. Они работали на Марсе, Луне и станциях, где или было хоть какое-то притяжение, или его заменяло центробежное на станциях. Здесь же персонала не хватало, и все системы работали абы как. После саботажа, а фактически дезертирства большинства коренных колонистов все системы работали из рук вон плохо. Оставшиеся в основном были из какой-то христианской секты – не мешали им, но и не помогали сильно. Балластная биомасса.
Мысли носились в голове у полковника одна за другой, а правильного решения он до сих пор так и не видит. Единственный шанс не облажаться перед корпорацией, а значит, и достойно уйти на покой был этот «длинный». Он вновь посмотрел на оппонента. Немного удлинённые руки и ноги, вот в принципе и все видимые различия между ними. Но так казалось только поначалу. Стоило увидеть местных за работой в невесомости или их проекты в разных сферах жизни, связанных с космосом, сразу становилось понятно, что разница между ними уже довольно ощутима.
– Всё это подрывает проект основания новых промышленных поселений в Поясе. –Полковник вновь монотонно начал повторять, стараясь достучаться до пленного: – Парень, серьёзные люди вложили в это серьёзные капиталы, а вы решили забрать не принадлежащее вам и теперь меня с моими парнями наняли решить эту проблему… Понимаешь? И мы её решим.
Полковник неуверенно перешагнул ближе, и послушная автоматика магнитных подошв перещёлкнула, словно отсчитывая шаги.
Человек, пристёгнутый к переборке, вымученно ухмыльнулся. Скорее оскалился. Так как вряд ли его окровавленный рот, с торчащими из разбитых дёсен осколками зубов, мог сейчас улыбаться. Наземники всегда его умиляли. Они словно малые дети пытались подстроить чуждую среду обитания под себя – делая ненужные сложности ради сомнительных попыток, чтоб всё выглядело «нормально». Легче было приспособиться и получить новые возможности взамен утраченных. Это всегда смешило местных. Пока их не заставили подчиняться чуждым прихотям.
– Что вам от меня нужно? Я простой инженер-геологоразведчик, – еле слышно, бесцветно и безнадёжно сказал Марк грузному, маленькому человеку в чёрной форме полковника службы безопасности перед собой.
– А ты ещё и остряк? Да? – Толстяк ткнул его под рёбра электрошокером, и худое тело пронзила суматошная боль. Словно все нервные окончания опалило огнём.
Где-то из темноты, окутавшей его предательски неплотным саваном, раздался голос безопасника:
– Мы успели взять тебя, когда ты шёл к грузовому порту, с каким-то никчёмным растением. Твои друзья оставили тебя. Бросили. Хотя и видели, как мы тебя взяли.
Вспомнил! Он работал в дальней, «полной» штольне, как называли местные выработки с атмосферой. Проверял пробурённые шпуры* для разведки нового месторождения, богатого платиновой рудой и, возможно, содержащего палладий. Перед пробными буровыми работами ему нужно было пробиться направленными взрывами поближе к вероятным залежам и для этого проверить кучу оборудования. Респиратор, как всегда, давил на лицо и было тяжело дышать, а прозрачный щиток снова начал запотевать – в который раз корпорация заказала некачественное оборудование. Но лучше так, чем отравиться какими-нибудь газами после подрыва. Газовые карманы встречались, и не редко, а их состав порой вводил в ступор любого опытного горняка.
Заряды он уже расположил – обычный тротил. Дёшево и сердито. Подпорные стенки* из ранее обрушенной породы тоже соорудил – склеив большие куски породы эпоксидным клеем. Они остановят разлёт выброшенной взрывом породы. Оставалось только настроить приборы для противодействия пыли. При малой силе тяжести все, казалось бы, обычные работы сразу усложнялись в разы: в нижних выработках с атмосферой приходилось после взрыва соблюдать технику безопасности из-за возможных выбросов газа, да и разброс осколков и пыли всегда оставался проблемой. Приборы смешивали пыль с водой при помощи оросителей, подающих воду под давлением, а затем вновь всасывали получившийся состав, очищая место разработок.
Неожиданно пришёл кодовый сигнал по общей связи. Представление в кабаре под названием «Цветок в небе». Наскоро набросанная афишка – реклама, высылалась всем на Камне, как спойлер в местной сети. Но как много она значила для тех, кто решил уйти. Он сразу связался с ней:
– Я заканчиваю работу и сразу на представление. Встретимся там. До скорого.
– Хорошо. Люблю тебя. Осторожнее… – ответила она ему и отключилась.
Он решил забежать в пещеру и взять пару ростков дерева, благо, он находился далеко за границей жилых секторов. Это было по пути. Символ старого начала понравился бы всем. Дал бы вновь, как и их предкам, какую никакую, но точку опоры для ухода от старого мира…
Марк прервал воспоминания, жгущие душевные раны хуже шокера. Ответил коротышке, приклеившемуся к полу у его ног:
– Они правильно поступили. Мне просто не повезло! Жаль. Очень жаль… – И темнота беспамятства вновь приняла его в свои объятия.
Они повстречались чуть больше года назад в припортовом жилом кластере Цереры* – одном из крупнейших поселений на Камне. Так звали свой мир местные. Четыре поколения колонистов вгрызались в богатую редкими минералами поверхность, оплачивая себе воздух, а своим детям – лекарства из метрополии, чтобы те выжили и обрели тут свой дом. Теперь же прогресс дошёл до того, что поселение смогло себе позволить пару баров. Хотя один из них был вегетарианским и безалкогольным. В нём в основном толпились новые менониты, ставшая популярной в последнее время секта, и бедная молодёжь. В другом продавался алкоголь и еда, такие же, как и в пунктах снабжения, разве что всё скрашивали музыкальные и развлекательные каналы с Марса и Земли, да не слишком разнообразное местное общество. Мартин встречался поочерёдно пару раз в неделю то в одном, то в другом баре со своими коллегами, если, конечно, работы на шахтах позволяли.
Обычно в их компании набиралось с десяток человек. В тот день за столом в самом нижнем конце заведения собрались Джим с Барбарой из воздухофильтровального отдела, Лена – оператор космопорта, Сергей и Михаль – молодые проходчики-рудокопы, ещё пришёл Андрей, их начальник смены. Михаль был каким-то осунувшимся, с серыми кругами под большими, выразительными карими глазами. Марк вспомнил, что его годовалая дочь была больна и лекарства ждали с сегодняшним транспортом. Видимо, администрация, как всегда, решила иначе. Лекарства, воздух, оборудование, еда – за всё они платили во много раз больше, чем того стоили доставка и производство. Да, они половину всего сами могли сделать или производили – промелькнула у него мысль, – но администрация контролирует всю их куплю-продажу….
Когда он подошёл, компания уже живо обсуждала что-то, жестикулируя полупустыми грушами с местным пойлом, именовавшимся пивом, из-за неимения на расстоянии миллионов километров каких-либо конкурентов. С ними он работал каждый день. Бурение и разведка минералов были всей его жизнью. И когда кому-либо на Камне требовалось узнать, стоит ли начинать разработку участка – звали его, как раньше его отца, а до этого деда.
Камень, как говорится, самое маленькое поселение в Солнечной, так и самое старое в Поясе. На нём редко встретишь незнакомое лицо. А эта девчонка была не местной. Она сидела рядом с Леной и застенчиво улыбалась, как многие в незнакомом обществе, слушая громкий спор горняков. Рыжие вьющиеся волосы, скрученные в толстый непослушный хвост, из-за малой силы тяготения всё время норовящий хлестнуть её по лицу. Поцелованная Солнцем. Не красавица. Да и веснушки по всему телу смотрятся довольно странно в месте, где то самое Солнце выглядит таким же, как Марс в период противостояния. Судя по фигуре, явно с Луны или Марса. В кругу даже сидящих астеров, а все они были таковыми минимум во втором поколении, она всё же казалась низкорослой. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда. Но сразу, как только подсел к общему столику, почувствовал себя словно оказавшимся в незнакомом, но очень интересном обществе, хоть и состоящем из одного единственного человека.
– Мы тут, словно первопоселенцы где-то в Сибири или Америке, – обратился к незнакомке уже подогретый пивом Сергей. – Прямо, как в тех древних романтических романах.
– Вовсе нет, – усмехнувшись, возразил тому всегда хладнокровный и расчётливый начальник смены Андрей. – Мы уже, скорее, похожи на странных аборигенов с затерянных и диких островов. Возможно, даже людоедов. – Он с хрустом откусил кусочек от поджаренной протеиновой палочки – стандартной закуски в этом баре, и подмигнул новенькой.
Экраны, разбросанные по всему бару, переключились на внутренние новости, по которым стали показывать крупный план, снятый с исследовательского аппарата где-то возле Юпитера, приближающейся к Поясу кометы Галлея*, возвращающейся в сорок восьмой раз за письменную историю человечества из глубин внешней системы. Как и у всех странниц, как их звали в поясе, при приближении к солнцу с поверхности её ядра начали испаряться летучие вещества и хвост кометы стал расти. Небесный цветок, вновь распускающий свои лепестки. Он знал, что когда она будет возвращаться, то распушит свои покровы на сто миллионов километров, словно пытаясь умчаться прочь на скорости 41 километр в секунду и спрятать свою наготу, в очередной раз сбегая из внутренней системы. Он вдруг вспомнил, что отец говорил ему, как, в свою очередь, его отец рассказывал, что видел в детстве прибытие кометы. И что именно это и побудило его отправиться в космос.
Словив на себе взгляд гостьи, он с удивлением понял, что мгновенно покраснел и, стараясь скрыть неловкость, сказал новенькой, кивнув на разразившуюся смехом компанию:
– Это они просто дурачатся. Не обращайте внимания.
– Я знаю, – улыбнулась та в ответ.
Всё это время тихо сидевший, потягивая пиво, Джим заговорил. Так же негромко, но весомо, как всегда, сказал:
– Ну, в каждой шутке есть доля правды, амигос. – Хохот и веселье сразу притихли, и он продолжил: – Я это к тому, что для обычных обывателей на Земле, да и для большинства поселенцев на Марсе мы кажемся уже довольно странными созданиями. Мы тут живём несколько генераций в месяцах пути от метрополий, куда шлём бесконечный поток добытых редкоземельных элементов. Но они до сих пор считают нас чем-то вроде затерянных колоний, которые нужно контролировать, взимать, сколько потребуется, и иногда наводить порядок. – Джим обвёл рукой сидевших вокруг. – Вот сколькие из здесь собравшихся получают указания от людей, которые в жизни даже не поднимались из гравитационного колодца, но лучше нас знают, что нам делать?! Мы занимаемся тут настоящей передовой наукой. Мы уже как поколение стали независимы от поставок продовольствия, и наши экосистемы получше всех имеющихся на планетах. Наши шахты снабжают верфи, которые строят корабли и оборудование…
Он замолчал на несколько секунд, отстранённо глядя куда-то вдаль, сквозь стены.
– Послушайте меня! – продолжил он вновь охрипшим голосом. – Вам, возможно, в ближайшем будущем придётся увидеть много гадостей. Увидите, как убивают людей, отключают воздух или попросту расстреливают и вышвыривают в шлюз. Всё это не ново, не важно и даже не очень интересно. Жизнь такова, и ничего не поделаешь. Но вот что я советую всем здесь собравшимся: просто веди себя правильно. И помните, что самое большое счастье – это решать каждому самому за себя, как он хочет жить. Придёт время и каждому придётся это решить, и каждое решение принесёт как потери, так и новые горизонты. Когда-то древние люди подошли к морю и им пришлось построить лодки, чтобы достичь неведомых земель. Что двигало этими людьми? Кто-то скажет, что жажда нового, открытий, познаний, но, скорее всего они, не могли жить на старом месте из-за конфликтов с сородичами или голода. Жизнь, как и события в ней, в основном банальна, как бы ни пытались позже возвысить и отбелить историю. Просто такие люди строят настоящее и выбирают то, что будет после них. Просто. Прямо. Потом и кровью.
Его перебил Сергей:
– Старший, не нагоняй жути, – сказал он тихо, но веско. – Сегодня мы просто хотим отдохнуть и расслабиться. Давай разберёмся с проблемами по мере их появления.
Незнакомка молчала, но он видел, как внимательно она слушает этот спор. А он поймал себя на том, что с самого начала почти безостановочно наблюдает за ней. Марк хотел ответить Сергею, но его перебила Лена:
– Я слышала в башне космопорта, что нам планируют прислать новую партию поселенцев, и ещё компании решили усилить контингент полиции. Для поддержания спокойствия, конечно. Это насчёт проблем, которые скоро будут.
– Наши настроения уже давно не являются секретом там, – указал пальцем в потолок Джим. – Вот увидите: под видом поселенцев пришлют криминал и людей с самого дна мегаполисов. За подачки администрации, чтобы получить… – он запнулся, – скорее, занять место в новой жизни многие сделают всё.
– Но мы всё ещё нуждаемся в материалах и технике, – тихо вставила Лена. – Просто так стать независимыми нам никто не даст…
– Конечно, не дадут, – кивнул Джим. – Но согласись, ты тоже клонишь к тому же, что и все мы. Ты слишком осторожна, а пришло время действовать активно. Нам давно пора в администрации и службе безопасности посадить своих людей, местных астеров.
– Было бы хорошо, но как по мне – время всё расставит по своим местам, – упрямо мотнула головой оператор космопорта.
– А пиво отшлифует наши мысли, – вставил Сергей, отсалютовав им пустой грушей.
Он мягко встал и тут же с грацией, присущей только рождённым в Поясе, поплыл к стойке бара.
– Ладно, предположим, нам нечего терять, – продолжил разговор Андрей. – Представим, что администрация начнёт ещё больше закручивать гайки. Вот только стоит ли нам так уж беспокоиться? Мы и так фактически сами по себе. Кто нам может что-то приказать? А если начнём мутить что-либо, то у нас всё равно будет пару месяцев форы до их первой реакции.
– Ты просто не слишком знаком с земными и марсианскими сплетнями. – Как только он заговорил, завораживающий взгляд новенькой мазнул по нему, и он почувствовал, как вновь перехватило дыхание. Марк торопливо приложился к груше с пивом, но голос начал предательски срываться, как будто ему вновь было тринадцать. – Там давно уже не так сытно и удобно, как пару десятков лет назад. Слишком много ртов, кризис. Спроси нашу гостью – она же вроде только что из внутренней Системы.
Она мягко улыбнулась ему и заговорила приятным низким голосом:
– Я почти такая же, как и вы. Родители выросли на Луне, а я росла по всем исследовательским станциям во внутренней системе. Затем университет в долине Маринера. Но девчонке, выросшей вне гравиколодца, оказалось некомфортно под сводами пещер. А на материнской планете, да – кризис, притом очень жёсткий… Всегда хотела быть на Фронтире, там, где делается будущее.
– Сестра!!! – вернувшийся Сергей дурашливо отсалютовал ей, вскинул руку с вновь полной грушей.
– Ну, кто бы что ни говорил, а мы всё же медленно, но верно дрейфуем прочь от внутрисистемного homo sapiensa, – вновь медленно заговорил Джим; самый старый из них и самый уважаемый. – Как физически, так и ментально мы уже довольно сильно отличаемся друг от друга. Да, там, на внутренних планетах, они пока ещё могут производить много такого, что мы, – он поднял указательный палец к низкому потолку, – пока не можем. Но кто, скажите, добывает почти две трети редкоземельных элементов? Про проектировку кораблей и поселений я вообще промолчу, так как никто не может это сделать лучше, чем родившиеся и выросшие вдали от гравитационных колодцев.
Проблема зрела давно… Десятки лет колонисты первой волны боролись за выживание в Поясе, и вот альма-матер дала о себе знать. Старая родина действовала в лучших своих традициях: Земле, исчерпавшей в очередной раз социальные и экономические ресурсы, было необходимо под благовидным предлогом избавиться от них и перезагрузить с помощью новых ресурсных баз экономику. Так возник конфликт с теми, кто уже почти столетие жил в поясе. Первопроходцами.
– Такие разговоры лучше не выносить наружу. – Марк кивнул на пристроившихся у барной стойки двух невысоких и коренастых парней в серых комбинезонах – пилотов, смотревших на одном из экранов репортаж о приближающейся комете Галлея. – Потому, как уже сказала Лена, они что-то явно планируют. Никто не станет уступать, как им кажется, власть в руки каких-то Homo Asteros.
Сегодня молчаливый Михаль неожиданно встал, едва не улетев к самому потолку – его едва успел ухватить за пояс Сергей, и произнёс медленно, с холодной расстановкой:
– Да, дружище! Давайте выпьем за нас – самых лучших горняков, строителей и учёных во внешней Системе!
Марк заметил, что двое парней, сидевших за барной стойкой, неодобрительно поглядывая на них, покинули заведение. Лена, увидев его взгляд и ушедших пилотов, устало пожала плечами и предложила:
– Раз так уже всё сегодня сложилось, то объявляю «Homo Asteros» девизом этого вечера.
Марк, как и остальные, отсалютовал ей. Всё уже зашло слишком далеко и длилось слишком долго. Взаимные обиды и оскорбления между внутряками и «длинными», как их именовали, достигли, похоже, критической точки, раз местные уже не скрывают раздражения даже в присутствии других.
Споры, как часто бывает, скоро всё же перешли в другое, более спокойное, русло. От политики к местным новостям, сплетням и обсуждению между горняками способов крепления, а также транспортировки руды с нестабильных участков выработок. Марк с удовольствием присоединился к коллегам, чтоб унять странную неловкость, появившуюся так внезапно в обществе новенькой. На новенькую он старался не смотреть, но взгляд сам собой сбивался. Мониторы, раскиданные по всему бару и приклеенные в самых непривычных местах, благо, низкая сила тяжести это позволяла, переключились на музыкальный канал откуда-то из Шотландии, если судить по килтам музыкантов. Завывание волынок с напевами других инструментов заполнило всё помещение. Именно такую музыку любил Марк, потому что она была реальной, насыщенной историей и сама по себе придавала месту, расположенному на данный момент в более чем двухстах миллионов километров от Земли, ещё больший шарм. Хотя он и так любил свой дом, но эта тонкая музыкальная огранка придавала форпосту людей ещё больший блеск. Чем больше было выпито, тем раскрепощённее становились все вокруг, разбившись в беседах на группки по интересам.
Марк чувствовал, что нужно будет расспросить о незнакомке, и он взял себя в руки, точнее – постарался это сделать. Зачем мучить себя бесполезными догадками? Ещё будет время выяснить, кто она, и найти предлог для разговора. Так что нечего о ней думать.
Вскоре все стали расходиться. Первым засобирался Джим. Ему через несколько часов было пора на вахту, а затем потянулась к выходу и их подвыпившая после тяжёлого дня компания рудокопов. Они попрощались с оставшимися – Леной, новенькой и Андреем. Он сам себя удивил, кивнув и улыбнувшись новенькой, и та ответила ему. Выйдя и попрощавшись с парнями, он направился в свою ячейку – свернул в круглый коридор, обитый когда-то бывшим светлым пластиком, с которого кое-где свисали затейливые наросты растаявшей воды – жилые туннели были пробиты в ледяной мантии Цереры.
Неожиданно её голос послышался сзади:
– Привет! Тебя зовут Марк?
Она легко догнала его и, мягко отталкиваясь, поплыла рядом, смущённо улыбаясь.
– Привет! – смущаясь ещё более, чем она, ответил Марк.
– Мы там так и не познакомились. – Девушка протянула ему маленькую и красивую ладонь. – Ариэль Иванова.
Марк осторожно пожал руку.
– Марк Кауайи.
– Марк Кауайи? – переспросила Ариэль, подвинувшись к нему. – Теперь понятно, что ты тут делаешь! Кровь предков путешественников – маори, не дала сидеть на старушке-Земле. – Она сделала большие глаза – Ты и вправду имел полинезийских предков?
Он засмеялся, чувствуя, как лёд между ними тает. Трудно было в нём заметить кровь предков, чью фамилию он носил. Осталось только слегка бронзовая кожа и дань памяти – татуировка на всей правой руке. Чертами лица он ни капли не походил на полинезийца – их ему дали его русско-американские корни.
– Наверняка, прадед так и думал о путешествиях. Но я сегодня в основном набирался храбрости, чтобы познакомиться с тобой. – Он закатал рукав форменного комбинезона, показав сложный и причудливый полинезийский орнамент, состоящий из спиралей, волн и геометрических фигур.
– Это очень красиво. – Она провела своими, оказавшимися очень холодными, пальцами по его руке. – И твоё стеснение было очень заметным и очаровательно искренним.
– Спасибо. Надеюсь на это, ведь опыта у меня не так уж много.
– Они что-то означают? – легонько кивнула она на татуировки.
– Да, их составил мой отец, а его научил дед. – Марк задумчиво посмотрел на чернильные переплетения на коже. – Тело человека в мифах культур всех моих предков уподоблялось миру, Вселенной в астральном понимании. И именно поэтому наносились рисунки, чтобы перекрыть доступ негативу, привлечь жизненную силу, улучшить судьбу и как бы помочь откорректировать ею предначертанное.
– И как, помогает? – Ариэль ещё раз улыбнулась совершенно обезоруживающей улыбкой.
– Посмотрим! Я пока не жалуюсь.
Неловкое молчание повисло между ними, и девушка, тряхнув волной красных волос, прервала его:
– Я всего месяц на Камне, как вы говорите, работаю в оранжереях по трёхгодичному контракту. У вас тут интересно.
– А я здесь родился, – сказал он, – как ты уже поняла. Работаю на горнодобывающую компанию. Делаю разведочное бурение, как дед и отец – семейная карма. – Он невесело засмеялся, но тут же добавил: – Но это моё призвание, и мне по-настоящему это нравится.
– Настоящий Homo Asterus, – рассмеявшись, сказала она. – Очень приятно с тобой познакомиться. Друзей у меня тут пока что не много.
– Мне тоже. – Их взгляды пересеклись, и мгновение затянулось, притягивая друг к другу, а рыжие растрепавшиеся волосы девушки закрыли их от холода и сырости полутёмного коридора.
Шприц со стимулятором опустел, и безопасник просто принялся ждать результата. Препарат ещё ни разу его не подводил во всей более чем долгой практике, прошедшей во всех закоулках обжитых поселений.
– И не таких ломал, – с холодной уверенностью произнёс сам себе под нос полковник, словно оправдываясь.
Время уходило, как и расстояние до сбежавших кораблей, а окровавленное тело так и не дало хоть каплю информации.
Через месяц после их знакомства она пришла к двери его отсека поздней стационарной ночью: испуганная, заплаканная. Такого он не ожидал, хотя они стали спать вместе с той первой встречи, но отношения всё ещё не перешли тот самый порог серьёзности, а, скорее, оставались дружески-романтичными. И вроде бы им обоим это нравилось. Так было удобнее. Времени для нормальных отношений из-за работы ни у кого из них достаточно не было.
– Ты слышал новость? – Ариэль прижалась к нему всем телом, словно ища защиты.
– Какую? – ответил Марк, закрыв дверь и отнеся её в прихожую.
Жилище его было небольшим и стандартным: общая комната-прихожая, довольно вместительная, места на Камне не жалели, и вся увитая кислородо выделяющими растениями. Дальше был спальный бокс и туалет с ванной. Просто и удобно.
Он усадил девушку на мягкое подобие дивана со слабо липнущими наклейками – и присел рядом, обняв её.
– Ну, так что же всё-таки случилось?
– Корабли с новыми поселенцами скоро придут. Вроде как их уже грузят. Нас официально уведомили, чтоб мы передали дела прибывающим специалистам. Контракты все, и в моём отделе, и на станции, как я слышала, расторгли. Вроде бы хотели так сделать, когда те уже прибудут, но случилась утечка из местной администрации.
– Я это знаю. Давно уже.
– Все эти ваши разговоры были не беспочвенны? Мне страшно.
– Это когда-то должно было случиться. Всё будет хорошо. Пойдём, я покажу тебе одно место и расскажу, что будет дальше. Ты там, наверняка, ещё не была – оно в старых штольнях.
Лабиринт новых туннелей, сверкающий притушенными дневными лампами, закончился, и они нырнули в старые туннели, где когда-то обитали первые поселенцы. Здесь было холодно, лампы стали попадаться всё реже. Через полчаса блужданий они выплыли в широкую пещеру, посреди которой в паутине ажурных распорок росло дерево.
– Это дерево? – Её глаза удивлённо распахнулись.
– Да, это Artocarpus altilis. Или попросту хлебное дерево. Его саженцы привезли первые поселенцы. Им хотелось взять что-то с собой, что напоминало бы о доме и дало символ их новому пристанищу.
Дерево было довольно крупным, разлапистым и росло, казалось, со входа – откуда они попали в пещеру, со стены, хотя все величины тут были более чем абстрактные. Напоминало земной дуб своей корой. Ветви толстые и крупные, разлапистые, с пучками листьев на концах, тянулись к установленным в другом конце пещеры панелям дневного света. Кое-где виднелись мелкие, жёлто-зеленоватые и крупные в форме булавы соцветия. Плодов ещё не было, как пока что и в их отношениях. Они оба поняли это как знак. Нашли место и присели в тени кроны, куда не падали лучи ламп.
– Выйдешь за меня замуж? – тихо сказал он.
– Ты серьёзно? – Её огромные зелёные глаза словно поцеловали его.
– Конечно.
– Зачем? Скоро начнётся непонятно что. – Лицо Ариэль скрылось в вихре распушившихся рыжих локонов.
– У нас есть ещё примерно год, пока неприятности доберутся до нас. А год – это очень много. Может быть, лучший год в нашей жизни.
– Конечно, я выйду, Марк, – без раздумий ответила она. – Я знала это с первой нашей встречи. Просто это всё так неожиданно, и наш мир вокруг вот-вот рухнет.
– Мы построим новый. Вместе.
Хруст от крошащихся зубов вывел его из забытья, а рот наполнился металлическим привкусом крови. Он снова был в шлюзовой камере порта – без неё. Она была уже далеко с их ещё не рождённым ребёнком.
Стоявший возле него человек медленно покачивался от отдачи удара, удерживаемый магнитными захватами на полу, или на том, что тому хотелось так именовать. Вся чёрная форма пропиталась потом, большие капли срывались с прорезанного множеством морщинок лба и, срываясь, словно танцуя, кружились вокруг в мизерной силе тяжести. Безопасник тоже устал и казался таким неуклюже-чужеродным в его мире.
Полковник, тяжело дыша, вытер лысеющую голову антисептической мокрой салфеткой, а затем принялся тщательно вытирать руки – все измазанные красным. Марк с каким-то отрешённым спокойствием понял, что это его кровь.
– Просто скажи, какие у вас планы?! Вы чёртовы самоубийцы! – устало сказал осунувшийся полковник. – Мы предполагаем, что все угнанные корабли и блоки заготовок с оборудованием для новых поселений вы каким-то образом доставили на пролетавшую комету Галлея. Так? Очень умно – стереть все записи в системе космопорта и перемещения ресурсов. – Он замолчал, исподлобья буравя Марка взглядом. – Поговори с ними. Убеди вернуться! Не то нам придётся отправить вслед карательный отряд, и тогда не обойдётся без крови и трупов. У тебя же там девчонка, так? Да, я смотрел твой файл. Она к тому же ждала ребёнка. Зачем им умирать?
– Вы не сможете их догнать. – Слова падали, словно тяжёлые камни, забирая последние силы Марка. – Комета после прохождения перигелия набрала такую скорость, что никто из вас её не догонит. Или догонит, но сдохнет от недостатка топлива для обратной дороги.
– Мы всё равно их достанем, – угрюмо ответил полковник ему.
– Может быть, но где искать? – устало ответил Марк – У спутников Юпитера или где-то в ожерелье из шестидесяти двух спутников Сатурна? Титан, Диона, Мимас, Рея или всё же Пандора? А быть может, мы собирались в облако Оорта? – Он начал смеяться, и по шлюзу поплыли новые шарики крови. – Какая разница, я всё равно этого не знаю. Не имеет значения. Ресурсов для основания новой колонии хватит. Это всё равно уже дало нам будущее, а вам прецедент для размышления.
Полковник помотал головой, словно отгоняя от себя неприятные мысли, и продолжил тем же наигранно-спокойным тоном:
– Сейчас бы жили дальше в спокойствии: работали, дышали. Ну, ввели бы немного ограничений, больше рабочего времени и поражение в правах. Ты пойми, человечеству нужны ресурсы Пояса, а вы как раз не вовремя начали играть со своей недореволюцией. – Он устало вздохнул и заглянул ему в глаза. – Стоило ли это смерти?
– Они ушли в темноту пространства, – говорить Марку было тяжело, он запнулся. – Мы ушли. Если ты не выбираешь свой путь, он сам находит тебя… Проходит по тебе… – Каждое слово давалось ему с неимоверным трудом, но их нужно было сказать, передать. – Выбор будущего стоит многого… Ты… такие как ты ещё многого не понимают… Поймут твои внуки…
Трещание шокера и вонь сгоревшего мяса быстро поплыли в шлюзовой. Тело «длинного» выгнулось дугой и обвисло, закачавшись на пластиковых ремнях ударяясь равномерно, словно маятник, о стену. Полковник устало махнул рукой и кивком указал стоявшим рядом кряжистым молодым парням в форме на висящего на пластиковых ремнях человека. Человека с железной волей… Безопасники быстро отстегнули ещё живое тело и поволокли к внутренней двери шлюза. Отвернувшись, полковник застыл, глядя на оставшиеся кровавые разводы в том месте, где висел сепаратист. Он его так и не понял – проиграв первый раз в жизни в своей игре.
Сознание померкло – забрав боль с собой. Он хотел ещё раз увидеть Ариэль и того, не рождённого ребёнка, которого ему не суждено увидеть. Хотелось попрощаться и сказать, что любит. Хотелось увидеть, что всё-таки у них получится. Не могло не получиться – они ведь дети пространства, и у них есть будущее, раз хватило смелости уйти своим путём.
Через вновь просочившуюся боль стали прорастать покой и эйфория, словно побеги дерева-оберега в их тайной пещере. У них всё получится, и ближайшие столетия будут для его родных, друзей и внуков сказочно завораживающими. Жаль, что ему не повезло…
Марк расслабился, и равнодушное пространство открытого космоса обволокло его, словно любимая женщина.
–//–
Пояснения
*Комета Галлея – яркая кратко периодическая комета, возвращающаяся к Солнцу каждые 75 лет. Следующее прибытие ожидается в 2061 и 2134 году.
*Штольня – закрытая снаружи шахта, пробурённая или прокопанная в толще исконного грунта; горизонтальная или наклонная под углом не менее 45 градусов к вертикали.
*Шпур – искусственное цилиндрическое углубление в твёрдой среде диаметром до 75 мм и глубиной до 5 м. Создаются и применяются для размещения зарядов при взрывных работах.
*Подпорная стенка – навалы из породы, предотвращающие при взрывных работах распространение взрывной волны и разброс обломков.
*Церера – ближайшая к Солнцу и наименьшая среди известных карликовых планет Солнечной системы. Диаметр около 950 км.
*Менониты – одна из протестантских сект, получившая название от своего основателя, Симониса Меннона (1496–1561), голландца по происхождению. В основе вероучения меннонитов лежат идеи неприменения силы и непротивленчества (принципиальный пацифизм): меннониты по своим религиозным убеждениям отказываются брать в руки оружие.
