Роберт снял с игрового стола фигурку и задумчиво покрутил в руке. Ему всегда нравилось, как был сделан на миниатюрном человечке плащ. Сразу понимаешь, что это не дешёвка. Алая оторочка и меховой, с угадывающимися отдельными волосками меха, воротник доказывали, что его владелец – благородный человек. Аристократ. Дворянин шпаги. Роберт вытащил из внутреннего кармана мягкий платок и стёр с фигурки несуществующие пылинки. «Не пора ли подновить краски?» – пришла в голову мысль. Он улыбнулся этой идее, как старой знакомой. Она приходила всегда, когда он протирал фигурки.
Со старого бильярдного стола, засыпанного ровным слоем белого песка, на него смотрела добрая сотня разных персонажей в антураже средневекового города. Роберт поприветствовал давних друзей. К сожалению, стрелка часов, неумолимо приблизившаяся к 8.00, взывала к дисциплине. Пора на работу.
Роберт поставил дворянина в специальный шкафчик. В полупрозрачной стеклянной дверце отразилось вытянутое плоское лицо, которое сейчас светилось неподдельным счастьем. Продолжая смотреть на своё отражение, Роберт пригладил редкие рыжеватые пряди волос и отметил, что опаздывает уже на две минуты. Воображение послушно нарисовало картины того, как он выходит из дома, пытается придержать дверь подъезда, но она всё равно хлопает от сквозняка. Он идёт к автобусной остановке, но автобус сегодня придёт на полминуты раньше (так бывает, водители порой совершенно не пунктуальны) и, следовательно, Роберт не успевает. С разочарованием смотрит вслед сбежавшему транспорту, а следующий только через 12 минут, что уже совершенно неприемлемо. Он тряхнул головой и ускорил шаг.
Лекции Роберт читал так. Он вставал у кафедры и, замерев холодной статуей, ждал тишины. Когда аудитория успокаивалась, он включал проектор, придирчиво выбирал из кусочков мел. Всё это молча и неторопливо. Достаточно утомив студентов ожиданием, Роберт неожиданно начинал диктовать. Ему нравилось ставить в тупик этих сопливых юнцов и бестолковых юниц (крылышками бяк-бяк-бяк), которые судорожно начинали переглядываться, пытаясь понять логику изложения. Зачем им вообще высшая математика? Только примерные отличницы, не пропускавшие занятий, знали, что Роберт начинает ровно с того момента, на котором оборвалась предыдущая лекция, словно не прошли часы и сутки, словно это единая речь, разбитая на фрагменты. Склей их и увидишь сосуд дивной красоты. Впрочем, про сосуд – это была метафора Роберта, которая являлась ему, когда он мерил шагами пространство перед доской.
Обедать он всегда уходил за пределы университета. Пока шёл до знакомой столовой (ровно пятнадцать минут от главного здания) и обедал (полчаса, если без десерта, сорок минут, если с десертом), Роберт думал о своей докторской. О возможной защите коллеги стали намекать три года назад, но он не спешил. Мысль о том, что он вынесет на защиту нечто формальное и гарантированно проходимое, не вдохновляла. Поэтому Роберт обдумывал загодя и впрок такую работу, которая сокрушила бы любой совет и любых оппонентов. Благо в области чистой математики это было гораздо проще, чем гуманитариям. Здесь было царство формул и цифр, а не длинных фраз и двояко толкуемых фактов.
В столовой он подхватил поднос и расположился за своим обычным столиком у окна. Роберт старательно расставил тарелки и только сейчас заметил, что салфетница пуста. Вернувшись со стопкой салфеток, он увидел между тарелок брелок в виде дракончика. Он лежал на боку, зелёный, с забавным хохолком, одетый в расшитый блестящими нитками жилетик. Роберт двумя пальцами осторожно перевернул брелок. На груди дракончика синела римская цифра два.
Роберт нахмурился. Ему показалось, что в столовой резко потемнело. Мир поплыл перед глазами. В голове, у самой макушки, возник звон подобный комариному писку. Сознание раскололось. Роберт видел себя со стороны, задумчиво вертящего в руках дракончика, и он сам вертел дракончика и думал.
С обедом он покончил быстро, лишив себя яблочного штруделя на сладкое. Роберт вышел из столовой, нырнул в ближайшую арку и оказался внутри старого двора. Он отыскал глазами дверь с надписью «Посторонним вход строго воспрещён» и потянул за ручку. Дверь была открыта. Роберт не удивился.
Узкие грязноватые ступени вели на второй этаж. Маленькие оконца были заляпаны, потому здесь царил вечный полумрак.
Роберт вошёл в небольшую, безликую комнату с минимальным набором мебели и криво висевшим на стене пейзажем. В комнате горел свет, его ждали.
Роберт хмуро взглянул на маски, полностью скрывавшие лица двоих плотных мужчин в строгих синих костюмах, расположившихся полукругом у маленького полированного журнального столика, и сел в кресло.
– Дракоша номер два, приветствуем вас, – серьёзно сказал один из мужчин.
– Не надоело? – раздражённо отозвался Роберт.
– Ну как же вы узнаете, мы это или нет? – развёл руками собеседник.
– Имейте в виду, – заметил Роберт. – У меня ещё лекция, а я терпеть не могу опаздывать.
– Конечно, – вступил в разговор ещё один мужчина. – Мы вас не задержим дольше обычного. Я – Первый. Мой коллега – Второй.
– Я знаю, – махнул рукой Роберт. – Они выходили на связь.
– Да? – встрепенулся Второй. – Когда?
– Ночью. Они всегда приходят ночью. Роберт, то есть я, уже спал. Но я, Роберт-2, проснулся в этот момент.
– Экзоиды? О чём они спрашивали? – наседал Второй.
– Погоди, – сделал знак рукой Первый. – Продолжайте, Роберт. Не спешите. Нам ценная любая ваша информация.
– Да, – покивал Роберт.
Он посмотрел на кривой настенный пейзаж, и как обычно безуспешно попытался определить, что именно хотел изобразить художник. Мозг обычно выдавал предположение, что это поле пшеницы под лунным светом, но сам же возражал, что луна не может быть солнечной, а пшеница – белой. К рассказу Роберт перешёл не спеша, подробно и привычно по-учительски структурируя изложение.
Он не мог сказать, что именно хотят эти приходящие ночью. Слова «экзоиды» он избегал сознательно, слишком уж казённым казалось ему это обозначение. Да, они не земляне, они из другого мира, поэтому приставка «экзо» приемлема, но «-иды» намекает на инопланетян из дешёвого боевика. Роберт предпочитал обозначать их просто «ОНИ».
– Они не разговаривают привычным нам способом, – объяснял Роберт. – Они касаются твоего спящего разума нежно, словно поцелуй мамы. И ты всё время контакта чувствуешь, как тебя обволакивает расслабляющая нежность. Нет, я не назвал бы это любовью. Это что-то другое, связанное с уважением к другому существу, к его тонким сферам. Я чувствую, что они меня расспрашивают, мне искренне жаль, что я не могу им отвечать, поскольку ответ идёт помимо меня. Обычно сеанс связи длится не более 5-6 минут и внешне это выглядит мирно: Роберт спит, квартира погружена во тьму, и только вокруг изголовья виден слабый мягкий свет. Этой ночью было несколько иначе…
– Сеанс длился дольше? – не выдержал Второй.
– Нет, – улыбнулся ему Роберт. – Я видел ИХ.
– Ну и выдержка у вас, – крякнул Первый. – Это же сенсация!
Он прервался и переглянулся со Вторым.
– Расскажите нам, – попросил Первый и подался вперёд.
– Я вас разочарую, – развёл руками Роберт, не переставая улыбаться. Ранее ему ни разу не удавалось вывести из равновесия Первого, и он был доволен своей маленькой победой. – Я не уверен, что это их истинный облик. Но всё-таки… У меня есть в мастерской гончарный круг и запас глины, я иногда делаю фигурки. Это хобби. Впрочем, уверен, что вы даже знаете, где именно он стоит и как выглядит. Так вот. Сияние вокруг головы Роберта переместилось туда, за стену.
– Сквозь стену? – уточнил Первый.
– Да, – согласился Роберт. – Наверное, можно сказать и так. В какой-то момент я понял, что оно там. Я не видел, просто знал. Простите, это сложно объяснить словами. Во время контакта сознание работает несколько иначе. Я не успел ничего предположить, как из мастерской вышло существо около метра ростом. Если бы я верил в сказки – сказал бы, что это гном. Бородатый голый гном. Только его … ммм… кожа сияла тем самым светом, он говорил, он был живым. Но при этом явно был из моей глины.
– Почему вы так решили? Из-за цвета? Структуры?
– Я же говорю, уважаемый Второй, – в контакте с ними сложно думать привычным мне и вам способом. Я не анализировал. Это знание, которое возникает внутри меня. Может они сообщили это мне, не знаю.
– Вы сказали, что этот гном говорил. Я правильно вас понял? Он говорил иначе, чем в прошлые контакты экзоидов? – спросил Первый, сложив ладони лодочкой. В отличие от своего напряжённого напарника, ловящего любое слово Роберта, Первый сидел, вольготно развалившись на стуле.
– Да, – кивнул Роберт. – Я видел артикуляцию его губ. Потом он коснулся руками рук Роберта. Было очень тепло. Роберт-1 в этом момент сидел на кровати. Нет, он не проснулся, а пребывал в каком-то сумеречном состоянии, на грани сна и реальности. Возможно, это потребовалось для чего-то особенного.
Роберт сделал паузу, провоцируя Второго на вопрос. «Как его взяли в разведку? – подумал он, услышав немедленную реакцию Второго. – Он же нетерпелив как мальчик на первом свидании. Хотя может это такая роль? Оттеняет аналитика Первого, забирая на себя внимание?»
– Они спрашивали согласия у Роберта. На что именно, я не понял, но Роберт согласие дал – это я ощутил со всей ясностью. Собственно, у меня всё.
– Мы благодарим вас за всё, что вы делаете, Роберт, – глаза Первого сквозь прорези в маске смотрели пронзительно. – Вы можете не верить нам, но контроль за вами минимален. И мы не знаем, где у вас стоит гончарный круг. Не потому, что мы такие белые и пушистые зайки, а потому, что так безопаснее для вас и снижает риск провала операции. Для вашей же безопасности мы в масках, и вы, как и другие наши агенты, не видите наших лиц и не знаете наших имён. Для этого наша работа тайна засекречена даже для местных спецслужбистов, за исключением самого верха. Мы имеем доказательства того, что перевербованные нами засланцы экзоидов ведут двойную или, точнее, тройную игру, пытаясь разрушить наше дело. А мы до сих пор не знаем, какие цели преследуют экзоиды, какой характер информации они собирают, мы боремся вслепую. Вы даёте чрезвычайно точные и ценные сведения, и почти никто не зашёл так далеко, как вы. Мы ценим и бережём вас. Поэтому при любой опасности для вас мы выходим на связь.
Первый замолчал, словно глубоко задумавшись. Роберт почувствовал тревогу. «Что же изображено на этой чёртовой картине, – ни с того ни с сего подумал он. – Почему нельзя изображать чётко, ясно и понятно, а не эту муть?
– Мне угрожает опасность? – сказал он вслух.
– Один из наших агентов исчез, – ответил Первый. – А до этого к нему являлся похожий голем, только не из глины, а из пары килограммов мороженого. Представляете? Голем из подтаявшего пломбира?
Первый хмыкнул.
– Ему пообещали визит в мир экзоидов, – продолжил он. – И после этого он исчез.
– Вы полагаете, что Роберту, то есть мне, они предложат тоже?… – медленно спросил Роберт.
– Возможно. Будьте осторожны, пожалуйста.
У входа в университетский скверик Роберт вытащил из кармана брелок, приглядел сухое место на ограде с массивной решёткой и положил туда дракончика. После чего, не оглядываясь, зашагал в сторону главного здания.
***
Роберт в неизменном рыжем пальто и вязаной шапочке, по-школьному размахивая портфелем, шёл по центральной тропе университетского сквера. Он продолжал размышлять о структуре своей будущей диссертации. От приятных раздумий его не отвлекали ни уличный шум, ни начинавшее по-весеннему пригревать солнышко. Однако, на полпути он с удивлением обнаружил, что его логическим построениям что-то мешает, какой-то внешний фактор. Роберт обернулся и понял. Эти два типа. Прилично одетые мужчины средних лет. Один со свёрнутым журнальчиком в руках. Роберт вспомнил, что видел их сегодня в автобусе. Типы сидели в разных концах салона и старательно отводили глаза. Сейчас они тоже делали вид, что им абсолютно нет дела ни друг до друга, ни, тем более, до Роберта.
Роберт хмыкнул и продолжил путь. «Шпионские страсти, – подумал он. – Юстас-Алексу… Так о чём я? А, эта теорема…». Внешний фактор был определён, и рассуждениям теперь ничего не мешало.
***
Последняя лекция оказалась особенно трудной. Стайка студенточек на втором ряду уходивших ввысь парт трепалась на удивление назойливо. Ему пришлось несколько раз специально останавливаться рядом с ними и, растягивая в нерадостной улыбке губы, читать им прямо в лицо, рассматривая то одну, то другую с лёгким брезгливым удивлением. Много косметики, джинсовые курточки, модные телефоны и наглые ухмылочки. Они замолкали, но начинали хихикать, как только Роберт поворачивался к ним спиной. К концу пары он почувствовал такую усталость, что даже мстительная мысль о предстоящем экзамене его не бодрила.
Он стоял ровно и невозмутимо у кафедры, провожая глазами спины уходящих студентов. За широкими окнами стемнело.
– А через месяц будет уже светло, – машинально отметил он.
Аудитория опустела, и к Роберту подошла одна из девиц. Барышня жевала жвачку и теребила в руках серебристый телефон.
– Вы что-то хотели? – спросил он, не дожидаясь вопроса. Молодые нахальные девицы его всегда напрягали, и Роберт старался не терять инициативы.
– Я хотела попросить прощения за своих подружек. Они очень плохо себя вели, – виновато сказала девушка, продолжая жевать. – Но понимаете, у Анжелы завтра день рождения, надо поздравить, а она совершенно не знает, чего хочет…
– Считайте, что извинения приняты, – поднял руки Роберт, отводя глаза. Ему хотелось, чтобы она поскорее ушла.
– Вы сильно обиделись, – сказала девушка. – Я совершенно не хотела. У меня для вас кое-то есть. Она протянула руку к кафедре.
Роберт невольно перевёл взгляд. На кафедре лежал телефон, поверх которого сидела серебряная обезьянка с задорно вздёрнутым бананом в лапе. – Что вы хотели этим сказать, – начал было Роберт, но в голове словно вспыхнула молния, и он вдруг всё понял.
– Здравствуйте, Роберт, – легкомысленный тон девицы исчез. На Роберта в упор смотрели два жёлтых глаза без всякого намёка на зрачки. – Я Ариадна.
– Да, – хрипло сказал Роберт. – Вы как всегда неожиданны.
– Приходится использовать любую возможность. За вами следят. У нас буквально несколько минут.
– Конечно, – кивнул Роберт. – Земная разведка предполагает, что они меня пригласят в свой мир. Экзоиды, как они их называют, приглашали одного агента, но он не вернулся.
– Они показались? Стаккары показались?
– Я видел голема из глины. Он выглядел живым.
– Отлично, – расплылась в улыбке Ариадна, и Роберт, содрогнувшись, увидел раздвоенный кончик её блестящего чёрного языка. – Стаккары бесплотны, но владеют технологией перемещения сознания в любые объекты. Они будут готовить вас для симбиоза с одним из них. Не бойтесь предстоящего визита. Это пока ещё ознакомительная встреча. Ничем не выдавайте себя.
– Хорошо, — кивнул Роберт. – Что делать с земной разведкой?
– Сотрудничайте, – Ариадна пожала чешуйчатыми плечами, напоминающими замысловатую татуировку. – Нас мало волнует, что земляне узнают о стаккарах. Ваша задача прежняя – узнать местонахождение их родного мира. Тогда мы сможем нанести упреждающий удар. Если мы этого не сделаем, то ареной боевых действий станет Земля. И тогда вряд ли что-то здесь останется целым.
– Как я узнаю местоположение их планеты?
– Всё в своё время, – сказала Ариадна и протянула руку к обезьянке.
Университет Роберт покинул, предвкушая досуг. На улице похолодало, и он плотнее укутался в пальто. Роберт всегда заранее планировал неделю. Вечер четверга – время кино. Он брал билет на не новый в прокате фильм и обязательно с краю. Это гарантировало, что вокруг него не будут сидеть люди и Роберт спокойно побудет с миром, построенным режиссёром. После фильма он зайдёт в кафе и выпьет чашку чёрного кофе с бутербродом. Потом можно ехать домой.
Всё прошло практически так, как он предполагал с одним неприятным дополнением – заходя в кинозал, он увидел сидевшего на самом последнем ряду мужчину, чей внешний вид напоминал одного из тех шпиков, которых он видел сегодня в парке. Из-за этого Роберт даже два раза оборачивался, и первые двадцать минут фильма никак не мог сосредоточиться. Наконец, прекрасные панорамы швейцарских Альп и неторопливый сюжет успокоили его и втянули в мир курортных страстей.
***
Роберт очнулся в автобусе. Рядом с ним стоял водитель и настойчиво тряс его за плечо.
– Что случилось? – спросил Роберт. – Где я?
– Конечная, – неприятным голосом сообщил водитель. – Еле добудился.
– О, простите, – кивнул Роберт и засуетился, подбирая портфель.
Выйдя в ночную свежесть, согнавшую остатки липкого сна, Роберт понял, что к дому придётся идти пешком. «Удивительно, – подумал он. – Совершенно не помню, как сел в автобус».
Конечная автобусов была несколько вдали от жилого квартала, улица освещалась плохо, и Роберт через шаг спотыкался. Пройдя несколько десятков метров, он осознал, что за ним неторопливо движется чёрный микроавтобус. Роберт ускорил шаг, но у поворота обнаружил, что путь ему преградил человек. Роберт не успел опомниться, как чёрная машина, лихо взвизгнув на разгоне, подскочила к ним, распахнула двери, и он оказался внутри ярко освещённого салона.
Незнакомый молодой человек с нагловатой улыбкой сунул ему под нос развёрнутую корочку и небрежно сообщил:
– Федеральная служба безопасности, капитан Федорцов. У нас к вам несколько вопросов.
Роберт перевёл дух и осмотрелся. С двух сторон его подпирали знакомые с утра лица, напротив сидел Федорцов. Водителя не было видно – его отделяла стенка.
– Чем обязан? – спросил Роберт и порадовался тому, что голос звучит сухо и без дрожи.
– Мы за вами наблюдаем, – начал капитан.
– Я заметил, – перебил его Роберт, – чем обязан?
– Вы не робкого десятка, да? – Федорцов откинулся на спинку сидения. – Нас интересуют ваши контакты.
– Что вы имеете в виду? Среди математического сообщества?
– О, нет, – покачал головой капитан. – Нас интересуют контакты с иностранцами, которые далеки от математики.
– Либо вы будете говорить конкретно, господин – или лучше товарищ? – капитан, или наш разговор будет беспредметен.
Федорцов фыркнул и вытащил из кармана фотографии.
– Так лучше? – раздражённо произнёс он, веером развернув фотографии.
– Это столовая, где я обедаю, – ткнул в одну из них Роберт – не знал, что визит туда запрещён.
– Не валяйте дурака, – зло ответил Федорцов. – В этом доме располагается конспиративная квартира предположительно китайской резидентуры. И вы там нередкий гость.
– Я не понимаю, о чём вы.
– Всё вы понимаете, Роберт Филиппович, всё понимаете, но почему-то не хотите говорить. – Федорцов покопался в кармане и вытащил ещё одну фотографию. – Что это?
Роберт разглядел смазанную фигурку дракончика. Сознание чуть дрогнуло, и он поморщился.
– Брелок, судя по всему. Ваш фотограф плохо старался, ничего не разглядеть.
– Да, фотографу пришлось спешить, – кивнул Федорцов, – может, тогда оцените это?
Следующее изображение было чётким. Роберт увидел небольшую потёртую нецку. Три черепахи одна над другой пирамидкой. На панцире верхней отчётливо было выведено V, то ли римская пятёрка, то ли значок «виктори». Роберт почувствовал головокружение и невольно приложил руку к виску. Он видел всё с нескольких точек зрения, потом вдруг всё исчезало, потом возвращалось вновь. Налетали и исчезали картинки – видения чудовищной металлической морды, лязгающей непонятные слова. Его – Роберта – руки, передающие морде какие-то журналы. Видения светящего голема. Озабоченный голос Первого. Роберт потряс головой зажмурившись.
– Кто вы такой?
– Роберт Филиппович Гюнц, – сквозь зубы выдавил Роберт.
Нецка плыла у него перед глазами. Роберта подташнивало, словно на морской прогулке в сильную качку. Волны сознания нового незнакомого Роберта то затопляли его, то отступали.
Внутренним взором он видел механическую форму жизни, одетую в плохо пригнанную оболочку сутулого с жёлтой пергаментной кожей человека, подсевшего к нему в кафе. Роберт видел свои руки, передающие подборку вырезок статей типа «Боевое применение дельфинов» или «Боевые лоси: правда и вымысел». Машинмен, лязгая челюстями, наставлял его – «раса сслаш победила нас не боевой техникой, но использованием биоимплантов и приручённой фауной. Мы должны освоить это оружие для реванша. Помните, сслаш снабдят вас имплантом, позволяющим засечь координаты мира стаккаров. Принесите его нам. Тогда вы спасёте Галактику от их геноцида».
– Я Роберт Филиппович Гюнц, – повторил он. Кого же представляет этот Федорцов? Кто меня решил проверить? Или это просто инициатива этого капитана и его ближайшего начальства? Тогда это просто нахрап.
– Я преподаватель математики, – продолжал Роберт. – Ни с какими шпионами я не общаюсь, зарубите себе на носу.
– Не хамите, Гюнц! Вы думаете, что если вы в руках официальных органов, то с вами ничего не случится? Мы тут ведём войну. Против России, вашей Родины, между прочим, идёт непрекращающаяся война, а у нас есть основания считать вас предателем. Знаете, как подступают с предателями в военное время?
– Не порите чушь, капитан, – устало сказал Роберт. – Вы же уже поняли, что со мной эти фокусы не прокатят. Вы меня спокойно выпустите, и я пойду к себе домой спать. Если хотите вести со мной беседу – вызывайте повесткой, а не хватайте людей ночью аки тать.
– И запомните, – он многозначительно посмотрел на красного от злости капитана. – Если вы оформите этот запрос официально, возможно, многие вопросы отпадут сами.
***
Роберт долго растирал тело после душа сухим подогретым полотенцем. Время было уже далеко за полночь. Освежившись, он направился в кабинет. Зажёг свет, несколько раз в задумчивости пересёк комнату из конца в конец, бросая рассеянный взгляд на книжные шкафы, заставленный бильярдный стол. «Тяжелый день, – подумал он. – Я должен уже полчаса как спать».
С этой мыслью Роберт подошёл к шкафчику с фигурами, с неудовольствием заметив следы своих пальцев на стекле. С полки на него смотрел аристократ. Роберт секунду помедлил, потом открыл створки и взял человечка в руки. Олово приятно тяжелило руку. Роберт выбрал место и поставил фигурку на песок бильярдного стола.
Он ткнулся лицом в тёплый беловатый песок. Роберта охватило всякий раз неожиданное, бьющее через край, чувство радостного упоения жизнью, и он пружинисто вскочил. Усталости как не бывало, сила переливалась через край в молодом породистом теле.
Роберт стряхнул с плаща песчинки, поправил эфес шпаги и громко рассмеялся. К чёрту! Наконец-то можно сбросить эту маску математика-сухаря, забыть про преподавательские заботы и идиотские шпионские страсти. Забыть про стаккаров, своей неспешностью сводивших его с ума, про земную разведку с их игрой в рыцарей плаща и кинжала, про машинменов, зацикленных на биологическом оружии, про Ариадну, ничего не видящую, кроме своей жажды мести. К чёрту!
К нему подошли два рыцаря в кольчужных доспехах.
– Королева ждёт, дон Роберто! – прогудел один из них. Сквозь глухой шлем хищным отливом блеснули жёлтые глаза.
– Рад тебя видеть, старина Аквил! – вскричал Роберт. – Не будем заставлять её ждать!
Песок под ногами быстро перешёл в зелень садов, окружавших город. Рыцари громко отчеканили шаг по мосту через прозрачную речку.
– Хей, дон Роберто! – окликнул его с лодки рыбак Пьер в смешном фригийском колпаке.
– Как клёв, Пьер?
– Слава Богу, – ответил тот. На дне лодки бились несколько рыбин. На корме грелась расписная, словно покрытая татуировками, саламандра.
Город кипел жизнью. Рынок был полон торгового люда в самых разных нарядах. Из трактира неслась весёлая разудалая музыка. Акробат Джонни со своей обезьянкой показывали фокусы. Со вторых этажей домов Роберту приветливо махали платочки дам.
Он свободно шагал по улочкам, раскланиваясь со знакомцами и вольно дыша. С некоторым недоумением отметил, как в тени амбара двое мужчин шпионского вида растерянно пытались объясниться с дородной молодухой, вышедшей за водой с коромыслом. Та ничего не понимала и только хохотала.
Роберт с рыцарями прошли в цитадель. Он невольно загляделся на таинственное голубоватое сияние, испускаемое каменными горгульями, венчающими башни. Внутри большого зала с мутноватыми витражами царил полумрак, рассеиваемый светом факелов. Охрана вдоль стен стояла внушительно и неподвижно. На троне, в окружении советников и нескольких фрейлин восседала Она. Его Королева.
Роберт прекрасно помнил тот давний утренний психотерапевтический сеанс, когда ему, страдающему расстройством памяти, предложили песочную терапию. Он помнил потрескавшийся синий деревянный ящичек, заполненный песком, на который он должен был поставить своего заместителя. Тогда Роберт выбрал аристократа со шпагой. А потом он выбрал Её.
Королева приблизилась к нему, и у Роберта так застучало сердце, что он перестал связно мыслить.
– Ваше Величество, – произнёс он, вставая на одно колено.
– Встаньте, мой рыцарь, – её голос звучал нежной музыкой.
Роберт поднялся и посмотрел на её белое лицо с идеально правильными чертами лица, обрамлённое роскошными волосами.
– Моя Королева, – сказал он благоговейно. – Мы близки к успеху после стольких лет. Скоро я окажусь на планете стаккаров и узнаю способ одушевления предметов. И тогда, – он сделал паузу, переводя дыхание, – вы сможете перейти в Большой мир!
Королева просияла улыбкой.
– Рыцари! – окинула она взглядом присутствующих. – Слава нашему синьору Роберто де Филиберу!
– Слава! – гаркнули рыцари.
– Я счастлива, что вы служите мне и только мне, – Королева одарила его милостивым взглядом.
– Это не совсем так, моя Королева, – слегка улыбнулся Роберт.
Он дождался, когда на её лице восхитительной складкой нахмурились брови, и добавил:
– Я служу не только Вам, но и во имя Вас!
