В первой половине июля команда единомышленников путешествовала по Северному Уралу. Мы объединили в пеше-водном путешествии бассейны трех рек: Оби, Печеры и Камы.
На культовом месте
Пешая часть маршрута началась рядом с устьем реки Ауспии и проходила через самый печально известный перевал России – Перевал Дятлова. Тропа, шедшая от брода через Ауспию, относительно сухая в середине лета в начале июня из-за таяния снега в горах была похожа на один бесконечный водный поток. Было очень сыро и болотисто. Я прозвал тропу дорога-шор (с языка Коми «шор» означает «ручей»). Поэтому самой идеальной обувью для путешествия по Уральским таежным дебрям в это время года оказались обычные болотные сапоги. Пятна прошлогоднего снега стали встречаться в лесу ближе к перевалу Дятлова.
Здесь на культовом месте для каждого путешественника в России я побывал в третий раз. «По результатам официального расследования происшествие было признано несчастным случаем, вызванным стихийной силой». На каменном останце недалеко от места последнего ночлега группы Игоря Дятлова установлена мемориальная доска. И независимо от множества существующих версий о причинах гибели группы многие путешественники считают своим долгом прийти на это место, поклониться и отдать дань памяти людям, которые уходят в путь, для которых нет ничего уютнее костра, ничего теплее спальника, ничего более привычного, чем рюкзак за спиной. Потому что в походах для них начинается «Настоящая жизнь».
На Перевал, к большому моему сожалению, теперь можно приехать на серьезном внедорожнике.
Колея вспоротой колесами горной тундры хорошо просматривается со склона горы Холатчахль (Средняя гора или гора Мертвецов). Я не противник технического прогресса. Но когда в глухих таежных лесах встречаешь горы антропогенного мусора: брошенные бензиновые канистры, битые стеклянные банки, кучи полиэтиленовой упаковки из супермаркетов, хочется сказать добрым людям – не оставляйте «цивилизацию» в дикой природе. Неважно на чем «цивилизация» попала в лес на колесах или ногах, забирайте ее с собой. Дикая природа – наша колыбель. К ней надо относиться с уважением.
От Перевала мы двинулись траверсом по склону Холатчахля. Замшелые нагромождения курумников перемежались участками травянистой тундры. Погода нам благоволила. И мы, оставив тяжелые рюкзаки туристов-водников средь камней, совершили вылазку на вершину Холатчахля. Картина, развернувшаяся перед нами, поражала и радовала глаз. Сквозь облака разной формы и прозрачности юное, летнее солнце рисовало восхитительную картину. Древние, изрезанные временем каменные останцы, взгромоздившиеся на вершине Холатчахля.
Один из них напоминает то ли бабочку, то ли сердце, то ли коренной зуб. Кому что нравится. Кто что хочет узнать, попросить или увидеть.
И бесконечные, открытые, фантастические пространства. На самом деле они обычные, земные. Но, почему-то мы, городские люди, называем их фантастическими, нереальными, неземными. Нет, нет. Это как раз самые настоящие земные картины. Просто мы почему-то сами себя от них отгораживаем, запираясь в квартирах, домах, городах.
После Холатчахля мы прошли почти до Отортена и встали на границе леса у родника с чудесным видом на вершину горы. Она еще покрыта снегом. На фоне сумеречного неба хорошо просматривались знаменитые Ворота Отортена, издалека напоминая древнегреческий портик.
К вечеру облака набухли, посинели и неожиданно из-за горы выскочил мощный грозовой фронт, который очень быстро двигался на нас. Он налетел на вершину Оторена и как занавес закрыл его.
С обезьянкой на катамаране
План нашего путешествия включал восхождение на самую высокую вершину хребта Поясовый камень Отортен 1234,2 метра (Лунт-Хусап-Сяхыл в переводе – Гора гусиного гнезда) и прохождение 24 километрового живописного хребта Маньемки (третий отрог хребта Поясовый камень) с выходом на реку Унья.
Но на утро «Гора, пускающая ветер» Отортен спустила на нас мощный штормовой ветер и накрыла колючим, июньским снегом. Под натиском стихии палатки содрогались и пытались умчаться в неоглядные таежные дали. Поэтому мы быстро собрались и свалили вниз в истоки реки Большая Хозья. Резко похолодало. Снег словно мокрая, сахарная пудра покрывал рюкзаки и лица. Мы, мокрые и замерзшие, несколько часов продирались через березовое криволесье вдоль русла реки, пока не вышли на широкий зеленый луг. Кроме нас, его облюбовали бобры, которые на мелких спокойных протоках поставили множество невысоких плотин.
Дождь шел весь день. Реки раздуло. Скромные ручьи превратились в бурные водные потоки. Расставшись со стоянкой на берегу бобровых заводей, мы дошли до мощного притока, впадающего в Большую Хозью.
Вброд его перейти было невозможно. Хотя вода упала раза в два чем во время дождя, но воды было достаточно, чтобы сбить с ног человека с рюкзаком и унести в тартарары. Для безопасного преодоления пришлось организовывать переправу – валить сухостой, строить импровизированные мостки.
Дальше было три героических ходки. Лес парковый – в основном ели, пихты немного кедрача, завалов почти нет. Хорошо по нему идти. Весело. Местами горная долина расширяется, образуются заливные луга, на которых в изобилии растет щавель. Он является очень хорошей добавкой к моему скудному личному пищевому рациону.
Поднявшийся уровень воды позволил сократить пеший маршрут и начать сплав выше запланированного места. Поэтому стапель (сборку катамаранов) мы сделали на Большой Хозьей, а не на запланированной точке на берегу Уньи.
Закончилась первая часть утомительной пешки. Компания у нас большая разного возраста – молодые и не очень, но все влюблены в безумие таежных троп, диких лесов и бурлящих рек. В течение дня мы собрали судна: гондолы были извлечены из рюкзаков, а рамы собраны из сухих крепких елей и пихт. Флот у нас большой. Два шестиместных катамарана, одна четверка и две байдарки по два человека. На шестерках по семь человек – шесть гребцов и одна «обезьянка». Задача «обезьянки» в случае опасности – порога или гигантской бочки вскакивать на голову одного из гребцов закрывать ему глаза и кричать: Страшно, страшно! – распространяя волны паники и адреналина. Шутка.
Погода установилась. Вода спала и началась первая часть сплава. Пять воздушных суден выскочили на бурлящее зеркало реки. За пару часов веселая и активная Большая Хозья через шиверы, обливные камни и буруны донесла нас до устья и впала в Унью. Большая Хозья была довольно активной речкой с бурлящими водоворотами и узкими протоками, одну из которых мы просамакатили – провели катамаран на одной гондоле. Унья несет свои широкие июньские воды, набирая силу от Большой Хозьей, Широкой и множества других притоков и безымянных и с оригинальными названиями: Малая императорская, Евртропинская … Название реки Унья является мансийским и переводится как Быстрая река. После впадения Большой Хозьей в Унью берега расступились, течение стало более спокойным. Встречались небольшие подвижные шиверки и большие протяженные плесы. На слиянии Большой Хозьей и Уньи стоит изба с вертолетной площадкой, помеченной красными флажками. После обеда на впадении Широкой произошел забавный случай: идем на катах, любуемся проплывающими картинами девственной природы и вдруг почуяли запах дыма. Выворачиваем из-за поворота и видим стоящую на отмели палатку, дым коромыслом и непонятное сооружение, похожее на бочку на ножках. О какая большая необычная коптильня – подумали мы. Появились люди. Мы машем им руками. Ну а воображаемая коптильня с другого ракурса обернулась обычным вертолетом.
– Привет. Какая большая, загадочная у вас коптильня! – кричим мы.
– А как называется коптильня, на которой вы плывете? -– ответили рыбаки. Вот вам пожалуйста 21 век на дворе. Люди летают на рыбалку на маленьких вертолетиках.
За время похода удалось поймать всего одну рыбу – большую щуку килограмм на семь. Она клюнула на блесну в небольшом затоне Уньи, примыкающему к основному руслу. На восьмой день путешествия наступило настоящее лето – появились комары.
Белые ночи на реке Унья
На правом берегу Уньи, обращенная входом на реку находится Уньинская пещера. Вход в пещеру это высокий, обширный грот. Можно назвать это место квартирой – полуторкой. Надо только поставить вертикальную стеклянную стену и можно любоваться рекой и лесом из стен уютного каменного грота, который имеет очень длинные глубокие подвалы. Ход пещеры сначала уходит вверх, потом косым продолжительным лазом в сторону и приводит к небольшому колодцу, который спускается на дно еще более просторного хода, где можно идти в полный рост. Он постепенно сужается и переходит с одной стороны в озерцо, а с другой в червеобразный ход. Пещера видимо молодая. В ней очень мало натеков.
Река Унья в среднем своем течении в начале июня является обширной могучей рекой. Время от времени встречаются перекаты, но в основном плес один сменяет плес другой. И мы веслаем и веслаем, что есть сил. На протяжении двух дней скалы, перемежавшиеся зелеными занавесями лесов, по краям реки были не высокие, малоприметные не выше деревьев, стискивающих русло. Сначала река несла свои воды параллельно хребтам на юг. А сейчас, повернув на запад чаще стали встречать большие каменные скалы-бойцы. Они имеют разнообразную причудливую форму и названия.
Нос Лазаря, Кирпичный, Белый мох или просто Широкий. Один из бойцов очень антропоморфен. Он похож на гигантское лицо, которое перенеслось сюда с острова Пасхи. Еще на нашем пути после устья реки Кисуньи (на карте река обозначена как Кысынья) было небольшое препятствие, на карте обозначенное как порог Большой приступ. Да порог был. Но он был залит водой. И представлял из себя широкий просторный коридор – шиверу, широкое просторное русло, забросанное гигантскими камнями размером с рояль. Вода была высокая и пройти порог не составило труда.
Первые две ночи сплава по Унье были морозными. В спальник я забирался в теплых вещах, палатки ночью покрывались тонкой корочкой льда. А сейчас наступило настоящее лето. Ночи теплые. Днем шпарит солнце, а вечером атакуют полчища комаров. Вода в Унье стала значительно теплее. Если раньше от нее сводило зубы, то сейчас сводит только ноги. (Даже умудрились снять себя одного клеща.) На Северном Урале в июне наступают настоящие белые ночи. В течении всего похода мы не видели ни одной звезды на небосводе. Только тонкий серпик луны да дневное светило. В полночь здесь наблюдаются легкие светящиеся сумерки. При таком освещении можно спокойно читать книгу. А уже в половине второго солнце всплывает над горизонтом.
За три дня мы прошли Унью и остановились у селения Усть-Бердыш. На скале рядом с деревней два проживающих в лесном ските монаха установили памятный крест. В самой деревне проживает две семьи. И еще пара семей заезжает на лето. Связь с большой землей поддерживается только по воде. Местные угостили нас картошкой, сгущенным молоком и домашним черничным вареньем. У нас был «праздник живота», мы отметили окончание первой водной части путешествия. По слова местного населения, с 1998 года здесь не было ни одной команды, спустившейся с Уральского хребта сюда вниз по реке Унья. Так что в некотором роде мы «первопроходцы» 21 века.
Лукьянов полумарафон
У Бердыша мы устроили антистапель – разобрали катамараны и упаковали их в рюкзаки. От деревни, названной по одноименной реке, впадающей в Унью, мы собирались перейти из бассейна реки Печеры в бассейн Камы и сплавиться дальше по реке Колва. Вторая часть пешего путешествия шла по старинному волоку. Осваивая междуречье Печоры и Волги, наши предки построили здесь пристани, канавы-волоки, дороги. Из центральной России на Север везли промышленные товары, хлеб, сахар, чай, а с Печоры – на юг шли продукты местного промысла – меха, ценная рыба, дичь, брусяно-точильный камень. Главный торговый путь проходил через Печорский волок – четырехкилометровой канаве, прорытой в болте, между притоком Печоры рекой Волосницей и речкой Волжского бассейна Вогулкой. Волок, по которому прошли мы, не основной и называется именем нижегородского купца и промышленника, у которого рядом с Бердышем в конце 19 века стоял металлургический завод. Дорога, по которой переправляли чугунные чушки из Уньи в Колву, так и прозвали Лукьянов волок. Дело у купца не пошло. В первых годах 20 века завод демонтировали и распродали, но 30 километровая дорога, соединяющая бассейны Печеры и Камы, до сих пор существует и не заросла. Видно, что по ней ходят и даже ездят люди. Упавшие поперек стволы распилены, следы крупного автотранспортного средства отпечатаны на глинистой дороге. Волок местами сухой, но в основном сырой и заиленный. Особенно дорога труднопроходима в местах пересечения притоков Бердыша, текущих по ложу из красной глины. Сейчас хозяевами этой дороги являются дикие звери. Медведи да волки. Их следы сопровождают нас на протяжении всего пути. Места здесь дикие, таежные, глухие.
Первая декада июня, а мы насобирали грибов – сморчков и строчков. Поэтому в меню обеда на волоке была таежная губница – грибница по-уральски. Сегодня пробежали Лукьянов полумарафон – 20 километров за 12 ходок.
А на следующий день оставшиеся 6 километров до стапеля на реке Колве прошли всего за две ходки. В путешествиях расстояния меряются субъективным понятием – ходка. Это относительная единица измерения и во времени и в пространстве. Как-то на Байкальском хребте мы за весь день, сделав 12 ходок, прошли всего два километра, продираясь через густые заросли мощного кедрового стланика. А в иных условиях за день можно пройти и 30 километров за те же 12-13 ходок. Все зависит от сложности препятствий, погоды и команды путешественников.
Колвинские поселения
11 июля в середине дня мы вышли к Колве. Берег зеленый, открытый. Видимо здесь раньше были какие-то сооружения, трудились люди. На берегу стоит полуразрушенная изба с гигантской печкой-буржуйкой. Стены покосились, крыша провалилась. Дом уже не пригоден для жилья. Вторую половину дня мы строили катамараны. Имея опыт и слаженность команды, уже к 7 часам вечера все каты были собраны. Завтра 12 июля мы будем плавать в новом бассейне – в бассейне реки Волги. Наступившее лето радует нас настоящей июньской погодой. В течение дня было несколько гроз, после которых на небе снова появлялось яркое солнце.
Началась вторая часть водной программы путешествия. Капризная уральская погода не изменяла себе. С утра было ясно. В середине дня пошел холодный моросящий дождь, сопровождаемый сильными порывами встречного ветра. Ливень продолжался до вечера. Похолодало. Поэтому, чтобы согреться, все гребли очень интенсивно. Река Колва от места нашего старта имеет довольно спокойный нрав. Один плес сменяет другой. Средняя скорость реки 4-5 километров в час.
Безлюдные дебри Уральской тайги, казалось, скоро закончатся. Буквально за следующим меандром на берегу Колвы стоит деревня Черепаново.
Но деревня оказалась заброшенной. Она раскинулась на высоком зеленом взгорке. Среди роскошной изумрудности разбросаны серо-коричневые пятна старинных крепких изб. Деревня была довольно крупной. Имела свой узел связи.
Прогуливаясь среди брошенного жилья, мы встретили двух мужиков. На вопрос: чем занимаетесь? – ответили: собираем метал.
Ниже по течению на реку смотрят пустые деревни Тиминская, Нюзим, Тулпан, Орловка… Большой Кикус. Грустно смотреть на все это покинутое человеком великолепие.
И тем не мене я считаю верхние колвинские места очень перспективными. Они очень красивые, вольготные, дикие. Людей, уставших от городской суеты, неизменно будет сюда тянуть. И когда-нибудь все эти деревни снова вместят в себя созидательный, незамысловатый, уютный человеческий быт.
Закрепленные на деревьях вдоль реки у деревень на реку смотрят белые памятные доски. На одной из них написано – сюда в 1930 годы было переселено 250 раскулаченных человек, итого 50 семей. По словам местного жителя в прошлом 2018 году по Колве прошла православная экспедиция, участники которой, нашли в архивах и разместили на памятных досках информацию о демографии Колвинских поселений в годы репрессий.
14 день путешествия ничем не отличался от 13. Проходя Колву на катах, мы работали гребцами. Веслая, преодолевали бесконечные речные плесы. По берегам стоял все тот-же дикий Уральский лес. Время от времени мимо проплывали заброшенные деревни и поселения. У меня остался последний мешочек общественного питания. Верный признак того, что поход подходит к концу.
В деревне Большой Кикус мы повстречали единственного коренного жителя этой старой деревни Володю. По его словам, селение было основано в 19 веке беглыми крестьянами, бежавшими из Соликамска от крепостного гнета и притеснений. Народ искал вольницу, поднимаясь вверх по рекам, ближе к Каменному Поясу. Еще его прабабушка здесь жила. А ему сейчас 60 лет. Владимир рассказал, почему деревня называется Большой Кикус. С одной стороны деревни в Колву впадает речушка Ус. С другой стороны деревни еще один Ус впадает в речку Черную. Таким образом, деревня стоит между двух Усов. Два Уса значит Кикус. Мы пришли в деревню на закате.
Старая необычного вида (вагончик с двускатной крышей) деревянная церковь, крепкие деревянные избы освещались лучами вечернего солнца.
А с высокого крутого берега открывалась обширная панорама бесконечной Пермской пармы, разрезаемой на две части лентой реки Колвы. Через деревню проходит ЛЭП. Но в самой деревне постоянного электричества нет. Есть дизельная установка. Вот он бытовой парадокс таежной глубинки. Деревня Большой Кикус и многие другие поселения на Колве стоят рядом со старым Якшинским трактом, древним торговым путем, связывавшим Каму и Печору.
У финиша путешествия недалеко от деревни Вижаиха мы любовались могучими, отвесными, поросшими лесом скалами – бойцами Дивьим камнем и Ветлан. Поход закончился в древнем Ныробе.
В таежном походе понимаешь, что такое простое человеческое счастье. Счастье иметь сухие ботинки, или, сидя на катамаране, получить в подарок крохоткную пластинку фруктовой пастилки. Положить ее под язык и медленно, медленно рассасывать маленький кусочек громадного счастья. Счастье иметь простые ясные цели. Знать, что сегодня надо пройти 12 километров пешком или 60 километров по воде и поставить лагерь. И когда ты все это сделал – установил палатку, развел огонь, сидя у костра, погружаешься в истинное, глубокое, завораживающее счастье. Здесь проявляются яркие эмоции от простого события, от простых вещей. Не вычурных, не заумных, не лукавых.
В городе нет контраста чувств. В городе слишком много красок, слишком много суеты, шума, слишком много целей. А здесь условия задачи просты. Нужно пройти из точки с названием перевал Дятлова до точки с название Большой Кикус. По пути вырваться из снежного шторма, протопать по хлюпающему болоту, мокрому куруму, веслая на катамаране, вымокнуть под ледяным дождем, обжариться на солнце и остаться при этом целым и невредимым. И как итог у теплого ласкового костра почувствовать, что ты живой.
