Полный странных предчувствий, он взлетел по узкой лестнице на чердак, пыльный, тёмный, пахнущий травами и закваской, нырнул под ситцевый полог, поймавший свет узкого бокового оконца.
— Деда!
Далька толкнул ладонями худую дедову спину, мнущую деревянный лежак.
— Ну?
— Деда, вставай! Батя зовёт. — Далька потянул сшитое из козьих шкур одеяло, прислушиваясь к голосам внизу.
Дед повернулся.
— Что там?
— Квейя рыймару отказала!
Дед сел, будто его ожгло. Седой, остриженный кружком, он схватил Дальку за плечо.
— Что?
— Отказала! — повторил Далька.
Мутные дедовы глаза остановились.
— Значит, мы все умрём, — судорожно выдохнул дед. Он спустил ноги, качнулся и закинул полог на провисшую верёвку. — Плохо. Порты подай.
