— Жми.
— Василий Иванович, одумайтесь. Эксперименты на мозге живого человека запрещены!
— Мой мозг, что хочу, то с ним и делаю! — огрызнулся Василий.
Он сидел в кресле необычной конструкции, весь в проводах и с напичканным датчиками шлемом на голове. Через захламлённую лабораторию к креслу змеился толстый жгут проводов. Игорь — младший научный сотрудник — стоял возле терминала управления и с тоскою смотрел на начальника.
— Василий Иванович, нас уволят, — простонал Игорь.
— Не говори ерунды. Никто ничего не узнает.
— А если с вами что-то случится? Что я буду делать?
— Ничего со мной не случится, у меня всё под контролем, — успокоил Василий. — Загружу себе в память текст, и через пять минут будем пить с тобой шампанское. Делов‑то.
— Вы же не врач, а вдруг вы ошибаетесь?
— Я лучше, чем врач. Они ничего не понимают в системах записи и хранения данных.
— Вы бы хоть книгу попроще взяли, Красную Шапочку или Колобка.
— Я их и так знаю. Как я тогда проверю, изучил я что-то новое или нет? Жми на кнопку.
— Ну тогда роман какой-нибудь, — упирался Игорь, — Остров Сокровищ, например.
— Так, Иванов! Я тебя зачем позвал? Чтобы ты на кнопку нажал, а не размазывал здесь сопли. Меня сейчас не интересует художественная литература. Её интересно читать, а не знать. А мне нужен результат чтения, а не процесс. Давай, не трусь, это всего лишь какая-то книжка!
— Большая всемирная энциклопедия не какая-то книжка, — мрачно возразил Игорь, — её слишком много.
— Ты недооцениваешь человеческий мозг. За день он обрабатывает такой объём информации, что энциклопедии и не снилось. Так что всё нормально. Знал бы, что ты так будешь ныть, Кукушкину бы позвал. И надо же мне было поставить кресло так далеко от терминала, что самому не дотянуться. Жми давай!
Вспышка!
Темнота.
Тишина…
Шорох.
Вот опять что-то шуршит. Зачем шуршать? Так хорошо было лежать в тишине. Лежать? Он же сидел. Что-то пошло не так. Василий окончательно пришёл в себя и открыл глаза. Высокий белый потолок, бежевые стены палаты, широкое окно, в которое лился солнечный свет.
Возле кровати сидел седобородый доктор и читал со старомодного полупрозрачного экрана, который висел перед ним в воздухе. Сам Василий пользовался вживлёнными в сетчатку глаз микроэлементами, создававшими невидимое другим изображение.
— М‑м‑н‑м? — спросил Василий.
— А, очнулись, молодой человек? — оживился доктор и оторвался от чтения. — Как себя чувствуете?
— М‑м… Пить хочется, — прохрипел Василий.
— Да-да, одну минуточку. Наденька, — позвал доктор, — принесите молодому человеку стакан воды.
Симпатичная медсестра принесла воду, Василий напился и облегчённо выдохнул. Девушка улыбнулась, забрала стакан и удалилась.
— Ну-с, и как это вас угораздило попасть к нам? — участливо произнёс доктор.
— Ничего не помню, — соврал Василий.
— Совсем ничего? Какое сегодня число, представляете?
Василий пошевелил пальцами, активируя имплантированные в них датчики и подключаясь к Системе, но вместо привычного интерфейса перед глазами возникла надпись «Доступ запрещён».
— Я в числах не силён, — ответил Василий. — В математике — да, а вот дни недели, даты… Не обращаю внимания. Работаю каждый день.
— Это вы зря, отдыхать всё-таки надо. А какой сейчас месяц, помните?
— Апрель? — попробовал угадать Василий.
— Десятое мая, — сообщил доктор. — Вы тут уже пятую неделю лежите без сознания, только сегодня двигаться начали. Я решил посидеть рядом, понаблюдать. Значит, забыли, почему у нас оказались, амнезия у вас? Знаете, что это такое?
— Амнезия, от греческого амнесиа — потеря памяти, забывчивость… — Василий говорил легко и уверенно, словно читал текст. Он процитировал несколько абзацев из энциклопедии, прежде чем добрался до нужного места, — … ретроградная амнезия, при которой из памяти выпадают события, предшествующие потере сознания. Во! Вот оно. Это как раз мой случай. Что-то не так?
Доктор решил, что пациент и правда читает, и сокрушённо заметил:
— М‑да. Не зря меня предупреждали, что вы гениальный системный программист. Удивлён. Как вы обошли нашу блокировку?
— У меня свои методы, — снова соврал Василий.
Не рассказывать же, что он по памяти цитировал. Да и для репутации крутого хакера полезно.
Василия оставили в больнице на неделю, несмотря на его протесты — чувствовал он себя прекрасно. Иногда Василий делился энциклопедическими знаниями, шокируя собеседников эрудицией. Правда, информация оказалась капризной, да и память понемногу выбрасывала лишний хлам, освобождая место под насущные задачи. Поддерживая реноме, Василий продержался всю неделю без персонального доступа к Системе, хотя врачи считали, что он сразу же взломал их защиту и теперь валяет дурака. Он и правда сумел подключиться, но не через импланты, а с помощью зубоврачебного оборудования, которое стояло в одном из соседних кабинетов, так что пользоваться сетью было крайне неудобно. От безделья Василий проводил много времени с Надей, ухаживавшей за ним медсестрой, хотя с девушками не очень ладил. И как-то само собой получилось, что после выписки сразу переехал к ней. Точнее, стал ночевать у неё, допоздна задерживаясь в НИИ.
Василий сдул пену, отхлебнул из кружки и поинтересовался:
— Ну что, Игорёк, как твои дела?
— Да ничего, бездельничаю пока. Эльфом вот играю, в клан вступил. — Игорь тоже налил себе пиво из синтезатора, только светлое.
Раритетный аппарат стоял дома у Нади и послужил поводом, чтобы пригласить бывшего сотрудника в гости.
— Забавная штука, — отметил Игорь, — но сразу в кружке синтезировать пиво удобнее, вставать не надо.
Василий кивнул.
— Это да. Зато он экономичнее, вода заранее залита. — Он сделал большой глоток и спросил: — Обратно в институт не хочешь? Кажется, я понял, где тогда ошибся.
Игорь взял со стола копчёную колбаску, откусил и ответил:
— Спасибо, Василий Иванович, но я лучше пару месяцев в рейды похожу. Отдохнуть мне надо.
— Дай! — внезапно сказал кто-то.
Игорь заозирался.
— Не обращай внимания, — поморщился Василий, — это Надькин кот проснулся, колбасу клянчит. И раз я больше не твой начальник, переходи на ты.
— Хочу-у! — из-под дивана показалась кошачья голова, а затем вылез очень крупный, серый в полоску кот.
— А ну брысь отсюда, дармоед! — рявкнул Василий.
Кот не обратил на него внимания.
— Дай мня-у! — кот не сводил взгляда с куска колбасы в руке Игоря.
Игорь хмыкнул и кинул на пол остатки колбасы.
— Как тебя зовут? — обратился к коту Игорь.
Занятый едой кот проигнорировал вопрос, а закончив, потребовал:
— Мяуло. Дай!
— Васькой его зовут, — проворчал Василий. — Тоже мне, тёзка. Мы с Надюхой договорились, что она его Васьком будет звать, чтобы не путаться. А я его дармоедом называю. Ему всё равно, только ест, спит, да гуляет. И всё время что-то клянчит. Зачем ему только операцию делали на связках? Лучше бы мяукал.
Игорь кинул коту целую колбаску и заметил:
— Не скажи. Говорящие животные намного умнее становятся, они думать учатся, когда слова начинают складывать. Лошади даже петь умеют. Занятие музыкой — это серьёзно. Я в прошлом году на концерт хора турецкого табуна ходил — нормально поют, только играть не могут. А слон Онотоль, из зоопарка, экспертом работает на новостном портале.
— И в чём же он эксперт? В арахисе? — ухмыльнулся Василий.
— Нет, в геополитике, — не заметил сарказма Игорь.
— Значит, этот кот совсем дураком родился, — резюмировал Василий.
Они помолчали, наблюдая, как кот поедает колбасу.
Игорь задумчиво произнёс:
— А ведь можно на кошках тренироваться, память изучать. Накачать этому коту книжек, будет учёный, как человек. И своей головой рисковать не надо.
— Мозг маловат, — засомневался Василий. — Но попробовать стоит. Эй, дармоед, сделать из тебя человека? Молчит… Тупой, как валенок.
— Просто не так надо спрашивать. Я в зоопарке видел. — Игорь наклонился к коту и вкрадчиво спросил: — Эй, Васька, хочешь жить человеком? Людом?
Кот доел колбасу, посмотрел на них и снизошёл:
— Людишкой? Мняут.
— Не хочешь? Людишка молоко дай сам, холодильник мой, чесать сам. Хозяин.
Кот задумался. Игорь и Василий не шевелились, боясь спугнуть. Наконец Васёк выдал:
— Кот хорошо. Людишка мнеу дай. Хозяуйка жрать давай. Кот главный. Кот ест. Кот хорошо.
Василий рассмеялся и посоветовал:
— Не давай ему колбасы.
— Колбаса всё, — прищурился Игорь, — хозяин я. Я жрать. Ты нет.
— Охренел?! — взвился кот.
Василий хлопнул себя по колену.
— Моё словечко. Смотри, как нахватался, — радовался он.
— Будешь людишкой, будет колбаса, — убеждал кота Игорь.
— Хорошоу, буду, — с недовольным видом согласился Васёк. — Дай.
Василий, втайне от Нади, стал возить кота в институт. В лаборатории приходилось кормить Ваську деликатесами, чтобы у него не пропал интерес к поездкам. Тот даже потолстел. Василий считался в НИИ ценным сотрудником, ему разрешали сажать транспортную капсулу на крыше, минуя проходную. Оттуда он носил застёгнутую на молнию сумку с тихо сидящим котом в свою лабораторию. О новых исследованиях знали всего пара товарищей по работе, а случайно заметившие кота сослуживцы считали его присутствие невинной прихотью хозяина. За месяц удалось собрать оборудование для работы над кошачьим мозгом, и вскоре Надя не могла узнать своего питомца.
— Доубрый вечер-р, хозяуйка, — вежливо приветствовал кот вместо громкого мява.
— Не мешауло бы подкрепиться, — добавлял он сразу же.
Это было гораздо лучше, чем: «Хозяуйка, жрать давай!».
Правда, кот стал требовать вилку и нож, да ещё и возмущался, что ему дали приборы для мяса, когда на ужин подали рыбу. Пользоваться ими он всё равно не мог, но так полагалось по этикету, книгу о котором записал в кота Василий.
Ночью в окно было слышно, как на крыше Васёк галантно приглашал кошку на свидание, судя по звукам, состоявшееся там же.
— Я теперь всё могу, — рассказывал Игорю Василий при очередной встрече. — Могу его лаять научить, могу воду заставить полюбить. Даже могу на самом деле человеком сделать.
— Ну, это ты брось, — не поверил Игорь, — чтобы человеком стать, надо им родиться.
— Здесь ты прав. И не прав. Самостоятельно мозг животного не способен развить разум, сравнимый с нашим. Твой слон Онотоль умён, умеет строить абстракции, но он медлителен, поэтому только статьи пишет, а не ведущим работает. И это умнейший из зверей, — Василий отхлебнул из кружки и продолжил: — Мышление обычных млекопитающих, даже обученных разговаривать, слишком прямолинейно. Им не хватает пространственного воображения и широты взглядов. Мозг человека в разы быстрее и эффективнее. Но если взять уже готовое, полноценное сознание, эдакую вещь в себе, и внедрить в мозг животного, то получится что-то вроде инкапсулированного разума, подключённого к другому интерфейсу. Главное, правильно настроить и согласовать сигналы. Василий успел допить своё пиво, пока Игорь размышлял над его словами.
— Нет, мне кажется, это невозможно, — наконец ответил Игорь. — Вот смотри. Люди с пелёнок учатся слышать родную речь. Чужие языки не просто непонятны, некоторые звуки в них просто не распознаются ухом, не привычным к ним с детства. С запахами так же — без постоянной тренировки рецепторы атрофируются. Или то, что тебе кажется красным цветом, для другого может иметь иной оттенок, но он тоже называет яблоко красным, потому что привык называть красным именно этот цвет. И так во всём. Если ты подменишь разум, то может получиться полная каша из чужеродных сигналов. И это только люди, чего уж говорить о межвидовых перестановках?
— Ерунда, — отмахнулся Василий. — Слух, зрение и всё остальное, это всего лишь периферийные устройства, к которым нужно написать и установить драйвера. Да, задача сложная, но вполне решаемая. Я тебе больше скажу, обратный процесс трансментализации из животного в человека тоже возможен. Это даже проще. Хотя, с законом могут возникнуть проблемы.
— Всё равно не верю.
— Готов доказать эмпирически. Делов‑то.
Вспышка!
Темнота.
Василий прислушался. Сквозь фоновый шум лаборатории послышалось подозрительное шуршание. Василий открыл глаза. Посторонние звуки создавало его собственное тело, выбираясь из нашпигованного электроникой кресла. Оно неумело двигало руками с нелепо растопыренными пальцами и пыталось снять шлем. А сам Василий пребывал в теле кота и наблюдал за собой-человеком со стороны.
Тот как раз справился со шлемом, упал на пол и пополз на выход.
— Стой! Стой, дармоед! — крикнул Василий и завозился в клубке из проводов. Новый голосок был так себе.
Васёк, став неожиданно для себя человеком, втянул голову, пробежал рядом с Василием на четвереньках и с разгону толкнул дверь.
— Мяу! — возмутился он и заскрёб дверь рукой. — Хозяйка! Пусти, домой хочу!
Дверь открылась, и Васёк, обдирая лабораторный халат, тут же протиснулся в щель мимо Ирочки. Та взвизгнула и отскочила.
— Держи кота! — завопил Василий и наконец вывалился из своего кокона.
Он случайно пробежал пару метров на задних лапах, но не удержал равновесие, шлёпнулся на живот и заскрёб всеми четырьмя конечностями, скользя по полу. Передние и задние лапы работали невпопад, от этого Василий то растягивался, то вновь сжимался в гармошку, как большая пушистая гусеница.
Как бытие определяет сознание, так и тело влияет на разум. Василий интуитивно освоился с лишними ногами и на полусогнутых засеменил вслед за Васьком в общий зал. Но тут его схватили за хвост. Ощущение было незнакомое и неприятное, как будто выдирают позвоночник через место, предназначенное природой совсем для другой цели. Ирка, как было велено, самоотверженно держала кота, не разобрав в суматохе, кто просил это сделать.
— Пусти, зараза! Не меня держи, а меня держи! — велел Василий.
Ирка только крепче вцепилась в хвост.
За это время Васёк тоже свыкся с новым телом, встал на ноги и побежал. Автоматические створки стеклянной двери раздвинулись и пропустили его в коридор института.
— Свободу попугаям! — победно выкрикнул Васёк фразу из древнего мультика.
— Каким попугаям, тут же кот? — недоуменно переспросила Иринка и на всякий случай выпустила хвост.
— Не сметь пользоваться моими детскими воспоминаниями! — проорал Василий в спину беглеца и бросился за ним, бормоча: — Попугай — лесная тропическая птица с ярким и пёстрым оперением…
Автоматика успела закрыть створки, а на кота не среагировала, и Василий врезался в стекло.
— Твою мяуть! — выругался он. — Ирка, быстро сюда. Дверь открой!
— Чего это я должна тебя слушаться? — та вздёрнула носик.
— Кукушкина, не беси меня. Уволю! Эксперимент удирает!
— К‑какой эксперимент?!
— Дверь открой! — гаркнул кот. — Потом объясню.
Медленно и неуверенно, словно сомнамбула, лаборантка подошла к дверям, створки разошлись, и он выскочил в коридор. Василий не нашёл беглеца на своём этаже, поэтому спустился вниз, протиснулся между чьих-то ног и выбежал из института. Дармоеда нигде не было видно. Скверик перед НИИ выглядел пустым, только гуляла какая-то тётка с пухлым ребёнком неопределённого пола. Ребёнок держал в руке стаканчик мороженого.
— Здесь не пробегал высокий мужчина приятной наружности в белом халате? — спросил их Василий.
Тётка даже не обернулась. А ему страшно захотелось мороженого. Оно такое… Такое сливочное, прохладное. Вкуснотища! Василий представил, как лижет его и покусывает. Как же он раньше молочные продукты не ценил?
— Дай лизнуть, — не утерпел он.
Ребёнок, продолжая есть лакомство, уставился на кота.
— Мама, тут киса!
— Не трогай, она заразная, — шикнула женщина и дёрнула ребёнка к себе.
— Сама ты заразная, клуша лохматая! — непроизвольно вырвалось у Василия.
Женщина ничего не ответила, лишь зло взглянула на кота.
— Мама, а кто такая клуша?
— Добрая женщина, — пояснила та. — И добрая женщина обязана вызвать службу отлова животных.
Василий рванул подальше от них. Он выбежал на проспект и завертел головой. Увы, знакомой фигуры среди редких прохожих не было видно. Василий пробежал вдоль проспекта сначала в одну, а потом в другую сторону, но Васьки не нашёл.
— Пропадёт же один в городе, дурачок, — прошипел он, когда обегал весь район и вернулся к институту.
Возле входа в НИИ стоял и разговаривал с вахтёром какой-то мужчина. Василий не обратил бы на него внимания, но вахтёр заметил кота и воскликнул:
— Вон он!
Незнакомец тут же выхватил парализатор и навскидку пальнул в Василия. Ему чудом удалось увернуться, только кончик хвоста онемел.
— Балбес косорукий, смотри куда стреляешь, чуть в меня не попал! — завопил Василий.
Мужчина взял парализатор двумя руками, снова прицелился, и Василию пришлось метнуться в сторону. С настолько умным животным стрелок ещё не сталкивался. Вредный котяра не лез на дерево, не бежал со всех ног к безлюдным местам, а спрятался за прохожего. Стрелку пришлось подходить самому. Он привык не торопиться и шёл не спеша, а кот уже отбегал от своего невольного защитника, держа его на линии огня. А вот и та вредная тётка с ребёнком, которая вызвала службу отлова животных.
Василий подбежал и затесался между ними.
— Мама, киса! — радостно воскликнул малыш.
— Брысь, инфекция! — завизжала тётка.
— Инфекция — термин, употребляемый для обозначения инфекционного заболевания, — пробормотал кот и укусил тётке ногу. — Инфекция! Беги уколы ставить.
Он помчался дальше, скрываясь от преследователя за бьющейся в истерике тёткой.
Мысли у Василия путались и скакали. Даже не из-за нелепости положения, он как раз не растерялся, а потому что мысли мешали и вытесняли друг друга. Было тяжело одновременно думать, как не попасть под луч парализатора и куда делся Васёк. Если в голове крутилась одна идея, вторая лишь брезжила на краю сознания. Кошачий мозг не справлялся с привычными для человека задачами. Василий помнил, как дармоед в лаборатории обронил, что хочет домой. И вместо того, чтобы сразу отправиться к Наде, плохо соображающий Василий побежал к собственному дому. Благо жил он рядом.
Ему пришлось подождать, когда кто-нибудь пустит его в подъезд. Василий дошёл по лестнице до своего этажа, но столкнулся с новой проблемой — лапы не доставали до звонка.
— Какой идиот так высоко звонок повесил? — возмутился он и подпрыгнул, стараясь дотянуться до кнопки.
Потом стал прыгать с разгона, гулко ударяясь об дверь. Из соседней квартиры, выпустив запах перегара, выглянул сосед в майке и семейных трусах.
— О, Михалыч, привет. Как сам? Нажми на звонок, пожалуйста, а то мне не дотянуться, — попросил Василий.
Сосед закрыл один глаз ладонью, помотал головой, простонал: «Допился» и хотел уйти, но Василий привёл убедительный аргумент:
— Михалыч, тебе уже всё равно, а я домой никак не попаду. И не знаю, пришёл я или нет! Помоги, а?
Михалыч замер, а потом, не сводя взгляда с кота, осторожно дотронулся до кнопки звонка.
— Наверное, я ещё не пришёл, — глубокомысленно заметил Василий через минуту, — и уже не приду, скорее всего. Ладно, пойду. Спасибо, Михалыч. Пока. И пить бросай.
Он оставил потрясённого соседа с так и протянутой к звонку рукой.
Дверь в подъезде открывалась наружу, и Василий самостоятельно выбрался на улицу. Осталось добраться до дома Нади, но Василий не мог управлять транспортной капсулой, и ему приходилось бегать на своих четырёх лапах. Он уже устал и совершенно запарился, а Надя жила далеко, на даче, на севере от города.
— Так, север там, где мох и муравейники с Полярной звездой, — бормотал Василий, вспоминая, как определяются стороны света. — А почему мох с севера? Потому что там тень, а Солнце на юге. Значит, мне туда, где тенёк.
Было жарко, особенно в кошачьей шкуре. Жара давила и отупляла. Василий залёг в тени под скамейкой и попытался сообразить, что он здесь делает. Он же должен идти на север? Василий нехотя встал и поплёлся в сторону собственной тени.
Через час его неподалёку подобрал Игорь. Ира сообщила ему о происшествии в лаборатории, и он прилетел на помощь. Василий с закрытыми глазами лежал на спине и медленно вращал лапами, тщетно пытаясь убрать с живота ветку растущего рядом куста. Словно черепашка перевернулась и не может встать. Игорь перенёс Василия в свою капсулу с климат-контролем, и они взлетели. В прохладе Василий стал приходить в себя и попросил лететь к дому Нади.
Уже на подлёте к цели Игорь спросил:
— Ну что, оклемался?
Василий кивнул:
— Да, спасибо, вроде отпустило. Видишь, я выиграл пари. На что мы спорили?
— На десять пар носков. Чёрных.
— Продешевил я что-то, — расстроился Василий. — Зачем они мне теперь? Может, поменяемся на мороженое?— Без проблем. А каково это, быть котом?
— Сложно. Понимаешь, какая беда… Человек может думать сразу о многих вещах, делать какую-то работу, мечтать, гадать, что будет на обед, чем заняться вечером и так далее. А этот мозг какой-то однозадачный. Стоит на чём-то сосредоточиться, и совершенно забываешь обо всём остальном. И ещё невозможно держать язык за зубами, чуть подумаешь о ком-то гадость, так сразу вырывается. Раньше бы промолчал, понимая последствия, а сейчас не получается. Так что, не обижайся, если что.
— Ладно, учту, — согласился Игорь и добавил: — Ну вот, прилетели.
— Я сначала один схожу, разведаю обстановку. А ты тут будь, в резерве. Услышишь крики — беги на помощь.
Василий выскочил из капсулы и отправился к дому. Вошёл он через специальный вход для кота.
Васёк сидел за столом на кухне и ел. Целая гора сосисок лежала перед ним на тарелке, и он, забыв об этикете, воровато оглядываясь и низко наклонившись, брал их рукой и с тихим урчанием поедал одну за другой. Второй рукой он обхватил само блюдо, защищая его от возможных посягательств.
Напротив расположилась Надя. Она положила подбородок на сложенные ладони, смотрела на Васька и умильно улыбалась.
— Хороший мой, — приговаривала она, — совсем изголодался, да ещё и столько сил потратил. И что на тебя нашло?
Васёк лишь урчал и пережёвывал очередную порцию. Наблюдая эту идиллию, Василий не знал, что делать. Если рассказать всё Наде — скандал гарантирован. Кроме того, это же он сам там сидит, его тело. Так что, если у них что-то и было, то это даже изменой не назовёшь.
Он решил подождать и улёгся на пол.
Васёк уже с трудом запихивал в себя еду, но останавливаться не хотел, и Василий не выдержал:
— Хватит лопать, лучше мне дай.
Васёк вздрогнул и вместе с тарелкой чуть отодвинулся от Василия.
— А у тебя, гулёна, своя миска есть. Корма достаточно, — заметила Надя. — Что-то ты плохо ешь в последнее время, к ветеринару надо бы тебя сводить, — она на минуту замолчала, пытливо разглядывая кота, а потом встала. — Ладно, мне на работу пора, я в ночную сегодня.
Она быстро собралась и ушла, а Василий забрался на освободившуюся табуретку. Он привстал на ней, опёрся передними лапами о стол и всмотрелся в своё бывшее лицо. Васёк тяжело дышал, а изо рта торчала последняя сосиска.
— Какая отвратительная рожа, — фыркнул Василий. — Ну и как тебе жить человеком?
Васёк скосил глаза на кончик сосиски и сказал:
— Фафань фефо фи фефя.
— Что?
Василий поднял лапу, вонзил коготь в сосиску и аккуратно потянул на себя. Сосиска упала на пустую тарелку.
— Я говорю, достань это из меня, — простонал Васёк, — не могу больше.
— А зачем ел? — поинтересовался Василий.
Васёк затравленно посмотрел на него и ответил:
— Мне никогда столько сосисок не давали. И в меня столько не помещалось.
— Так как же тебе живётся человеком? — повторил Василий.
— Плохо. Вкус неправильный, слух неправильный, нюх неправильный. Всё тело неправильное, большое и неудобное. И живот теперь болит. Только самка правильная, хоть и не кошка.
Василий зло зашипел на Васька:
— Самка моя!
— А моих я что-то не хочу, — загрустил бывший кот.
— Вот что, дармоед. Полетели в институт, обратно телами меняться.
Уже ночью они заняли свои места в лаборатории, и Василий скомандовал:
— Ну, давай, запускай передачу.
Некоторое время сидели молча, потом Василий осведомился:
— Чего сидим, кого ждём?
— А что, уже всё? Я ничего не вижу, у меня глаза закрыты, — ответил Васёк.
— А я не знаю, что запускать, — добавил Игорь, который охранял выход.
— Балда, активируй программу через импланты, у тебя управление, — рассердился Василий, — я пульт упразднил.
Опять наступило молчание.
— Дармоед? — позвал Василий.
— Готов!
— Что готов?
— Готов обратно. Жду, когда Игорь это самое…
Василий недовольно зарычал по-кошачьи.
— Ты на кого-то напасть хочешь? — забеспокоился Васёк. — Ты рычишь так, будто кто-то твою метку перед домом переметил.
— Дармоед! Управление у тебя. Найди меню «Исследования», запусти программу «Котовасия».
— Я не могу.
— Почему?!
— У меня нет меню этой самой.
— Щёлкни пальцами.
Васёк щёлкнул — тело явно помнило нужное движение.
—Ой, — удивился он. — Глаза закрыты, а тут буковки красные светятся. Много буковок.
— Красные? А строк сколько? — насторожился Игорь.
— Строк?
— Рядов буковок.
— Мало. Раз.
— Доступ запрещён? — уточнил Игорь.
Васёк на минуту задумался и ответил:
— Не знаю. И что написано, тоже не знаю, я буквы не умею.
— Дармоед, а как ты домой попал? — спросил Василий.— Меня подвезли. Я попросил, и меня подвезли.
— Придётся опять мне нажимать, — сказал Игорь.
А Василий как-то очень равнодушно произнёс:
— Не придётся. Я персональный доступ сделал и зашифровал всё. Только Васёк может перенос активировать, а система его узнать не может — психофизический портрет изменился. Я думал, он сам сумел капсулу вызвать и долететь, а на него блокировка сработала. Эх, я, дурак, как же это я упустил при эксперименте?
— Раз так, будем заново программу писать, — сказал Игорь.
Следующие дни Игорь с Василием составляли новую программу обмена телами. Мешало то, что Василий многое забыл, или кошачий мозг не вместил весь накопленный опыт. А Васёк, наоборот, поумнел, хотя и напоминал умственно отсталого. Сказывались ли остатки памяти Василия или помог более совершенный мыслительный аппарат, но речь его зазвучала правильнее, а действия стали осмысленнее. Поначалу, чтобы не натворил чего-нибудь дома, его отдали на поруки Кукушкиной. Это оказалось ошибкой. Весь следующий день Ира зевала, загадочно улыбалась и посматривала на Васька. Василий догадался — его альтер-эго не терял времени даром. Для женщин он обладал какой-то невероятной привлекательностью, кошачьи интонации в его голосе очаровывали и сводили их с ума.
— Васёк, — спрашивал Василий, — ты что творишь, гад? Как я потом с ней работать буду?
— А что? — удивлялся тот. — Я хочу, она тоже, другие самцы не лезут. Значит, всё хорошо.
— У людей всё не так. Не совсем так. Иногда просто нельзя, понимаешь?
Васёк лишь недоуменно моргал, и Василий махнул на него лапой — работы было слишком много. Васька стали отправлять спать домой к Наде, пока она ходила на ночные дежурства.
В разгар работы в лабораторию заявилось начальство, посмотреть, чем это они тут занимаются сутки напролёт в таком странном составе. Отпираться было бесполезно, к этому времени в институте уже каждый второй знал о проблеме двух Василиев. Научное руководство мешать не стало и даже готово было помочь, но разбираться в ситуации приехал чиновник из службы надзора, и он ничего не хотел слышать о внеплановых экспериментах. Мало того, у него вообще оказался свой взгляд на то, кто есть кто. Упитанный, лысый функционер стоял меж научных работников, как несущий гибель риф посреди океана, и спрашивал:
— А кто подтвердит, что это человек, а не животное? Лично я наблюдаю кота. Между прочим, покусавшего порядочную гражданку.
— Я, я подтвердю! — отозвался Васёк. — Я кот!
— А ваше мнение не учитывается, так как вы — лицо заинтересованное, — парировал чиновник.
— Я не только лицо, — растерялся и обиделся Васёк, — у меня ещё много чего есть. Хозяйка знает.
— И никаких справок он не предоставляет, — всплеснул руками лысый. — Так же нельзя. А если завтра все коты заявят, что они люди? А за ними голуби и эти самые… Как их? Коровы! Что будем делать? А?
Народ вокруг запротестовал, но лысый поднял руку, требуя внимания, и продолжил:
— Вот вы заявляете, что они поменялись телами. Ну, допустим. Но вы же тут учёные, а все варианты не просчитали. Как же так? Может, это вообще два человека? Или два кота? Об этом вы подумали? — Лысый торжествующе обвёл взглядом потрясённую аудиторию.
Все заговорили одновременно, доказывая, что кот один, что голуби слишком глупые, что таких справок животным не дают, а лысый стоял среди сотрудников института, брызгал слюной и даже не спорил, а громогласно утверждал собственное мнение. Интеллигентные научные работники не могли противостоять такому первобытному, тупому напору. Их заглушал этот рёв больного бабуина.
— Хочется ему нагадить, — сказал Игорю стоящий с краю Василий.
— Не сдерживай себя, — напутствовал тот.
Кот пролез в толпе между ног и через пару минут вернулся.
— Я его пометил.
Лысый в это время заключил:
— И до тех пор, оборудование будет изъято, а помещение опечатано.
— А как же я? — спросил Васёк.
— А вы ожидайте, вас вызовут. Соберём консилиум фелинологов, они выяснят, кто тут из семейства кошачьих, а кто просто прикидывается. — Чиновник, возле которого уже пованивало и образовалось заметное пустое пространство, стал энергично взмахивать рукой и загибать пальцы. — Установим личности, согласуем с союзом животных, с миграционной службой, с другими инстанциями. А вы пока справки собирайте, прививки, наркология, глисты, прочее. Список получите в департаменте, в секретариате. Всё по закону, всё по инструкции.
— Какой инструкции? Откуда такая инструкция возьмётся? — не понял Игорь.
— Молодой человек, — снисходительно ответил чиновник, — инструкция есть для всего. А если её нет, есть инструкция по составлению инструкций.
Битву с бюрократией они проиграли. Неделю кот и человек ходили по больницам и другим учреждениям, собирали справки и ставили прививки. Однажды Василий с Игорем вернулись из очередной поездки и увидели на пороге Надиного дома грустного Васька, а рядом стоял чемодан.
— Что случилось? — встревожился Василий.
Васёк скорбно ответил:
— Выгнала. Сказала, иди отсюда и кота забирай. Глупая совсем, это же я кот, я всегда себя беру.
— А что ты натворил?
— Ничего.
— А до этого? — не поверил Василий.
— Да ничего особенного, — рассказал Васёк. — Соседка зашла. Хорошая самочка, мне понравилась. А тут хозяйка пришла и кричать стала. Соседка убежала, даже шкурки оставила. Ну эти, круглые которые, спереди цепляются.
— Ну, Васёк, ну ты и …
Следующую фразу Васёк не понял.
Им пришлось переехать в квартиру Василия. Уже в конце лета два Василия отправились на приём в департамент, в кабинет к тому самому лысому чиновнику.
— Так-так. — Лысый потирал руки и с любовью разглядывал принесённую кипу справок. — Прекрасно, предварительный этап пройден. Теперь, по регламенту вы дальше должны сделать…
— Дальше? — перебил Василий. — Разве мы ещё не всё сделали?
— Да вы что?! — оскорбился лысый. — К концу года управиться бы!
— А это много? — забеспокоился Васёк.
— Ещё четыре месяца, — ответил чиновник.
— Не понял?
— Осень и половину зимы, — пояснил Василий.
— Зиму я не могу, — разнервничался Васёк. — Верните меня в назад! Верните мою шерсть! Я замёрзну зимой!
— Не волнуйтесь, мы не дадим вам замёрзнуть, — натянуто улыбнулся лысый.
Но Васёк на уговоры не поддавался, шумел, мешал, и его выставили из кабинета. А Василий полчаса напрасно доказывал, что надо срочно провести обратную трансментализацию, пока он все знания и умения не растерял. И пока они с Васьком ничего серьёзного не натворили в чужих телах.
— Нет, не могу я на это пойти, у вас даже гражданство не оформлено! — сердился в ответ чиновник. — Всё, разговор окончен, попрошу из кабинета.
— Я не сумею открыть дверь в этом теле, если вы мне не поможете, — сарказм в кошачьем исполнении удавался неплохо.
Чиновник нахмурился, но встал и распахнул дверь. И замер с открытым ртом.
— Элла Георгиевна! — возопил лысый. — Как вы можете?! На рабочем месте!
Василий тоже выглянул в приёмную, где находилась секретарша.
— Вася? Ты опять? — простонал он, повернулся к хозяину кабинета и добавил: — Теперь вы понимаете, почему нельзя тянуть?
Бюрократические препоны исчезли как по волшебству. Мало того, к работе привлекли несколько известных учёных, которые подправили программу и оборудование. Это оказалось очень кстати, так как Василий уже не помнил, как он сумел переселиться в кота. И скоро два Василия сидели в своих креслах, готовые к обратному переносу, а вокруг них столпились наблюдатели.
Вспышка!
Темнота.
Василий открыл глаза и щёлкнул пальцами. Появилась надпись: «Доступ запрещён». Ну, это решаемо, улыбнулся он. Главное сделано.
Напротив него моргал кот.
— И кто из вас теперь Василий? — задали им вопрос.
— Я! — хором отозвались оба.
Раздался нервный смех.
— А кто Василий Иванович? — спросили тоном, предполагающим однозначный ответ.
— Я! — опять хором сказали они и вытаращились друг на друга.
— Эм-м… Кто-то шутит? — после нескольких секунд напряжённой тишины поинтересовался один из учёных.
Василии молчали.
— Я! Я знаю, — вдруг оживилась Кукушкина. — Подождите, я сейчас. Распутайте их пока.
Им помогли встать, а Ира на минуту отлучилась и вернулась, что-то пряча за спиной.
— Готовы? — Ира положила на пол белую лабораторную мышь.
Мышка зашевелилась, и кот бросился на неё, накрыл лапой, а человек сдержался.
— Вот, это кот, — громко объявила довольная Кукушкина и показала на кота, чтобы ни у кого не осталось сомнений.
Лица людей просветлели, все зааплодировали.
Только кот сидел с озадаченным видом и брезгливо вытирал лапу, которой только что хватал мышь.
— Я кот? — удивлялся он. — Дважды два четыре, синус квадрат плюс косинус квадрат равно единице. Но я действительно кот. Мяу?
А Василий уставился на кота и спросил у всех сразу:
— Вы нам что, память продублировали?
Тихой ночью человек и кот сидели на крыше, смотрели на звёзды и на редкие огни в окнах.
— Правда, вкусное мороженое?
— Да. Даже не верится, что раньше его не любил.
— Это ты ещё валерьянку не пробовал.
Они помолчали.
— Споём?
— Давай.
Они спели о Стеньке Разине, «Степь да степь», а на середине Волги их прервали.
— Мальчики, вы там долго собираетесь музицировать?
Они посмотрели вниз. Из окна последнего этажа высунулась молодая женщина и глядела на них.
— Не спится? — посочувствовал Василий.
— Да как тут заснёшь? Климат сломался, душно, пришлось окно открыть. Мало того, что стало холодно, так тут ещё вы поёте.
— Давай, не теряйся, — шепнул кот и легонько толкнул человека лапой, — хорошая самочка. Помоги ей, ты же программист.
— Девушка, я сейчас спущусь. Посмотрим ваш климат, — в голосе Василия слышались чарующие, бархатные нотки.
Человек ушёл.
А кот сидел, слушал ночь, смотрел на Луну и думал: — Как же это здорово, быть котом!
